Стаккато

** (Андреа) В такие моменты я начинаю задумываться, что судьба все-таки существует, слишком много совпадений для простой случайности. Я собирался уже уходить, прием новеньких был почти закончен, когда услышал, что один из новоприбывших уверял, что не имел половых связей в свои полные шестнадцать лет. Голос был почти детским, высоким, даже не смотря на то, что он старался говорить не громко. Мне стало любопытно, кто у нас такой смелый, что бы на повторно заданный Джейком вопрос, ответить так же отрицательно. Он сидел на стуле, худой подросток, неширокие плечи, лишенная волос грудь, впалый живот, руками сложенными внизу живот он пытался прикрыться, нервно поджимал пальцы босых ног, когда я подошел, он внимательно на меня посмотрел. Светлые, вьющиеся, золотистые волосы, большие орехового цвета испуганные глаза, тонкий нос, заостренный подбородок и пухлые губы, которые он постоянно поджимал. Хорош. Чертовски хорош, красота в таком месте, худшее, что может быть у человека. - И как так получилось, что такой юноша остался девственником, аж до наших стен? Действительно, как? Парень замялся, потом рассказал вполне правдоподобную историю, что его готовили к продаже в бордель, но не успели это сделать, так как он убил своего отца. - На кресло его, если он врет, в красной комнате будет новый постоялец. Я взял папку с его личным делом, все как мальчишка и говорил, шестнадцать лет, осужден на 10 лет за убийство своего отца, в результате драки перерезал горло кухонным ножом. Интересно, с таким щуплым телосложением, много не подерешься, я смотрел как он залезает на кресло, тонкие длинные ноги, крепкие еще по детски округлые ягодицы, с несколькими отливающими синюшной бледностью тонкими старыми шрамами, почти не видимыми. Розги, скорее всего. Других шрамов на теле почти не было, видимо кто-то и правда хорошо заботился о состоянии его тела. - Ноги на подставки кладите, - мальчишка отрицательно покачал головой, глаза стали еще больше, а губы еще сильнее поджались, Джейк посмотрел на меня ожидая приказа. - Я его осмотрю, приготовь пробирки для мазков, - привычно натянул тонкие одноразовые перчатки, сел напротив сжавшегося, напуганного подростка, он опустил голову и смотрел в сторону, все еще прикрывая себя руками. Обычно я не даю ни каких пояснений вновь прибывающим, потому, что чаще всего здесь оказываются люди не первый раз, или те, с кем в принципе нет ни какого желания говорить. Но красивый, напуганный мальчик, утверждающий, что он девственник, это другое дело, это даже любопытно. Еще и не глупый, послушно разместил ноги на держателях, попросил его спуститься ниже, включил свет и еще немного приподнял распорки и раздвинул их в стороны. Лобок и промежность были не густо покрыты тонкими светлыми волосками, ни шрамов, ни царапин видно не было, не смотря на то, что ноги были широк разведены, мальчишка крепко сжимал свое колечко. Еще и лежал зажмурившись, красный до корней волос. Если невинность и стыд можно сыграть, то вот так покраснеть пятнами уже весьма проблематично, я открыл крышку смазки, от звука он дернулся и распахнул свои глаза. Тонкие, лежащие на подставках, ноги мелко дрожали, я видел, что он пытается взять себя в руки, но получалось скверно. Это начало немного злить, потому что ничего серьезного я с ним пока не собирался делать. Что бы хоть как-то успокоить, объяснил какие именно манипуляции буду проделывать, смазал основание ануса смазкой, и приготовил расширитель, но с первого раза выставить его не удалось, мальчишка крепко сжимался, я задумался, о том, какой из способов использовать для его расслабления, когда поймал извиняющийся взгляд ореховых глаз. - Простите, - очень искренне прозвучало, я протолкнул расширитель внутрь, услышав как глубоко носом втянул воздух подросток. Аккуратно раскрыл его на три пальца, свет высветил раздраженные стенки кишки. Видимо придется сказать старому Глассу, что бы следил за температурой воды, которой промывает, что бы такого больше не было. Но кроме раздражения, я действительно не видел ни каких повреждений, ни новых, ни заживших старых, взял смотровое зеркало. Мальчишка немного заерзал, когда я протолкнул его внутрь, ничего, абсолютно не тронутый ни кем зад. Взял соскоб со стенок и мазок на флору, стянул расширитель, наблюдая как следом за ним кольцо мышц возвращается к своей узкой форме, и вытащил инструмент. Подросток облегченно выдохнул, ну ну, еще рано, малыш выдыхать. Пропальпировал его яички, член, он опять напрягся, наблюдая за тем как я снял мазок с головки, предупредил, что сейчас будет на самый приятный момент, и протолкнул в узкое отверстие ватную палочку собирая пробы для анализа. Я видел как его руки дернулись остановить мои, но вовремя остановились, умный мальчик, только жалко всхлипнул, но не заплакал. - Хороший мальчик, можешь опустить ноги, - я смотрел как он сводит непослушные ноги и садится напротив меня, видимо не понимая, что еще от него требуется, гладкая кожа почти лишенная загара, только чуть-чуть темнее на лице и шее, когда открыл рот, зубы оказались ровными и белыми, все целые, о нем определенно хорошо заботились. Если бы не история с продажей в бордель и убийством отца, можно было бы принять его за внебрачного отпрыска какого-нибудь аристократа, слишком утонченная внешность для простого слуги, хотя чем только природа не шутит. Джейк вопросительно на меня смотрел, ожидая вердикта, я выключил лампу. - Я не увидел признаков проникновения, если анализы подтвердят отсутствие чужой флоры, будем считать, что к нам попала rara avis. И я просто предвкушаю, как вручу эту птицу, тому кто в полной мере оценит чистоту и непорочность мальчишки.