Связывающая клятва

Последующая за необузданным сексом неделя, принесла Юдзи много раздумий. В конце концов, он сошелся на том, что его одновременно и радует и пугает факт ревности Сукуны. Итадори, который уже некоторое время назад признал свои чувства к Двуликому, не мог не радоваться тому что Сукуна его приревновал. Но поразмыслив, юноша понял — в этом было больше минусов, чем плюсом. В порывах необузданной ревности, которые еще не раз случались в течении последней недели, Двуликий становился особенно жесток. В эти моменты, его аморальная натура садиста проявлялась во всей красе. Юдзи как только мог старался умерить его недовольство, однако чувство собственничества охватило Сукуну целиком, и не отпускало ни на мгновение. И сей факт больше всего пугал юношу, так как контроль его действий, со стороны Двуликого, стал просто невообразимым. Открывать глаза по утрам становилось для Итадори все сложнее и сложнее — Сукуна изматывал его так сильно, что парень невольно становился менее внимательным в обычной жизни. Беспрерывные ночи с Королем проклятий, начали сказываться и на его работе мага. Однажды, сознание Итадори совсем не отдохнуло, а утренняя фантомная боль во всем теле проявляла себя как никогда сильно. Больше всего юношу беспокоили челюсть и горло, что совсем того не удивило. В этот день Юдзи был особенно рассеян и нелюдим, что не укрылось от Кугисаки и Фушигуро. Но когда друзья спросили, что с ним случилось, то в ответ они услышали: «Со мной все в порядке». А потом, желая избежать дальнейших расспросов, Итадори поспешил убраться прочь. Избегая друзей и учителя Годжо, Юдзи совсем замкнулся в себе. Двуликий и так постоянно раздражался на пустом месте, а уж если находился повод… Но было кое-что, способное угомонить Короля проклятий и умерить его внезапные вспышки ярости. Это средство было подобно дуновению нежного ветерка, имеющее силу затушить недовольство Сукуны. Итадори не знал как это работает, но своей лаской ему всегда удавалось успокоить Сукуну, и это напоминало юноше приручение дикого хищника. Двуликий не сразу, но всегда сменял злость на милость, стоило юноше подсуетиться и сказать что-нибудь лестное в его адрес. А если они были во Внутреннем пространстве Короля проклятия, то с Итадори и вовсе требовалось только покладистость и немного нежности. В свою очередь, Сукуна крайне редко проявлял и толику мягкости к Юдзи, оставаясь таким же грубым и несдержанным как и всегда. Что же касалось неоднозначного случая с Годжо, то с того раза Сильнейший больше не искал с ним встреч. Итадори слабо представлял себе, что у Годжо Сатору могут быть к нему чувства, однако и отрицать этого он тоже не мог. Из-за Сукуны, любые действия учителя в его сторону, теперь вызывали у Юдзи подсознательный страх. И какими бы не были намерения Сильнейшего на самом деле, юноша все равно старался избегать его, дабы не провоцировать Двуликого. На удивление Итадори, сегодняшней ночью Сукуна был относительно сдержан в своих желаниях и уделил внимание тому, что нравилось самому Юдзи. Такая честь юноше была оказана едва ли не впервые, и пока была возможность он наслаждался каждым прикосновением Двуликого. Итадори был приятно удивлен, когда в процессе их соития внезапно понял — Сукуна запомнил все его эрогенные зоны. Юдзи томно простонал в рот Двуликому, страстно хватаясь за его растрепанные волосы. Устроившись между широко разведенных ног юноши, Сукуна придавил того сверху своим горячим торсом. Впиваясь в губы Итадори страстным поцелуем, он не давал тому сделать и вздоха, а все его развратные стоны и ахи — жадно поглощал. Их тела были так тесно прижаты друг к другу, что создавали волнительное трение между затвердевшими сосками и возбужденными органами обоих партеров. Одной рукой Сукуна крепко держал Юдзи за талию, а раскрытую ладонь второй, плотно прижал к его влажному, пульсирующему отверстию между ягодиц. Вездесущие языки Двуликого заполняли собой все самые чувствительные места Итадори. Тот, что был на ладони, то проникал в него слишком глубоко, и парня всего трясло от невероятных и ни с чем не сравнимых ощущений, то соблазнительно лизал его задний проход, заставляя Юдзи в изнеможении ерзать и жалобно скулить, моля прекратить эту сексуальную пытку. Разорвав поцелуй, Сукуна прильнул