Горько-сладкий

Хеджин в накинутом на скорую руку пальто врывается в твой дом, усилий для этого особо не надо, ведь дверь приоткрыта, а ты бессильно лежишь на диване в гостиной. — Боже мой, Т/И, что случилось? Это был он? Что он сделал? — у Хеджин дергается голос и наворачиваются слёзы, когда она видит тебя. Она чувствует сильную вину, хочет заплакать тоже, но держится ради лучшей подруги, — Пожалуйста, Т/И, ответь хоть что-то! — Хеджин легонько трясёт тебя за руку, но ты лишь медленно поворачиваешь голову в ее сторону и смотришь невидящими глазами, — Т/И, ради Бога, ответь хоть слово иначе я впаду в истерику! — Я хочу отмыться. — Что? Т/И, ты хочешь помыться? — с легким непониманием спрашивает Хеджин. — Нет, я хочу отмыться. Через полчаса ты сидишь в ванне, наполненной пеной, но все ещё витаешь где-то там. Перед твоими глазами не пена и истерзанная переживаниями Хеджин, а твой любимый человек — твоя болезнь и проклятие. Ты до сих пор чувствуешь его касания, от этих воспоминаний хочется содрать с себя кожу и одеть новую. — Т/И, я принесла лаванды, она успокаивает, — ты одариваешь Хеджин очередным пустым взглядом и снова смотришь перед собой. В голове лишь белый шум и искаженные воспоминания. Девушка вздыхает за твоей спиной, сбрасывает верхнюю одежду, берёт твою любимую мочалку, смачивает тёплой водой и начинает медленно тереть тебе спину. — Знаешь, Т/И, это моя вина. Я написала ему. Не выдержала и написала, прости меня, пожалуйста, — говорит ломающимся голосом Хеджин, ты в ответ лишь качаешь головой, мол, не твоя вина, — я всё равно чувствую себя виноватой, что я наделала? Зачем? Я же знала, что он за человек, я — ужасная подруга. Но знаешь, он должен поплатиться за то, что сделал. Хочешь, — задумчиво произносит твоя подруга, продолжая натирать твои плечи тёплой, приятно пахнущей пеной, — хочешь мы его с моими пацанами у школы изобьем? Ему достанется больше, чем тебе! Намного! — ты качаешь головой «нет», — А хочешь… мы позвоним в полицию? Моя бабушка там капитан, помнишь? Эту свинью посадят, и ты никогда его больше не увидишь! — ты не хочешь видеть Чимина за решёткой, не хочешь даже представлять его там, не хочешь ломать ему жизнь, хотя ты знаешь, что можешь, если захочешь, и это слегка успокаивает. Поэтому лишь снова мотаешь головой «нет», — Прошу, скажи хоть что-нибудь, Т/И, скажи, чего ты хочешь? Я всё сделаю, обещаю! Только поговори со мной. — Я хочу, чтобы этого не было, чтоб это всё мне приснилось. — Ну, прости, родная, так я не умею. — Тогда не говори никому, пожалуйста. — Т/И, ты уверена? Ты не будешь жалеть? А если он снова… ну, придет? — Он не придёт, я поговорю с ним. Спустя час, твоя бредовая апатия начала уступать место суровой реальности, и после детального рассказа о произошедшем твои эмоции начали понемногу проявляться. Пока Хеджин замазывала твои синяки и непрошеные засосы тональным кремом, ты сидела на кресле перед своим любимым трюмо с зеркалом и не узнавала себя. Как же можно было довести всё до такого? Пустить такого человека так глубоко в свою жизнь? Дать этому яду стать частью себя? Ты вспоминаешь каждое буднее утро, когда крутилась перед этим зеркалом, выбирая, что надеть, думая о том, как бы выглядеть покрасивее для него. Сколько ты рыдала у этого зеркала из-за него, сколько ты ссорилась с Хеджин из-за него? Сколько терпела насмешек в свою сторону от других из-за него? Оглядываясь назад и понимая, насколько много плохого Чимин принёс в твою жизнь, кровь в жилах начинает закипать от злости, хочется рвать, метать, крушить. Слёзы наконец выплёскиваются наружу и текут без остановки. Перед глазами мелькает разорванная открытка, его горы девушек, мерзкие друзья, первая двойка, ночи слез. В неконтролируемом порыве ярости ты бьёшь по зеркалу. Хеджин взвизгивает, — «Ты ненормальная?!» Ты смотришь на неё ясными, полными слез и боли глазами, — «Прости меня, я не хотела тебя напугать». — Боже мой, Т/И! Твоя рука! — она указывает на капли крови, стремительно стекающие с твоей зажатой ладони, — сиди, я сейчас все принесу! Не двигайся, слышишь! Это была тяжёлая ночь. Но благодаря бесценной помощи Хеджин ты чувствовала себя гораздо лучше. Вы плакали вместе — ты отпускала свою боль, а Хеджин чувствовала ее всю и помогала разделить на двоих. Твоя подруга заснула, а ты лишь могла любоваться ее лицом и полной луной за окном. Ну и думать какими такими заслугами из прошлой жизни ты заслужила свою прекрасную подругу. Ты заснула и проспала до самого вечера. А Хеджин была рядом. Утром Хеджин обматывала твои порезы новыми бинтами. — Хеджин, не злись, но мне нужно с ним поговорить. — Даже не начинай, — строго на тебя смотрит подруга. — Мне нужно поставить точку, ты знаешь, что мне нужно. — Нет, этому не бывать. Я клянусь, я свяжу тебя, если будет необходимо. — Ты же знаешь, что я не отступлюсь, ты знаешь, что мне нужна эта «точка». — Ты, твою мать, помнишь вчерашнюю ночь? — возмущённо прикрикивает твоя подруга — Хеджин, мне это нужно… пожалуйста, — ты смотришь подруге в глаза пронзительным взглядом. — Ты же всё равно это сделаешь, да? Хеджин устало вздыхает.