…
— Привет, — заходя в кабинет к Намджуну, говорит Чимин. — Как дела? — Нормально, — ворчит альфа, стараясь не поднимать глаз. — Ты… кхм… выздоровел? — Да. Все в порядке. Намджун все же переводит взгляд на Чимина и замечает в его глазах небольшие вкрапления аметистовых пятен. — Твои глаза… — говорит парень. — А, остаточные явления. Еще пару дней — и все пройдет. Альфа сглатывает, «татуировка» начинает щекотать. — Чимин, задержись на пару минут. — Что такое? — Это странно прозвучит, но ты веришь в истинность? — Конечно, — пожимает плечами блондин. — Такое бывает. — И как это проявляется? Что-то должно появиться на теле? — В твоем случае это будет какашка, Намджун. Вот же не повезет кому-то носить какашку на себе. — То есть?! Я что, так отвратительно пахну? — Нет. Но человек ты — какашка. — Тогда тот, чьим истинным окажешься ты, будет иметь рисунок рюмки коньяка или еще чего похлеще. — Эй, Ким Намджун! На что ты намекаешь?! — На то, что ты много пьешь! — Ты папочка мой, что ли? — Хочешь, могу и папочкой побыть! Омега ухмыляется. — Такой ты дерзкий, аж противно. — А сам-то… Чимин выдыхает и успокаивается. — Есть легенды, что эти нательные рисунки проявляются очень болезненно. У меня нет в окружении людей, которые могли бы мне об этом рассказать. Я ни с кем не общаюсь. — Почему? — Из-за моей «милой мордашки». Все видят во мне лишь красивого парня, а я хочу, чтобы люди хотя бы иногда интересовались тем, что у меня внутри. — Предлагаешь провести тебе диагностику, как ты делаешь это с мотоциклами? — Ким Намджун, ты тупой? — Полегче, я твой начальник вообще-то. — Я пошел, — говорит Чимин. — Работы много. Кстати, Чонгука встретил вчера в магазине. Привет тебе передавал. Что-то он вообще грустный. — Тебя это беспокоит? — Ну да, а что? — Ничего, иди работай. — Намджун, а что у тебя с шеей? — Горло болит… — Горло болит? А ты точно там не засос прячешь? «Если только твой» — так и хочется сказать, но Намджун сдерживается. Чимин подходит к двери. — Не верю я во всякие легенды… — О чем ты? — спрашивает Намджун. — Нательные рисунки, свечение глаз, сны. — Что за сны? — Ну… истинный омега снится альфе, а еще у истинного омеги глаза светятся рядом со своим истинным альфой, и рисунки эти еще… Сложно там все, запутанно. Страшилки для детей. — Почему страшилки? Романтично же… Поняв, что сказал, Намджун сглатывает. — Ну… я имел ввиду, весело. Весело, да. — Сны подобны кошмарам, в которых истинные, находясь на грани смерти, видят друг друга. Глаза светятся в темноте, как в дешевом фильме ужасов, а рисунки проявляются с такой болью, словно тебя режут раскаленным ножом. Ничего себе «весело». — У тебя большие познания в данной области. Откуда? — Бабушка в детстве рассказывала. Лучше бы не рассказывала. Напугала только. — Ясно, — выдыхает альфа. — Я в мастерской, — говорит омега и уходит из кабинета. Альфа разваливается в кресле, когда дверь закрывается. Чимин снова упомянул Чонгука, и это очень сильно бесит Намджуна. Должно быть, это не просто догадки. Чимин и правда влюблен в него. Еще Намджун не может успокоиться после того, как видел омегу вчера в парке вместе с Чонгуком. Они о чем-то мило беседовали и смеялись, и даже похлопывали друг друга по плечу. Альфа хочет закипеть, но сдерживается. Глупо это все. И Чимину вовсе необязательно было говорить о том, что он его встретил. — Бесит, — выдыхает Намджун. — Как же бесит. Он придвигается к компьютеру и включает громкую музыку.…
Омега сидит рядом с мотоциклом, протирая и раскладывая детали на тряпке на полу. Внезапная сильная боль пронзает область под грудью с левой стороны, отчего Чимин бросает инструмент и скручивается. Ребра словно кто-то режет, кожа зудит и болит. Парень почти что кричит и заваливается на пол в холодном поту. — Намджун! — кричит. — Намджун! Альфа не слышит. Он лишь громче включает музыку у себя в кабинете на втором этаже мастерской. — Намджун! — снова пытается прокричать омега, но боль постепенно отступает. Пролежав на полу еще несколько минут, Чимин пытается подняться. Неприятные ощущения отступили, остались легкие покалывания. — Ты чего разлегся? — недоумевающе спрашивает альфа, показавшись на лестнице. — Тебя забыл спросить… — Чимин, что с тобой? — Ничего, все нормально. Обязательно музыку так громко слушать? — А что такое? — Тут человек умирает, а ты там… — Кто умирает? — Никто! Альфа оценивающе смотрит на омегу и ухмыляется. Видимо, это последствия только что закончившейся течки. Гормональный сбой и все такое. — Я отойду кофе попить… Надо переговорить с Чонгуком. — О, я с вами! Можно? Или у вас личный разговор? — Пойдем, — вздыхает альфа. Намджун думает, что это отличный способ убедиться в том, что Чимину нравится Чонгук. Просто Намджун еще раз посмотрит на то, каким взглядом Чимин смотрит на парня. Альфа знает, что будет больно.…
