A game for seven

      — Для меня это всё ещё не имеет никакого смысла, — говорит Чонгук спустя полчаса после объявления результатов от Намджуна. Ебать, он не может поверить, что проиграл.       — Господи, смирись уже, — говорит Сокджин, даже не удосужившись повернуться.       Чимин хихикает. В гостиной остались только он, Тэхён, Сокджин и Чонгук. Намджун сбежал сразу же после объявления результатов. Юнги и Хосок тоже свалили через некоторое время. Чонгук решил уйти с ними, но потом вернулся на кухню, чтобы взять что-нибудь перекусить. Он заметил Чимина, Тэхёна и Сокджина, смотрящих телевизор в гостиной, и не смог промолчать.       — Ты не можешь говорить «Смирись», будучи победителем, — Чонгук слишком резок. — Не много ли ты на себя берёшь?       — Да, — спокойно отвечает Сокджин. — Даже на секунду не сомневался в своей победе.       — По сути твоя победа бессмысленна, — говорит Чонгук, подходя к краю дивана, где он будет в поле зрения Сокджина, стоит тому только повернуться.       — Можешь убеждать себя в этом, если тебе от этого станет легче.       — Никакого смысла, — настаивает Чонгук.       Сокджин поворачивает голову и смотрит на Чонгука:       — Я говорил, что объясню тебе причину своей победы. Она была вполне предсказуема ещё до твоего захода, а после стала совсем очевидной.       Чонгук сжимает челюсти.       — Хочешь, объясню? — спрашивает Сокджин.       — А стоит ли? — спрашивает внезапно Тэхён. — Ты по сути даёшь ему совет, как нагнуть себя.       — Меня это не волнует, — Сокджин пожимает плечами. — Не факт, что он сможет применить это знание на практике, — Сокджин ловит взгляд Чонгука. — Он слишком высокомерный. Считает себя невероятно крутым.       — А ты разве нет? — спорит Чонгук.       — Нет, — спокойно отвечает Сокджин. — Всегда есть чему учиться, есть много разных вещей, которых я ещё не пробовал. Особенно с теми, с кем в первый раз занимаюсь сексом. У всех есть то, чего они ещё не делали.       Чонгук снова молча сжимает челюсти. Он не хочет советов от Сокджина. Ему не нужны чёртовы советы от Сокджина.       Одна победа ещё нихера не значит.       — Ты просто не уделяешь достаточно внимания партнёру, — решает рассказать Сокджин, постукивая по виску. — Он был до жути болтлив. Рассказал нам буквально обо всём, что ему нравится, — на мгновение замолкает. — Ты даже не представляешь, какое у тебя было преимущество в этом соревновании, — Они не знают, кто перед ними, но ты прекрасно знаешь их. Ты знаешь их уже не первый год. Пользуйся этим.       Чонгук щурится.       — Да ты же подсказываешь ему, — Чимин смеётся.       Сокджин выпускает смешок:       — Все мы питаем слабость к нему, не так ли?       — Угу, — мычит Тэхён.       — В любом случае, я всё ещё не переживаю на этот счёт, — улыбаясь, прищуривается Сокджин.       — Ну да, ты же наслаждаешься своим триумфом, — шепчет Чонгук.       Брови Сокджина ползут вверх, и он быстро кивает.       Чонгук делает глубокий выдох через нос, поворачивается и уходит.       Он даже больше не раздражён, а просто растерян. Отказывается верить в произошедшее. Он проиграл. Невероятно. Он объективно был лучше. Не важно, что говорит Сокджин, Чонгук объективно был лучше. Он заставил Намджуна возбудиться быстрее, заглатывал его член глубоко, как блядский профи, коим он и является. Это не имеет смысла. Но Намджун всё же почему-то выбрал Сокджина.       Не хватило индивидуального подхода, вот и вся проблема. Он относился к этому, как к обычному минету для обычного парня, но не для Намджуна. Это подтверждали не только слова Сокджина о «внимании к партнёру», но и сам Намджун, когда сказал, что если бы это был кто-то менее натурал и менее… Намджун, Чонгук вероятнее всего оказался бы победителем.       Чонгук был уверен, что уделил достаточно внимания всему, что говорил Намджун. Сказал, что любит прелюдию — Чонгук устроил её. Но, как оказалось, этого было недостаточно. Любит, когда играются с его яичками — Чонгук и это устроил тоже. Что ещё, блять, такого сказал Намджун, что Сокджин заметил, а Чонгук нет?       — Ты какой-то тихий сегодня, — говорит Сокджин за завтраком. Чонгук уставился куда-то невидящим взглядом, вместо того чтобы есть кашу. Возможно, на Намджуна. Скорее всего, он смотрит на лидера, который специально не поднимает взгляда на Сокджина и Чонгука.       — Я не понимаю, — бормочет Чонгук.       — Господи, ты всё ещё думаешь об этом? — говорит Сокджин. — Ты проиграл, просто смирись уже с этим.       Намджун опускает голову, сильнее склоняясь над своей тарелкой с яйцами, даже не глядя на Чонгука.       — С тобой было всё в порядке вчера утром, — Юнги указывает на Намджуна.       Намджун кидает на него взгляд:       — Тогда я ещё не знал, кто из них сосал мой член, — шипит он.       Юнги косится на него:       — Вероятность была пятьдесят на пятьдесят, а ты ведёшь себя так, будто вообще не знал, кто они. И кроме того, ты сказал, что догадался, кто за кем был.       — Всё равно, — настаивает Намджун.       — Разве это что-то меняет? — спрашивает Хосок.       Намджун ковыряет яйцо вилкой:       — Как видишь.       — Я, блядь, не понимаю, — повторяет Чонгук, и Намджун краснеет ещё сильнее.       Сокджин фыркает.       — О чём это он? — спрашивает Юнги.       — Сокджин-хён рассказал Куки, что причиной его проигрыша стало то, что он уделял недостаточно внимания желаниям Намджуна, — объясняет Чимин.       — Что я, чёрт возьми, упустил? — настаивает Чонгук, впиваясь взглядом в Сокджина пару секунд, после чего переключается снова на Намджуна: — Я сделал всё, что тебе нравится в прелюдии. Я даже трогал твои яйца, хотя не люблю такое, но я заметил, что тебе это нравится.       Намджун накрывает лицо руками, а вся его шея покрывается красными пятнами.       — Боже ж ты мой, — шепчет Чимин.       Хосок, Юнги и Тэхён тихо смеются.       — Что я упустил?! — кричит Чонгук.       — Чонгук, — одёргивает его Сокджин.       — Что? — огрызается Чонгук.       — Прекрати, — спокойно говорит Сокджин, предостерегающим тоном. — Ты его очень смущаешь. Хочешь узнать, что ты упустил? Я расскажу тебе позже. А сейчас, ешь. Намджун, — он поворачивается к Джуну, — дыши.       Намджун делает вдох.       — Ешь.       Намджун убирает руки с лица, берёт вилку и снова принимается за еду.       Чонгук открывает рот, чтобы возразить…       — Позже, — настаивает Сокджин.       Чонгук заставляет себя замолчать ради Намджуна.       — Когда вы вернётесь к этому разговору, пожалуйста, дайте мне знать, я тоже хочу послушать, — Чимин улыбается.       Тэхён смеётся, качая головой.       Примерно через шесть мучительных часов, когда их главная танцевальная практика заканчивается, и они рассаживаются на полу в зале, Чимин снова поднимает этот вопрос. Он переворачивается на живот, упираясь локтями в пол, кладет подбородок на сложенные руки и приподнимает ноги, скрещивая лодыжки.       — Итак… — Чимин улыбается, прикусывая нижнюю губу.       Намджун, Хосок и Тэхён уже покинули зал для практики, оставив Сокджина, Чонгука, Чимина и Юнги одних.       — Точно, — Чонгук поворачивается к Сокджину.       — Что, прямо сейчас? — обессиленно спрашивает Юнги, растянувшись на спине рядом с Чимином. — Вы не можете подождать, пока я уйду?       Чимин закатывает глаза:       — Как будто тебе неинтересно.       — Нет, мне неинтересно слушать, как Намджуну нравится, чтобы сосали его член, — говорит Юнги.       — Врунишка, — шипит Чимин.       — Ты будешь лежать, как труп, как минимум следующие минут тридцать точно, — говорит Чонгук, скрещивая ноги. — К этому времени мы все должны уйти. Не хочешь слушать? Тебе необязательно.       — Я не могу пошевелиться, — Юнги невозмутимо закрывает глаза.       Чимин ухмыляется:       — Потому что тебе интересно.       — Ну? — прикрикнул Чонгук на Сокджина. Ему нужно узнать, что он упустил. Ему нужно узнать, что Сокджин не блефует, просто чтобы напугать его. Потому что он на самом деле не понимает, что мог упустить. Не то, чтобы он будет испуган, если окажется, что Сокджин не блефует. Чонгук просто… будет больше обращать внимания на партнёра в следующем раунде. Это не такая уж большая проблема. Ерунда.       — Я вроде как думал, что мы будем наедине, когда я буду рассказывать это тебе, — Сокджин приподнимает брови, опираясь на руки, он выпрямляет ноги, а потом скрещивает их, садясь в позу лотоса. — Сомневаюсь, что Намджуну бы хотелось, чтобы об этом знали ещё Чимин и Юнги.       — Он будет не против, — отмахивается Чимин.       Чонгук поворачивается к Сокджину:       — Ты так говоришь, потому что блефуешь, и я на самом деле ничего не упустил, а твоя победа — это чистая случайность. И ты знаешь, что если признаешься мне прямо сейчас, Чимин обидится на тебя за твою же ложь.       Чимин дотягивается до своей сумки и достаёт оттуда телефон, что-то быстро набирая.       Сокджин закатывает глаза. О да, он точно блефует.       — Я просто защищаю интересы Намджуна, — оправдывается Сокджин.       Юнги фыркает.       — Я написал ему, что ты собираешься рассказать нам все детали, и мы с Юнги тоже остались послушать, — Чимин улыбается, поднимая взгляд на них, а затем убирает телефон обратно в сумку. — Он отправил удивленный смайлик с румянцем, но не попросил нас уйти, так что всё в порядке.       Чонгук подползает ближе к Чимину, обхватывает его руками поперек груди и приподнимает брови.       Сокджин делает глубокий вдох:       — Ну, хорошо.       — Я устроил ему прелюдию, — напоминает Чонгук. — И даже поигрался с его яйцами. Что ещё, чёрт возьми?       Чимин поднимает палец:       — Опиши, пожалуйста, что ты делал.       Юнги тихо хихикает, его глаза всё ещё закрыты.       — Просто… обычная прелюдия, — объясняет Чонгук. — Намджун сказал Сокджину, что ему понравилось всё то, что он делал с ним, так что я повторил это.       Чимин мычит:       — И эти штучки с яичками?       — Ясен пень, Намджуну нравятся игры с его яйцами, — говорит Чонгук.       Сокджин недовольно кивает головой.       — Что ещё? — давит Чонгук.       — Это была самая очевидная вещь, о которой он открыто говорил, — произносит Сокджин, — но ты не заметил других тонкостей.       Чонгук приподнимает брови:       — Тонкостью как раз были яйца, — защищается Чонгук. — И он не говорил об этом настолько открыто.       — Это стало ясно после моих действий, — настаивает Сокджин. — Но даже так, ты упустил много других очевидных вещей.       — Например? — подталкивает Чонгук.       Взгляд Сокджина пробегается по Юнги и Чимину и потом снова возвращается к Чонгуку. Он выдыхает.       — Он сказал, что любит быть вовлечённым, — медленно объясняет Сокджин. — Он любит направлять девушек, пока они отсасывают ему. Он сказал, что даже если только он получает удовольствие, вместо того, чтобы одновременно доставлять его девушке, уточняя, что такое редко случается, ему всё ещё нравится быть вовлечённым в процесс, помогать ей, подталкивать, следить за тем, чтобы ей тоже нравилось, — он делает паузу, — а ты полностью взял всё на себя.       — Но он также сказал, что ему нравится, когда девушки берут на себя контроль, — внезапно вспоминает Чонгук.       — Ну, во-первых, тогда ты не думал об этом. И ты не поэтому взял всё на себя. Ибо если бы так было, ты бы припомнил и кое-что другое, — утверждает Сокджин.       Чонгук сжимает челюсть, раздражение начинает накапливаться в нём, потому что Сокджин чертовски прав насчёт этого.       — И второе, — продолжает Сокджин. — То, что ему нравится, когда девушка берёт на себя контроль, не отменяет того факта, что он всё ещё хочет быть вовлечённым. Он разрешает девушке взять на себя контроль, но ощущает при этом, что на самом деле только он контролирует всю ситуацию, даже если она делает всё сама. Классическое мышление доминанта.       Чимин вздыхает с вожделением:       — Девушке Намджуна так повезёт с ним.       — Точно, — бубнит Юнги.       — Кроме того, есть ещё одна вещь, которую я обнаружил в самом начале: он хочет, чтобы его членом восхищались, — спокойно говорит Сокджин. — Я попал прямо в точку.       — Боже ж ты мой, — шепчет Чимин с открытым ртом и затем улыбается.       — Это было не всерьёз, — спорит Чонгук, вспоминая как Сокджин действительно говорил это Намджуну.       — Но он так сильно покраснел, будто это было очень даже всерьёз, — говорит Сокджин.       Чимин издает удивлённый смешок.       — Что ты вообще делал такого, что хоть чуточку было похоже на восхищение его членом? — Чонгук специально распрямляет руки, опираясь ими об пол. Нельзя дать Сокджину понять, что он нервничает.       — Максимально долго игрался с его яичками, не торопясь возбудить. Заставил его думать, что мне просто хочется, чтобы это длилось чуточку дольше, — Сокджин делает вздох. — Шлепал его членом по щекам, не проглотил всю сперму, чтобы потом слизать остатки со своих пальцев. Всё это дерьмо было спланировано.       Теперь… Чонгук окончательно запутался.       — Воу, — восклицает Чимин.       Юнги даже глаза открывает. Он удивлённо моргает пару раз и внимательно смотрит на Сокджина.       — Кроме того, он намекнул, что любит «развратных девушек», — Сокджин делает пальцами кавычки в воздухе. — И хоть мне не хотелось делать сильный акцент на этом, потому что не знаю, где заканчиваются его границы «развратности», но единственной безопасной, по меркам натуралов, вещью стала вся эта херня с сосками. Это впечатлило его, он точно не ожидал подобного, а значит это либо случалось с ним очень редко, либо не случалось вовсе, но реакция тела была определённо положительной. Я подумал, раз он представляет девушку на моём месте, его бы позабавили мысли, что она делает что-то подобное с ним. Это заставит его думать, что она «развратная», что она из тех девушек, которые берут на себя инициативу. Совсем немного инициативы, — Сокджин пожимает плечами. — Это был большой риск, но получилось намного лучше, чем я ожидал.       Наступила оглушающая тишина.       Чонгук моргает.       — Ты наслаждался собой. Справедливо. Ты наслаждался, показывая всё, что умеешь, — говорит Сокджин. — Ты должен наслаждаться собой, пока отсасываешь кому-то, — он ловит взгляд Чонгука, — но это соревнование. Дело не в том, что ты хочешь и что тебе нравится, это разгадывание загадки о том, чего они хотят.       