***
Сколько порций виски он выпил в тот вечер? Если отталкиваться от суммы, указанной в чеке из бара, то он оставил там целое состояние. На такие деньги можно было купить две бутылки хорошего шотландского виски лимитированного выпуска. Он снял себе номер этажом ниже, уснув поперек постели, не удосужившись даже раздеться. Солнце слепило глаза, голова раскалывалась. Рэймонд ощущал все признаки похмельного синдрома. Но стоило глазам открыться, как он тут же вспомнил причину ночной попойки и мир снова поплыл перед ним. — Дьявол! – воскликнул он в сердцах, когда растянулся на полу, зацепившись за собственные ботинки. Что ж, возможно, он заслужил эти наказания! Не стоило вчера пить. – И уходить, - прошипел он раздраженно. После душа, завтрака и чашки крепкого кофе, который всегда пила Ромм, Рэй собрался на свежую голову обсудить с ней вчерашний момент. Но после десяти минут постукивания в дверь номера, ему так никто не открыл. На стойке регистрации сказали, что мисс Прэсфилд с ребенком ушли. — Куда они могли пойти? — Здесь рядом есть парк, сэр, - ответила девушка задумчиво. – Они могли пойти туда на прогулку. Найти молодую девушку с ребенком посреди парка в девять утра оказалось не сложно – красная коляска привлекала достаточно внимания. Они остановились возле скамейки, в тени ели. Рэймонд наблюдал издалека, не торопясь подходить ближе. Роми наклонилась, чтобы взять ребенка на руки. Она поцеловала дочку, а потом подняла над головой, покружив. Если Рэю когда-нибудь казалось, что он видел Роми в состоянии полного покоя и счастья, то сейчас понял, что именно этот момент отражал это настроение. Ее глаза светились радостью, улыбка не сходила с губ. Казалось, еще мгновение, и она воспарит ввысь с ребенком на руках, подобно белому голубю с оливковой ветвью. Когда она обернулась на собачий лай, Рэймонд физически почувствовал, как ее глаза поймали его в ловушку. Ее тело напряглось, с лица сошла улыбка. Но ему казалось, что это он стал подбитой птицей, раненной и покинутой умирать посреди поля. Роми положила малютку в коляску и последовала по тропинке вперед. Он пошел следом, очень скоро нагнав их. Рэй шел позади, держа расстояние. Когда им навстречу прошла молодая пара с ребенком, ему тоже захотелось обнять Роми, чтобы всем окружающим стало ясно, она – его. — Сколько ей? — Четыре месяца. — Лора? – он произнес имя и понял, что делает это иначе; губы пытаются распробовать каждый звук, узнать все оттенки уже известного имени. — Лаура Элизабет Прэсфилд, - ответила Роми смущенно. – Знаю, что слишком очевидно, но других вариантов у меня не было. — Красиво звучит, - сказал он. – Родители знают? Она покачала головой. Постепенно напряжение, сковывающее ее, стало исчезать, она расправила плечи, продолжая катить коляску. Рэй подошел ближе. — О беременности знали единицы. Кое-кто в Девоншире, наш дворецкий, разумеется, и Франц, - ответила она погодя. – Они с женой очень помогли мне. — Ясно, - он позволил случиться паузе, чтобы потом спросить, с каким-то трепещущим страхом. – Я могу взглянуть? Пожалуй, не выбери он подходящий момент и не веди они беседу в спокойном, почти дружеском тоне, ему непременно прилетел отказ. Но Роми выглядела спокойной, пусть и боялась чего-то фатального, ожидая, возможно, подвоха. Она ответила коротким кивком, остановившись. Рэймонд с благодарностью взглянул на нее, но она отказывалась смотреть в ответ. Он подошел к коляске, склонившись над ребенком. Малютка спала, крепко зажмурив глаза с пушистыми ресницами. Маленькие губы были поджаты бантиком, словно она видела плохой сон. Рэй улыбнулся, оглянувшись через плечо. Роми внимательно наблюдала за ним. — Она хорошенькая, - сказал он, добавив с усмешкой: – Надеюсь, у нее не будут торчать уши, как у меня. Роми хохотнула. Рэй посмотрел на ребенка и едва не