Я научу тебя любить. Или новая, старая жизнь.

      Шелест бумаги. Свежий воздух и запах кофе. Отец опять читает в моей комнате, прячась от малышни. Он всегда так делает, когда ему нужно поработать, а мелкие на него наседают. Хорошо дома.       Рот наполнился слюной от горьковатого запаха столь горячо мной любимого напитка. Такое чувство, что сто лет его не пил. Улыбнувшись, я сел, не открывая глаз, как делал всегда, и потянулся. Тело тут же отозвалось резкой болью, и я вскрикнул от неожиданности и распахнул глаза. Память услужливо яркими картинками тут же возвращала мне воспоминания моей реальности. Улыбка сползла с моего лица и я в панике уставился на сидящего в кресле ...мужа. — Доброе утро… — пискнул я, понимая, что нужно встать и благодарить за подаренное прощение. Тело не слушалось, и взгляд постоянно цеплялся за что-то изменившееся в комнате. Но что, я не мог понять. — Доброе утро, — мне ответили негромко хриплым голосом, который тоже как-то неуловимо изменился. Стал более глубокий, менее раздражительный. Пропали высокие нотки, сделав звучание совсем бархатным.       Что это с ним? Новая игра? Очередная ловушка? Он придумал новое изощренное наказание? — Простите, супруг я сейчас… — Рон. — сказал боров, сидящий в кресле с книгой.       Он читает? Серьезно? Он умеет? А, ну да, он же в правлении. — Простите... Рон. — Я постарался встать. Пора благодарить, пока он не взбесился.       Я откинул одеяло, свесил ногу с кровати и понял, что муж читает при дневном свете. Резко метнул взгляд к окну и поразился — в моей спальне висели красивые белоснежные шторы в пол. На столе стояли цветы, а рядом стопками лежали книги и тетради. Сколько же я проспал?       Пока я рассматривал, что еще изменилось, мужчина встал и вышел. От щелчка закрывающейся двери меня кинуло в жар. Ну вот и все… Сейчас он разденется и придет требовать супружеский долг. Паника накрыла с головой. Первым желанием было сбежать. Выпрыгнуть в окно и бежать не разбирая дороги, и плевать, куда. Я сжал руки в кулаки и прикусил губу, чтобы не завыть от страха и паники, что совсем меня оковали.       Двери опять открылись, в них вошла миниатюрная девушка с улыбкой на лице. — Доброе утро, господин. Я принес вам ваше лекарство. И хотел узнать, что бы вы хотели на завтрак? А то ваш муж сказал, что еще не успел изучить ваши вкусы. И раз вы болеете, то непременно захотите что-то вкусное. Вы не ели два дня, у вас была лихорадка, доктор не отходил от вашей постели, как и господин Рон. А сейчас он просит его извинить, у него встреча с кем-то по работе. Гарольд приказал, чтобы я выполнял все ваши просьбы. Также ваш супруг приказал выяснить, что вам нужно в комнату для комфортного времяпровождения тут, пока вы еще не здоровы.       Мне протянули поднос с горячим бульоном и горой таблеток. — Знаю, таблеток много, но это лучше тех уколов, что вам делали все эти два дня. — Девушка опять улыбнулась, а я в шоке сидел и моргал глазами. Всего текста, сказанного ею, так и не слышал. Завис на фразе «мой муж не успел изучить мои вкусы». Я сошел-таки с ума… Нет, хуже — я в коме где-то валяюсь… и тихо умираю. — Господин, — девушка вздохнула, — вам совсем плохо, да? Я пойду за доктором. А ваш муж уже думал, что вам можно будет на веранду прогуляться. Ошибся. Значит, вы пейте лекарство, а я позову докт… — НЕТ! — прохрипел я, хотя и очень громко. Горничная вздрогнула от моего голоса. — Простите, — смутился я. — Мне нормально, честно. Я буду, то есть веранда – хорошая идея… — быстро взял таблетки, все в себя запихал и запил бульоном, который ненавидел. Тут же им поперхнулся и прижал руки к губам, чтобы меня не вырвало. Горничная охнула, отобрала у меня чашку и рванула в ванную, откуда принесла влажное полотенце.       