Молчание. Чонгуку просто нечего сказать. Это был не блеф…       — Ёб твою мать, да я же умру завтра, — внезапно шепчет Чимин, его рот и глаза широко раскрыты, он буквально излучает восхищение, заваливаясь на бок.       Чонгук пользуется этой возможностью, чтобы больше не смотреть на Сокджина, и поворачивается к Чимину.       — В смысле? — спрашивает макнэ.       — Он вымотает меня до потери пульса, — Чимин смеётся. Он теперь лежит на спине и смотрит на Сокджина.       Тот ухмыляется.       — Только если он пойдёт завтра первым, — говорит Юнги, тоже не сводя с него взгляда.       — Ах да, вероятнее всего Кук будет первым, потому что Сокджин был первым в прошлый раз, — говорит Чимин. — Ох, или это будет снова Сокджин, чтобы запутать меня. Дерьмо, я не знаю, это так интригующе!       — Эй, я собираюсь вымотать тебя намного сильнее.       Сокджин смеётся. Чонгуку больше не хочется об этом говорить. Ему нужно подумать. Он слишком сильно озадачен словами хёна.       Чимин снова перекатывается, оказываясь прямо перед Юнги.       — Хён, они размажут меня, — хрипит Чимин.       — Неплохой способ умереть, а? — Юнги смеётся.       — О господи, — Чимин начинает смеяться.       — Я думаю, нам нужно убрать это тупое правило о неразглашении победителя каждого раунда, — говорит Юнги, входя на кухню той же ночью. Намджун, Сокджин и Чимин уплетают ужин за обеденным столом, в то время как Чонгук, Тэхён и Хосок играют в приставку в гостиной. Услышав слова Юнги, Чонгук ставит игру на паузу и поворачивается к нему. Он весь день избегал мыслей о том, что сказал Сокджин, потому что это чертовски задело его эго, но он обязательно подумает об этом позже, после того как нагнёт пару раз Тэхёна и Хосока в игре.       — Мне действительно важно знать, кто побеждает в каждом раунде, — добавляет Юнги, высушивая полотенцем волосы.       — Важно? — уточняет Сокджин.       — На какой чёрт тебе это нужно? — спрашивает Намджун с широко раскрытыми глазами.       Юнги смотрит на Чонгука:        — Прошу прощения за это, ладно? Но я болею за Сокджин-хёна.       Сокджин смеётся:        — Чего?       — Я хочу, чтобы ты победил! — Юнги смотрит на Сокджина. — В раунде с Чимином и Тэхёном тоже.       — Потому что в таком случае в твоём раунде не будет смысла, — понимающе говорит Хосок.       — Кажется, они очень серьёзно настроены, — обращается Юнги к Хосоку. — Тебе тоже следует начать переживать.       — Я не волнуюсь, — фыркает Хосок. — Ещё нет. Может случиться всё что угодно, пока они доберутся до меня.       — Ты слышал, о чём он говорил, — указывает Юнги на Сокджина. — Он серьёзно настроен на победу, я верю в него.       — Я ценю это? — смущённо и немного неуверенно произносит Сокджин.       — Победи, — заявляет Юнги, обращаясь к Сокджину. — Ты должен победить.       — Сделаю всё, что в моих силах, — говорит Сокджин с сарказмом. И только Чонгук знает, что он не шутит. Он, кстати, тоже собирается сделать всё, что в его силах.       — Мне нужно знать победителя, чтобы подготовиться морально, — говорит Юнги.       — Я не против, — Тэхён пожимает плечами. — И технически, твой голос значит, что сейчас у нас четверо против троих.       Но теперь уже Чонгук не уверен, что хочет, чтобы они знали победителя. Что если он снова проиграет? Он не хочет, чтобы они знали об этом. Но он не проиграет. Нет. Потому что теперь он будет уделять больше внимания партнёру. А это, учитывая его превосходные способности, означает его безусловную победу. Да, вот на чём нужно сосредоточиться.       — Голосуем ещё раз, — объявляет Хосок. — Кто против объявления победителя каждого раунда?       Только Намджун поднимает руку. Чонгук думает… согласно его теории, то, что Сокджин не поднимает руку, только доказывает его уверенность в своей победе.       — Правда? — спрашивает старший. — Вы все хотите знать?       — Я не хочу! — восклицает Намджун.       — Твой раунд окончен, ты уже знаешь, — смеётся Сокджин.       —Я пытаюсь уберечь их от своей участи, — серьёзно говорит лидер.       — Кажется, они не против, — замечает Сокджин.       — Это любопытно, — говорит Хосок.       — Угу, — мычит Чимин, соглашаясь.       — Ты тоже изменил своё мнение об этом, — замечает Тэхён, обращаясь к Сокджину.       — Я в принципе не против, если вы будете знать, — тот пожимает плечами. — Я думал, что это будет ужасно неловко, но, как оказалось, всё в порядке.       — Нет, не в порядке, — бормочет Намджун с широко раскрытыми глазами. — Это неловко. Даже очень.       — Теперь ты просто стал намного увереннее в себе, — ухмыляется Чимин.       — Возможно, — Сокджин не улыбается. Во всяком случае на его лице нет и тени улыбки. Но Чонгук может буквально почувствовать её.       — Вы уже решили, кто будет первым со мной? — спрашивает Чимин, закусывая нижнюю губу.       — Угу, — Сокджин кивает.       Чимин возбуждённо приподнимает плечи:        — Господи, я так взволнован!       — Почему ты такой милашка? — серьёзно спрашивает Тэхён.       В ответ на это Чимин сжимает свои щёчки.       Намджун тепло смеётся, глядя на них.       — Стойте, стойте, стойте, — Пак даже подпрыгивает на месте. — Мы должны обсудить правила моего раунда.       Чонгук откладывает джойстик, идёт на кухню и падает на один из пустых стульев рядом с Чимином. К чёрту победу над Тэхёном и Хосоком в этих чёртовых игрушках. Вот на этой игре ему нужно сосредоточиться.       Сокджин сидит напротив него.       — Для Джуна, — говорит Чимин, — было так: вы входите, он садится, потом вы опускаетесь на колени и делаете своё дело, верно?       Сокджин кивает.       — А для меня…? — Чимин замолкает, улыбаясь.       — Мы входим, — говорит старший, — завязываем тебе глаза…       — Ты выбираешь любую удобную для себя позу, — вклинивается Чонгук. Он не хочет, чтобы только Сокджин давал инструкции каждый раз. Вообще-то он, Чонгук, тоже может это делать. — И мы используем эту позу и во вторую ночь, чтобы было честно.       — Оставляете выбор за мной значит, — Чимин продолжает улыбаться. — Ладненько.       Глаза Сокджина щурятся, и теперь Чонгук охренеть как забеспокоился. Он что-то упустил? Неужели Сокджин уже понял что-то о Чимине, чего не понял Чонгук? Уф. Вот как это работает, да? Тактика запугивания Сокджина доводит его до края. Ему нужно взять себя в руки, чёрт возьми. Он всё ещё лучше хёна, объективно, и они все, блять, знают это. Он просто должен напоминать себе об этом.       — Тем не менее, есть несколько строгих правил, — Тэхёнов голос внезапно раздаётся за спиной Чонгука. — Никакой свободы действий для рук и рта, как это было с минетом.       Он подходит к Чимину и прислоняется к нему. Пак в ответ обнимает его.       — Верно, — кивает Сокджин.       — Только рот, — уточняет Тэхён.       — Без пальцев? — Чимин поднимает взгляд на друга.       Тэхён цыкает, мотая головой:        — Пальцы — это мой раунд.       — Но руки всё ещё можно использовать? — спрашивает Чонгук. — Передернуть тебе в конце?       — Ох, Куки, — Чимин кладёт голову на плечо Чонгуку. — Если тебе нужно использовать руки, чтобы заставить меня кончить, можешь смело считать себя лузером.       — Понял-принял, — улыбается Чонгук, приподняв брови.       Сокджин смеётся, мотая головой:        — Мы все чокнулись.       — Ну да, — отмахивается Тэхён.       — Мы также придумали способ общения во время раунда с Намджуном, — говорит Чонгук, глядя на лидера, который снова начинает краснеть. — Один шлепок по бедру означает «да», два одновременных шлепка по обоим бёдрам — «нет».       — О, а это неплохо, — восклицает Чимин.       — Удобно, — одобряет Тэхён.       — Да, — соглашается Чонгук. — Подумал, что все должны узнать об этом.       — Ты какой-то слишком подавленный, — фыркает Юнги. — Совершенно не умеешь проигрывать.       — Я не подавленный! — огрызается макнэ. — Я просто думаю.       — О чём? — Юнги улыбается.       — О стратегии, — Чонгук упорно сопротивляется желанию скрестить руки на груди. Его не настолько легко прочитать. Сокджин возьмёт себе это на заметку. Чонгук уверен в себе. Он справится.       — У вас ещё и стратегия есть? — Хосок тоже заходит на кухню.       — У Сокджин-хёна есть, — ухмыляется Чимин.       — Это не стратегия, — говорит старший. — Я просто умею читать людей.       — А у тебя? — спрашивает Хосок Чонгука.       — Ага, но как видишь, она нихрена не работает, — бормочет тот в ответ.       Чимин нежно взъерошивает волосы Чонгука. Но макнэ всё равно отталкивает его руку.       — Не волнуйся, — говорит Чонгук Чимину. — Я что-нибудь придумаю.       — Хочешь, дам тебе подсказки? — дразнит Пак.       — Только если эти двое будут находиться здесь и слушать их вместе, — вмешивается Тэхён.       Чимин мычит, поднимая на него взгляд.       Чонгук ещё никогда не слушал что-то так внимательно, как сейчас.       — Я не настолько ванилька, как Тэ думает, — говорит Чимин дразнящим голосом.       — Ооу, — Тэхён ухмыляется.       Сокджин хмыкает, снова прищуриваясь.       Чонгук, блин, не имеет никакого понятия, что ему делать с этой информацией. Знает ли Сокджин? Кажется да. Сокджин, блять, специально, что ли, сбивает его с толку? Да, он, блять, специально сбивает его с толку.       И, кстати, вполне успешно. Чонгук даже не может заснуть этой ночью, на этот раз пытаясь придумать правильную стратегию. Пытаясь подстроить её под Чимина.       Не настолько ванилька, как думает Тэ. Значит, Тэхён думает, что Чимин самая что ни на есть ванилька, верно? Просто любит заниматься сексом. Просто любит мужчин. Об этом Чимин и Тэхён разговаривали пару дней назад, Чонгук запомнил. Он бы хотел вспомнить побольше вещей, которые говорили остальные по поводу их половой жизни в течение многих лет, но он не помнит. Ничего особенного, что могло бы помочь. Он никогда не пытался запомнить, какой Чимину нравится римминг, даже если он и говорил что-то об этом раньше.       Господи, он действительно никогда не обращал внимания. Но до сегодняшнего дня на то не было ни единой причины. Ему интересно, сколько всего Сокджин помнит. Но! Из того, что Чонгук действительно помнит, как минимум из того, что они обговаривали пару дней назад, скорее всего он должен сделать что-то… безумно извращённое с Чимином. Не совсем извращённое, но также не настолько банальное, чего Тэхён ожидает от Чимина. Но, как сказал Тэхён, извращённость — это понятие относительное. Зависит от каждого индивидуально. Итак, что бы могло быть безумно извращённым для Чимина?       О! Чимин также сказал, что не воспринимает вуайеризм как что-то извращённое, верно? Это даёт Чонгуку некое понятие о том, в чём для Чимина проявляется извращённость. Господи, почему это напоминает чёртов экзамен?       Что, блять, Чонгук может сделать с Чимином, связанное с вуайеризмом в этой ситуации? Чимина будут трахать с завязанными глазами. Возможно, Чимин считает, что вуайеризм это не извращение, что также значит, что эксгибиционизм тоже. Чонгук определённо что-то сделает с этой информацией. Если, конечно, это то, что Чимин имел в виду, говоря, что он не настолько банален, как думает Тэхён.       Уф. Чонгук переворачивается на живот, зарывается лицом в подушку и задаётся вопросом — «А что Сокджин думает обо всём этом?». На этот раз Чонгук в невыгодном положении — он идёт первым. У Сокджина будет время проанализировать Чимина, запомнить, что будет делать Чонгук, выстраивая стратегию. И в следующем раунде Чонгук тоже идёт первым! Дерьмо, Чонгук не должен был выбирать такую последовательность. Три раунда подряд идти первым?! Почему Чонгук такой идиот? Видимо, ему не следовало настолько недооценивать Сокджина.       А ещё он хочет передёрнуть. Он вздыхает. Слишком много секса и никакого облегчения. У него стоял дважды, но он так и не подрочил. Он заслужил это. Его рука проскальзывает под нижнее бельё и обхватывает мягкий ствол прежде, чем он успевает действительно подумать об этом. Его цель — это быстрая индивидуальная сессия, в которой он не будет думать о члене Намджуна, не важно как бы сильно его воображение не подкидывало непрошеные картинки.       Вероятно, это одна из самых нудных дрочек, которую Чонгук когда-либо устраивал себе. Полностью физическая, исключительно в целях получения долгожданной разрядки. Его мысли точно не здесь. Он даже особо не думает о члене Намджуна. Его мысли сосредоточены на завтрашнем раунде. Единственный плюс этой дрочильной сессии — Чонгук принял решение. Эксгибиционизм — должно быть самое безопасное извращение, с которым можно поиграть завтра. Он собирается раскрывать Чимина и рассматривать его, возможно даже повернёт его к Сокджину, чтобы заставить того чувствовать, что за ним наблюдают и оценивают его. Это же Чимин. Чонгук знает его. Он использует эти знания. Чимин горяч, и ему будет приятно ощущать себя таким же горячим. Не то чтобы это блядский непосильный труд — рассматривать кого-то вроде Чимина и оценивать его тело.       Скорее всего, он не будет торопиться с Чимином, также как и не торопился Сокджин с Намджуном. Прелюдия оказалась очень важна для лидера. И, наверное, то же самое будет и с Чимином. Всё остальное он увидит, как только начнётся игра. Наблюдать и слушать в поиске подсказок. Читать Чимина. Без проблем. Этот раунд точно его.       Такой настрой у Чонгука остаётся на весь день. Он сосредоточен на практике, сосредоточен во время записи трека. Воодушевлён. Готов победить. Быть первым — это не проблема. Раунд с Намджуном тому доказательство. Быть первым значит, что у Чонгука будет возможность удивить Чимина своими способностями. Намджун не удивился способностям Чонгука, когда он был после Сокджина, и, возможно, именно это стоило ему раунда. Но на этот раз у него есть элемент неожиданности. Это сыграет ему на руку. Он сделает всё, что только в его силах.       На пути обратно он едет в одной машине с Тэхёном, глубоко дыша и подготавливая себя морально.       — Сегодня ты первый, не так ли? — спрашивает Тэхён.       Чонгук смотрит на него, но не отвечает, сохраняя невозмутимое выражение лица.       — Я никому не скажу, — добавляет Тэхён, улыбаясь.       