дернулся в испуге. Два огромных синих глаза, в обрамлении длинных ресниц, пристально смотрели на него. Сердце забилось чаще, когда он подумал, что впервые видит своего ребенка. Но этот миг продлился не долго. Малютка вдруг заворочалась, нахмурила крошечный нос, и расплакалась. Рэя так и отвело в сторону. — Кажется, меня она не считает хорошеньким. — Она и не должна, - возразила Роми, склоняясь над коляской, - ты для нее всего лишь незнакомец. Стоило ребенку увидеть маму, как слезы высохли, а все четыре конечности задергались, словно Лора уже знала, что сейчас ее возьмут в теплые объятия родные руки. Так и случилось. В отель они вернулись спустя час. Роми искупала ребенка, покормила и уложила спать. Рэймонд наблюдал за происходящим в молчании. Сидя в глубоком кресле в углу спальни, он смотрел, как Роми качает дочку, нашептывая что-то на ушко. Когда ребенок уснул, они ушли в гостиную. — Почему ты не сказала мне? — Разве это что-нибудь изменило? – Роми стояла у окна, сложив руки на груди; ее фигура сохранила прежнюю хрупкость и легкость, но появилась женственность, мягкость и материнская нежность. — Чтобы ты там себе не думала на мой счет, я бы не отказался от нашего ребенка. — Как быстро она стала нашим ребенком, - на ее лице появилась изумленная ухмылка. – Я не говорила тебе, потому что не хотела, чтобы ребенок хотя бы косвенно имел связь с наркотиками. Я уже потеряла одну Лору и не желаю потерять еще одну. — Разве ты не считаешь, что ребенка должны воспитывать оба родителя? Роми задумалась, прикусив щеку изнутри. Ладони сложились знакомым образом и она потерла их между собой, словно это помогало ей думать. — Отец – да, но не правая рука короля травки, - наконец, сказала она. – У нас нет будущего. Уверена, ты сам это понимаешь. До сегодняшнего дня я считала, что тебе лучше не знать о существовании Лори, но сейчас я ощущаю покой. Все встало на свои круги. Мы оба понимаем, что быть вместе не можем. Я не собираюсь возвращаться в Лондон, а ты не позволишь личному затмить ореол работы. Удивительно, но лишь после ее слов, он окончательно пришел к выводу, что работа – его жизнь. Рэймонд завязан с делами Майкла Пирсона и, как бы больно не было это признавать, выхода из этого лабиринта нет. Роми права: он волком завоет, если оставит все, ради тихой, семейной жизни вдали от суетливого мегаполиса. Но было одно «но», с чем он был не согласен. Рэймонд подошел к Роми, в один глубокий вдох захмелев от запаха абрикоса, который ассоциировался лишь с ней. Он мог бы заставить других женщин купаться в этом аромате, но никто из них не сравнится с той, что заставила его сердце откликнуться на зов. — Однажды я уже стер грань между работой и личной жизнью и это привело меня к тебе. К нашей дочке. Я бы мог попробовать снова. — В таком случае, один из нас обязательно будет страдать, - сказала она, взглянув ему в глаза. Он обнял ее лицо обеими руками, прижавшись к губам в долгожданном поцелуе, от которого теплая дрожь охватила грудь. Кто его осудит, если он рискнет?Глава XV
23 ноября 2020 г. в 22:57
Впервые Рэймонд посетил Вену в девятнадцать лет. Те два дня мало запомнились парню, который приехал отдохнуть и повеселиться с друзьями. Клубы, вечеринки, секс и совсем немного травки для настроения. Позже он посещал столицу Австрии уже в качестве журналиста и загремел в полицейский участок, после того, как его поймали на митинге. В тот раз никто из друзей не смог ему помочь, к родителям он обращаться не хотел, и потому отсидел положенные пятнадцать суток, после чего ему сделали выговор в издательстве, а еще через время – он уволился. В последствии Рэймонд Смит был частым гостем в этом городе, но уже как доверенное лицо Майкла Пирсона. Сегодняшний визит стал первым за многие годы, когда он ехал без конкретного плана, по личным делам.