губами к шее Итадори, и тот сразу откинул голову назад, приглашая Короля проклятий к действию. Покрывая кожу юноши властными, жадными поцелуями, Рёмен оставлял за собой быстро темнеющие следы от засосов. То и дело чувствительно прикусывая милостиво подставленную ему шею Юдзи, Двуликий неустанно впивался в нее, словно не мог насытиться. Под непрекращающимися атаками Сукуны, Итадори не сдерживал стонов. Получая истинное наслаждение от сексуальных утех с Королем проклятий, он млел от счастья, так неожиданного свалившегося на него. То, что сейчас делал с ним Двуликий, было подобно настоящему подарку. Вот только какую цену за свои ласки мог потребовать от него Сукуна? За сегодняшнюю ночь эта мысль посещала Юдзи не единожды, но она быстро ускользала от него, как и все прочие. Ведь для Итадори было просто невозможно сосредоточиться на чем-то кроме рук, губ и языков Сукуны, так искусно ублажающих его. Как же вкусно ты пахнешь… — думал Двуликий, вдыхая сексуальный аромат Юдзи. — А твое расслабленное тело так соблазнительно изгибается в моих руках. Мурашки, бегающие по твоей коже, так возбуждают… не помню, видел ли я их хоть раз до сего дня? Медленно оторвавшись от шеи Итадори, Сукуна заглянул тому в лицо. Веки юноши были чуть опущены, и во влажном взоре его затуманенных истомой глаз читалось наслаждение. Горячее, влажное нутро Юдзи сжимало язык Сукуны и само всасывало его в себя, доставляя Двуликому странное удовольствие. Тебе хорошо, Итадори Юдзи? — мысленно спросил Двуликий, встречая пылающими глазами туманный взгляд юноши. — Сукуна… — протяжно застонал тот, мягко касаясь пальцами щеки Короля проклятий, — возьми меня… — с жаром выдохнул он в уста своего партнера, словно отвечая на его немой вопрос. Сукуну не нужно было просить дважды. Плавно высунув из Юдзи язык, он взял в руку свой член, давно пульсирующий от перевозбуждения. Быстро войдя во влажное нутро Итадори, он сорвал с губ юноши короткий вздох, и последующий за ним полный удовольствия стон. От этого звука по телу Двуликого пробежала волна дрожи. Сукуна склонился к Юдзи, заводя руки ему за спину, и тесно прижимая к себе. Поймав губами манящие уста юноши, он вовлек того в томный поцелуй, и тут же начал ритмично и чувственно двигаться в нем. Итадори, не привыкший к подобному снисхождению, наконец расслабился и стал двигать бедрами навстречу, подстраиваясь под ритм Сукуны. И очень быстро юноша почувствовал, что взлетел на вершину блаженства. Либо с Итадори было что-то не так, либо Двуликий двигался в нем иначе, но то, как его член скользил вдоль тесных и горячих стенок внутри Юдзи — было просто потрясающе. Сукуна, мерно вбиваясь в Итадори, каждый раз задевал большой и твердой головкой особо чувствительное место внутри юноши. Ощущения были просто невероятные, и после каждого такого прикосновения у Юдзи сносило крышу. Учитывая с чего Итадори начал свою сексуальную жизнь, то юноша никогда бы не подумал, что от слияния тел можно получать такое удовольствие. К пику наслаждения, Сукуна и Юдзи подошли одновременно. В этот раз Итадори было так хорошо, что ему не потребовалась дополнительная стимуляции. Медленно прервав поцелуй, юноша крепко обнял навалившегося на него Двуликого за шею, утыкаясь лицом в его плечо и закрывая глаза. Вдруг из-под ресниц Юдзи вытекла одинокая слеза и, проложив тонкую дорожку вдоль щеки, скатилась на разгоряченную кожу Сукуны. Ощутив как нечто крохотное и влажное коснулось его плеча, Двуликий невольно напрягся. Когда страсть отпустила его, Король проклятий внезапно осознал — сегодняшний секс с Юдзи отличался от того, что был до этого. Почему-то парень прижимался к нему так, как никогда прежде, и эти объятия заставили Сукуну почувствовать себя другим человеком. Разве мог Итадори так нежно обнимать чудовище? Впервые в жизни Двуликий не знал как ему быть: оттолкнуть Юдзи или нет. Он колебался, но отнюдь не только из-за юноши, ведь ему самому хотелось продлить это мгновение как можно дольше. И между тем, Король проклятий понимал — он ведет себя странно. Выпустив Итадори из рук, Сукуна вышел из него и порывисто отстранился. Приподнявшись на локтях, Юдзи в недоумении посмотрел на спину Двуликого. Они находились на позвоночнике гигантского скелета, и Сукуна сидел на краю, отвернувшись от него