Мысль о том, чтобы попросить у Тэхёна пару подсказок, секретов о половой жизни Чимина, о которых Тэхён точно должен знать, поселяется в голове Чонгука, но он не будет так делать. Он не будет жульничать. Ему это не нужно.       — Ты справишься, — говорит Тэхён.       Чонгук щурится:        — Разве ты не болеешь за Сокджина? Чтобы спасти задницу Юнги-хёна?       Тэхён смеётся:        — Неа, я за тебя болею.       Макнэ вопросительно приподнимает брови.       — За заранее проигравшего, — уточняет Тэхён.       — Ой, да пошёл ты, — Чонгук шумно выпускает воздух через ноздри.       — Нет, если серьезно, — говорит Тэхён, — у тебя есть все шансы с Чимином. Есть у меня ощущение, что ты намного больше подходишь ему, чем Сокджин.       Снова прищурившись, Чонгук говорит:        — Ладно.       Ему стало интересно, были ли слова Тэхёна подсказкой, но затем решил, что просто ищет смысл там, где его нет. Фраза «Больше подходишь ему» на самом деле ничего ему не даёт, и, в любом случае, Тэхён не будет пытаться помочь таким способом.       Чимин и Юнги возвращаются домой последними, смеясь над чем-то. А потом Чимин улыбается Чонгуку и буквально вприпрыжку идёт в ванную. Сокджин тепло смеётся и бесит тем, что снова выглядит чересчур расслабленным, поэтому Чонгук решает пойти и сделать несколько отжиманий в своей комнате, чтобы поумерить пыл. Нужно оставаться спокойным, нужно собраться с мыслями. Сосредоточиться на главном, чёрт возьми.       — Этот раунд будет сильно отличаться, — комментирует Сокджин, когда Чонгук садится рядом с ним на диване в гостиной минут 10 спустя.       Чимин всё ещё принимает душ. Но это же Чимин, так что Чонгук не удивлён. Он явно собирается провести там всё своё ближайшее будущее.       — О да, — соглашается Тэхён, отрывая взгляд от телефона и делая глоток пива.       Чонгук думал, что Намджун не захочет присоединиться к ним этой ночью, ведь, как казалось ранее, его невероятно смущала вся эта ситуация, но он здесь, смотрит телевизор вместе с Юнги и Хосоком. Вероятно, ему интересно, как и каждому из них, чем же закончится эта ночь.       — Мне кажется, нам придётся немного остудить его пыл, — со смешком говорит Сокджин. — Полная противоположность тебе, — обращается он к Намджуну.       — Тебе действительно нужно продолжать говорить об этом? — Намджун краснеет и снова прикрывает руками лицо.       — Чем быстрее ты свыкнешься с этим, тем легче тебе будет жить, — Сокджин пожимает плечами.       Намджун страдальчески стонет.       — Итак, — Тэхён поворачивается к Чонгуку, — ты придумал план?       Чонгук кидает взгляд на старшего:        — Да.       Брови Сокджина медленно ползут вверх.       — А ты? — спрашивает Тэхён у Сокджина.       Тот мычит:        — У меня нет как такового плана.       — Ты просто читаешь людей, — предполагает Тэхён.       Сокджин кивает.       — Ты намного спокойнее сегодня, — замечает Хосок, поглядывая на Чонгука.       — На самом деле не очень, — признаётся макнэ. — Я просто теперь больше сосредоточен.       — Хочешь победить? — улыбается Хосок.       — Собираюсь победить, — исправляет Чонгук.       — Сокджин-хён, — говорит Юнги, — кажется, он настроен серьёзно. Прошу, не дай ему победить. Если он победит, меня трахнут.       — Буквально, — говорит Тэхён.       Хосок смеётся.       Сокджин ухмыляется:        — Понял тебя.       Юнги сжимает ладонь в кулак:        — Файтин.       Чонгук закатывает глаза, а затем закрывает их и делает глубокие вдохи и выдохи, позволяя телевизору отвлечь себя, сосредотачивается на шуме, чтобы сохранять спокойствие. И у него это получается ровно до того момента, пока он не слышит, как дверь из ванной открывается и закрывается. После этого становится намного тяжелее. Он знает, Чимин ещё не собирается идти в гостиную, потому что слышит хлопок ещё одной двери из совершенно другой комнаты, вероятнее из Чиминовой с Хосоком. Чонгук не отрывает глаза, но его ноги начинают неконтролируемо дёргаться, так что ему даже приходится придерживать их пару раз, но дрожь никак не прекращается.       Он понимает, что технически находится в невыгодном для себя положении, и, честно говоря, у него не получается переубедить себя в обратном, но всё в порядке. Всё. В этот раз он не планирует проигрывать, но в это же время он не может недооценивать Сокджина. Сокджин прав. Это соревнование. Задача Чонгука — понять, чего хочется Чимину. Это получилось у Сокджина с Намджуном прошлой ночью, и, возможно, Сокджин лучше в этом разбирается, чем Чонгук. Возможно. По крайней мере, в условиях, когда приходится очень быстро узнавать их желания для одного оргазма и с ограничением во времени. Чонгук не может этого не признать. Отчасти.       Тем не менее, единственное, что теперь занимает мысли Чонгука, — что у него есть преимущество над Сокджином — теперь-то он понимает, насколько Сокджин серьёзно подходит к этому. Это была ошибка со стороны старшего, позволить Чонгуку наблюдать за его умениями. Чонгук не будет недооценивать его в этот раз, но он знает, что Сокджин продолжает недооценивать Гука. Давать Чонгуку подсказки? Да он ненормальный. И не настолько хорошо строит стратегии, хотя, видимо, уверен в обратном. Да, он определённо более самонадеян, чем Чонгук.       Знание того, о чём Сокджин думает во время всех этих вещей, только становится преимуществом для Чонгука. Сокджин чрезмерно сосредоточен. Не сводил глаз с Намджуна ни на секунду на протяжении всего раунда, считывал его шаг за шагом. Это значит, что роль Чонгука заключается не только в том, чтобы выяснить, чего хочется Чимину, но также ебаться с Сокджином. Ему хочется настоящего состязания? Тогда он его получит.       Вскоре Чимин приходит в гостиную. Его волосы взъерошены, одежда размера оверсайз и выглядит до безумия нежно, но его улыбка самая шаловливая, которую он когда-либо видел.       — Готовы? — Чимин опирается рукой на бедро и с интересом наклоняет голову в сторону.       Чонгук делает глубокий вдох и встаёт, Сокджин делает то же самое. Чимин очень широко улыбается.       — Повеселитесь! — кричит Тэхён, а затем они все направляются в комнату Намджуна.       — Я так долго этого ждал, — пропевает Чимин.       Первое, что делает Чимин, когда заходит в комнату, это удивлённо вздыхает и идёт прямо к повязкам, лежащим на кровати Тэхёна. Или… к повязке. В этот раз она одна.       — Оуу, он оставил мою самую любимую, — Чимин прижимает её к груди.       — У тебя есть самая любимая? — Сокджин смеётся, запирая за собой дверь на замок.       — Конечно! — Чимин улыбается. — Недавно он показывал мне всю свою обновлённую коллекцию секс-игрушек, в принципе он всегда рассказывает мне, когда покупает что-то новенькое… Подарил вибратор на мой прошлый день рождения, — он радостно жмурится от воспоминаний, — люблю его.       — Откровенно говоря, — серьёзно говорит Сокджин, — ваша дружба прекрасна.       — Как так вышло, что вы всё ещё не трахаетесь? — спрашивает Чонгук, подходя к Чимину и забирая из его рук повязку. По форме она очень проста, покрывает ту часть, которая чуть выше бровей, треугольная форма вырезана вокруг носа, одна сплошная лента без застёжки сзади, она превосходна. Тёмно-красного цвета и покрыта чёрным незамысловатым узором из кружева. Дорогая на вид, гладкая и довольно стильная. Никаких сомнений, Чимину она действительно нравится.       — Ну, есть одна маленькая преграда в виде его натуральности, — Чимин нежно улыбается. — И, честно говоря, мне действительно не хочется трахнуть его. Больше не хочется. Я знаю слишком много о нём, чтобы хотеть этого, — его глаза расширились от ужаса. — Он не шутил, когда сказал, что мы несовместимы.       — Насколько он извращенец? — Чонгук поднимает взгляд на Чимина.       — Я не знаю всех деталей, — говорит Чимин, — но из того, что мне известно… в смысле, я видел всю коллекцию его секс-игрушек, и некоторые вещи оттуда… — он поджимает губы, — я не смогу принять. Я думаю, большинство не сможет принять.       — А? — воскликнул Сокджин.       — Ага, — кивает Чимин. — По правде говоря, мне бы хотелось понаблюдать за его раундом больше, чем за Намджуна. Чисто из-за любопытства, какой же он на самом деле.       — Теперь мне стало любопытно, — говорит Сокджин.       — Кажется, будто ты на самом деле хочешь трахнуть его, — говорит Чонгук.       Чимин забирает повязку обратно:        — Неа. Тебе придётся узнать огромное количество вещей о половой жизни твоего самого лучшего чудаковатого друга натурала, прежде чем тебе на самом деле станет любопытно, — он вздыхает. — Кажется, это случилось… когда я в пятый раз помогал ему брить яйца, с того момента он официально меня больше не привлекает, — Чимин поднимает взгляд и качает головой, — и это случилось год назад.       — Так вот почему вы иногда ходите в душ вместе? — косится Чонгук.       — Ага, — Чимин улыбается.       — Невероятно, — бормочет Сокджин и задушенно смеётся.       Чимин пожимает плечами.       Момент настал.       Чимин пробегается пальцами по кружеву.       — Ладно, — говорит Сокджин, кивая головой на кровать Тэхёна.       Чимин широко улыбается, после чего быстро поворачивается и встает у изножья кровати Тэхёна.       Внезапно, его выражение лица становится похотливым, глаза сужаются, бедро слегка приподнято, а нижняя губа зажата между зубов.       — Как вы хотите меня? — спрашивает он низким голосом.       Сокджин улыбается, и Чонгук тоже позволяет смеху вырваться из груди. Они оба подходят к Чимину. Да, Чонгук любит его.       — А как ты хочешь? — спрашивает Чонгук. — Выбор за тобой.       — О, тогда я знаю, в какой позе я хочу быть, — говорит Чимин, удерживая зрительный контакт сначала с Чонгуком, а потом с Сокджином. — Вопрос, насколько обнажённым вы хотите видеть меня?       — Как тебе удобно, — говорит Чонгук.       — Серьёзно? — Чимин морщит нос, ещё больше приподнимая бедро. — Вы ничего мне не скажете?       — Мы хотим, чтобы тебе было комфортно, — говорит Чонгук.       — Ничего не снимай, — решает Сокджин, и Чонгук с Чимином прищуриваются, глядя на него. — Разве раздевание — это не часть веселья, нет?       Уголки губ Чимина приподнялись. Доволен. Чонгук не может объяснить, но кажется, Сокджин уже просчитал это. Слишком продуманно, слишком прямолинейно. Но это также сработало. Чонгук думает, как же хорошо, что Чимин будет с завязанными глазами. Не потому что Чонгук напуган, а потому что Сокджин начал игру ещё до того, как они начали, это чёртово жульничество.       Чимин поднимает повязку, натягивает на голову, а потом накрывает ею глаза.       — Так, мы поворачиваем тебя дважды, — говорит Сокджин. — Ты должен сказать нам, если будешь знать, кто перед тобой.       Чимин согласно мычит, поправляя повязку.       — Когда мы остановимся, — продолжает Сокджин, — ты будешь стоять лицом к кровати.       — Ясненько, — Чимин выпрямляет спину.       — Один шлепок по бедру означает «да», два одновременных — «нет», — добавляет Чонгук. — Какое у нас стоп-слово?       — Фиолетовый, — отвечает Чимин, лёгкая улыбка расцветает на его губах.       — Воспользуйся им при необходимости, — говорит Чонгук, а затем устраивает руку на бедре Чимина.       Рука Сокджина опускается на другое бедро, и они медленно поворачивают его. Когда они убирают руки, Сокджин уходит на кровать Намджуна, садится на неё в позе лотоса, ставя локти на колени и наклоняется вперёд. Готов, блять, анализировать. Чонгук аккуратно поворачивает Чимина пару раз и останавливает его, когда он оказывается лицом к кровати.       — Всё? — спрашивает Чимин, и Чонгук нежно хлопает его по бедру. — Я могу уже становиться в позу? — второй хлопок по бедру.       Чонгук улыбается. Как бы странно это не звучало, но этим раундом Чонгук собирается насладиться сполна. Тэхён прав, Чимин как раз тот тип людей, с которым Чонгук предпочёл бы переспать. Неловкие натуралы никогда не были в его вкусе.       Как только Чимин взбирается на кровать, Чонгук снова кидает долгий взгляд на Сокджина. Он говорит себе, что должен сосредоточить большую часть своего внимание на Чимине, но в прошлый раз ему было настолько интересно увидеть реакцию Сокджина, что теперь он не знает, сможет ли удержаться. Сокджин выглядит спокойно, впрочем, как и всегда. Ничего нового. Итак, Чонгук отворачивается, снова напоминает себе, что прямо сейчас Сокджин не в приоритете. Завтра — вот когда он должен сосредоточиться на нём.       Чимин становится на четвереньки посередине кровати, призывая Чонгука тоже взобраться на неё. Ладно. Чимин немного подвиливает задницей.       — Я думаю, это классическая поза для римминга, — говорит Чимин. — И нет, я не знаю, кто из вас сейчас сзади меня.       Чонгук залезает на кровать и нежно шлёпает бедро Чимина, заставляя того хихикать.       Мягко. Да, Чонгуку кажется, что Чимин предпочитает что-то мягкое и нежное. Однако, он может ошибаться. Но для начала лучше начать нежно. Он снова кидает взгляд на Сокджина — то же самое любопытство, сосредоточенное выражение лица.       Когда Чонгук кладёт руки на бёдра Чимина, он чувствует, как тот слегка напрягается, но затем снова расслабляется. Испугался. Чонгук должен быть более осторожным. Он скользит руками по бокам Чимина, приподнимает его футболку, а потом проводит пальцами по спине. Чимин мычит, снова виляя задницей.       Чонгук хмыкает. Возможно, Чимину не нужна такая же длинная прелюдия как Намджуну. Он значительно больше расслаблен, чем был Намджун, и кажется менее разговорчивым. По крайней мере, меньше нервной болтовни. Вероятно, от него не будет никаких словесных указаний. Что ж, ладно. Чонгук решает, что футболка Чимина определённо лишняя здесь, и Чим будет не против скорее от неё избавиться, чтобы появилась возможность продемонстрировать свой… эксгибиционизм. Если Чонгук не ошибается, что тот эксгибиционист.       Он задирает футболку Чима выше, и как только тот понимает намёк, на мгновение приподнимается и скидывает ненужную ткань. После чего снова опирается на руки и немного выгибается в спине. Чонгук снова бросает взгляд на Сокджина — тот сидит с неизменным выражением лица — и макнэ внезапно вспоминает, как старший избегал член Намджуна в самом начале и прикасался к нему там, где Чонгук не уверен, что можно было. Макнэ решает в этот раз отыграться на Чимине. Время взорвать ему мозг.       