За два часа перелета в замкнутом пространстве самолета на высоте десять километров над землей, его гнев стал утихать. Теперь он думал о принятом решении, как об ошибке или импульсивном желании. Что он собирался делать? И главное: с какой целью? Они не виделись почти год и за этот немалый срок все могло измениться. Кажется, что и он изменился.
Осень была теплой. Спокойный ветер, проникающий сквозь приоткрытое окно такси, трепал его волосы и нежно ласкал кожу. Улицы освещались фонарями и яркими витринами дорогих бутиков, расположенных в центре города. Автомобиль остановился, Рэймонд расплатился с водителем, не поскупившись на чаевые за то, что тот не донимал расспросами, а звучавшая в салоне музыка приятно играла с воображением.
Отель The Ritz-Carlton считается самым престижным и респектабельным во всей Австрии. Занимающий четыре исторических дворца в самом сердце города, он сочетает в себе роскошь и современный дизайн. На входе посетителей встречает портье и предлагает помочь с багажом. Но Рэймонд приехал налегке – без багажа или дорожной сумки; в его распоряжении только портмоне из кожи страуса – подарок старого друга – с карточками премиум класса.
— Добрый вечер, сэр! Рады приветствовать вас в нашем отеле, – симпатичная девушка за стойкой улыбнулась, сверкнув белоснежной улыбкой; ее карие глаза просканировали Рэймонда, как рентген. – Я могу вам помочь?
— Моя подруга заселилась в отель сегодня утром, - он поправил очки на переносице, многозначительно взглянув на собеседницу. – Мисс Роми Прэсфилд.
Девушка засомневалась, но, под выжидающим взглядом Смита, сдалась, опустив глаза на экран айпада. Настучав наманикюренным пальчиком фамилию, она пробежала взглядом ряд строк и посмотрела на Рэя. Кончик языка облизал розовые губы, похожие на лепестки розы.
— На эту фамилию забронирован номер на двоих, - сказала она, а затем зачитала с экрана. – Мисс Роми и Лора Прэсфилд. Номер на двоих с видом на парк. В особых распоряжениях пометка не беспокоить и горячий завтрак на одну персону в семь утра.
— Как вы сказали? – Рэймонд качнулся вперед, словно собирался выхватить гаджет из рук хостес. – Повторите!
— Завтрак в семь утра.
— Имя, - рявкнул он, ощущая, как кровь приливает к голове. – Повторите имя!
— Мисс Роми и мисс Лора Прэсфилд. По просьбе клиента в номере так же предусмотрена.. - продолжила она, но была перебита.
— Какой номер?
— Сэр, я не могу вам сказать.
Рэймонд чувствовал, что сходит с ума. А еще знал, что пустые разговоры – головная боль. Он достал несколько купюр и положил под стеклянную вазочку с конфетами в золотой обертке.
— Мне нужен номер, мисс, - процедил он, глядя на девушку поверх очков. – Надеюсь, я выразился достаточно внятно?
Дверь была на ключ-карте. Рэймонд несколько раз постучал по деревянной поверхности. Не получив ответа, он стал бесконечно барабанить, не беспокоясь о том, что это может привлечь внимание. Вскоре изнутри послышались торопливые шаги; знакомый до боли голос что-то сердито бормотал.
— Я ведь просила не беспокоить! – недовольное восклицание прозвучало прежде, чем дверь распахнулась.
Глаза в глаза. Роми издала стон удивления, похожий на писк, и попыталась захлопнуть дверь. Но Рэй предусмотрел это, просунув ногу.
— Как ты нас нашел? – прозвучал ее волнительный шепот. Она только вышла из душа. Полотенце слабо повязано на влажном теле, волосы прилипли к лицу и шее, взгляд – болезненная рана.