с пренебрежительным видом. Создавая впечатление, словно ему было противно находиться рядом с юношей. Итадори сразу ощутил как поменялась между ними атмосфера: в один миг из расслабленной и удовлетворенной, она стала тяжелой и напряженной. Такая перемена огорчила Юдзи, и его сердце наполнило горькое чувство потери чего-то очень важного. Юноша протянул руку к Королю проклятий, в неосознанной попытке удержать остатки их невероятного единения, тающего на кончиках его пальцев. — Все в порядке? — осторожно спросил Итадори, мягко касаясь плеча Двуликого. Стоило ему прикоснуться к Сукуне, как он тут же ощутил насколько тот был напряжен. Однако парня не оттолкнули, и это зародило в нем надежду на то, что его давние чувства могут оказаться взаимными. Несколько минут Юдзи терпеливо ожидал ответа, сидя позади Сукуны и рассматривая его спину, расчерченную симметричными черными рисунками. Юдзи всегда невольно притягивали эти татуировки, вызывая страстное желание к ним прикоснуться. Обычно Итадори не позволял себе касаться Двуликого без надобности, однако сейчас между ними царило нечто совершенно необъяснимое, и это нечто сподвигло юношу поддаться желанию быть ласковым с Сукуной, просто так — без причины. У Юдзи были чувства, и скрывать их становилось все сложнее, особенно в такие моменты как этот. Опустив руку, Итадори кончиками пальцев прикоснулся к пояснице Сукуны там, где заканчивалась одна из черных линий. — Чего ты хочешь? — озадачил юноша Сукуну новым вопросом, нежно прижимая ладонь к его пояснице и целуя в изгиб шеи. Двуликий сжал кулаки и закрыл глаза, пытаясь сдержать сильную бурю эмоций, поднявшуюся в нем со словами и действиями Итадори. В какой-то момент он подумал о том чтобы оттолкнуть парня, как делал это всегда. Но вдруг пальчики Юдзи скользнули по его коже вверх, пробуждая приятную дрожь. Это невероятное чувство заставило Сукуну замереть, и позволить Юдзи и дальше гладить его. Тем временем юноша, следуя изгибу рисунка, мягко очертил его контур поднимаясь вверх до лопатки, а от нее до шеи. Там он остановился и нежно запустил ладонь в волосы на затылке Сукуны, ласково зарываясь в них пальцами. От этого действа Король проклятий окончательно обомлел, с наслаждением ощущая как Юдзи нежно перебирает его волосы. Внезапные мурашки, пробежавшие по его телу, вызвали непередаваемые эмоции. Это было восхитительное чувство, неизбежно пробуждающее желание большего. — Просто скажи, какова цена за твою нежность… — неожиданно прошептал Юдзи в ухо Двуликого, едва касаясь горячими губами его кожи. Цена за нежность? — эхом отдалось в голове Сукуны. Вдруг он резко обернулся, хватая Юдзи за горло и притягивая к себе для спонтанного поцелуя. Итадори с удовольствием ответил ему, откидываясь на спину и утягивая Двуликого за собой. — Цена? — с усмешкой выдохнул Король проклятий в губы юноши, обжигая те своим горячим дыханием. Он внимательно смотрел в золотисто-карие глаза Итадори, а тот поддерживал их визави, добровольно позволяя себе тонуть в пылающем взгляде Короля проклятий. — Она слишком высока для тебя, пацан, — ответил Сукуна и, перекатившись на бок, лег плечом к плечу с Итадори, словно его одолела внезапная усталость. Я уже отдал тебе все, что у меня было, — с горечью подумал Юдзи, ни на миг не отрывая от Двуликого взор. Как жаль, что и этого тебе мало… Сукуна лежал с закрытыми глазами и его расслабленный и умиротворенный образ невольно приковывал к себе взгляд Итадори. Увидеть такого Короля проклятий, было сродни чуду. Ни тебе плотоядного оскала, не издевательского тона, лишь спокойствие и легкость. Будучи таким, Сукуна почти в точности повторял облик Итадори — становясь моложе на тысячу лет. Изначально, Двуликий из праздной скуки заставил Итадори трахаться с ним. По большей части только для того, чтобы унизить и указать на его ничтожность. Меньше чем через год Сукуна должен был забрать себе это тело, а до того времени он рассчитывал неплохо развлечься с сопляком. И пока тот добровольно раздвигал ноги — разгоняя его скуку, Двуликий был вполне удовлетворен своим положением. Однако пару месяцев назад все резко изменилось. Кто бы знал, что за три месяца Сукуна так привыкнет к связи с Юдзи, что впоследствии будет едва ли не зависим от секса со своим сосудом. Король проклятий