Мне больно. Очень больно.
Пинк и Джелли пришли за мной почти сразу, но сколько воспоминаний пронеслось за эти секунды… Здесь мы вместе помогали друг другу обустроиться, дурачились, как малые дети, читали книги и рассказывали истории. На корабле не так много развлечений, но я никогда бы и не посмел сказать, что нам было скучно. Наша команда — пример того, каким должен быть дружный коллектив. Мы всегда выручали друг друга. Были случаи, когда я обрабатывал ссадины, полученные при неаккуратной ходьбе, а он неугомонно рассказывал каково это иногда ступать по земле, не топтаной человечеством, когда ему приходилось помогать другим с грузами, какие там виды растений, животных… Ах, это славное время, когда я мог часами слушать эти восхищённые рассказы, совсем позабыв, что нужно сложить все инструменты обратно и напомнить ему о написании отчёта о самочувствии или уборке, вместо рассказов обо всём мне. В эти моменты кто-нибудь приходил в медпункт или к нам в комнату, Блу или сам капитан, и Циан мог лишь слегка нервозно умильно оправдываться, а я, перебивая его, пока он всё не испортил, сообщал, что просто проводил тщательный осмотр. И тогда всё нормализовывалось, продолжая идти своим чередом, а сидящий рядом астронавт благодарил меня, каждый раз неподдельно изумляясь как так у меня получается всё время «спасать» его. И мне смешно, и ему смешно.Но только теперь так не будет никогда.
Джелли решился подойти первым. Он молча приобнял меня, понимая, что я не смогу здраво воспринять ни единого слова.
Тепло… Но это не вернёт Циана. Не вернёт моего друга. И теперь я вряд ли смогу успокоиться.
Не помню как, но скоро я оказался на кровати. Видимо, Пинк помог Джелли поднять и перекантовать меня туда. Горячо вздохнув, я молча взглянул на товарищей пустыми от непонимания глазами и через секунду закрыл их. Голова болела, а слёзы лишь ещё сильнее и болезненнее жгли глазницу. Все силы будто резко покинули моё тело, оставляя меня лежать на кровати без сознания.
Когда я открыл глаза, на часах был уже вечер. Кажется, я так распереживался, что отключился.
Стресс вполне мог сделать это со мной.
Присев на месте, я оглядел комнату. Наверное, ребята решили оставить меня, чтобы у меня получилось получше отоспаться в тишине. В любом случае, у нас действительно много дел, чтобы взять и просто так сидеть на одном месте. Нужно поддерживать корабль в стабильности. К тому же, мы нашли того, кто всё портил, а значит, всё должно уйти в плюс — главная опасность нейтрализована, можно вздохнуть спокойно. Да только я никогда не терял товарищей. И это очень болезненно для меня, хотя кто-нибудь может сказать: «Ты же врач». Но моя специальность не означает, что у меня не должно быть эмоций. Я же всё же человек, а не какой-то бесчувственный робот, хладнокровно следующий приказам и не более. Смерть Циана… Это затронуло всех, даже самых стойких из нас, и я это знаю. Мы же одна команда. И потеря товарища ощущается как потеря члена семьи. Да, жизнь на корабле и бесконечные экспедиции сплотили нас, как никого другого. Здесь даже два врага могут стать лучшими друзьями. Как, например, Оранж и Джелли. Они терпеть друг друга не могли, а сейчас чуть ли не за ручку ходят. И их шутки и сценки могут развеять даже самые тёмные тучи. Особенно от них в восторге был Циан… Помотав головой, я отбросил от себя все дурные мысли и решил, что самым лучшим отвлечением будет ужин и хотя бы одно выполненное задание перед отбоем. Поэтому, полежав ещё пару минут в кровати и переодевшись, я направился в кафетерий, только сейчас почувствовав как сильно хочу есть. Скоро должно было наступить время ужина, так что я решил подождать ребят там. Всё-таки, когда со мной рядом находился кто-то, мне было спокойнее. Да и хотелось для полного равновесия узнать как обстоят дела. Тогда я так быстро убежал… Они должны были увидеть меня. Ведь, что бы ни случилось, я нужен ребятам. Они должны знать, что со мной, как с «главным целителем», всё в порядке. И я могу продолжать свою работу несмотря ни на что. Именно эта ободряющая мысль и довела меня до кафетерия.… Но мне не стоило переступать порог.