Я с трудом все проглотил и мелко-мелко дышал, вытирая жирные губы. — Простите, господин, прошу вас. Не говорите супругу, он меня убьёт... в лучшем случае… Умоляю! — Девушка упала на колени, заливаясь слезами.       Растерявшись, я хотел встать, но понял, что совсем голый, и опять спрятался под одеяло. А во-вторых, тело было полностью без сил, я его почти не чувствовал. Реально была такая температура? — Прекратите, прошу вас, встаньте. Я ничего никому…       Дверь распахнулась, и в комнату вошел муж. Огромный, толстый, но на удивление в домашних дорогих штанах и в джемпере приятного светло-сиреневого цвета. Длинных сальных волос не было от слова вообще. Усы, щетина — все было сбрито. Осмотрев горничную на коленях, меня с полотенцем, разлитый по белому ковру бульон, он приподнял черную бровь. — Что тут происходит? — Таким же бархатным хриплым голосом, как и пятнадцать минут назад, спросил он.       Девушка, чуть не падая в обморок поднялась на ноги, покачиваясь. — Простите, господин… — буквально прошептала она и упала к его ногам, намереваясь их поцеловать. Но боров ее поймал, и я закрыл глаза, представляя, как его огромная лапища сейчас ее ударит. — Эльзар, прекрати падать уже передо мной, — вздохнул голос. — Убери пятно на ковре. Лисар не любит бульон?       Девушка тяжело дыша молчала. Я набрался смелости, открыл глаза и посмотрел на мужчину, который уже не держал горничную, а смотрел на меня. — Простите, господин, — прошептал, еле открывая рот. — Я выпью, если нужно. — Не нужно, — оборвали меня. — Если не хочешь, не пей. Может, тогда чаю? Кофе? Сока, молока? Что тут еще можно пить? — Огромное тело стояло спокойно в проеме комнаты и, чуть привалившись плечом к двери, рассуждало, чем еще напоить меня. — Кофе, если можно, — совсем тихо проблеял я. — Что? — не расслышал он и сделал ко мне шаг. — КОФЕ! — крикнул хрипло я, только бы он не приближался. — Эль, принеси, пожалуйста, моему мужу кофе и булочки, что испек твой отец. И прекрати таскать платья. Ты же парень. — Но... Господин, вы же сами требовали чтобы все омеги в доме…       Я моргнул. Это парень? Такой красивый. Я принял за девушку… Откуда девушка? Совсем глупый… — Я передумал, Эльзар. Носи, что хочешь, и не падай больше в обморок. Я же дал слово твоему отцу, что тебя никто не тронет.       Парень-девушка кивнул и, улыбаясь, быстро умчался из комнаты. — До завтрака еще два часа, ты рано проснулся. Потому пока кофе и булочка. А потом пойдем завтракать.       Вспомнив, как любит принимать пищу мой муж, я вжался в спинку кровати и замотал головой. Потом опомнился. Глаза наполнились слезами. — Да, господин. — прошептал я, облизывая губы, которые были всё ещё в ранках от прокусов и побоев. — Что не так? — тихий голос был озадаченным. — Всё так, супруг. Простите, я немел... — Да, да я понял. Так чего ты так испугался? Говори. — Голос стал чуть выше, буквально на тон. Но спорить я даже не подумал. — Вы будете..? Предпочитаете завтракать, как всегда? — прошептал я. Мужчина молчал с минуту, потом обошел кровать и сел прямо передо мной. От его тяжести матрац прогнулся, образовывая буквально ров. — А как я всегда завтракаю? — тихий вопрос. Большие пальцы-сардельки поймали мой подбородок и заставили поднять на себя взгляд.       Забыв как дышать и моргая, чтобы не разреветься, я пискнул: — С ми… нетом…       Отпустив мой подбородок, муж встал и пошел к двери. Его руки сжались в кулаки, а я — в спинку с такой же силой. — Нет. Мои вкусы изменились. И да, Эльзар твой личный камердинер. Вещи твои он давно разложил. Поешь, и мы можем прогуляться. Например, на конюшню.       Двери за боровом закрылись, а я в панике залез под одеяло и весь затрясся. Конюшня… учителя... Вот и пришло время секса.