никогда бы этого не признал, но в какой-то момент Итадори стал значить для него больше, чем просто жалкое отребье внутри которого он вынужден находиться. Двуликому открылось это откровение когда однажды перед его внутренним взором возник образ Юдзи, и Сукуне вдруг захотелось увидеть его наяву. Просто увидеть, а не изнасиловать. Это новое ощущение не понравилось Двуликому, и он тут же захотел от него избавиться. Но чтобы он не делал, желание лицезреть Итадори и слушать его пустую болтовню, только крепчало в нем день ото дня. Эта слепая привязанность невероятно раздражала Сукуну, и он выплескивал свой гнев нещадно трахая свою жертву. Но даже унижая Юдзи подобным образом, Двуликий понял — он уже не может проявлять к Юдзи былую жестокость. Теперь Сукуне больше нравились его блаженные стоны, веселый голос и нежные губы. Этот чертов смертный, каким-то непостижимым образом, нравился Двуликому весь целиком. Еще одним подтверждением этой слабости, стала внезапная ревность к Годжо Сатору. После того случая, Король проклятий убедился в собственных непостижимых чувствах к Итадори Юдзи, которые ни много ни мало вызвали в нем страх. Как можно любить человека? Смертного, жалкого, того, кто тебя ненавидит? Какое-то время Итадори разглядывал Сукуну из-под ресниц, красивый изгиб которых давно волновал Двуликого. Потом юноша опустил взгляд на руки Сукуны. Правую он подложил под голову, а левая покоились у него на животе. Юдзи долго и напряженно смотрел на последнюю, словно хотел что-то сделать, но никак не решался. В конце концов, он все же набрался смелости и очень осторожно подсунул ладонь под левую руку Сукуны. Юдзи затаил дыхание, но видя что тот никак не отреагировал, пошел дальше и плавно сплел свои пальцы с пальцами Двуликого, мягко сжимая его ладонь. Парень тут же почувствовал как рука Сукуны напряглась и едва заметно дернулась. Каждый раз когда Итадори пытался прикоснуться к нему не во время секса, а просто так — Двуликий всегда с пренебрежением отталкивал его. На сей раз Юдзи ожидал что будет так же, и был искренне удивлен когда пальцы Сукуны слегка дрогнули и медленно сжали его руку в ответ. Итадори не сдержался и широко улыбнулся, испытав внезапную радость от того, что его впервые не отвергли. Ощущая приятное тепло, исходившее от руки Короля проклятий, юноша осторожно перевернулся на бок и положил голову на плечо Двуликого, прижимаясь к тому всем своим обнаженным телом. Пролежав так какое-то время, Сукуна вдруг резко перевернулся, снова оказываясь над Итадори. Взяв обе руки Юдзи в свои ладони, он резким движением поднял их вверх, и в следующую секунду запястья юноши оказались у него над головой. На сей раз Двуликий сам переплел свои пальцы с пальцами Итадори, со страстью сжимая его горячие ладони. Удерживая юношу в таком положении, Сукуна склонился к его шее, молча утыкаясь в нее лицом. Юдзи блаженно выгнулся под ним, и откинув голову назад, подставил свое тело под горячие поцелуи Двуликого. — Эй, — обратился Итадори к Сукуне, спустя несколько минут за которые Король проклятий облизал и обкусал его шею до синих отметин. — Позволь мне научить тебя кое-чему. Рёмен медленно отстранился от шеи Юдзи, и окинул того сомнительным взглядом. — И чему же ты хочешь меня научить? — Сначала согласись, а потом я расскажу, — с ослепительной улыбкой заявил Итадори, и сразу же осекся, так как в глазах Короля проклятий моментально вспыхнуло недовольство, а его сильные пальцы болезненно сдавили запястья юноши. — Ты мне ставить условия вздумал? — на грани возмущения и злости процедил Двуликий, угрожающе склоняясь к лицу Юдзи. Итадори туго сглотнул, в первое мгновение испытав настоящий страх. — Прости, — скованно выдавил он, спустя минуту молчания. Под неотрывным взглядом обжигающих глаз Сукуны, Юдзи вдруг почувствовал себя очень неловко, а его идея теперь казалась жалкой и смехотворной. Он бы отказался и вовсе ее озвучивать, но раз уж начал… Судорожно выдохнув, юноша чуть слышно произнес: — Я просто хотел научить тебя быть милым. Внезапная злость в глазах Сукуны тут же сменилась на недоумение, словно Юдзи сказал ему что-то на неизвестном языке. — Милым? — не удержался и переспросил Двуликий, при этом скривившись так, словно само слово едкой горечью разлилось на его