— Нас? – переспросил он, наступая, оттесняя ее в номер; дверь за его спиной захлопнулась. – Что ты творишь, Роми? Какая еще Лора? Я видел труп. Я был там и видел мертвое тело. Или ты забыла?
— Рэй, прошу, не сейчас, - простонала она, преграждая ему путь, но стараясь держать дистанцию. – Тебе лучше уйти.
— Нет, я хочу знать. Какая еще Лора? Ты сошла с ума?
— Рэй, не кричи, - продолжала молить она.
— Решила сделать из меня круглого дурака? М? – он танком наседал на нее, чувствуя себя в полном смятении и ярости, одновременно. – Что за игру ты ведешь, Роми?
— Не кричи!
— Ответь мне!
— Я сказала, замолчи! – прокричала она, не сдержавшись.
Он собрался схватить ее за плечи, чтобы прижать к стене и вытрясти всю правду – силой ли, лаской ли, одна разница. Как вдруг звуки затихли, Роми затаила дыхание. В следующий миг из приоткрытой двери спальни раздался детский плач. Роми скорбно вздохнула, ее плечи поникли. Она взглянула на него, устало прошептав с холодным раздражением:
— Я ведь только уложила ее.
Рэймонд остался стоять на месте, будто неспособный сделать и шагу, оглушенный, сбитый с толку. Он проследил взглядом, как она ушла в спальню; после оттуда раздалось тихое воркование вперемешку с плачем ребенка.
— Все хорошо, моя девочка. Иди к мамочке на ручки. Вот так. Мама здесь, - Рэй остановился в дверном проеме, заглянув внутрь. – Мама рядом, ангел мой. Все хорошо. Не плачь, родная.
Младенец, завернутый в розовые пеленки, постепенно успокоился, убаюканный тихим шепотом матери и теплом ее объятий. Роми оглянулась, ее взгляд полоснул по Смиту, выражая смущение и раздражение.
— Она моя? – спросил Рэй, после долгого молчания.
— Она моя! – ответила Роми с твердой уверенностью и агрессией. Она крепче прижала к себе малютку, смежив брови. – Уходи!
Вместо того, чтобы последовать ее приказу Рэймонд потерянно привалился спиной к стене, медленно спустившись вниз. Бушевавшее в нем раздражение стремительно рассеялось, на его место пришли нестерпимая головная боль и неуверенность в мире. Он словно потерял точку опоры и теперь не знал, как быть дальше.
Тем временем, Роми положила ребенка обратно в кроватку и отвернулась, чтобы накинуть халат.
— Что мне делать?
Однажды, когда почва ушла у нее из-под ног и казалось, что она потеряла всё, Роми задала ему тот же вопрос. Теперь настал его черед. Что ему делать? Что он должен делать? Он должен что-то делать?
— Просто уйди, Рэй. Пожалуйста, - сказала она тихо. Он посмотрел в ее уставшие, сонные глаза и вспомнил о том, как собирался убить за то, что она держала его в неведении. Возможно, она все делала правильно и это он совершил ошибку, когда решил явиться внезапно?
В воспоминаниях почти стерся момент, как он поднялся – пошатываясь и держась за стену – покинул номер. Кажется, он даже ничего не сказал; она молча проследовало за ним до двери, чтобы закрыть на замок. Совершив десяток-другой коротких шагов, он без сил привалился к стене, запрокинув голову. Воздуха не хватало, перед глазами все ходило ходуном, он не соображал, что делать и как быть.
«У меня есть ребенок?», - спрашивал он у себя и не знал, что ответить. Когда-то он читал, что при виде собственного ребенка в груди должно что-то екнуть, как при виде любимой женщины. Но у него ничего не екнуло и не откликнулось на детский плач. Он просто не мог поверить в то, что однажды может стать отцом.
— Вам плохо, сэр? – обратилась к нему горничная. Он качнул головой, будто после трех косяков самой крепкой травы Майкла Пирсона.
— Где можно выпить?
— На крыше отеля есть бар, сэр, - ответила женщина. Он благодарно кивнул. Она подождала немного и ушла.
— Я отец? – спросил он сам себя. – Не может быть.