***

— Он любил минет во время еды?! Вы серьёзно?! — вопил я на всю библиотеку, от чего Гарольд только морщился и продолжал что-то писать в своем новеньком телефоне. — И ты его терпел?!       Вздохнув, старик выпрямился. — А что я мог сделать? Мы, омеги, не имеем права голоса. А если альфа еще богат и влиятелен, как ты, сын мой, то мы вообще бесправное имущество. — Прекрасно, — я выдохнул. — И как мне лечить изнасилованного чёрти сколько раз ребёнка, который в обморок падает от моего присутствия? Я перееду в другую комнату. Так буде... — Нет, — спокойный голос отца меня осек.       Я тут уже три дня, и этот старик реально стал мне отцом, которого у меня никогда не было. Умный, спокойный, любящий. Забавно так — что-то теряешь, что-то находишь. — Отлично, — шикнул я. — Да я его вон на завтрак пригласил, и он чуть в окно от ужаса не выпрыгнул. Ему психолог нужен! — Не кричи. Вот и поработай им. Тебя же как спасателя учили этому — ты сам говорил. — Меня учили успокаивать людей в нестандартной для них ситуации, а не спасать после группового изнасилования. — Тоже нестандартная ситуация. Уверен, как только Лисар поймёт, что ты больше не будешь ему вредить, ему станет легче. Он молод, все забудет. Тем более, тебе все равно придется с ним спать. — ЧТО?!       Старик поморщился от крика и повторил то, что сказал ранее. — НИ ЗА ЧТО!! — Тогда его у тебя отнимут, вас разведут, а его уже казнят. — За что? — Я офигел настолько, что сел и понизил голос до шепота. — Ну как же. Муж пренебрегает его постелью. Значит, он недостоин мужа. — То есть, даже если у меня на него не стоит, обвинят его? — Да. — Гарольд опять перевел взгляд в экран монитора, подтверждая свой ответ кивком. — И откуда они узнают, что я с ним не сплю? — Доложат. — КТО?! — опять рыкнул я. — Да кто угодно из дома. Одно слово, что ты не трахаешь мужа больше недели, и всё. Ты уже тут не поможешь. Таковы законы. — Пиздец! — выругался я. — Так что, мне его трахать без его желания? Да у меня не встанет! — Встанет. Он мальчик красивый. Плюс осознание того, что он полностью твой во всех смыслах раскрепощает.       Я рыкнул на престарелого омегу. — Я тебя женю, — отпустил отцу угрозу. — Боюсь, я уже не настолько привлекателен. — Старик рассмеялся, понимая, что я просто кидаюсь словами. — Будет сложно, сын. Его мучили долго и упорно. Да и не только с ним. Но у тебя же есть я. Помогу, научу. Ты просто слушай. Всё, время завтрака, идём. Я прикажу... — Нет, ты ешь с нами. Ты тут не дворецкий — это твой дом.       Старик кивнул и пошел на кухню, соглашаясь стать тут кем-то больше дворецкого, но свои полномочия дворецкого никому отдавать не собираясь.