языке. — Ага, — кивнул Итадори и осторожно заметил: — это не так плохо, как тебе кажется… — Сомневаюсь, — мрачно отрезал Сукуна. Он отпустил Юдзи и тут же встал с него. Парень моргнуть не успел, как Король проклятий предстал перед ним в своем обычном облике в белом кимоно. А Итадори, который так и остался нагишом, ничего не оставалось как ежиться под пристальным взором Двуликого. — Во всяком случае, — решил не отступать Юдзи. — Я попробую тебя переубедить. Сукуна пренебрежительно хмыкнул и закатил глаза, явно не испытывая восторг от идеи своего сосуда. Тем временем, парень немного придвинулся к Двуликому, и долго смотрел на него изучающим взглядом, словно прикидывал с чего ему начать. Сукуна же все время сидел со скучающим видом, молчаливо ожидая от Итадори каких-то действий. Когда прошла минута, а Юдзи так и не двинулся с места, Двуликий раздраженно фыркнул и ехидно поинтересовался: — Ты учить собираешься, или так и будешь пялиться на меня? — Так ты все-таки хочешь этого? — воодушевился Юдзи. — Не хочу, — тут же огрызнулся Двуликий. — Но ты же все равно от меня не отстанешь, — нехотя добавил Король проклятий, снова закатывая глаза. На самом же деле он испытывал истинный интерес к предложению юноши, и теперь с нетерпением ожидал чем же его удивит этот очаровательный сопляк. Так, с чего бы начать? — ломал голову Юдзи, как вдруг его осенила идея заставившая губы юноши медленно расплыться в улыбке. А это мысль! — решил он, представляя у себя в голове некий образ. Видя каким энтузиазмом зажглись глаза Итадори, Сукуна окинул того настороженным взглядом. Ему, конечно, было любопытно, однако в последний момент Двуликого охватило дурное предчувствие. Вдруг Итадори резко приблизился к лицу Сукуны, и прежде чем тот успел что-то сделать, слегка потерся кончиком носа о нос Двуликого. Это действие ввело Короля проклятий в ступор, и он уставился на Итадори не зная как ему реагировать. Потом Сукуна медленно отстранился и с настороженностью спросил: — Что ты делаешь? — Не нравится? — произнес Юдзи вместо ответа. Видя что Сукуна пребывает в замешательстве, парень снова улыбнулся и вновь приблизился к лицу Короля проклятий, осторожно подцепляя кончик его носа своим. — Ну же, — подбодрил Итадори беря лицо оцепеневшего Сукуны в свои ладони, — попробуй так же. Тебе понравится! — с уверенностью заявил он, смотря прямо в глаза Двуликого. Казалось, заразительный блеск во взгляде Юдзи действительно подействовал на Сукуну. Будто зачарованный, Рёмен слегка подался вперед и очень медленно — словно на пробу, потерся носом о нос Итадори. Юдзи, совершенно не ожидавший что Сукуна действительно это сделает, замер на месте. Ощущая легкие касания Двуликого, Итадори не решался даже вздохнуть, опасаясь что любое движение может спугнуть Сукуну и тот опять разозлится. Тем временем Король проклятий несколько секунд подражал Юдзи, и делал это с таким самозабвением, что тому стало немного неловко. Когда же Итадори решился потереться в ответ, Сукуна резко отстранился будто ужаленный. Во взгляде Короля проклятий тут же вспыхнул внезапный гнев, однако не ясно было на кого он направлен: на Юдзи, или на него самого. Итадори всем нутром ощутил что Сукуна сейчас его оттолкнет. И прежде чем Двуликий успел это сделать, парень быстро схватил его за кимоно и рывком прижался губами к его устам. Король проклятий если и хотел отстраниться, то сделать это сил не нашел. Губы Юдзи были для него как наркотик, который он страстно желал, и от которого был зависим. Сукуна бы никогда не признался в этом, однако его пугала привязанность к человеку, крепчавшая в нем день от дня. Двуликий честно пытался заставить себя испытать отвращение к тому что сейчас позволял себе Итадори, но так и не смог. О смирении речи не было, однако Сукуна все же прижал к себе юношу, и прикрыв глаза углубил поцелуй. — Не сопротивляйся, — прошептал Юдзи в губы Двуликого, когда мягко отстранился, — нет ничего плохого в том, чтобы быть милым. Поверь, от этого не становятся слабее. Сукуна однозначно был противоположного мнения, но говорить об этом не стал. Быть милым? Как отвратительно! Но вопреки себе самому, ему так хотелось чтобы Итадори продолжал делать с ним все эти странные вещи. Так хотелось, чтобы Итадори Юдзи всегда смотрел только на него одного.