𓆙𓆙𓆙
Теодор спустился по лестнице, и оказался в просторной гостиной. Здесь были такие же светлые стены, мебель и предметы интерьера. Комната была наполнена дневным светом, а на белом диване сидели двое детей, а посередине женщина: высокая, с кудрявыми волосами и карими глазами, отдалённо она напоминала Гермиону. Но это было не она. — Миссис Хейли, — обратился Теодор к ней, — вы можете быть свободны. Я сообщу, когда мне понадобятся ваши услуги вновь. Теодор обошёл диван и посмотрел на детей. — Вы замечательные ребята и прекрасные актёры. Я надеюсь, что вас ждёт блестящее будущее. Девочка встала с дивана и поклонилась. — Мы рады, что вам понравилось. Мы старались, — сказала она, выпрямившись. Очаровательная девочка, — подумал Теодор, и перевёл взгляд на мальчика, который встав, кротко поклонился и ничего не сказал. — Мистер Нотт, если вам вновь понадобятся наши услуги, то мы будем рады этому. Извините, я стараюсь не задавать никаких лишних вопросов, но ваша жена, она... — А я именно это и ценю. Не стоит и начинать задавать каких либо вопросов, — Теодор прервал её речь. Улыбка с его лица исчезла. Теперь он смотрел на эту женщину со строгостью и раздражением, которое просыпалось и теперь терзало его. — Я плачу вам двойной гонорар, именно за то, чтобы вы не задавали никаких вопросов. Справедливо, верно? —Да, — сказала женщина, понимая, что не должна была задавать никаких вопрос. — Дети, нам пара. — Всего доброго, — сказал Теодор. Он наблюдал за тем, как женщина и двое детей покидали его дом. Вышел на крыльцо, чтобы проводить их и проследить за тем, чтобы они ушли. Потому что знал, что там, наверху, в белой комнате, спит Гермиона. Она сейчас не может видеть, как эта женщина уводит их детей, потому что крепко спит, под воздействием зелья. Спит и видит сны, которые приготовил ей он. Теодор наблюдался за тем, как женщина и дети исчезли из вида. И в этот момент, откуда ни возьмись, появилась другая фигура. Теодор наблюдал за тем, как незнакомец приближается. Это был мужчина, облачённый в тёмную мантию, его походка была знакомой. Мужчина приближался, а потом скинул капюшон, и солнечные лучи коснулись его белых волос, предавая им пшеничный оттенок. Драко. Малфой не сводил с него взгляда. Приближался. И это стало происшествием, которое не должно было случиться. Ни при каких обстоятельствах, не должно было. — Что происходит? — громко спросил Малфой, на ходу. Теодор выдохнул. И вытащил из кармана брюк, палочку. — Ты хочешь в меня запустить каким-то заклинанием? — спросил Драко и также выставил палочку, останавливаясь. — Проверим кто из нас проворней: ты или я? — Нет, лучше скажи, что ты здесь делаешь? — Что делаешь ты! Вот мой главный вопрос? — Тебя это не касается! — Правда? Тогда дай мне пройти в твой дом и посмотреть, что здесь происходит. И разве это твой дом, Тео? — Слушай, Драко, я не хочу с тобой ссориться. Я хочу, чтобы ты просто ушёл. Сделай вид, что не видел меня и ничего не знаешь, просто исчезни. — Ты сошёл с ума! — Это не новость. — Она здесь? Драко всё знал. И Теодор даже не сомневался в том, что он с лёгкостью догадался о его плане. Ведь Драко был его близким другом. Когда-то он хотел не кому не открывать свою тайну, не вскрывать её. Тайну за за семью печатями, о том, что он безнадёжно любит Грейнджер. Но однажды, под страхом за её жизнь, попросил Драко, чтобы тот никогда ей не навредил. Именно так он открыл свою тайну, рассказал о том, что любит маглорождёную волшебницу. Тогда Теодор уже знал, что Драко не способен на убийство, что он не монстр, а запуганный мальчишка, такой же как и он. И в отчаянии доверился ему. С тех пор Драко хранил его тайну и никому никогда про это не рассказывал, и сейчас он здесь. Вероятно, чтобы спасти его. Но было поздно. — Я задал вопрос! — Что не понятного? Я не хочу на него отвечать. — Поттер перевернул весь Лондон. Он ищет Грейнджер. И он найдёт её. Все в состояние паники, смешанной с бешенством. Золотая девочка пропала. Ты бы знал какие версии они выдвигают. А я сразу понял, что здесь только одна может быть версия. Твоя. Что ты творишь? Она же замужем. — Она была замужем. — Она и сейчас замужем. Ты слетел с катушек, как ты это не понимаешь? Драко злился. Ему хотелось стереть его в порошок, запустить в него какое-нибудь заклинание и найти Грейнджер, чтобы доставить её туда, откуда он её взял. Это было недоразумение. Нет, это было сумасшествие, в которое провалился его друг. Теодор был его настоящим