A game for seven

      Когда они, наконец, перестают смеяться, Чимин отстраняется от Чонгука, чтобы слезть с его колен, но Гук обхватывает руками его за талию, удерживая на месте. Чимин нежно ему улыбается и снова кладёт руку на щёку макнэ. Затем наклоняется ближе и утыкается носом в его шею, позволяя Чону прижать себя ещё ближе.              Все остальные наблюдают за ними: кто-то восторженно, кто-то с улыбкой, а Сокджин — сощурившись. Но Чонгук даже не обращает на них внимания, позволяя себе прикрыть глаза и обнимать Чимина. Это кажется правильным. После обоих раундов, когда он наблюдал, как Чимин с лёгкостью отдаётся и подчиняется, особенно в ночь с Сокджином: держать Чимина, успокаивать его, обнимать, это… это кажется больше, чем просто правильно, это кажется необходимым. И то, что Чимин просто позволяет Чонгуку делать это, означает, что где-то на подсознательном уровне он нуждается в этом так же, как и сам макнэ.              Кто-то включает звук на телевизоре, и это единственное, что нарушает тишину в комнате за долгое время. Когда Чонгук снова открывает глаза, он замечает, что в гостиной остались только Тэхён, смотрящий телевизор, и Сокджин, наблюдающий за ним с Чимином. Кажется, он беспокоится. Причём больше о Чимине, чем о Чонгуке. Но макнэ о Чимине не волнуется, во всяком случае не сейчас, когда тот сидит у него в объятьях. Устало улыбаясь, он пытается донести это до Сокджина, и по тому, как тот расслабляется, Гук думает, что это сработало.              Этой ночью, когда Чонгук готовится ко сну, раздаётся стук в дверь.              — Эй, — говорит Чимин, — я хочу обнимашек.              Поэтому Чонгук впускает его. На Чимине лёгкая футболка, а на макнэ её нет вовсе. И устроившись под пледом на крохотной чонгуковской кровати, он крепко обнимает Пака, пока тот прижимается щекой к его ключицам.              — Знаешь, ты хорошо поработал, — Чонгук позволяет себе сказать тихонько.              Чимин отклоняется назад и смотрит ему в глаза, широко улыбаясь:              — Да?              Чонгук улыбается в ответ, кивая.              — Ты тоже, — говорит Чимин, перекладывая голову на другую часть чонгуковской подушки.              — Но всё же недостаточно для победы, — голос макнэ спокойный, но ему всё ещё немного больно говорить об этом.              — Но я правда почти отдал тебе победу, — говорит Чимин, задумчиво глядя вверх. — В каком-то смысле… первая ночь с тобой была… проще, непринуждённей, веселее, как мне нравится, — он улыбается. — Но в итоге я отдал победу ему, потому что… мне показалось, будто он знает все мои чёртовы секреты. Он каким-то образом раскусил меня. И это было впечатляюще.              — Ага, — соглашается Чонгук.              — Честно, я даже не понял, что во вторую ночь был Сокджин, — говорит Чимин и, заметив приподнятые брови Чонгука, добавляет: — В смысле, сначала я думал, что ты был первой ночью, но следующей ночью, со всем этим… откровенным доминированием, я решил, что это тоже ты. Но затем мне показалось, что второй ночью ты всё же был наблюдателем, так что я… — он мотает головой с широко раскрытыми глазами, — …запутался.              Чонгук задушено смеётся:              — Ты думал, что это я откровенно доминировал?              — Да! — говорит Чимин. — Для меня ты больше похож на дома. Мне казалось, это больше по твоей части, а не Сокджин-хёна… притворяться домом. Как бы… я не ожидал от него такого. Сколько бы он не рассказывал о своей сексуальной жизни, он всегда казался мне тем, кто будет подчиняться. Точнее… я воспринимал его слова так, потому что я тоже… люблю подчиняться, — он делает паузу, — вроде как. Но, возможно, я ошибаюсь.              — Я ничего не знаю о его сексуальных предпочтениях, — говорит Чонгук хрипловатым голосом. — Он был совершенно другим с Намджуном.              — Да, с его слов было похоже на то, что он больше подчинялся с Намджуном, — говорит Чимин.              — Ага, — говорит Чонгук. — Но он вроде как не… полностью подчинился. В смысле, он должен был вести, несмотря ни на что, из-за соревнования, но да, он был менее доминирующим с Намджуном.              Чимин бормочет:              — Мне интересно, как он будет вести себя с Тэ.              — Я ещё не понял, что ему нравится, — признаётся Чонгук.              Чимин пожимает плечами:              — Я тоже.              — Но он же очень много рассказывает о своей личной жизни, не так ли? — говорит макнэ.              — Да, но… — Чимин хмурит брови, — это всегда кажется… противоречивым. Иногда он кажется тем, кто подчиняется, а иногда властный. Поэтому я действительно не уверен. Не могу ничем помочь.              — Я не хочу, чтобы ты помогал мне, — смеётся Чонгук. — Я не обманщик.              Чимин улыбается:              — Ты разберёшься.              — А если нет, — говорит Чонгук, — то запорю всё.              — Пусть, это всё равно ничего на значит, — отвечает Пак. — Ты был хорош вчера, в смысле, на самом деле хорош. Даже если ты и проиграешь, это не значит, что ты резко стал профаном в сексе.              — Нет, это просто значит, что я хуже него, — говорит Чонгук. Даже несмотря на то, что он думал об этом раньше и уже решил, что проигрыш не означает превосходство Сокджина в сексе, он… всё ещё не может убедить себя в этом. Ведь они затеяли соревнование как раз, чтобы выяснить именно это в первую очередь, так что… он не может просто забить.              — Неправда, — Чимин не соглашается.              — Я не знаю, — вздыхает Чонгук.              Они молчат некоторое время. Пак проводит пальцами по челке макнэ и откидывает её назад.              — Кстати, прости за оргазм прошлой ночью, — решается рассказывать Чонгук.              — М? — Чимин непонимающе нахмурил брови.              — Я как бы специально отвлекал Сокджина, — говорит Чонгук.              — Ты о чём? — спрашивает Чимин.              — Я отвлекал его на протяжении всего раунда, — объясняет Чонгук. — Ну, пытался.              — Ох! — Чимин широко раскрывает глаза. — Это правда было очень умно!              Чонгук не может сдержать улыбки:              — Но всё же я вроде как испортил тебе оргазм. Отвлёк его прямо, когда ты начал кончать.              Глаза Чимина раскрываются ещё шире:              — Господи, да это же гениально. Знаешь, а я ведь действительно посчитал, типа… Я же сказал при всех: «Оргазм первой ночью был лучше». Это так умно с твоей стороны, какого хрена? — он шлёпает по плечу Чонгука.              — Ты не расстроен из-за этого? — спрашивает Чонгук.              — Нет, ты что шутишь? — Чимин улыбается. — Это на самом деле гениально для соревнования. И я даже не подумал об этом, когда это случилось. В смысле, я ничего не заподозрил. В следующем раунде ты тоже собираешься его отвлекать?              — Скорее всего, — говорит Чонгук.              — Макнэ, — Чимин качает головой, — вот поэтому ты постоянно побеждаешь во всех соревнованиях.              Чонгук фыркает, и они ещё какое-то время болтают.              Чимин остаётся на ночь, заснув с Чонгуком, обнимающим его со спины. Уже прошло довольно много времени с тех пор, как они спали на одной кровати, как сейчас, и хоть Чонгук привык спать один, но обниматься с Чимином после того, как они с Сокджином отлизали ему, кажется очень уместным. Чонгук доволен. Забота выполнена. Образцовый доминант — чек.              Утром на кухне Чонгук наблюдает за Тэхёном, одетым в бежевую пижаму на пуговицах и с растрёпанными ото сна волосами. Он только что зашёл на кухню и теперь сладко зевает и потягивается. Никаких идей. Чонгук без понятия, что делать с ним завтра.              — Нам нужно обсудить правила для твоего раунда, — оживлённо отзывается сидящий рядом с макнэ Чимин.              — Руки, — говорит Тэхён. — Сделаешь мне тоже чашечку? — он обращается к Сокджину, который держит чайник с горячей водой.              Сокджин неопределённо хмыкает в ответ, когда Тэхён подходит к Хосоку со спины и обнимает его.              — Руки? — переспрашивает Чимин.              — Угу, — Тэхён кладёт подбородок на голову Хоби, а тот тянется взъерошить волосы Тэ ещё больше. — Пальцы для фингеринга и рука для дрочки. Руки.              — Без рта? — уточняет Чимин.              — Без, — подтверждает Тэхён. — Это тест на фингеринг. И ясно, что вторая рука для того, чтобы дрочить мне, потому что мне не так повезло, как тебе. Впечатляет, что ты можешь кончить только от одного римминга, знаешь? Даже без стимуляции простаты.              — Я знаю, — Чимин улыбается и откидывает воображаемые длинные волосы назад. — Я один такой.              — Да, так и есть, — Тэхён смеётся.              Сокджин делает чай для себя и Тэхёна, спрашивая:              — Хочешь дать нам какие-то подсказки перед раундом, как Чимин?              О, а это хорошая идея, о да. Подсказки. Они будут очень кстати. И да, то, что Сокджин спрашивает для них двоих, уже хороший знак. Возможно, понять Тэхёна не так легко для него.              — Честно, я не знаю, — говорит Тэхён. — В смысле… без обид, но я не ожидаю чего-то космического.              — Ауч, — восклицает Юнги, в этот момент вошедший на кухню. — Сделаешь мне кофе? — обращается он к Сокджину.              — Сам себе сделаешь, — тот невозмутимо тянется за кофе и ещё тремя кружками, Юнги садится напротив Чонгука.              — Дело не в вас, ребята, — говорит Тэхён, обходя стол. — Честно, — добавляет он и садится рядом с Юнги. — Просто шанс, что кому-то из вас удастся впечатлить меня… ничтожно мал… потому что у меня тупо завышенные ожидания от секса, так что… Я не знаю, я посмотрю на то, что вы мне предложите, и буду судить ваши навыки, опираясь на это.              — Ой, да ладно, — настаивает Чонгук. — Ты говоришь это всё, а потом отказываешься дать хотя бы одну подсказку?              Тэхён поджимает губы и щурится, обдумывая всё.              — Хм… просто не пытайтесь впечатлить меня, — говорит он через пару секунд. — Повеселитесь. Меня заводит, когда девушки получают удовольствие, и хоть вы не девушки, не думаю, что это что-то меняет. Даже с завязанными глазами я смогу понять, нравится вам или нет.              — Ты так уверенно об этом говоришь, — говорит Юнги.              — Я уверен, — Тэхён смеётся. — Это не первый раз с завязанными глазами. Плавали уже.              