***

— Эльзар, откуда все эти вещи? Они не мои. — Ваши, господин. Ваш муж приказал вам все купить, исходя из той одежды, что была в вашем чемодане из дома. — Правда? — Я замялся, натягивая дорогущие джинсы. Узкие, модные, подчеркивающие все изгибы моего тела. — Ну да, кто еще мог купить такую дороговизну? — Парень, который уже переоделся в явно свою одежду, пожал плечами. О том, что он горничная, говорил только чепчик в светлых длинных волосах, которые были собраны в высокий хвост.       Я рассматривал весь новый гардероб, который мой помощник так красиво развесил. Интересно, а муж может меня продать? Может, он решил, что приведет меня в порядок и продаст? Подороже в бордель, будет пичкать лекарством, чтобы кончал. От этой мысли ноги подкосились. Меня очень удачно подхватил Эльзар. — Вы что? Господин? Я зову доктора. Не дай бог что-то с вами случится, меня потом отдадут всем альфам заднего двора... Я знаю нашего Рона.       Я выпрямился. — Всё хорошо, не нужно доктора. Скажи, Эльзар, а господин Рон, когда меня забрал с площади, что-то говорил? Планы на меня? — Да, приказал выяснить, учился ли ты. Есть ли планы, пожелания. Увлечения. — Парень-горничная вынул красивый свитер белого цвета крупной вязки и помог мне в него одеться. — Отлично сидит. Муж на вас не скупится. И да, он очень переживает за то, что было на площади... В доме Гарольд всем приказал забыть о случившемся. Сказал, что это было недоразумение, за которое господин Рон будет еще долго искупать свою вину. Вот. Всё, мне пора. А вам, господин, пора на завтрак – нехорошо опаздывать.       Шок, прибивший меня с самого моего пробуждения, закрепился ещё больше. Страх также гнездился глубоко во мне. Я понимал, что то чудовище, что мне досталось в мужья, просто так ничего не делает. Значит, мне нужно ждать больше пыток. А вдруг он мне дает шанс? Исправиться... Доказать любовь… Надежда, пробиваясь через страх и шок, чуть загорелась во мне. Вдруг я могу еще всё исправить и тот факт, что я бракованный, он мне простит, если я буду послушным? — Эм… Эльзар. — я тихо прокашлялся. — Проведи меня... в столовую, а то я там был пару раз, и... — я замялся. Меня туда водили с мешком на голове и в ошейнике, совсем не знаю дорогу. — Не помню, как пройти, не хочу заблудиться.       Парень улыбнулся и кивнул, протягивая мне кроссовки в тон свитера. Я послушно обулся и пошел за моим камердинером, который, что-то мурлыча себе под нос, вошел в столовую и всем объявил: — Господин Рональд, простите за опоздание, ваш супруг прибыл!       Опоздание? Мы опоздали? На сколько? Боги. Я медленно вошел за Эльзаром и приготовился к удару как минимум. Замерев на пороге, стал медленно опускаться на колени, чтобы ползти под стол. Но меня поймали лапищи супруга и прижали к себе. Ладонь замерла на моей талии. — Не страшно, Эль. Дальше я сам. А ты пока перекуси сам и, пожалуйста, предупреди, что все встречи на сегодня отменяются. Я планирую день провести с мужем.       Парнишка кивнул, хихикнул и удрал. Я же забыл, что умею дышать. Чудовище нагнулось ко мне и медленно коснулось своими губами моего виска. — Температуры нет. Отец, ты был прав. Доктор Вальет как омега лучший врач, я потрясен. Смотри, Лисар уже почти в порядке. Только сил нет, да?       Кое-как вдохнув воздух, я поднял голову, смотря в синие глаза мужа. «Разве они были не карими?» — мелькнула мысль. Странно, точно же карие. Или я путаю? — Да, — всё, что смог из себя выдавить.       Вообще, что-то говорить при нем я не мог. Мне впервые за все время задали вопрос. Просто поговорили. Я уже забыл, как это приятно — просто говорить.       