Он подползает ближе к Чимину, и их бёдра соприкасаются. Затем Чонгук наклоняется над ним, придерживая за бицепс, и целует сзади в шею. Чимин резко вдыхает воздух, определённо не ожидая чего-то подобного, и Чонгук не может сдержаться, чтобы снова не кинуть взгляд на Сокджина. В этот раз брови старшего немного приподнялись. Удивлённый Сокджин кажется триумфом для Гука. Но нужно сосредоточиться. Он замешкался на мгновение, снова прижимаясь к Чимину, его губы оставляют мягкие поцелуи на шее и плечах Чима, а руки скользят по его груди.       Кожа Чимина покрывается мурашками, и, когда Чонгук начинает спускаться поцелуями вниз по позвоночнику, Чим глубоко выдыхает. На протяжении прошлого раунда Чонгук не ощущал, чтобы их молчание как-то сказывалось, Намджун болтал практически всё время, полностью заполняя пространство. Но сейчас Чонгук действительно начинает чувствовать тишину. Инструкции Намджуна определённо были ценны. Сейчас же нет ничего, кроме чмокающих звуков и дыхания Чимина. Впрочем, неважно. Чонгуку не нужны словесные инструкции. Пока Чимину комфортно — Чонгуку тоже комфортно. Ему просто нужно убедиться, что Чимин вовлечён в процесс.       Он медленно стягивает спортивки Чимина, ожидая, что следом будет следующий слой одежды в виде нижнего белья, с которым ему тоже придётся расправится, но… его нет. В этот раз Чимин не напрягается, кажется, даже не удивлён и не нервничает из-за наготы. Он приподнимает колени, чтобы Чонгук смог полностью снять его штаны. Когда на Чимине ничего не остаётся, его спина выгибается ещё сильнее, демонстрируя тело во всей красе. Рассматривать Чимина, разводя его половинки в стороны, наблюдать, как сжимается его розовая дырочка без единого волоска — однозначно не в тягость.       И только когда Чимин начинает ёрзать, Чонгук отворачивается и снова кидает быстрый взгляд на Сокджина, который, прищурившись, наблюдает за ними.       — Ну же, — шепчет Чимин, призывая к действию.       Чонгук улыбается, снова разводит его половинки и игриво кусает. Это заставляет Чимина громко втянуть воздух, а затем снова рассмеяться. Чонгук оставляет на его заднице один поцелуй, второй, третий, при этом громко причмокивая, создавая немного шума.       Голова Чимина запрокидывается назад и снова падает вперёд. Чонгук смотрит на него и замечает, что тот улыбается. Значит, ему весело. Отлично. Он оставляет один поцелуй на копчике Чимина и спускается ниже, всё ниже и ниже, полностью игнорируя его дырочку, но зато целует его яички.       — Ох, — вздыхает Чимин, когда Чонгук вбирает одно в рот.       Сейчас ему действительно плевать на то, что он вообще-то не любит трогать чужие яйца. Сейчас важны не желания Чонгука. Чимин сказал, чтобы без рук и члена, но ничего не говорили про яички, а Чонгук планировал воспользоваться всем, чем сможет. Особенно, когда это заставляет Чимина так мило реагировать, а его член напрягается между его ног.       Боковым зрением Чонгук замечает какое-то движение и переводит взгляд на Сокджина. Его смущает, как Сокджин заёрзал. Чонгук хмурится, позволяя яичку выскользнуть изо рта, и потом нежно целует его, не понимая, что происходило с Сокджином секунду назад. А затем, когда старший разводит ноги немного шире, Чонгук понимает, что тому неудобно, потому что у него, блять, встал.       Чонгук тут же закрывает глаза. Он не может на это смотреть. Нельзя на это отвлекаться. Это он собирается отвлекать Сокджина, это его план, нельзя позволить Сокджину мешать ему сейчас. Даже у Чонгука ещё не стоит. Какого хрена произошло с «нехваткой ментальной стимуляции»?       Слегка приоткрыв глаза, он целует одно из яичек Чимина, останавливаясь прямо над его дырочкой, позволяя почувствовать там своё дыхание.       — Нервничаешь? — спрашивает Чимин тихо, дразнясь.       Чонгук хлопает одновременно по обоим бёдрам.       — Тогда чего ты ждёшь?       Сделав язык плоским, Чонгук делает один широкий мазок вдоль дырочки Чимина.       Тот выдыхает стон, его дырочка судорожно сжимается и разжимается, ожидая чего-то большего. Но Чонгук не даёт ему этого, просто разводит его половинки сильнее и смотрит. Он действительно такой миленький.       — Ты что, просто смотришь на меня? — тяжело дыша спрашивает Чимин, и Чонгук, чёрт возьми, может услышать, насколько ему это нравится.       Он шлёпает по бедру Чимина — да — в ответ на это спина Чимина выгибается ещё сильнее.       — Хорошенькая?       Чонгук отвечает одним шлепком и ещё одним широким мазком вдоль всей его дырочки.       Чимин хихикает, его член дёргается, ему так нравится. Похвала. Господи, это так очевидно, что у Чимина мог бы быть кинк на похвалу. Но хвалить это то, что, чертовски сложно делать, когда ты не можешь… говорить. Значит, остановимся на эксгибиционизме.       А пока он целует дырочку Чимина, проникает языком внутрь, широко лижет вверх и вниз, делает язык тверже и прижимает его с силой. И, несмотря на отсутствие каких-либо вербальных подсказок, которые Чимин давал ранее, сейчас он полностью компенсирует это своими стонами. Множество и множество бесстыдных стонов, и слышать их достаточно, чтобы у Чонгука начало твердеть между ног.       Он такой отзывчивый, и это шокирует. Бёдра Чимина начинают двигаться навстречу языку Чонгука, побуждая того к ещё большим действиям. Его дырочка судорожно сжимается и разжимается. Его член, твёрдый как камень, покачивается под животом. Чонгук может быть уверенным на сто процентов, что Чимин сможет кончить только от этого. Вопрос в том, сколько времени на это уйдёт.       Эта мысль заставила его напомнить себе, что скорость не важна. Он больше не будет повторять этой ошибки. Главное понять, чего Чимину действительно хочется. Но дело в том, что Чимин, кажется, именно тот, кому бы понравилось быстрее. Нетерпеливый. Но потом Чонгук вспоминает слова Сокджина о том, что, скорее всего, у того получится обуздать Чимина, а за тем обнаруживает, что он намеренно начал замедляться и, вместо того, чтобы делать широкие мазки вверх и вниз, просто водит языком по кругу. Меняет темп, чтобы привести Чимина в себя. Нужно успокоить его.       Честно говоря, он не уверен, что это правильное решение. Он не уверен, что Сокджин не шутил, когда говорил, что им придётся сдерживать Чимина. Он говорил всерьёз или же это была шутка? И Чонгук сейчас бесится ещё больше с себя, думая о словах Сокджина. Они звучали как грёбанные инструкции, будто Сокджин знает больше Чонгука. А это не так. Макнэ и сам видит, что если он сейчас же не снизит темп, Чимин кончит слишком быстро. И даже если Чимину хочется этого прямо сейчас, ещё не значит, что он оценит это по завершению. Чем дольше длится процесс, тем больше удовольствия — так будет лучше.       Впрочем, Чимин думает иначе. Секунда, и его рука уже тянется назад, чтобы схватить Чонгука за волосы. Чимин задыхается, стонет и пытается прижаться как можно сильнее. Это заставило макнэ немного растеряться, он чуть не произнёс «нет» вслух. Нет, Чимину нельзя до него дотрагиваться, иначе тот поймёт, кто сейчас перед ним. Но Чонгук неожиданно для самого себя вместо того, чтобы просто отстраниться, хватает Чимина за запястье и прижимает того к кровати.       Это заставило Чимина всхлипнуть, и Чонгук понимает, что, скорее всего, сжимает его руку слишком сильно, поэтому очень быстро отпускает его, позволяя Чимину снова опереться на обе руки. Он продолжает вылизывать того круговыми движениями, но теперь надавливает твёрдым языком с ещё большей силой и шлёпает Чимина по бёдрам. Задница Чимина прижимается к его лицу. Нет. Плохо. Нельзя прикасаться.       — Извини, — хотя непохоже, что ему действительно жаль. Чонгук буквально слышит улыбку в голосе Чимина.       Когда он вжимается кончиком языка прямо в его дырочку, тот громко всхлипывает.       — Да, — вздыхает Чимин, его бёдра сильнее прижимаются к лицу Чонгука.       Поэтому макнэ давит языком ещё сильнее, кончик проскальзывает внутрь, затем выскальзывает и снова скользит внутрь, трахая Чимина. Руки его подгибаются, и он падает на локти, вжимаясь лицом в кровать, и тяжело дышит.       — Блять, вот так, да, — говорит Чимин и громко стонет.       Чонгук на секунду задумывается, слышат ли их ребята снаружи, но тут же начинает трахать Чимина с ещё большим упоением. Он разводит его половинки шире и напрягает свой язык сильнее. Господи, если бы Чонгук мог, он бы вошёл пальцами в Чимина прямо сейчас, а потом давил на простату, чтобы заставить того по-настоящему рыдать. Он будет трахать его с таким остервенением, что у того сорвётся голос, а простыни насквозь промокнут от его слёз.       Да, Чимин точно из того типа парней, которых Чонгук бы искал в клубе, чтобы потрахаться. Активный, отзывчивый, громкий и чертовски великолепен. Сейчас ему хочется, чтобы Чимин был тем случайным парнем из клуба, чтобы трахнуть его как следует. Столько всего он мог бы с ним сделать, но сейчас он имеет право только на римминг. Но даже если бы он решил сделать своему партнёру только римминг, он всё равно останавливался бы периодически, чтобы спросить, нравится ли ему так. Чонгук хорош в чтении людей. Да, хорош. Но одно дело иметь возможность задавать им вопросы и слышать ответы, а другое — вовлекать их в этот процесс как ментально, так и физически.       Сосредоточься. Это всё грёбанные отговорки. Как будто Чонгук готовит себя к проигрышу. Нет. Он позволяет себе скользнуть по груди Чимина, чувствуя, как поджимается его живот при каждом вздохе. Ему до жути нравится это всё. Макнэ даже не прикасается к члену Чимина. Он же говорил, что ему это не нужно, поэтому Чонгук не намерен помогать ему. Вместо этого, он накрывает большими пальцами его соски.       Бёдра Чимина прижимаются ближе в ответ, поэтому Чонгук сжимает его соски, пытаясь протолкнуть язык ещё глубже, напрягает его внутри, медленно, но верно подводя Чимина к краю. Он стонет всё громче и чаще, тихие вздохи «да» срываются с его губ.       — Блять, так хорошо, — голос Чимина ломается.       Ему это настолько нравится, что Чонгуку сносит крышу. Он хочет, чтобы Чимину было хорошо, хочет заставить его кончить так сильно, насколько это вообще возможно. Член Чонгука настолько твёрдый, что уже практически больно, но он игнорирует это. Вместо того, чтобы достать его и передёрнуть хорошенько, как ему хочется, он просто, блять, игнорирует его.       Кажется, у него немного едет крыша. Не может ничего с собой поделать. Ему это слишком сильно напоминает случайный трах. Его глаза закрыты, руки снова возвращаются на задницу Чимина, широко раскрывая его. Чонгук разрешает самообладанию отойти на задний план, он забывает, что это вообще-то его лучший друг Пак Чимин, которому он сейчас отлизывает; забывает, что Сокджин всё ещё здесь и всё ещё наблюдает за ним; забывает, что это соревнование, и просто разрешает себе получать удовольствие, трахая Чимина своим языком, и представляет, как вводит пальцы внутрь, заставляя того кончить, а потом переворачивает его на спину, седлает его грудь и трахает хорошенько его в рот, а затем выходит прямо перед тем как кончить, чтобы раздвинуть ноги Чимина, глубоко втрахивать его в постель и снова заставить кончить. Провести с ним самую лучшую ночь, которая когда-либо была у него. Лучшее, что когда-либо с ним случалось.       Только когда голос Чимина окончательно ломается, он приходит в себя. Чонгук с такой силой вцепляется в его задницу, что тот скулит, и он уверен, что не от боли, а от приближающегося оргазма. Потому Чонгук не ослабляет своей хватки. Возможно, именно это имел в виду Чимин, когда говорил, что он не настолько ванильный, возможно, ему нравится грубое обращение с собой и немного доминирование.       — Господи, — голос Чимина очень высокий и так сильно дрожит, — я сейчас кончу, пожалуйста, не останавливайся.       И Чонгук не останавливается. Желание кинуть короткий взгляд на Сокджина пересиливает его. Чонгуку нужно увидеть его реакцию на это всё. Ему кажется, что в этот раз он чертовски хорошо справился. Лучше, чем в прошлый раз. Кажется, что он был внимателен и не упустил ни одной подсказки. То, как бёдра Чимина трясутся, и то, что он не может прекратить судорожно хватать воздух ртом, значат только одно.       — Блять, прошу, пожалуйста, пожалуйста, — хнычет Чимин. — Да! Да, я кончаю! — он громко стонет.       Тем не менее, глаза Чонгука всё ещё закрыты. Это, блять, финишная прямая. Финишная лента. Голос Чимина ломается от крика, он кончает на простыни, а его руки снова хватаются за волосы Чонгука, прежде чем тот успевает остановить его, Чимин тянет за волосы с такой силой, что становится больно. Одной рукой Чонгук крепко хватает Чимина за запястье, прижимая его к кровати, а другой рукой держит Чимина раскрытым, вылизывая его дырочку.       — Блять, — бёдра Чимина дёргаются. — Сука.       Чонгук отпускает его руку и тянется вниз, чтобы сжать себя через штаны. Просто, чтобы немного снизить давление. Больше ничего. Он оставляет ещё один поцелуй на дырочке Чимина, задерживается, отпускает его и тянется рукой, чтобы просто провести по члену Чимина, шокируя его, заставляя всё его тело вздрогнуть. Картина затраханного Чимина всё ещё перед его глазами. Теперь, наконец, он может посмотреть на Сокджина.       Увидеть его в этой комнате почти неожиданно, но он здесь, и его твёрдый член натягивает спортивки. Однако, не похоже, что его это беспокоит. Он не обхватывает рукой свой член, как Чонгук, и не пытается сопротивляться своему желанию. Они встречаются глазами на секунду, и, по крайней мере, в этот раз Сокджин не ухмыляется. Да, Чонгук проделал чертовски хорошую работу, и да, Сокджин должен начать переживать. Чонгуку даже удалось возбудить его в этот раз. Кажется, плюс одно достижение в копилочку Чонгука.       — Я думаю, мне нужно остаться здесь на минутку, — тихо говорит обессиленный Чимин. — Или десять.       Чонгук легко целует его в затылок, проводя руками вверх и вниз по бедрам, но не двигается с кровати. Ему кажется неправильным оставить Чимина одного сейчас.       — Боже, — он тяжело дышит. — Ладно, — он сглатывает, — можешь идти. Я выйду через некоторое время.       