Чонгук уже ожидает друга в кафе, но тот приходит не один. Чимин, бегающий «хвостиком» за Намджуном, выглядит очень мило, отчего Чонгук расплывается в улыбке, смотря на того. — Чимин тоже решил прийти, ничего? — спрашивает Намджун. — Или ты хотел о чем-то личном поговорить? — Да мне скрывать нечего… Я просто хотел поговорить о Юнги… выговориться… Намджун понимает, что Чимину это лучше не слушать, но не предпринимает никаких мер. Да и что он сделает? Не выгонит же его. Молодые люди пьют кофе и едят вкусные гамбургеры, а Чонгук грустно вздыхает, смотря в окно. — …я не знаю, что мне делать, — продолжает свою речь Чонгук, смотря на нетронутую еду. — Я люблю его. Я люблю его так сильно, что готов пожертвовать многим… Всем. Я люблю его волосы, его глаза, кожу, его губы, пальцы, я люблю его представление о жизни, его мысли, его планы на будущее, черт, я обожаю его… Он так красиво мыслит, он дышит, кажется, други воздухом, он неземной… и он… не мой. Слушая Чонгука, Чимин, сидящий рядом с Намджуном, чувствует постепенно нарастающую боль слева. В том самом месте, где она была всего около часа назад. Блондин опускает голову и уже не слышит ничего, о чем говорит альфа. Ребра зудят, горят, он чувствует, что его кожу будто бы кто-то специально режет ножом. Парень громко сглатывает, смотря в одну точку, что, конечно же, замечает Намджун. Не в силах терпеть боль, Чимин не может сдержать слез. — Простите, я выйду на улицу, — говорит омега и тут же резко подрывается и встает с места. Намджун видит, как он останавливается около фонарного столба и, опершись на него рукой, начинает плакать, держась за грудь. Должно быть, парню и правда было тяжело слушать все то, о чем говорит Чонгук. И почему Намджун не остановил его? Почему не сказал, что пойдет один? Выводы альфы подтвердились: Чимин не выдержал слов Чонгука и расплакался, да так, что сердце прихватило. Теперь он будет долго страдать от безответной любви. Бедный омега. — Что с ним? — спрашивает Чонгук. — Так и знал, что это было плохой идеей прийти с ним сюда. — Он болен? — Ты нравишься ему, — выдыхает Намджун. — И все то, что ты только что рассказал, очень сильно ранило его. Посмотри, в каком он состоянии. Чонгук недоумевающе смотрит на Намджуна. — Ты это серьезно сейчас? — спрашивает парень. — Ну да. — С чего ты решил, что я ему нравлюсь? — Он постоянно про тебя что-то говорит, тут даже дураку понятно. — Не, Намджун, дураку, как раз таки и не понятно. — Что ты имеешь ввиду? — А то, Намджун, что этот омега влюблен в тебя по уши, а ты делаешь вид, будто бы его вообще не существует. Ты слышал вообще, как ты с ним разговариваешь? Альфа медленно сводит брови к переносице и пазл в голове начинает складываться. Чимин постоянно заходит к нему и интересуется, будет ли он кофе, несколько раз проверяет его мотоцикл перед гонкой, словно сумасшедший, просматривая каждый болт, приносит ему еду и следит, чтобы тот ел днем, и остается с ним работать допоздна, а потом едет на его мотоцикле, плотно прижавшись к спине и обхватив руками за талию. — Ну чего завис, Ким Намджун? Омега вон с ума по тебе сходит, за сердце держится, а ты тут сидишь и не одупляешь ситуацию! Намджун резко поворачивает голову и видит, что Чимин медленно сползает по столбу вниз. — Беги, чего сидишь? — вскакивает Чонгук. Двое выбегают из кафе. Намджун тут же кидается к Чимину и, хватая его, прижимает к себе. — Чимин, Чимин, что с тобой? — Не знаю… болит… — Тебе нужно в больницу, это может быть сердечный приступ! — Нет, — шепчет омега. — Мне уже намного лучше. Намджун замирает, смотря в темные глаза, в которых еще пару часов назад виднелись фиолетовые вкрапления. Чимин пытается улыбаться, а по щеке скатывается слеза. Альфа понимает, что хочет смотреть в эти глаза до конца своей жизни, до последнего вздоха, находиться рядом с Чимином, оберегать его, прятать от всех невзгод, радоваться с ним каждому моменту, переживать горе и любить, любить, любить. — Чимин, ты точно в порядке? — интересуется Чонгук, подходя ближе и ощущая усилившиеся феромоны Намджуна. — Да… Спасибо. — Тогда я пойду. Спасибо, что выслушали. И Намджун, отвези Чимина в больницу. Я думаю, он переутомился. Когда Чонгук уходит, Намджун усаживает омегу на скамейку и обеспокоенно на него смотрит. — Все в порядке, Намджун, — мягко улыбается Чимин. Блондин понимает, что что-то изменилось во взгляде альфы. Сейчас он наполнен какой-то нежностью. Намджун никогда раньше так не смотрел на Чимина, а Чимин не чувствовал такое спокойствие рядом с ним.…
Уже дома, в ванной комнате, Чимин с интересом осматривает множество непонятных линий на своих ребрах, которые с каждой минутой проявляются все сильнее, и на его коже возникает гроздь мелких белых цветов на фоне темно-зеленых листьев. «…Когда двое истинных встречают друг друга, на их коже появляется отметина в виде рисунка», — именно так говорила бабушка Чимина, рассказывая внуку о самой чистой на свете любви. — Что это такое? — шепчет Чимин и тут же задает вопрос поисковой системе. Омега расплывается в улыбке, а на его глаза наворачиваются слезы, когда он узнает, что цветок, «выросший» у него под грудью, — это кардамон. — Намджун, — шепчет парень, — я знаю, что это ты, Намджун. И ты — мой истинный.