Рон отодвинул от стола массивный стул-кресло и жестом пригласил меня присесть. Радуясь, что не под стол загнали, быстро сел и наконец заметил за столом того старика, что мне помогал, и удивился. — Лисар, познакомься. Это мой отец, Гарольд.       Я во все глаза смотрел, как пожилой омега протягивает мне руку с фамильным обручальным кольцом рода Шардо на пальце. — Я рад приветствовать тебя в нашей семье, сынок. — Старик сильнее сжал мою руку, ободряюще как-то. Вздохнув и набравшись храбрости, я кивнул. — Взаимно, — прошептал практически одними губами. — У тебя так сильно болит горло? — спросил муж, и от его мягкого хрипа у меня над ухом я упустил стакан с водой, к которому потянулся свободной рукой, чтобы сделать глоток воды.       В ужасе подорвавшись с места, я заметался в поисках чего-то, чтобы вытереть растекающуюся по белоснежной скатерти воду. Тут же меня схватили сильные руки, прижимая к себе. В панике упершись ладонями в грудь своего мучителя и вскинув на него глаза, я начал умолять. — Простите, господин! Умоляю вас… — меня сжали еще крепче и, приподняв над полом, усадили на стул с другой стороны от хозяйского. Туда, где было сухо. Старик, что сидел напротив, также пересел. А служащие быстро убирали следы моей криворукости. — Испугался? — всё такой же мягкий хрип. И никаких упреков и наказаний. — Ещё бы. Ты бы ещё больше стаканы купил, сын. Это ты у нас большой и сильный, а нам тяжело такое поднимать, еще и с жидкостями. — Прости, отец. Я не подумал, когда заказывал. Но, я надеюсь, Лисар, когда поправится, сам этим займется. Всеми этими домашними мелочами. Если захочет, конечно. Я слышал от твоего отца, муж, что ты любишь рисовать и всегда мечтал этим заниматься, так?       Молча, как посадили, прирастая к стулу, я слушал и наблюдал за спокойно жующим мужем. Меня не побили. Не приказали оттрахать первому попавшемуся альфе и не загнали под стол в наказание. Наоборот, усадили и стали вести беседу? Что происходит?!       Понимая, что все ждут от меня ответа, я кивнул и потянулся за стаканом с водой. Но дошло, что сейчас его не удержу, и одернул руку. Еще раз потоп мне не простят точно. — Ты пить хочешь? — Рон встал и пошел куда-то. Через пару минут вернулся с маленькой чашкой, в неё налил воды и протянул мне. — Держи. Отец, тебе я тоже прихватил. — Криво улыбаясь, он поставил миниатюрную чашку перед тарелкой старика. — Спасибо, — улыбнулся тот и тоже наполнил ее водой.       Жадно глотая воду, я поверх чашки наблюдал за мужем и его отцом. Они улыбались друг другу, и старик указал длинным чуть костлявым пальцем на блюдо с домашней лапшой и кусками мяса. — Сын, поухаживай за Лисаром. Он сам себе точно этого не сможет положить. — Конечно. — Супруг поднялся и быстро положил мне немного лапши и кусок мяса, который тут же разрезал на маленькие кусочки своим ножом. — Так будет удобно?       Я убрал чашку от губ и уставился на Рона, не веря своим ушам и глазам. Это он у меня спрашивает? — А? — пискнул я. — Говорю, так удобно будет есть?       Медленно киваю. Надеюсь, что киваю, а не просто моргаю. Страх от того, что этот урод задумал что-то более страшное, чем столб и групповой трах, уже в меня впечатывается.Я уже уверен на все сто, что беды не избежать. — Да, — киваю снова. — Вот и хорошо. Салат будешь? — Нет...— отвечаю и думаю «какой салат, тут бы это проглотить». — Так что с рисованием? — боров садится обратно и продолжает спокойно есть. — Любишь рисовать?       Киваю: — Да… — Хорошо, значит поедем в город, купим тебе всё, что для этого нужно.       Я совсем вжал голову в плечи, чувствуя, как по щекам катятся слезы. — Господин... — говорю, поборов весь ужас, который буквально сжирает изнутри. — А вы разрешите попрощаться с семьей?