Чонгуку хочется спросить его, уверен ли он. Вместо этого, он снова чмокает его в затылок.       Чимин устало смеётся.       — Ты хорошо поработал, кто бы ты ни был, — говорит Чимин, и Чонгук улыбается, облизывая губы. — А теперь иди, дай мне прийти в себя, — он снова смеётся.       Ещё один поцелуй на затылке Чимина, а затем Чонгук встаёт с кровати. Он кидает многозначительный взгляд на стояк Сокджина, когда тот поднимается, а затем смотрит старшему прямо в глаза и ухмыляется. Получить в ответ закатывание глаз странно, но приятно.       — Ну, и что ты теперь скажешь? — говорит Чонгук, закрывая за собой дверь, и подходит к своему шкафу. Вытирает свою же слюну с лица и пытается выкинуть из головы картинки блядского Чимина.       — В этот раз ты справился лучше, — Сокджин заваливается на кровать Чонгука.       Тот смотрит на стояк Сокджина через зеркало, задаваясь вопросом, скажет ли старший что-нибудь на этот счёт.       — Но всё ещё упустил пару важных вещей, — добавляет он.       Чонгук поворачивается и опирается на свой шкаф, приподнимая брови.       — Я просто покажу тебе завтра, — Сокджин улыбается.       — Нет, — решительно говорит Чонгук, в этот раз точно уверенный, что это блеф, — расскажи мне.       Невозможно узнать, прав Сокджин или нет, но Чонгуку хочется узнать в любом случае.       Сокджин прищуривается, бросая взгляд на ширинку макнэ — всё ещё твёрдый — затем на свою, прежде чем их глаза встречаются.       — Он практически умолял тебя отшлёпать себя, — говорит Сокджин. — Это первое.       — Ты не можешь этого знать, — спорит Чонгук. — Он ни слова об этом не сказал. Ты никаким образом не можешь знать этого.       — Нет, но ему очень понравилось, когда ты грубо с ним обращался, — говорит Сокджин. — Ему также понравилось, когда ты удерживал его на месте. Наверняка нужно было сделать больше чего-то подобного.       Чонгук отказывается принимать то, что он тоже заметил в конце — Чимин возбуждается намного сильнее, когда с ним обходятся погрубее. Чонгуку кажется, что он должен был заметить это раньше, сделать больше, но сильнее его расстраивает, что он уже знает, чем Сокджин воспользуется завтра.       — Однако, отдаю должное за похвалу, — добавляет Сокджин. — Я не знаю, как у тебя получилось одаривать его комплиментами, при условии, что нам не разрешено разговаривать.       Чонгуку не удаётся сдержать ухмылку.       — Впечатляет, — кидает Сокджин.       — Не забывай, что у меня получилось возбудить тебя тоже, — Чонгук снова пристально смотрит на него. Теперь, когда его раунд окончен, и даже несмотря на то, что отвлекать Сокджина — это задача на завтра, не навредит разъёбывать его уже сейчас.       — Я тебя умоляю, — отмахивается Сокджин. — В этом нет твоей заслуги.       — Да что ты говоришь? — Чонгук закусывает нижнюю губу. — Меня не проведёшь.       — В этом только его заслуга, никак не твоя, — вздыхает Сокджин.       — Так значит, Чимин тебя больше 'ментально стимулировал', чем Намджун? — спрашивает Чонгук.       — Чимин наслаждался этим значительно больше, чем Намджун, — говорит Сокджин. — По всей видимости, это и стало причиной.       Чонгук фыркает:        — Звучит, как будто ты не ожидал такого.       — Не ожидал, — серьёзно говорит Сокджин, снова кидая взгляд на выпуклость Чонгука.       — Любишь, когда твой партнёр громкий? — дразнит Чонгук.       — И отзывчивый, — отвечает Сокджин, отводя взгляд.       — Честно, — Чонгук пожимает плечами, присаживаясь рядом с Сокджином.       Сокджин приподнимает брови, а Чонгук опускает взгляд на выпуклость Сокджина. Он уговаривает себя, что делает это только для того, чтобы смутить старшего, выкинуть что-то такое, что будет отвлекать его завтра, но на самом деле ему очень сложно отвести взгляд. Сокджин всегда был скрытным, когда дело касалось его сексуальной жизни, это Чонгук точно помнит. Не говорит много о своих случайных связях. По крайней мере, не с Чонгуком. Гук всегда был уверен, что у того просто не часто случается секс, но, возможно, он очень сильно ошибался. И он ни разу не ловил Сокджина за дрочкой. Так что, глядя сейчас на такого Сокджина — под впечатлением — да… сложно отвести взгляд.       — Прекрати смотреть на него, — говорит старший через пару секунд.       — Почему? — это первая вещь, которую выдаёт мозг Чонгука.       Сокджин щурится:        — Потому что это… странно?       — Но ты же смотрел на мой в прошлом раунде, — Чонгук поднимает глаза, чтобы посмотреть на Сокджина.       — Я так на него не смотрел, — возражает тот.       Чонгук пожимает плечами, отклоняется назад и смотрит в потолок. Картинки блядского Чимина не покидают его голову. А так же картинка одинокого Чимина, с которым хочется восполнить все пробелы. Это всё ещё кажется каким-то неправильным. Ему на самом деле хочется передёрнуть.       — Что такое? — спрашивает Сокджин. — Ты выглядишь обеспокоенным.       — Не хотел оставлять его там одного, — признаётся Чонгук.       — Да, — говорит Сокджин. — Однако он согласился на это, он знал, что так будет.       — Да, но, — Чонгук выдыхает, — кажется… что чего-то не хватает.       — Ага, — кивает Сокджин.       Макнэ зевает ни с того ни с сего, и Сокджин начинается задушено смеяться.       — Я собираюсь победить, — уставшим голосом произносит Чонгук, внезапно почувствовав себя немного более истощённым, чем секунду назад.       — Нет, не победишь, — говорит Сокджин, и это прозвучало как-то по-странному ласково.       Ещё один зевок. Это всё адреналин. Он на пределе, кажется, уже пять дней? Его глаза закрываются, не нужно было ложиться на кровать. Это похоже уже на автоматическую реакцию — засыпать здесь. Ему нужно расслабиться. В конечном итоге, он вымотал себя до такой степени, что у него не осталось энергии для другого важного дерьма.       Движения Сокджина заставляют его открыть глаза.       — Оставайся здесь, — тихо говорит Сокджин, вставая с кровати. Его стояк всё ещё с ним. — Поспи. Тебе это нужно.       Чонгуку хочется спорить, потому что… потому что ему не нужны сейчас указания от Сокджина, потому что… просто так. Но не спорит. Потому что он, блять, хочет спать. И передёрнуть. Чем быстрее он окажется один, тем быстрее он сможет воплотить оба своих желания.       Через пару секунд Сокджин закрывает за собой дверь, Чонгук не открывает глаза и думает просто… не дрочить, просто пойти спать, но затем его рука скользит под штаны и нижнее бельё, обхватывая его упорно стоящий твёрдый член.       Он не знает, как долго уже дрочит. В этот раз не спешит. Он слишком устал, чтобы пресечь мысли о Чимине, проникающие в его голову, на корню, и он думает, что Чимин в принципе не будет против, поэтому он просто… отпускает себя, позволяя своему воображению наполниться этими образами, убеждая себя, что Чимин — парень, которого он только что встретил в клубе и отвёз к себе домой. После этой ночи это даже не кажется каким-то неправильным. Растянуть Чимина, трахнуть его, заставляя кончить единожды, дважды, трижды и столько, сколько он ещё сможет. Чонгуку хочется вымыть свой рот с мылом или что-то в этом роде. Было бы неплохо почистить грёбанные зубы. Он стонет, ускоряя свои движения, вспоминая, как Чимин извивался, а затем вспоминает, как сильно ёрзал Сокджин на кровати. Господи, было безумно приятно увидеть, что у Сокджина встал.       Стук в дверь прямо перед тем, как он собирался кончить, заставляет его громко простонать. Он вытягивает руки из штанов, но даже не утруждается натянуть на себя плед, чтобы прикрыться. Плевать. По крайней мере, на нём всё ещё есть штаны и нижнее бельё. Он стонет громче, не зная, кто стучит. Боже, он должен был сказать, чтобы тот съебался.       — Эй, — Сокджин вернулся. — Подумал, что ты, может, захочешь чего-то выпить, поэтому я сделал тебе…       Он держит в руке дымящуюся чашку, как предполагает Чонгук, с чаем, и замолкает, когда его глаза пробегаются по макнэ, и он понимает, чем тот занимался.       — Так, ладно, — он делает шаг вперёд. Чонгук заставляет себя сесть, а его член принимает неудобное положение. У Сокджина уже не стоит. Ясно, почему.       Он забирает кружку из рук старшего:        — Спасибо.       — Пожалуйста, — говорит Сокджин. — Кстати, Чимин более чем в порядке, он практически сияет и кажется очень счастливым, так что можешь спокойно отдыхать.       Его взгляд снова опускается на бугорок Чонгука, но затем он быстро разворачивается и уходит. Чонгук пьёт чай медленно. Сладкий, чтобы заменить вкус, который был у него во рту. Он был так близок, чтобы кончить и расслабиться наконец, но всё равно не торопится покончить со своим чаем, и он действительно благодарен Сокджину за то, что тот позаботился о нём.       Когда он снова возвращается к дрочке пару минут спустя, половина чая уже выпита, и на него внезапно накатывает прилив нежности из-за этого всего. Медленнее, нежнее, постепенно приближается к оргазму и содрогается всем телом от удовольствия. Перед тем как уснуть, Чонгук думает, будет ли дрочить Сокджин сегодня ночью или нет. Если да, то о чём он будет фантазировать. Вероятнее всего, о Чимине. Возможно, о Чонгуке, который отлизывает Чимину. Макнэ, вроде как, не против. Будет честно, если Сокджин тоже будет о нём фантазировать.       — Вы это видели? — Чонгук слышит Чимина, как только заходит на кухню следующим утром. — Серьёзно, Сокджин-хён вышел из комнаты Чонгука со стояком.       Сокджин закатывает глаза.       — Это нормально, — отмахивается Тэхён с другой стороны кухонного островка.       — У него не встал на раунде с тобой, — говорит Чонгук Намджуну, который внезапно резко вздыхает, как будто его это зацепило до глубины души.       Юнги хрюкает.       — Подожди, — тихо говорит Намджун, его возмущение сменилось смущением. — А у тебя встал?       Чонгук кивает, падая на соседний стул рядом с Юнги.       Намджун краснеет и прикрывает лицо руками.       — Господи, определись уже, — рявкает Сокджин, — или ты стесняешься, что у кого-то встал на тебя, или ты расстраиваешься, что нет. Не может быть и то, и другое.       — Ну прости, — бормочет Намджун.       Чимин пищит из ниоткуда:        — Я в таком восторге от прошлой ночи!       — Неужели они настолько хороши? — скептически спрашивает Юнги тихим голосом.       — Интересуешься, чтобы морально подготовиться? — Чимин ухмыляется.       Юнги колеблется:        — Нет.       Чимин продолжает ухмыляться:        — Ты должен быть счастлив, что окажешься снизу.       Юнги открывает рот, чтобы возразить, но ничего не приходит в голову.       — Я бы с удовольствием лёг под них, — Чимин пожимает плечами, отпивая от своего чая.       — Я всё ещё болею за тебя, хён, — решает Юнги.       Сокджин громко смеётся.       — И потом он был настолько милым, что даже не хотел оставлять меня, — немного позже в этот же день Чонгук случайно подслушивает, как Чимин рассказывает это Тэхёну. Они обнимаются в углу зала для практики.       — Это действительно мило, — Тэхён улыбается.       — Я знаю, — пищит Чимин и его голос срывается на фальцет. Он кажется удовлетворённым. Если он действительно не перестаёт говорить об этом, это хороший знак для Чонгука. Кажется, он на самом деле произвёл на него впечатление.       — А тебе хотелось, чтобы он остался? — спрашивает Тэхён, когда Чонгук начинает медленно отступать. Не хочется, чтобы они знали, что он всё слышал.       — Я любвеобильный, — говорит Чимин. — Конечно, мне хотелось, чтобы он остался.       И ещё один хороший знак. Чонгук хорошо поработал.       — А знаете, что самое лучше в этом всём? То, что они оба стараются изо всех сил, — заявляет Чимин в лифте, в котором ещё есть Чонгук, Намджун и Юнги.       Намджун поджимает губы.       — Жажда победы заставляет их работать ещё упорнее! — говорит Чимин с широко раскрытыми глазами, будто начал представлять это всё.       — Ага, — Чонгук смеётся.       — Какая, однако, хорошая идея была устроить соревнование, — Чимин опирается подбородком на плечо Намджуна. — Если вчера было настолько хорошо, то сегодня будет, по крайней мере, не хуже, а, возможно, даже лучше.       — Серьёзно, — говорит Юнги, — найди уже, с кем перепихнуться.       — Есть кто-то на примете? — Чимин выпрямляется и упирается рукой в талию.       — Если ты хорошо попросишь, — зевает Юнги, — я поспрашиваю вокруг.       Чимин ухмыляется:        — Не дразни меня так.       Юнги пожимает плечами.       Двери лифта открываются на нужном этаже.       Уверенность Чонгука растёт с каждой секундой.       Чимин уже в душе, когда Сокджин и остальные возвращаются домой, а Чонгук в это время отжимается посреди комнаты. Он чувствует себя спокойнее сегодня, да, но не достаточно. Ускоренный пульс только поможет сосредоточиться. Это очень важно. Сегодня он не просто будет наблюдателем. Сегодня у Чонгука есть новый план.       Он не в состоянии не думать об этом. До вчерашнего раунда он думал, что будет просто надоедать. Ёрзать постоянно, издавать какой-либо шум — делать всё, чтобы отвлечь Сокджина. Но уже после вчерашнего раунда, увидев, что Сокджин не импотент, как казалось ему в самом начале, Чонгук пришёл к решению, что хорошо продуманные игры с разумом — самый лучший способ отвлечь Сокджина.       Быть просто надоедливым недостаточно. Сокджин привык, что Чонгук — та ещё заноза в заднице, так что он с лёгкостью проигнорирует его. Но Чонгук собьёт его с толку тем, что заставит снова проникнуться всем этим — заставит его возбудиться… Сокджин ни за что не сможет игнорировать своё возбуждение и удовольствие от этого опыта. Чонгук уверен, что нихрена у него не получится. Возбуждение — мощная штука.       Это будет нелегко, Чонгук знает. Отвлекать Сокджина действительно не будет легко при условии его сосредоточенности, но также это значит, если ему удастся разрушить его концентрацию — результат будет намного сильнее.       План состоит из двух частей. Первая, нужно быть самой настоящей занозой в заднице. Сокджин, конечно же, в какой-то момент поймёт, что Чонгук пытается помешать ему, макнэ уверен в этом, и когда это произойдёт — надоедливость Чонгука больше не будет производить никакого эффекта. Но пока это работает, отвлекающие маневры, которые Чонгук хочет провернуть — заставить Сокджина смотреть на него, отвлекая внимание от Чимина. Второе заключается в том, чтобы каким-либо образом рассмотреть, когда у Сокджина встанет, и позволить стояку творить чудеса — пусть его собственное возбуждение станет основным отвлекающим фактором для Сокджина.       