другом. И он хотел его вытащить, но увидел, что тот не пробиваем. Тео смотрел на него с улыбкой и с каким-то безумием во взгляде. — Что будет потом? Как ты всё это объясняешь ей? И кто были эти люди? — Это были наши дети. — Дети? Да ты выжил из ума. — Она поверила в то, что я её муж и в то, что любит меня, тоже скоро поверит. Ты только не мешай мне. — Ты сошёл с ума! — Я же сказал, что для меня это не новость. Впрочем и для тебя тоже. Если ты отнимешь её у меня, то я умру. — Ты шантажируешь меня? — Констатирую факт. — Её найдут! Дело времени. И тогда... — Что тогда? Мне не поздоровится? Да мне плевать. Драко, мне плевать на всё, кроме неё. А я решил попробовать и мне кажется, что она останется со мной. Я чувствую это, понимаешь? — Что ты с ней делаешь? — спросил Драко, игнорируя его вопрос. — Хочешь узнать, что именно я с ней делаю? Насилую, бью, медленно убиваю? Нет, я просто заставляю верить в то, что она моя жена. И что я — это её центр вселенной. Нет ничего, кроме меня. — Безумие! Невозможно заставить никого полюбить. — Я не буду её заставлять. Она и так полюбит. Я просто покажу ей, как сильно её люблю. Теодор больше ничего не сказал, развернулся и вошёл в дом. Оставляя за спиной Драко. Он просто поднимался наверх и знал, что Драко может последовать за ним, что может пытается его отговорить, но он знал, что он не предаст его. Что не пойдёт и не расскажет никому, потому что не сможет. Драко был преданным, что семье, что в дружбе. Остановившись на лестнице, Теодор обернулся. Драко не стоял на пороге гостиной, и он надеялся, что тот ушёл и оставил его наедине со своей безумной любовью.𓆙𓆙𓆙
Гермиона постоянно видела картинки во сне. Просыпалась и не могла никак понять, а это действительно её прошлое или иллюзия? Или она вспоминает то, что хорошо знала? Потому что забыла. Но она помнила и то, что её уверяли никогда не существовало. Рона, их отношения, свой кабинет в Министерстве магии. Она стояла и смотрела через стекло, на то спокойное, то волнующееся море. И по долгу смотрела на свою руку, вертела её, сжимала кисть и вспоминала ощущение от своей волшебной палочки. Это было так реально, так по-настоящему, но закрыв глаза, снова мелькали картинки, те, что беспокоили её всю ночь. Они были такими реальными, как на яву. Она вспомнила как была беременна. С Гарри роды были лёгкими, а вот с Луной наоборот, и всю беременность её тошнило. Зато Теодор всегда был рядом. Поддерживал, гладил по голове, читал вслух... А ещё она вспомнила как они учились в школе и сидели вместе за одной партой. И их дома были напротив друг друга. Вспомнила как он лазил в окно её спальне и как прятался от её отца под кроватью, но она также помнила и Рона, и то, как они хотели завести ребёнка и как у них не получалось. Как она сходила с ума. Или она прямо сейчас, здесь — сходит с ума? Всё это было невозможным. Бредом наяву. Гермиона садилась и подолгу смотрела в одну точку: на ручку двери. И ждала, что она опустится и войдëт Теодор. Теперь она его ждала. И он приходил и сидел рядом с ней, обнимал её и рассказывал ей о том, как они жили. Он не мог лгать ей, она чувствовала как он любит её. Ощущала его трепет, исходящий от его рук, что дарили ей нежные прикосновения, его взгляда... В его карих глазах было столько тепла, что она не смогла вспомнить, что кто-то ещё так на неё не смотрел. И в один из этих однотипных дней он поцеловал её. Его губы были такими тёплыми, а приоткрыв рот она почувствовала жар, обдающий её кожу. От него пахло чем-то терпким, знакомым... Когда он уходил, она облизывала свои губы, впервые ощутив его солёный вкус, словно он стоял подолгу на берегу моря. Тогда, когда случился этот первый поцелуй, ей на секунду захотелось его оттолкнуть, встать, и сделать всё, чтобы сбежать, но его поцелуй уводил её за собой и открыв губы, впустила его язык в свой рот. И ощутила появившиеся желание, вместе с желание обнять и раствориться в нём, запустить пальцы в его кудрявые волосы, но всё же оттолкнула его. Он встал, и ничего не сказав, вышел, прикрыв за собой дверь, что оставлял уже не запертой. Вот уже трое суток Теодор не закрывал дверь, а Гермиона отчего-то и не пыталась выйти. После поцелуя ей захотелось побежать за ним, схватить его за руку и... Она легла в постель, завернулась в одеяло, чтобы уснуть и снова увидеть вспоминания, видения, сны. Увидеть то, чего она не помнила и никак до конца не могла в это поверить, но ошибалась, потому что уже верила.