Чонгук даже не может быть уверенным, что у него получится всё провернуть. Не совсем. По крайней мере, не во второй части. У него нет конкретных мыслей о том, как заставить Сокджина возбудиться, и, честно говоря, он не думает, что это сработает, если он попытается сделать это напрямую, например, потрогать его или сказать что-то. Вероятнее всего, Сокджин просто вежливо попросит его отъебаться. Но есть пару вещей, которые Чонгук может попытаться сделать так, чтобы это произошло… косвенно.       Итак, с уже готовым планом, когда Чимин наконец-то входит в гостиную, кокетливо улыбаясь, и ведёт их двоих в комнату Тэхёна и Намджуна, Чонгук чертовски сосредоточен.       Ему придётся импровизировать, основываясь на реакции Сокджина, но его основной план, как заставить член Сокджина встать, — это заставить его полностью погрузиться в атмосферу. Не прятать свой стояк — делать на этом акцент, ёрзать, корчить лицо, всем видом показывать, что желание выебать Чимина просто невыносимо. Делать достаточно, чтобы Сокджину стало интересно, чем, блять, Чонгук занимается. Пусть мысленно спросит, неужели это Чимин на него так влияет? Или что это за причина в принципе. Есть надежда, раз на Чонгука Чимин так влияет, значит на Сокджина он повлияет ещё больше.       С очень большой натяжкой это можно назвать не идеальным планом. Есть так много факторов, которых он не может контролировать, и он прекрасно знает об этом. Но это лучше, чем ничего. Единственная вещь, в которой Чонгук уверен, это то, что Сокджин не будет ожидать от него прямой попытки саботажа. На стороне Чонгука снова есть элемент неожиданности.       — Кто бы сегодня ни был, ему предстоит долгий путь к победе, — дразнит Чимин, как только Чонгук запирает за собой дверь в комнату Тэхёна и Намджуна.       Чимин подбирает ту же самую повязку с кровати, что была вчера, выглядывая из-под своих ресничек, и закусывает нижнюю губу.       — Хорошо провёл время вчера? — спрашивает Чонгук.       — Ты спрашиваешь, потому что не видел меня со вчерашней ночи? — Чимин улыбается.       — Я уснул, — Чонгук уклоняется от ответа и ловит взгляд Сокджина. Скорее всего, тот вспомнил, что Чонгук не спал, когда тот принёс чай ему в комнату.       Чимин садится на кровать Тэхёна, кидает повязку и опирается на заведённые за спину руки.       — Чувствовал себя измученным, после того как страстно отлизал мне? — давит Чимин и приподнимает брови.       Чонгук никак не реагирует, только ухмыляется, но Сокджин тоже ухмыляется, так что они в безопасности.       — Не переживай, — дразнит Чонгук в ответ, — сегодня я не уставший.       — Оох, — Чимин закусывает нижнюю губу.       Сокджин подходит к Чимину и становится перед ним, Чонгук идёт следом.       Чимин наклоняет голову и поглядывает на них сквозь ресницы. Такая фальшивая невинность. Чонгуку определённо следовало бы занять вчера более доминирующую роль. Что-нибудь погрубее. Он бесится из-за того, что не понял этого раньше. Уф. Ладно. Сейчас это не важно. Нельзя повернуть время вспять. Всё, что сегодня важно — саботаж Сокджина.       — Встанешь? — спрашивает Сокджин.       Чимин хихикает, снова хватает повязку и тут же её надевает, спрыгивая с кровати.       — Возбуждён? — спрашивает Чонгук, глядя на Сокджина и радостно улыбаясь, как будто задаёт вопрос ему.       Глаза Сокджина прищуриваются. А вот и первое замешательство. Как два пальца об асфальт.       — Всегда, — отвечает Чимин, поправляя повязку, чтобы она нормально легла на лицо.       Чимин вскидывает руки вперёд, одна приземляется прямо на грудь Сокджину, а другая — на руку Чонгука, после чего слепо ощупывает всех и вся вокруг, и всё-таки устраивает её на груди макнэ.       — Было бы лучше, если бы мне можно было вас трогать, — Чимин снова закусывает нижнюю губу, поддразнивая.       — Ты вчера уже хватался за волосы, — замечает Сокджин. — Это тоже против правил.       — Разве правила не созданы для того, чтобы их нарушать? — Чимин поворачивает голову, и если бы его глаза не были закрытыми, Чонгук уверен, что сейчас он бы невинно хлопал ресничками.       — Не в этом соревновании, — отвечает Сокджин.        — Стоп-слово, — напоминает Чонгук.       — Фиолетовый, — отвечает Чимин.       Его руки медленно скользят по их животам, а потом вытягиваются вдоль его тела.       Он снова ухмыляется:        — Поворачивайте меня.       Руки на бёдрах Чимина — и вот они уже поворачивают его.       Чонгук отходит, садится на середину Намджуновой кровати с широко расставленными ногами — идеальная поза, чтобы его стояк было хорошо видно, если и когда Сокджин посмотрит на него. Сокджин останавливает Чимина, который находится лицом к кровати, но как только тот наклоняется, чтобы опереться на руки и коленки, Сокджин хватает его за бицепсы и останавливает. Это заставляет Чимина ахнуть, скорее всего, он действительно потерялся в пространстве. Просто представьте, у вас завязаны глаза, вы уже собираетесь что-то сделать и вот вас внезапно останавливают.       Руки Сокджина отпускают бицепсы и предплечья Чимина, пальцами он обхватывает его запястья и заламывают руки за голову одним ровным движением. Чимин, не колеблясь, сцепляет руки в замок и не опускает их, в то время как Сокджин скользит ладонями по его спине, хватается за подол рубашки и стягивает её через голову.       — Ох, чёрт, — Чимин тихо вскривает, а затем его тон становится дразнящим: — Куки, вот это да, шаловливый мальчишка.       Сокджин улыбается, мотая головой.       Он намного меньше церемонится с Чимином, чем Чонгук вчера. Руки Чимина падают по швам, когда Сокджин отбрасывает рубашку в сторону, но старший хватает их и возвращает в исходное положение. Он и правда собирается доминировать. Рискованно, разве нет? Должно быть. Не может быть такого, чтобы Сокджин был настолько уверен в том, чего хочет Чимин. Он испытывает судьбу. И как бы слишком часто. И похоже Чимина это чертовски забавляет.       Затем Сокджин хватается за резинку спортивок Чимина и садится на корточки, стягивая штаны. Под ними снова нет никакого белья. Чимин аккуратно переступает через свои штаны, покорно держа руки вверху, его рот слегка приоткрыт от удивления и возбуждения, а член, кажется, уже наполовину твёрдый. Да, если у Чонгука не получится помешать Сокджину, у того снова есть все шансы на победу. Дерьмо.       Хотя такими темпами, по крайней мере, возбудиться не составит труда. Чонгук знает, что это игра для Сокджина. Знает, насколько хорошо старший адаптируется к тому, чего хочется партнёру прямо сейчас. Чонгук не имеет ни малейшего понятия, что на самом деле нравится самому Сокджину. Сейчас он доминирует, но с Намджуном он подчинялся. Любопытство Чонгука очень сильно, впрочем как и реакция Чимина. И притворство это или нет, но Сокджин выглядит горячо сейчас. Чертовски горячо. Его самоуверенность реальна. Его уверенность в своих знаниях и опыте буквально ощущается. И это настолько горячо. Член Чонгука уже тоже наполовину встал.       Задерживаясь всего на мгновение, Сокджин осматривает тело Чимина сверху вниз, и, боже, Чонгуку хочется узнать, делает он это для того, чтобы потешить его сторону эксгибиционизма, как делал это сам Чонгук вчера, или он на самом деле просто оценивает Чимина и то, как он выглядит прямо сейчас — всё ещё держит руки вверху, живот напряжён, спина выгнута, а изгибы его позвоночника просто идеальны. Чонгук бы очень высоко оценил это произведение искусства. Он уже высоко ценит это. Да, это Чимин, но Чонгук не слепой, и знает, какой труд был проделан, чтобы добиться такого тела. Сокджин чертовски горяч, когда вот так осматривает его. Да они оба горячи. Блять, Чонгуку нужно сосредоточиться.       Чимин выгибается в позвонке немного больше, закусывая нижнюю губу.       Рука Сокджина поднимается на бедро Чимина. У него всё ещё не стоит. Он оставляет поцелуй на половинке Чиминовой задницы и нежно шлёпает её.       — Кровать? — спрашивает Чимин и Сокджин в ответ шлёпает его по бёдрам. — Ах, окей.       Та же самая поза, что и вчера — элегантно залезает на кровать, становясь на четвереньки с выгнутой спиной и высоко приподнятой головой. Чонгук выдыхает, позволяя воздуху со свистом выйти сквозь зубы, достаточно громко, чтобы услышал и Чимин, и Сокджин. Он делает это отчасти, чтобы отвлечь, и отчасти, потому что ему нужно сосредоточиться на спокойном дыхании.       — Ммм, — мычит Чимин, его голова повёрнута в сторону Чонгука, — кажется, ты тоже хорошо проводишь время?       Нельзя отвечать, но Чонгуку плевать так-то. О чём он действительно беспокоится, так это Сокджин, который щурит глаза, когда смотрит на него. Раздражён? Сбит с толку? Наверное, и то, и другое. И обе эти реакции позитивные. Это длится всего лишь мгновение, которого недостаточно, чтобы Чимин успел заметить паузу. Сокджин тут же поднимается, взбирается на кровать и раздвигает ноги Чимина немного шире.       Чонгук ожидал, что Сокджин начнёт целовать его, как делал это Чон вчера, дразня и возбуждая. Вместо этого, Сокджин проводит одной рукой по спине Чимина, пальцы широко расставлены, твёрдые и жёсткие, пока не хватается за шею Чимина и давит. Его локти сгибаются, Джин медленно вдавливает голову Чимина в кровать и смотрит в направлении Чонгука.       — Ладно, — Чимин внезапно вздыхает. — Дерьмо.       Теперь Сокджин начинает целовать его, накрывая собой Чимина, и касается губами его спины. И, кажется, вести себя так, будто Чонгука это возбуждает до боли, уже не составит вообще никакого труда. Когда макнэ ёрзает посредине кровати, создавая больше шума, он делает это потому что, гениально, решил устроиться покомфортней.       Он даже не знает, что его так тревожит. Не уверен, кем он видит себя в этой ситуации. Ему никогда не нравилось, чтобы партнёры настолько доминировали над ним. Обычно это он отыгрывает роль доминанта. И он даже не уверен, было ли это желание со стороны Сокджина или нет. Так почему же это… проявление доминации со стороны старшего цепляет его? Он хочет сказать, что наслаждается Чимином, и в какой-то степени так и есть, но прямо сейчас его внимание приковано к Сокджину намного больше, чем к Чимину, и он не знает, почему. Просто любопытство. Должно быть. Чем больше он смотрит на Сокджина с сексуальной стороны, тем меньше ему кажется, что тот знает об этом, и это просто… цепляет его. Господи, он должен взять себя в руки и сосредоточиться.       К моменту, когда Сокджин закончил целовать спину Чимина и принялся за задницу, член Чимина уже твёрдый и тяжелый, качается между ног. Дыхание его прерывистое, а губы приоткрыты. У Чонгука уже полностью стоит, а у Сокджина полностью не стоит. Тот полностью сосредоточен. Взгляд направлен только на Чимина, и он не отводит его ни на секунду. Макнэ хмурится. Так не пойдёт. Чонгуку нужно начать что-то делать.       — Ох, да, — выдыхает Чимин, его пальцы нежно сжимают простыни под собой.       Чонгук снова ёрзает, двигаясь на кровати, чтобы специально создавать больше шума. Брови Чимина дёргаются, но Чонгук не может сказать, это реакция на него или Сокджина. Скорее всего, на Сокджина. Тот и ухом не повёл, полностью погружён в работу, вылизывая дырочку Чимина.       Поэтому Чонгук двигается снова, звуки шуршащей постели заполняют комнату. И есть, первый успех, Сокджин на секунду переводит взгляд на него, его язык остановился.       — Лапочка, чем ты там занимаешься? — спрашивает Чимин, его брови приподняты, он точно обращается к Чонгуку, — Развлекае… ах!       Сокджин снова приступает к делу, полностью накрывая ртом его дырочку, на что Чимин громко хныкает. Поза Сокджина выглядит… агрессивно. Его спина слишком напряжена. На секунду Чонгук задумывается, была ли это хорошая идея. Да, у него получилось отвлечь Сокджина на некоторое время, но этого оказалось недостаточно, и теперь он стал ещё более решительным. То, как голос Чимина уже практически сорван, только доказывает, насколько ему, блять, хорошо от того, что делает с ним Сокджин.       Но Чонгук не может отказаться от своей задумки. Это сработало. У него получилось отвлечь Сокджина на секунду. Ему просто…. Нужно отвлечь его ещё энное количество раз. Это же соревнование, верно? После этого Сокджин может злиться на него, сколько его душеньке угодно. Нет ни одного правила о том, что им запрещено мешать друг другу. Это ёбанное соревнование. Это значит, нужно делать всё, чтобы победить. И этот раунд будет принадлежать Чонгуку.       Он пытается ёрзать так же, как до этого, но ни Сокджин, ни Чимин не обращают внимания — Чимин слишком занят, Сокджин слишком напористый, его рот плотно прижат к дырочке Чимина, творя с ней такие вещи, которых Чонгуку не видно. Макнэ скрещивает и распрямляет свои ноги. Просто двигается, чтобы это было заметно Сокджину боковым зрением. Чтобы обратить на себя внимание. И это работает. Старший бросает ещё один короткий взгляд на него, но на этот раз не прекращая своих фрикций. Провал. Чонгук пересаживается на кровати, разводя ноги шире. Вообще никакой реакции.       Этого даже недостаточно, чтобы привлечь внимание Чимина. Сокджин не позволяет ему отвлечься ни на секунду — Чимин становится всё громче и громче — пальцы Сокджина скользят вверх и вниз по его спине и бокам, а его язык продолжает работать, но это хорошо. Чонгук думал о том, как бы ему отвлечь Чимина вместо Сокджина, но решает, что не будет этого делать, это бесполезно. Чонгук может проиграть из-за этого. Если Чимин поймёт, что макнэ пытается им помешать, есть вероятность, что тот объявит Сокджина победителем.       Чонгук снова двигается, отползая назад, создавая шум. Никакой реакции. Он опять скрещивает и разводит ноги в стороны. Никакой реакции. Он елозит руками по простыням. Никакой реакции. Сокджин игнорирует его. Скорее всего. Это может значить только одно — он знает, чего Чонгук добивается. Уже понял, что тот пытается перетянуть его внимание на себя. Чонгук хмурится. Но всё хорошо. Он ожидал, что такое произойдёт. Просто надеялся побыть надоедливой занозой в заднице подольше.       Время приступить к плану Б. Он должен заставить Сокджина возбудиться.       Делая глубокий вдох, Чонгук скользит руками вниз по своим бёдрам. Это ничто. Вообще незаметно. Лёгкое движение, нежное поглаживание, которое Чонгук повторяет снова и снова. Такое движение не заставит Сокджина тут же обратить на него внимание, но через некоторое время вызовет любопытство и заставит заинтересоваться, чем, блять, этот чёртов Чонгук занимается. Если повезёт. Заставить его меньше обращать внимание на технику и считывание желаний Чимина и заставить сосредоточиться только на том, насколько Чимин горяч. Если повезёт. И это заставит его возбудиться… если повезёт.       Итак, надеясь на свой план, Чонгук продолжает то, что делал раньше — незаметно скользит руками по своим бёдрам, животу, груди, немного ёрзая на кровати, тянет время. Пока не прикасается к своей выпуклости — это его конечная цель, увидев единожды, Сокджин не будет в состоянии игнорировать это. Единственная вещь, на которую он никак не сможет не обратить внимания. Хотя, ещё не время. Поэтому пока он разрешает себе понаблюдать, что делает Сокджин, разрешает себе оценить его и Чимина.       Это до абсурда горячо. Не должно быть, но так есть. Сокджин прав, Чимин, такой отзывчивый и наслаждающийся всем этим, делает этот раунд ещё горячее, даже горячее, чем Намджун. И Чимин настолько активный, что сам начинает совершенно бесстыдно насаживаться на язык Сокджина. Кажется, член старшего тоже начинает проявлять интерес — его штаны точно намного больше натянуты, чем до этого. Не важно, является ли Чонгук причиной тому или нет, и если учесть тот факт, что Сокджин не смотрел на него, пока тот ласкал себя, Чонгук решает, что это точно не из-за него. Как бы то ни было, поскольку у Сокджина уже встал, значит его стояк начнёт мешать концентрироваться, так что пока что всё идёт по плану.       Возбуждение, видимо, не доставляет никакого дискомфорта Сокджину. Совершенно не так, как было с Чонгуком вчера. Сокджину, кажется, вообще плевать на это. Или, даже если его это беспокоит, он умело скрывает это.       Ничего не выходит, внезапно понимает Чонгук. Он так сильно рассчитывал, что Сокджина будет отвлекать его собственное возбуждение, но, похоже, тот в полном порядке. И если это так, если Сокджин действительно может настолько себя контролировать, тогда у Чонгука огромные проблемы.       Вообще, не то чтобы весь план Чонгука полетел к чёрту. Макнэ продолжает ёрзать и касаться себя так, будто всё ещё ждёт, что Сокджин обратит на него внимание. Всё ещё хочет сбить его с толку. В конечном итоге, дотронувшись до своего стояка, он сможет застать Сокджина врасплох — всё же у него был элемент неожиданности во второй части плана. И более того… это прямое попадание в цель. Секретное оружие. Если быть надоедливой занозой в заднице недостаточно, и стояк не оказывает большого влияния на Сокджина, тогда остается только одна вещь, с помощью которой Чонгук сможет одержать победу в этом раунде.       Оргазм. Кульминация. Самый ответственный момент во всём этом чёртовом раунде — это момент, на котором Чонгук должен заставить Сокджина посмотреть на себя. Пусть простит его Чимин за испорченный оргазм, но Чонгук хочет победить. Он позволит Сокджину сосредоточиться настолько, насколько тот хочет сейчас, позволит Чимину максимально приблизиться к оргазму, но Чонгук должен увериться, что в нужный момент Сокджин будет достаточно заинтригован и переключит своё внимание на Чонгука. Оргазм, который Чимин вчера получил от Чонгука, будет лучше, чем тот, который он получит сегодня.       Руки Сокджина раздвигают половинки Чимина, а его язык врывается в него, и тот испускает удивлённый стон. Этот звук заставляет член Чонгука дёрнутся, его собственные пальцы до боли сжимают постель. Глаза Сокджина закрыты, его брови нахмурены, пальцы с силой впиваются в кожу Чимина на секунду, а потом отпускают и снова возвращаются на спину Чимина. Впрочем, больше он вниз не опускается. В этот раз он тянется вперёд и перемещает руки на бицепсы и предплечья Чимина, хватает его запястья и тянет на себя.       Чимин задыхается, но разрешает Сокджину управлять собой. Податливый, его губы раскрыты, грудь сильно вздымается при каждом вдохе и выдохе. Сокджин заламывает одну руку Чимину за спину, и ему даже не приходится ничего говорить, тот сам хватает свою половинку и держит себя открытым. Чимин хнычет, а его брови нахмурены. Он кажется разбитым. Желание Чонгука передёрнуть не имеет ничего общего с планом. Он такой твёрдый, его член буквально кричит о том, чтобы к нему прикоснулись. Чимин, будучи таким покорным, кружит голову Чонгуку.       То, что Чимин держит себя открытым, позволяет Сокджину делать больше — одна его рука нежно обхватывает яички Чимина, другая тянется вверх и зарывается в его волосы. Нежно. Как будто поощряет. Полная противоположность тому, что он делал до этого. Он как будто говорит Чимину, что тот очень хорошо старается. Это… поразительно, на самом деле. И если даже Чонгук это чувствует, он может только представлять, что Чимин ощущает в данный момент. Он, вроде как, получает заботу от действительно хорошего доминанта. Грубый, когда требуется, нежный, когда требуется. Это то, кем Сокджин является на самом деле? Доминант?       Чонгук уверен, что приближение Чимина к оргазму не займёт много времени. Это вопрос минуты, двух, трёх, но не больше. Чонгук думает прикоснуться к себе не потому, что его член настолько твёрд, что уже больно, или потому что ему кажется, что он взорвётся прямо сейчас, если не сделает этого — а потому что это часть его плана, потому что ему нужно потирать свой член до тех пор, пока Сокджин не заметит, и, кажется, сейчас самое время. Верно? Определённо.       Он обхватывает рукой свой член и практически закрывает глаза, потому что это, блять, настолько хорошо. Такое облегчение. Даже простое касание. Это слабое маленькое касание заставляет его судорожно выдохнуть. Блять, он не понимает, как Сокджин может быть таким спокойным, будучи настолько возбуждённым прямо сейчас. Всё, что Чонгуку хочется, — это подрочить и кончить.       В момент, когда открывает глаза, Чонгук видит Сокджина, который смотрит на него, приподняв голову над дырочкой Чимина, его взгляд такой напряжённый, это заставляет глаза Чонгука расшириться. Чимин тяжело дышит под ним. Чонгук не знает, было ли это совпадение, Сокджин случайно поднял глаза и посмотрел так на Чонгука, или же Чонгуку всё же удалось отвлечь его. Но вот они уже и на месте, пальцы Чонгука сжимают свою выпуклость, а взгляд Сокджина становится подозрительным. И… что-то не так.       Он получил желаемую реакцию старшего. Сокджин, блять, полностью перестал отлизывать Чимину, но момент упущен. Чимин не кончает. Его оргазм не испорчен. Единственное оружие, которое оставалось у Чонгука, и ёбанное нетерпение заставило использовать его слишком рано, и сейчас Чонгук совсем растерян.       Когда язык Сокджина выскальзывает из его губ и широко лижет дырочку Чимина, тот вздрагивает с коротким всхлипом, и его пальцы впиваются в собственную задницу. Взгляд Сокджина встречается с Чонгуком, и, похоже, он делает это специально. На секунду Чонгук чувствует, что он единственный, кого здесь надурили. Сокджин, кажется, не злится и не выглядит озадаченным. Он выглядит… самодовольно, с намёком на улыбку на губах. Он всё ещё сосредоточен на Чимине, всё ещё полностью контролирует себя, даже наблюдает, как Чонгук трогает себя, и это настолько нелепо, что заставляет Чонгука сжать свой член сильнее.       Когда руки Сокджина хватают руки Чимина и отводят в сторону от его задницы, сцепляя их вместе на пояснице Чимина и удерживая их в собственной левой руке, он не сводит глаз с Чонгука. Когда язык Сокджина снова лижет дырочку Чимина, он всё ещё смотрит на Чонгука. И когда его правая рука падает на задницу Чимина, по всей комнате раздаётся звонкий шлепок. Чонгук клянётся, ему кажется, что и его тоже шлёпнули прямо сейчас.       — Блять, — голос Чимина срывается. — Твою мать, о да, ещё!       Сокджин отстраняется от Чимина, чтобы по-блядски ухмыльнуться Чонгуку, сжимая задницу Чимина рукой так, что это выглядит и должно казаться таким инстинктивным и таким искренним, хотя Чонгук всё ещё не уверен, что это именно то, что Сокджину нравится. Затем, возвращаясь обратно, Сокджин снова толкается языком внутрь Чимина, закрывает глаза и шлёпает снова. Чонгук наблюдает, он будто загипнотизирован, когда капля предэякулята тянется прозрачной ниточкой с головки члена Чимина на простыни Тэхёна, и снова сжимает свой член. Блять, он так возбуждён. Они оба. Все трое. И Чонгук уже начинает верить, что он проиграет в этом раунде.       — Хён… — задыхается Чимин. — Куки… я собираюсь кончить. Пожалуйста, — он резко вздыхает, когда Сокджина шлёпает его ещё раз. — Блять, прошу, пожалуйста, пожалуйста.       Похоже, он вот-вот начнёт рыдать, и кажется, что этот раунд уже окончен. Это всё. Проигрыш. Но знаете что? Нет. Нет, просто сжать себя через штаны и тереть свой член — не самое главное его оружие. Оргазм ещё не случился, значит игра ещё не полностью проиграна. Остаётся ещё одна вещь. Чонгук делает глубокий вдох, закрывает глаза, говорит себе полностью сосредоточиться, не думать об этом и просто… хватается за пояс своих штанов и выпускает член наружу.       Это срабатывает. Это, чёрт побери, срабатывает. Взгляд Сокджина цепляется за движение Чонгука, но затем его глаза расширяются ровно в момент, когда Чимин начинает кончать. Чимин испускает разочарованный всхлип из-за внезапной паузы. Глаза Сокджина тут же плотно закрываются, он возвращается к работе, снова шлёпает Чимина и с остервенением вылизывает его, продлевая остатки оргазма. Это длилось около трёх секунд — просто три секунды, но это были первые три секунды оргазма и этого должно стать более, чем достаточно.       — О боже, — шепчет Чимин, вздрагивая всем телом.       Сокджин отпускает его запястья, позволяя рукам, полностью обмякшим, просто упасть на кровать. Он целует покрасневшую половинку Чимина, широко лижет, а потом дует на неё. Бёдра Чимина дёргаются от этого, и ещё один надломленный всхлип срывается с его губ. Сокджин повторяет.       — Это было очень хорошо, — Чимин кажется потрясённым.       Ни единого взгляда от старшего. Ни одного. Он сосредоточен только на Чимине. Чонгук заправляет свой член обратно в штаны, и его следующий выдох чертовски удовлетворённый. По крайней мере, даже если Чонгук проиграл этот раунд, теперь-то он точно знает, что делать, чтобы отвлечь Сокджина. У него всё ещё есть шанс победить. И он победит. Особенно после того, как своими действиями заставил Сокджина облажаться. Но в случае, если тот победит, он знает своё главное оружие теперь, и выиграть три раунда подряд, чтобы нагнуть Сокджина, не должно составить большого труда.       Сейчас здесь очень много заботы и поцелуев. Всё ради Чимина. Его бёдер, спины и задницы. Пальцы взъерошивают его волосы. Чонгук наблюдает за Сокджином и думает, что бы ещё эдакого выкинуть, чтобы испортить и эту часть, но не решается. Так будет неправильно.       Нежно улыбаясь, Чонгук позволяет Сокджину позаботиться о Чимине так, как ему нужно. По крайней мере, как можно лучше, учитывая обстоятельства. Неважно, насколько Чонгуку хочется победить, после сегодняшнего они действительно не могут оставить Чимина одного. Не когда он выглядит настолько беззащитным. Чонгук, должно быть, полный мудак из-за того, что он испортил его оргазм, и он, вроде как, чувствует вину за это, но это не отменяет всего того, что произошло до этого.       Раунд окончен. Чонгук сделал всё, что мог. Он не может пренебрегать заботой о Чимине после того, как его отшлёпали, удерживали и доминировали над ним так открыто. Если бы Сокджин решил просто встать и уйти сразу же после оргазма Чимина, Чонгук бы заставил его вернуться. Он просто был бы обязан это сделать. Или он бы сам позаботился о Чимине.       Возможно, это должно заставить Чонгука переживать. Так и есть. Смотря на такого Чимина, после раунда с Сокджином, он прекрасно понимает, что неидеальный оргазм не портит общих ощущений в целом, что значит — Чонгук вполне может не победить. Его самолюбие страдает. О, он знает, что через минуту они уходят, и он останется наедине с Сокджином. Раздражение из-за возможного проигрыша настигает его. Но прямо сейчас… каждая клеточка его тела кричит, чтобы он подошёл и помог Сокджину позаботиться о Чимине.       Чимин задушено смеётся:        — Можете расслабиться.       Сокджин оставляет ещё один поцелуй на задней части шеи Чимина.       — Я в порядке, — Чимин улыбается, его голос постепенно набирает силу и уже не звучит так ошеломлённо. — Идите. Мне нужно подумать и принять решение.       Ещё один поцелуй.       — Вы оба до невозможности милые, — говорит Чимин и бодает своей голой задницей Сокджина, заставляя того дернуться. — Спасибо.       На губах старшего расцветает улыбка. Он нежно пробегает пальцами по волосам Чимина.       — Да, я уверен, — дразнит тот. — Вы можете оставить меня одного, я в порядке.       Проведя пальцами по позвонку Чимина, Сокджин медленно поднимается с кровати.       Чонгук встаёт, смотрит на выпуклость Сокджина и чувствует… презрение к нему, раздражённый тем, что стояк не оказал на Сокджина такого же эффекта, как на Чонгука. Он невероятно раздражён тем, что его план пошёл по пизде. А потом Чонгук снова поднимает взгляд на Чимина, выдыхает и сдаётся. Он подходит к нему, игнорируя растерянность на лице Сокджина, проводит рукой по волосам Чимина и оглаживает его спину.       «Ты хорошо поработал» — хотел бы сказать Чонгук. — «Мне жаль, что я не доставил тебе лучший оргазм, который ты когда-либо получал. Если бы были только мы с тобой, если бы мы просто встретились и решили переспать, я бы доставил тебе лучший оргазм в твоей жизни. Целую кучу оргазмов. Ты действительно хорошо поработал, и ты заслуживаешь лучшего, чем меня — придурка», — он убирает руку от Чимина и смотрит на Сокджина: «Однако, я всё ещё хочу победить. Прошу, выбери меня».       — Какого хрена это было? — начинает кричать Сокджин, когда Чонгук запирает дверь за ними.       — Какого хрена было что? — Чонгук уходит от ответа и падает на кровать, раздражение начинает накапливаться в нём.       У них обоих стоит.       — Ты, — Сокджин складывает руки на груди, опираясь на дверь, и Чонгук чувствует, как он пытается сдерживать своё раздражение, — достал свой член в конце.       — Это проблема? — спрашивает Чонгук, ещё не придумав, как уладить эту ситуацию.       Рот и подбородок Сокджина всё ещё влажные от слюны:        — Ты издеваешься?       Чонгук пожимает плечами:        — Это не запрещено правилами.       Брови Сокджина стремительно взмывают вверх, и через секунду тот выдаёт:        — А знаешь что? Ты прав. Не могу винить тебя за то, что ты делаешь всё для своей победы…       — Верно, — вставляет Чонгук.       — …поскольку ты знаешь, что не сможешь победить никаким другим способом.       Это заставило макнэ вскипеть.       Сокджин хмыкает с вызовом.       Чонгук не даёт ему насладиться своей реакцией, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он не разрешает себе реагировать. Не разрешает, потому что здесь Сокджин прав, и Чонгук это знает. Это был единственный способ. Это стало единственным способом, когда он увидел, какой эффект оказывает Сокджин на Чимина. Но если это то, что он должен был сделать для победы, тогда это то, что ему пришлось сделать для победы, и пошло оно всё нахуй.       И это, кстати, нихрена не значит. То, что Чонгук прибегнул к саботажу, не значит, что Сокджин лучше в постели, чем он. В этом соревновании просто… не совсем та атмосфера для секса, которая нравится Чонгуку. Оно слишком ограничивает его, а он любит свободу. Чонгук великолепен в постели, ему даже не нужно побеждать в этом соревновании, чтобы знать это. Он просто… хочет доказать это Сокджину, потому что он такой, блять, самовлюблённый и недооценивает Чонгука.       Он так же хорош в минетах, и римминге, и чтении людей, как и Сокджин, возможно, даже лучше. Он только не умеет притворяться тем, кем не является на самом деле. Если он и проиграет, это будет единственной причиной.       — Извини, — внезапно сдаёт Сокджин, — это было по-детски, — он кивает и поджимает губы. — Ты сбил меня этим с толку в конце, но… да, это не против правил, и это соревнование, я понимаю, что ты делаешь это для победы, и я… должен отдать тебе должное, что тебе удалось удивить меня.       И это должно сделать Чонгука счастливым, не так ли? Вместо этого, это раздражает его ещё больше. Сокджин пытается вести себя достойно и ни с того ни с сего казаться «серьёзнее». Однако, Чонгук всё ещё не знает, что на это сказать.       Сокджин вздыхает, неправильно поняв молчание макнэ:        — Я не хотел ранить твои чувства.       — Ой, да пошёл ты, — огрызается Чонгук. — Ты не ранил мои чувства, — передразнивает он.       — Тогда почему ты молчишь? — спрашивает Сокджин. Его член уже обмяк, и Чонгук больше не может на него смотреть.       — Я зол, — спокойно говорит Чонгук. У него тоже уже не стоит.       Он думал, что ему будет отчаянно хотеться передёрнуть после этого раунда тоже, но не хочется. Он нервничает. Несмотря на то, что он понимает, что это соревнование не значит, что он плох в постели, ему всё же не хочется, чёрт возьми, проиграть на глазах у ребят. Уф.       — Это я зол на тебя, за то что ты пытался отвлечь меня, — говорит Сокджин. — А ты на что зол?       — На тебя, — не думая отвечает Чонгук.       — На меня? — Сокджин выглядит по-настоящему оскорблённым.       — Да, на тебя, ты лицемер, — Чонгук снова огрызается. Он должен заткнуться. Он знает, что должен заткнуться. Его злость выливается на Сокджина, хотя это неправильно, но он не может…        — Ты называешь меня самовлюблённым? Ты буквально ухмыльнулся мне с языком в его заднице.       Сокджин раскрывает рот в шоке:        — Это случилось после того, как я понял, что ты пытаешься помешать мне.       — Прошло больше времени после того, как ты это понял, — поправляет Чонгук. — Ты сделал это буквально в ответ на то, что я трогал себя. Объясни-ка лучше это.       — Ты сделал это, чтобы отвлечь меня, — зло говорит Сокджин и сразу же делает глубокий вдох, чтобы убавить свой тон. — Я просто радовался, что твой маленький коварный план не сработал.       — Не похоже было, — Чонгук звучит угрожающе даже для самого себя.       — Тогда на что это было похоже? — Сокджин копирует его голос, наконец-то додумавшись вытереть своё влажное лицо.       — На то, что ты радовался, потому что я трогал себя, а не потому что мой саботаж не сработал, — Чонгук сдерживается изо всех сил. — То, что я возбудился и увлёкся, показалось тебе забавным.       Больше он ничего не говорит. Возможно, Сокджин немного задел его чувства.       Старший закрывает глаза и делает глубокий вдох.       — Ты всё ещё можешь отказаться, знаешь? — говорит он с закрытыми глазами. Чонгук открывает рот, чтобы возразить, но Джин продолжает: — Я не говорю это, чтобы разозлить тебя ещё больше. Если тебя это раздражает, если для тебя это больше не весело, тогда откажись.       — И просто позволить тебе выиграть? — Чонгук смеётся.       Сокджин открывает глаза, и теперь он действительно выглядит злым.       — Я сделаю это, — серьёзно говорит Сокджин. — Если твоё эго настолько раздуто и не позволяет тебе отказаться, тогда это сделаю я. Если ты скажешь, что тебя это бесит настолько, что ты уже не в силах продолжать, я сдамся.       Чонгук щурится:        — Ты просто заставляешь меня жаждать победы ещё сильнее, ты же понимаешь это, верно?       — Чего? — Сокджин искренне растерян.       — Во-первых, — Чонгук встаёт, потому что не хочет чтобы Сокджин смотрел на него свысока, — ты ведёшь себя так, будто бы уже победил. Но этот раз победителем окажусь я, и в следующий раз тоже, — он делает шаг в сторону Сокджина. — Так что не будь таким надменным. Ты ведёшь себя намного высокомернее меня.       Сокджин открывает рот и удивлённо моргает, прислонившись к двери.       — И во-вторых, — продолжает Чонгук, — даже если я не выиграю в этот раз, я не сдамся. Я не такой. Остаётся ещё три раунда. Их будет достаточно, чтобы всё изменить. Ты вообще видел, чтобы я хоть раз сдавался?       Сокджин снова открывает рот и тут же закрывает, когда Чонгук делает ещё один шаг навстречу к нему. Они сейчас находятся не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.       Чонгук ухмыляется, позволяя своей руке лечь на ширинку. У него больше не стоит, но он делает вид, будто снова возбуждается, показывая тем самым, что не напуган и что знает, что делает. — Я не дам тебе воспользоваться возможностью сдаться, якобы в «моих интересах». Не тогда, когда я планирую победить.       Они молчат на протяжении нескольких долгих, долгих мгновений.       Чонгук убирает руку со своей ширинки и делает шаг назад.       — Четыре, — говорит он.       Сокджин моргает в замешательстве.       — По шкале «на сколько затраханным ты выглядишь», — Чонгук снова падает на кровать.       Сокджин глубоко выдыхает, прислонившись затылком к двери, и смотрит вверх.       — Мы с тобой точно спятили, — это даже не вопрос.       У них намного больше общего, чем Сокджину хочется признавать. Их обоих легко взять на слабо. Они оба самовлюблённые. Оба решительные. Да, они точно спятили.       — Ага, — соглашается Чонгук.       Через пару минут они заходят в гостиную и обнаруживают всех сидящими на диванах — Юнги рядом с Хосоком на одном и Намджун с Тэхёном на другом. Чимина всё ещё нет.       — Вооу, — тихо восклицает Намджун, когда видит их. — Что-то случилось?       — К нашему же счастью, мы оба не умеем сдаваться, — говорит Сокджин, забирая две бутылки пива с кофейного столика и передавая одну Чонгуку.       Чонгук приподнимает брови:        — Если в общем, то да.       После ещё нескольких подозрительных взглядов от каждого, Сокджин и Чонгук садятся на третий диван и смотрят телевизор в ожидании Чимина, а вокруг них воцаряется тишина. Если бы Чимин был здесь, он, скорее всего, настоял бы, чтобы они рассказали, почему выглядят так, будто «что-то произошло». Чонгук думал, что Тэхён будет давить на них, но он рад, что тот решил не трогать их. Он ведь даже не знает, с чего начать объяснять «что произошло».       Полчаса спустя, когда Чимин, наконец, выходит из комнаты, Чонгук понимает, что снова начинает надеяться. У него действительно всё ещё есть шанс на победу. В какой-то степени саботаж сработал. Его сердцебиение ускорилось, но сегодня он намного спокойнее, чем на объявлении результатов Намджуна. В этот раз он не недооценивает Сокджина, больше не уверен в том, что не может проиграть. Он готов к чему угодно, но это не значит, что его устроит это что угодно.       — Я принял решение, — объявляет Чимин с притворной серьёзностью на лице.       Намджун выключает звук на телевизоре.       — Ты знаешь, чья была очередь в каждую ночь? — спрашивает Тэхён, улыбаясь.       — На самом деле, не совсем, — отвечает Чимин, падая на диван между Сокджином и Чонгуком и осматриваясь по сторонам. — Я был уверен, что знал вчера, но сейчас уже не могу ничего утверждать.       — Я не могу понять, почему ты не смог отличить их, — говорит Юнги. — Ты знаешь их уже примерно… долгое время, почему ты не уверен?       — Я был уверен, что Сокджин был в первую ночь, а Чонгук наблюдал, — говорит Чимин. — Я был абсолютно уверен. Но сегодня… Энергетика, исходящая от наблюдавшего человека, была похожа на Чонгуковскую, значит, была очередь Сокджин-хёна… снова… что невозможно, так что я не знаю.       — А я думаю, что смогу различить их, — настаивает Юнги.       Чимин пожимает плечами.       — Сегодня ты не давишь на меня, чтобы я побыстрее огласил результаты, — поворачивается Чимин к Чонгуку с ухмылкой. — Чувствуешь себя менее уверенно?       Чонгук тоже ухмыляется и дразнит:        — Нет. Чувствую, что действительно хорошо провёл время с тобой.       Улыбка Чимина становится шире:        — Я пересплю с вами обоими, если ты не окажешься собой.       Чонгук фыркает, Намджун качает головой, улыбаясь, а Тэхён смеётся.       — Уф, — недовольно ворчит Юнги и торопит: — Ну же, результаты!       Все оборачиваются к нему и разражаются смехом.       — Я, правда, очень сильно болею за тебя, хён, — говорит Юнги, на что Чонгук закатывает глаза. — Так что, пожалуйста, ради моей психики, перестаньте тянуть кота за хвост.       — Хорошо, — Чимин довольно улыбается.       Нога Чонгука начинает нервно дёргаться.       Сокджин снова невероятно бесит своим спокойствием.       — По крайней мере, сегодня вам не нужно скрывать, кто победил, — говорит Хосок. — Не то, чтобы у вас получилось сделать это вчера.       Сокджин задушено смеётся.       Чонгуку хотелось бы оставить то правило, чтобы они не узнали, если он вдруг проиграет сегодня. Уф.       — Итак…. — начинает Чимин. — Если бы меня поставили перед выбором, с кем из вас переспать, — говорит он, и сердцебиение Чонгука ускоряется, — я бы выбрал тройничок.       Хосок, Тэхён, Намджун и Юнги смеются. А Сокджин с Чонгуком нет. Вместо этого они мрачно переглядываются. Напряжение, возникшее между ними, заставляет Чонгука нервничать ещё больше. Если он проиграет и в этот раз, ему придётся одержать победу в последующих трёх раундах. Если же нет, то есть если победит, это будет мощный удар по эго Сокджина, и, вероятно, ещё больше накалит их отношения. Он чувствует, как волнение растёт в нём. Хочется пойти поколотить грушу. Хочет сразиться с Сокджином. Физически. Завалить его на пол и… что-нибудь.       — Первая ночь была бесподобна, — заявляет Чимин, довольно улыбаясь и даря Чонгуку лучик надежды, — но… это было банально. Плавали уже, знаем, — и вот лучик погас. — Вторая ночь была… впечатляющей, но в тоже время… оргазм в первую ночь был ярче. Так что, это было очень тяжёлое решение.       Чонгук заставляет свою ногу перестать так дёргаться и делает глубокий вдох. Но, независимо от того, какой будет результат, победа или проигрыш, он уже знает, что ему дальше делать. Он всё ещё верит в себя. Даже больше, чем раньше. Если ему придётся устраивать саботаж, чтобы победить в следующих трёх раундах, он будет это делать. И если Сокджин решит тоже помешать ему, Чонгук и с этим тоже справится. И одержит победу.       — Но после долгих размышлений, — продолжает Чимин, — я решил, что победитель… — он делает паузу, улыбается и переводит взгляд с Чонгука на Сокджина, — тот, кто был второй ночью.       Чонгук вздыхает, замечает ухмылку Сокджина и закрывает глаза.       Чимин пищит от восторга. Макнэ чувствует, как он перемещается на диване, и когда открывает глаза, видит, что Чимин буквально раскинулся на Сокджине, ухмыляясь, а тот доволен.       — Да, блять! Молодец, хён! — восклицает Юнги. — Прости, Гук. Ничего личного.       — Я знаю, — выдыхает Чонгук.       Чимин спрыгивает с Сокджина и залезает на макнэ, буквально устраиваясь у него на коленях.       — Я был вот настолько близко… — Чимин льнет к Чонгуку так, что их носы практически соприкасаются, — чтобы выбрать тебя.       Чонгук не удерживается и смеётся. Он обнимает Чимина за талию, удивляясь тому, что чувствует себя намного лучше после проигрыша, чем ему казалось ранее. Определённо намного лучше, чем после раунда с Намджуном. Он чувствует, что всё в порядке, наконец признавая, что проигрыш не значит, что он хуже в постели, даже не значит, что он хуже Сокджина. Он верит, что проигрывает только из-за особенностей соревнования и из-за того, что он совершенно не умеет притворяться. И его это устраивает, потому что даже несмотря на это, он всё ещё планирует победить.       Чимин обхватывает рукой подбородок Чонгука и наклоняется ещё ближе, шепча ему на ухо:       — Это ты провел пальцами по моим волосам в конце раунда хёна? — спрашивает он.       Чонгук поднимает руку и вплетает пальцы в волосы Чимина.       — Немного, — шепчет Чонгук и морщит нос. — Не смог удержаться.       Чимин улыбается и отстраняется от него, откидываясь назад:        — Хорошо, я передумал, он победитель.       Чонгук смеётся, а Сокджин фыркает.       — Так не пойдёт, — Тэхён тоже смеётся.       — Нет-нет-нет, — протестует Юнги. — Реально не пойдёт.       Чонгук хохочет ещё громче, когда Чимин тяжко вздыхает и тоже начинает смеяться.