Сокджин ставит чашку с чаем напротив него и чашку с кофе напротив Юнги и тоже садится. Следующим на кухню заходит Намджун, потирая заспанные глаза.              — Не знаю, поможет ли это вообще, — говорит Чонгук.              Тэхён пожимает плечами.              — О чём болтаете? — спрашивает Намджун.              — Тэ даёт им советы на завтрашний раунд, — говорит Хосок.              — Такие себе, — бубнит Чонгук. Ему нужно придумать план, и быстро. Господи, быть первым столько ночей подряд было очень плохой идеей.              — Не переживаешь, что у тебя не встанет? — спрашивает Намджун, подходя к стойке и беря одну кружку.              — Не, — отмахивается Тэхён. — Ну, может, чуть-чуть, но не серьёзно. В смысле, завязанные глаза немного помогут, но… — он пожимает плечами, — тело это тело, удовольствие это удовольствие, и оно одинаково прекрасно от каждого. Поэтому, пока я не сосу их члены или не трахаю, и мне не нужно возбуждаться от этого, не вижу здесь для себя никакой проблемы.              — Ты точно уверен, что не по мальчикам? — спрашивает Юнги, выглядывая над своей чашкой, сузив глаза.              Тэхён смеётся:              — О, да. Я не был так уверен, когда только пробовал фингеринг и прочее кинковое дерьмо, и всё ещё думал, что это… — он делает кавычки пальцами в воздухе, — «гейские штучки», так что так вышло, что я… пошёл по кругу, провёл свои собственные исследования, посмотрел гейское порно, целовался с парнем, пытался устроить тройничок с девушкой и парнем… Но порно меня вообще никак не зацепило, и хотя целоваться с парнем было здорово, потому что целоваться это всегда прекрасно, но это было просто здорово, меня это никак не возбудило. И тройничок был тоже неплохим, о да, и мне понравилось наблюдать, как он игрался с ней, но он сам меня никак не заводил. Потом я подумал о том, чтобы заняться сексом только с парнем, но только одна мысль об этом заставляла меня чувствовать себя некомфортно, — он снова пожимает плечами. — Я пытался. Это не то, кем я являюсь на самом деле.              — Хм, — вздыхает Юнги. — Справедливо, — он делает глоток кофе.              — И ты не переживаешь, что у тебя не встанет? — снова спрашивает Намджун. — Даже когда ты 'уже плавал в этом' и понял, что это не твоё?              — Неа, — отмахивается Тэхён. — В худшем случае, если это действительно произойдёт, я подрочу себе, чтоб возбудиться, и, если понадобится, заставлю себя кончить тоже. Они будут ответственные только за фингеринг, на чём им и нужно сосредоточиться. Не знаю, я не нервничаю.              — Это хорошо, — говорит Сокджин.              Тэхён коротко кивает, поджимая губы и приподнимая брови, а Чонгук кивает медленно, наблюдая, как Сокджин щурит глаза и немного хмурится, и внезапно начинает по-настоящему верить, что этот раунд у него уже в кармане.              Итак, план такой, что не должно быть никакого плана. Почти. В ночь Сокджина ему всё ещё нужно отвлекать старшего, а в свою ночь — делать только то, о чём попросил Тэхён, то есть не пытаться впечатлить его и просто веселиться. И Чонгук уверен на сто процентов, что это сработает. Быть сверху, снизу, фингеринг — это всё, что Чонгук безумно любит. Поражение в двух последних раундах было практически фатальным для него, по крайней мере, если сравнивать с Сокджином. Ничто не могло подойти Чонгуку настолько же идеально, как просьба Тэхёна просто расслабиться и повеселиться.              Сокджин приспосабливается, в этом его план, и он хорошо с ним справляется. Но если он не смог прочитать Тэхёна, как подозревает Чонгук, приспосабливание станет крахом для старшего. Потому что он не будет знать, к чему адаптироваться. Он будет о себе такого же высокого сомнения, как и в последних двух раундах, а, возможно, ещё выше после двух-то побед. Предположит что-нибудь о Тэхёне, попытается впечатлить его, несмотря на то, что тот попросил не делать этого, и проиграет. Плюс ко всему Чонгук рассчитывает мешать ему во время раунда и бум — первое очко у макнэ.              Единственное, о чём Чонгук переживает сейчас, — это ответная реакция Сокджина. Саботаж в обратную сторону. Увы, Чонгук не может ничего с этим поделать, кроме как просто игнорировать, если это случится. Он не знает, что будет делать, если Сокджин внезапно решит достать свой член из штанов. Чонгук знает, он будет не в состоянии удержаться от того, чтобы взглянуть. Он не думает, что Сокджин сделает это, но не может быть уверенным. Всё, что он может, это ждать и смотреть, а потом импровизировать.              Тем не менее у него всё ещё есть целый день впереди до следующего раунда, суббота, поэтому Чонгук решает потратить это время на размышления о том, знает ли Сокджин что-то такое, чего не знает он сам. Выуживание информации из Сокджина — это не жульничество, это не то же самое, что Чимин, дающий ему советы. Просто прощупывание почвы у своего врага. Это называется «играть по-умному».              Поэтому, когда Сокджин, вечером возвращаясь домой, заходит в их с Юнги комнату, оставляя дверь открытой, Чонгук решает воспользоваться этой возможностью. Он прислоняется к дверному косяку и замечает Юнги, сидящего на своей кровати в наушниках и с ноутбуком. Тот не обращает на него никакого внимания.              — Тэ невозможно прочитать, — говорит он.              Сокджин поворачивается, снимая пиджак, и хмурит брови.              — Его сложнее понять, чем Намджуна и Чимина, да, но далеко не невозможно, — говорит он, бросая пиджак к изножью кровати.              Юнги переводит на них взгляд, потом поправляет наушники и активно клацает по клавиатуре. Чонгук не может точно сказать, он увеличивает или уменьшает громкость.              — В этот раз я точно знаю, что ты пиздишь, — заявляет Чонгук и складывает руки на груди.              Сокджин приподнимает брови.              — Он как бы попросил нас даже не пытаться понять его, — говорит макнэ.              — Только потому что он считает себя загадочным, не значит, что это так и есть, — Сокджин снимает футболку.              Чонгук просто набирает всё больше уверенности. Господи, это было так очевидно, что Сокджин не послушается совета Тэхёна. А он оказывается намного самонадеяннее, чем Чонгук.              — Я считаю, что он сплошная загадка, — пожимает плечами Чонгук, наблюдая, как Сокджин переодевается. — Чимин кстати тоже. И примерно… неделю назад мы даже понятия не имели, что он такой извращённый и странный во время секса. Даже Намджун не знал, а ведь он жил с ним в одной комнате больше года, так что Тэхён хорошо умеет скрывать такие вещи.              — Он рассказал нам более чем достаточно на прошлой неделе, — Сокджин швыряет свою футболку к пиджаку, и Чонгук пробегается глазами от его торса к низко висящим джинсам. И ловит себя на том, что ему интересно, чувствительные ли соски у Сокджина. Он встряхивает головой.              — Повязки на глаза, коллекции игрушек, фингеринг, тройничок, я помню, о чём он рассказывал на прошлой неделе, — перечисляет Чонгук. — Это говорит только о том, что ему нравится секс, он очень открыт и всегда готов попробовать что-то новенькое.              Глаза Сокджина сужаются:              — Ты пытаешься выпытать у меня, что по моему мнению ему нравится, — упрекает он.              — Нет, — говорит Чонгук и знает, что Сокджин может расслышать в этом искренность. Даже если у Сокджина есть что-то, или он думает, что пришёл к какому-то выводу, Чонгук не станет прислушиваться к его совету, по крайней мере, не будет брать его в расчёт. Он собирается следовать совету Тэхёна.              Макнэ опускает руки, позволяя им свободно повиснуть по бокам.              Глаза Юнги продолжают бегать от одного к другому. Наверняка подслушивает. Впрочем, это не мешает.              — Я уже знаю, что буду делать, — добавляет Чонгук. — И то, что ты считаешь правильным, не является истиной по умолчанию. Я не прошу у тебя совета, я даже не стану слушать, если ты вдруг предложишь.              — Тогда чего ты хочешь от меня? — спрашивает Сокджин, хмурясь.              Взгляд Чонгука на секунду задерживается на выпуклости Сокджина, а потом возвращается к Юнги. Возможно, Сокджин попытается помешать Чонгуку, вынув свой член из штанов. Будет забавно, если он так сделает. Даст Чонгуку хоть малейшее представление о том, какой же Сокджин в постели. Или нет. Ему интересно, знает ли Юнги больше о том, какой их хён на самом деле. Может, он рассказывал ему какие-то истории и детали о прошлом. Именно Юнги рассказал, что Сокджин верит в свои непревзойдённые способности в сексе, что в первую очередь и привело к их соревнованию. Это говорит о том, что он знает что-то. Наверное, ему нужно как-то расспросить Юнги об этом.              — Ничего, — отвечает в конце концов Чонгук, но тут же передумывает и добавляет: — Я просто хочу напугать тебя.              — Рассказав, что у тебя есть план? — спрашивает Сокджин. — Или рассказав, что твой план заключается в том, чтобы не пытаться его понять?              — Да, — говорит Чонгук.              Сокджин закатывает глаза.              — Хён, — внезапно тихо зовёт Юнги, — прошу, победи и в этот раз.              — Зачем? — спрашивает Чонгук, прежде чем Сокджин успевает что-то сказать, чувствуя себя слишком самоуверенным и взбудораженным: — Тебя разве не возбуждает мысль быть оттраханным нами? Или переживаешь, что тебе это слишком понравится?              Глаза Юнги слегка расширяются:              — Нет, — он снова утыкается в свой экран, опять быстро клацает по клавиатуре, в этот раз точно увеличивая громкость.              — Не волнуйся, хён, — говорит Чонгук на случай, если Юнги ещё что-то слышит, и ухмыляется, будучи не в состоянии заткнуться. Он сделает пару отжиманий через минуту, чтобы остыть немного. — Мы позаботимся, чтобы это был самый незабываемый опыт для тебя.              Юнги спускается по подушке ещё ниже. Чонгук снова смотрит на Сокджина, буквально впиваясь в него взглядом.              — Значит у тебя нет плана? — спрашивает Чонгук, как будто действительно интересуется, но, по правде говоря, он делает это просто чтобы позлить Сокджина.              — Конечно есть, — спокойно отвечает старший. — Такой же, как всегда.              — Читать их, — договаривает Чонгук.              — Ага, — Сокджин доходит до ширинки, расстёгивает штаны, всё это время не сводя глаз с Чонгука, а потом садится на кровать.              — За исключением того, что ты не можешь понять его, — настаивает Чонгук.              Сокджин поднимает взгляд и снимает с себя джинсы:              — Если тебе от этого станет легче.              Чонгук улыбается. В этот раз победа точно его.              Ночью, в кровати, он ловит себя на том, что думает о словах, которые сказал Чимин Сокджину. Когда он увидел, как Сокджин отлизывает Чимину, Чонгук ни за что не смог бы сказать, что старший похож на человека, который любит подчиняться. Ни на йоту. Как он двигал Чимина, прижимал к кровати, шлёпал — всё выглядело так, будто это обыденное дело для Сокджина. Так что да, он считает, что Чимин ошибается на этот счёт, Сокджин точно не любит подчиняться. Хотя будет забавно, если Чимин окажется прав. Мысль о том, что Сокджин может потерять контроль… очень соблазнительна.              Однако Чимин прав насчёт Чонгука. Макнэ считает себя больше доминантом. Всегда таким был. Проскакивают ли у него иногда моменты покорности? Да. Любит ли он, когда его трахают, а он просто расслабляется, наслаждаясь ощущениями, которые дарит его тело? Абсолютно. Но обычно именно он управляет всем? Тоже да.              Его разум ни с того ни с сего подкидывает картину, где он стоит в позе Чимина с завязанными глазами, Сокджин крепко обхватывает его запястья, поднимая их вверх, или вжимает его лицом в матрас. Будет ли Чонгук сопротивляться? Может быть, только откажется от завязанных глаз. Мысль о том, что он не сможет видеть, пугает его до потери пульса, но, не считая этого, нет, он точно не будет сопротивляться. Если Сокджин будет хотеть этого, Чонгук не против. А что насчёт того, чтобы завязать глаза и обездвижить самого Сокджина? Понравится ли это макнэ? Сто процентов.              Тем не менее, очень странно, что он внезапно начал интересоваться сексуальностью Сокджина. Раньше такого не было. Почему его это вообще заботит? «Его это не заботит» — такой ответ он хочет. Но это как бы не так. Ему пиздец как интересно, и он не уверен, зачем или почему ему это так важно.              Сокджин, скорее всего, думает, что Тэхён будет подчиняться. Даже если то, что он признался, что практиковал завязывание глаз раньше и что девушки делали ему фингеринг, ещё не говорит о том, что он любит подчиняться, но Чонгуку кажется, что Сокджин именно из этих соображений так решил. Он надеется, что Сокджин, конечно же, ошибается, что Тэхён окажется доминантом или что-то в этом роде, но, если честно, Чонгук и сам не знает. Не то чтобы для него это важно. Всё, чего он хочет добиться с Тэхёном, это убедиться, что тот действительно хорошо проводит время.              Решительность в том, что он собирается делать, помогает Чонгуку пережить весь следующий день. Он не поднимет разговор об этом за завтраком, поэтому, кроме вопроса Чимина, не волнуется ли Тэ, и его ответа, мол тот надеется, что это будет забавно, они действительно больше ни о чём не говорят.              Он думал, что раз сегодня воскресенье и выходной, этот день превратится в пытку, но на удивление Чонгук в порядке. Во время обеда половина из них не дома, только Чонгук, Намджун и Хосок едят вместе. Намджун, конечно же, не будет сам начинать разговор, да и Хоби выглядит слишком отстранённым, так что они в принципе не поднимают эту тему.              И только когда солнце село, а все остальные вернулись домой, нервы Чонгука начинают сдавать. Несмотря на всю его уверенность в победе, он… уже не уверен настолько, как было в прошлом раунде, и даже близко не настолько, как в первом. Является ли причиной то, что он уже проиграл дважды и это его последний шанс на спасение. Или, может быть, оттого, что он не может быть полностью уверенным, что его подход к раунду с Тэхёном самый верный, он ловит себя на том, что… волнуется. И не из-за всей этой шумихи, а из-за того, что он напуган и нервничает. Это соревнование уничтожает его самоуверенность нахрен, и ему это не нравится.              Встряхивая головой, он становится посередине гостиной и заставляет себя сделать пятнадцать прыжков с разведением рук и пятнадцать приседаний, просто чтобы ускорить свой пульс. Впервые пытается расшатать себя, вместо того, чтобы успокоиться. Ему нужна энергия. Нужна уверенность и спокойствие.              После этого он садится, глубоко и ровно дышит, пересчитывая, кто где находится.              Тэхён сейчас в душе. Намджун в своей комнате. Хосок перекусывает и делает что-то в своём телефоне на кухне. Юнги и Сокджин в их общей комнате. А Чимин…              — Твою ж ма… — восклицает Чонгук. Чимин только что запрыгнул прямо на Гука.              — Что ты… медитируешь? — Чимин смеётся, падает назад на диван и складывает ноги на бёдра Чонгуку. — Кто ты?              Хосок хрюкает, жуя что-то очень хрустящее:              — Я думаю, он просто нервничает.              — Да не нервничаю я, — лёжа отмахивается Чонгук. — Просто отдыхаю.              — О да, ты точно нервничаешь, — Чимин снова смеётся.              Хосок открывает холодильник и достаёт упаковку из шести бутылок пива.              — Но я понимаю тебя, — говорит Чимин, убирая ноги с Чонгука, и садится. Придвигается ближе и кладёт голову на коленки Гуку. — Ты явно справляешься лучше, чем я на твоём месте. Я, скорее всего, уже бы плакал.              — Эй, разве три дня назад тебе не было со мной хорошо? — спрашивает Чонгук.              — Ты что, конечно же мне понравилось, — Чимин хмурится.              — Значит, мне нечего оплакивать, — говорит Чонгук.              Хосок ставит пиво на кофейный столик и садится на один из соседних диванов.              — Кто-то повзрослел, — говорит Хосок, на что Чонгук закатывает глаза.              — Я нервничаю, — объявляет Юнги, когда входит в гостиную.              Хосок хлопает по месту рядом с собой и тот плюхается туда.              — Хён выглядит спокойным до пизды, — продолжает Юнги, — но я почему-то начинаю переживать.              — Прекрати притворяться, что ты не хочешь этого, — с вызовом говорит Чонгук и приподнимает брови. — Всё равно тебе никто не верит.              Юнги широко раскрывает глаза, а Хосок взрывается от смеха, но тут же прикрывает рот рукой.              — Макнэ! — ругается Чимин, но тоже смеётся.              Чонгук пожимает плечами:              — Он, наверное, больше переживает о том, что ему это настолько сильно понравится и он будет так громко стонать, что вы, парни, сможете слышать всё прямо отсюда.              Весь залитый краской Юнги раскрывает рот:              — Ты…              — Да? — Чонгук снова приподнимает брови.              — Не обращай на него внимания, — Сокджин говорит Юнги, когда они с Намджуном заходят в гостиную. — Он же ребёнок, тебе не о чем беспокоиться.              — Прошу, победи, — умоляет Юнги, а Чонгук смеётся.              — Пока я не слышу, чтобы ты воспользовался стоп-словом, — говорит Чонгук, — поэтому могу с лёгкостью сказать, что все твои протесты — это чушь собачья.              — Ладно, это похоже на правду, — произносит Хосок. Юнги поворачивается и испепеляет его своим взглядом, а Хоби поднимает руки в знак протеста.              — Ты можешь выйти из игры, если хочешь, — добавляет Чонгук. — Да чёрт, ты можешь прямо сейчас использовать стоп-слово, отменить раунд с Тэ, и мы просто будем жить-поживать, да не знать победителя.              — Разве это не значит, что Сокджин автоматически становится победителем? — спрашивает Намджун, он вместе со старшим уже сидит на третьем диванчике.              — У нас осталось ещё три раунда, — говорит Чонгук. — Их достаточно, чтобы кардинально изменить результаты соревнования. Остановимся сейчас? Насколько я понимаю, это значит, что я всё ещё могу одержать победу.              Сокджин качает головой.              — Я не буду использовать стоп-слово до этого раунда, — говорит Юнги. — Хён всё ещё должен выиграть, и тогда не будет смысла использовать его.              — Но ты хочешь воспользоваться стоп-словом после, если хён не выиграет? — Намджун приподнимает брови.              Юнги делает глубокий вдох, смотрит на Чонгука, а потом переводит взгляд на Намджуна.              — Я ещё не решил, — бормочет он.              Чонгук медленно ёрзает под головой Чимина, удерживая зрительный контакт с Юнги, и проводит языком по своим губам.              — Божечки, — Чимин смеётся, но голова подпрыгивает на бёдрах Чонгука.              Юнги накрывает лицо руками.              Дверь в коридоре открывается и затем захлопывается. Ванная. Потом ещё раз. Комната Тэхёна и Намджуна.              Чонгук ухмыляется Сокджину, а тот хмурится.              — Это просто невероятно, — говорит Чимин. — Я думал, что ты потеряешь какую-то часть уверенности после того, как проиграл два раунда, но вы только посмотрите на эту самодовольную моську.              — Мне просто нравится запугивать его, — говорит Чонгук.              — А ты напуган? — Хосок спрашивает Сокджина.              Сокджин смеётся. Чонгук тоже выпускает смешок, больше успокаивая нервы, чем на самом деле считая это смешным. Он будет в порядке. Всё, что он должен делать, это быть собой и увериться, что Тэхёну тоже нравится. Он уже проделывал такое в раунде с Чимином. Это не будет очень сложно.              Ему не о чем беспокоиться. Проигрыш, конечно, ранит его гордость и эго, а смотря на высокомерное и надменное поведение Сокджина, ему хочется выиграть во что бы то ни стало. Но он будет в порядке в любом случае. Он будет. Плакать — это по части Чимина, а не Чонгука.              Намджун включает телевизор, Юнги и Чимин берут себе по пиву, а макнэ прикрывает глаза, возвращаясь к 'медитированию' до тех пор, пока Тэхён не входит в комнату.              Чимин недвусмысленно присвистывает, чем заставляет Чонгука в конечном итоге открыть глаза.              — Чёрт возьми, вы только гляньте, — Чимин садится, и Чонгук поворачивает голову.              Чёрная классическая рубашка на пуговицах и серые классические брюки. Без носков. Волосы в полном беспорядке, но так задумано. В руках широкая красная лента — повязка, решает Чонгук. И улыбка, которая достойна быть на обложке журнала. Тэхён выглядит так, будто готов выйти на грёбанную красную ковровую дорожку.              — И как? — спрашивает Тэхён, вопрос адресован Чимину.              — Ты выглядишь по-блядски горячо, — говорит Чимин.              — Ага, — кивает Намджун.              — Угу, — соглашается Хосок.              — Типо, чёрт, ты так сильно постарался, — добавляет Чимин.              — Немного магии и ты другой человек, — отмахивается Тэхён.              Поворачивая голову, Чонгук окидывает взглядом Сокджина и замечает, что тот удивлён. Ха. Ну что ж, ага, Чонгук этого тоже не ожидал.              — Мне нравится хорошо выглядеть для людей, с кем у меня будет случайный секс, — голос Тэхёна глубокий.              Чимин подмигивает ему, как будто знает что-то, в отличии от них всех, а Тэхён надувает губы и отправляет воздушный поцелуй в сторону Чима. Он поднимает повязку и машет ею.              — Вы идёте? — спрашивает он, глядя на Чонгука и Сокджина.              Макнэ поднимается первым, Сокджин же продолжает глазеть на Тэхёна ещё пару секунд, прежде чем тоже подняться. Они следуют за ним, идущим медленной походкой. Тэ закидывает повязку на плечо и склоняет голову так, что это само по себе выглядит привлекательно. Чонгуку хочется присвистнуть, как Чимин.              — Удачи, хён! — внезапно кричит Юнги, на что Чонгук закатывает глаза. Сокджин издевательски смеётся.              Втроём они входят в комнату Тэхёна и Намджуна, и в этот раз Тэ запирает дверь за ними. На кровати лежит бутылочка со смазкой, но нет повязок.              — Так какой у нас план? — Тэхён решил нарушить тишину.              — Мы завязываем тебе глаза, — отвечает Чонгук прежде, чем Сокджин успевает открыть рот. — Потом мы поворачиваем тебя дважды. Когда ты остановишься, скажи нам, если сможешь понять, кто перед тобой. Если не сможешь, становишься в позу, в любую, в которой тебе было бы комфортнее всего, и затем мы начинаем.              Сокджин, кажется, взял себя в руки в течение короткого путешествия из гостиной сюда.              Тэхён улыбается, смотрит куда-то между ними двоими. Он больше ничего не говорит, ждёт, чтобы они поддержали разговор и… это заставляет Чонгука немного нервничать. Намджун был сплошной инструкцией, Чимин был сплошным восхищением, а Тэхён просто… горячий.              — Не бойся использовать стоп-слово в любой момент, — в конечном итоге говорит Сокджин.              — Фиолетовый, — говорит Тэхён. — Я помню, — он улыбается. — А ещё, один шлепок по бедру — «Да» и один одновременный по двум бёдрам — «Нет».              — Угу, — говорит Сокджин.              — Что-то ещё? — спрашивает Тэхён и становится напротив своей кровати.              — Кажется, на этом всё, — отвечает старший.              Тэхён мычит.              — Когда мы провернём тебя, — говорит Чонгук, — ты будешь лицом к кровати.              — Сделайте так, чтобы я был повёрнут спиной, — говорит Тэхён, — так будет легче присесть и занять позу.              Снова тишина. Никто из них не осмеливается сделать и движения в сторону Тэхёна. Чонгуку интересно, чувствует ли Сокджин себя тоже почему-то напуганным. Может, то, что Чимин наговорил всяких разных вещей перед Тэхёновым раундом, заставляет Чонгука так чувствовать себя. Может, потому что Чимин сказал, что никто не сможет понять Тэхёна. Или из-за того, что Тэхён, по сути, подтвердил это, заявив, что его ожидания от секса слишком завышены.              Чонгук смотрит на Сокджина. Или, возможно, макнэ стоит придумать более конкретный план, может, Сокджин прав, и Тэхён дал им достаточно информации, чтобы придумать что-то, а Чонгук просто не видит этого. Но Сокджин выглядит таким же напуганным, как и он сам, так что, возможно, страх не без причины. Господи, теперь Чонгук жалеет, что идёт первым.              — Я чувствую напряжение, — говорит Тэхён и Чонгук снова смотрит на него. — И оно исходит от вас двоих, не от меня.              — Ты пугаешь, — решает сказать Чонгук, надеясь присечь напряжение на корню.              Брови Тэхён взмывают вверх.              — Ты сказал, чтобы мы даже не пытались впечатлить тебя, потому что это невозможно, — говорит Чонгук.              Рот Тэхёна открывается:              — Это должно было немного… помочь вам.              — Каким образом? — спрашивает Чонгук, наконец решаясь подойти к Тэхёну.              Сокджин следует за ним, и они оба уже стоят перед Тэхёном, кажется, на расстоянии вытянутой руки.              — Заниженные ожидания, — говорит Тэхён. — Вас это должно было заставить меньше думать о всякой ерунде. Вы бы смогли больше веселиться, нежели переживать о том, как бы впечатлить меня.              — Мы обязаны произвести на тебя впечатление, — возмущается Сокджин.              — Нет, — возражает Тэхён. — Вы не обязаны стать моим самым лучшим случайным сексом, который когда-либо случался в моей жизни. Предполагается, что кто-то из вас просто должен быть лучше другого.              — Похоже на то, — соглашается Чонгук.              — Серьёзно, — настаивает Тэхён, — не думайте об этом. Расслабьтесь. Чья бы сегодня ни была очередь, наслаждайся. А второй пусть делает заметки и завтра попытается быть лучше предыдущего. И всё, — он вздыхает. — Я должен был быть самым ненапряжным раундом. Так как я действительно не рассчитываю сегодня на крышесносный опыт. Всё, чего я хочу, это чтобы вы провели время так же хорошо, как и я.              Они переглядываются между собой.              — Я не кусаюсь, — шепчет Тэхен. — Но вы можете. Если хотите. Вы можете делать всё, что захотите, я дам вам знать, если мне что-то не понравится, — он ухмыляется. — И помогу вам. Буду говорить, что я чувствую.              Он поднимает красную ленту и накрывает свои глаза, завязывая её на затылке. Не нуждается ни в какой помощи. Он определённо проделывал это раньше.              — Ты правда не переживаешь, что у тебя не встанет? — спрашивает Сокджин.              Тэхён пожимает плечами:              — Нет. У меня есть великолепное воображение. У меня уже был групповой секс с шестью парнями, поэтому не то чтобы для меня это прям в новинку.              — Кажется, мне теперь хочется узнать немного больше о твоей сексуальной жизни, — говорит Чонгук.              Тэхён широко улыбается:              — В смысле хочешь научиться чему-то новому?              Чонгук задушено смеётся.              — Наше стоп-слово ещё раз, — говорит Сокджин.              — Фиолетовый, — Тэхён продолжает улыбаться.              Чонгук, смотря на эту атласную повязку, думает, что Тэхён точно ничего не может видеть, поэтому решает помахать рукой перед его лицом. Сокджин выпускает задушенный смешок.              — Теперь я поворачиваюсь? — спрашивает Тэхён и начинает поворачиваться.              — Сейчас мы поворачиваем тебя, — уточняет Чонгук, кладя руку на его бедро.              — Разве это важно? — спрашивает Тэхён, когда Сокджин кладёт руку на другое бедро.              — Не боишься потерять ориентацию в пространстве? — спрашивает Чонгук.              — Вы остановите меня, когда мне нужно будет остановиться, — Тэхён смеётся.              — Мы поворачиваем тебя, — настаивает Чонгук.              — Ладно-ладно, — Тэхён продолжает смеяться.              По крайней мере, он в настроении. Это точно хорошее начало.              Сокджин отходит, когда Тэхён начинает крутиться. Он снова садится на середину намджуновой кровати, разведя бёдра в стороны, а руки сложив на них, и наклоняется вперёд, чтобы лучше видеть. Когда Тэхён уже во второй раз поворачивается и оказывается лицом к Чонгуку, тот останавливает его и убирает руки с его бёдер.              — Можем начинать, — говорит Тэхён. — Я не знаю, кто передо мной.              Улыбка медленно расползается по его лицу. Не говоря ни слова, он делает шаг назад, его ноги касаются изножья кровати, и он уже собирается сесть, как Чонгук инстинктивно хватается за лацканы на рубашке Тэхёна.              — Воу, — восклицает он и широко улыбается. — Неожиданно.              Чонгук улыбается с его реакции и кидает взгляд на Сокджина. Ничего. Просто наблюдает. Делая глубокий вдох, макнэ поворачивается к Тэхёну и решает игнорировать Сокджина нахрен. Настолько долго, насколько сможет. Он начинает снимать рубашку Тэхёна.              Руки Тэхёна тянутся вниз, полностью игнорируя руки Чонгука, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию на брюках.              — Нравятся рубашки? — спрашивает Тэхён, продолжая улыбаться. — Для сегодняшнего дня решил специально надеть с пуговицами. Мне нравится, когда их расстёгивают. А тебе?              Чонгуку приходится отпустить рубашку Тэхёна, останавливаясь на полпути, чтобы шлёпнуть его один раз по бедру.              — Отлично, — говорит Тэхён. — Было бы не очень, если бы тебе не нравилось.              Все пуговицы расстёгнуты, и на рубашке, и на брюках, руки Тэхёна падают по бокам, и Чонгук решает оставить рубашку на нём. Только рубашку. Распахнутую, прямо как сейчас. Мечтая о том, чтобы Тэхён надел ещё и галстук, чтобы Чонгук мог потянуть за него. Но вместо этого он скользит рукой вниз по тэхёновой груди и животу.              Тэхён мычит, лёгкая улыбка расцветает на его губах, он полностью расслаблен. Без чётко выделенных кубиков пресса или каких-либо мышц. Даже близко не сравнится с Чонгуком или Чимином. Но плоский, подтянутый и мягкий в самых подходящих для поцелуев местах. И правда сплошной ходячий секс.              Проводя пальцами вверх, Чонгук задевает соски Тэхёна, проверяя его реакцию, его границы. Тэхён мягко выдыхает, и макнэ обхватывает его шею, а затем снова перемещает руку назад, ведя вниз по животу, кладя одну руку на бедро, пока другая останавливается на промежности Тэхёна и сжимает его член сквозь ткань белья.              Ещё одна ухмылочка от Тэхёна, и Чонгук воспринимает это как хороший сигнал, поэтому начинает медленно потирать его.              — Предупреждаю, — говорит Тэхёна, — если ты будешь просто тереть, у меня не встанет.              Чонгук продолжает потирать его член.              — Если, конечно, ты этого добиваешься, — добавляет Тэхён.              Не добивается. Единственная цель Чонгука, чтобы Тэхён просто хорошо провёл время. Он делает это не только, чтобы разогреть Тэхёна, но и просто потому, что ему чертовски нравится. Это то, что он бы делал с любым партнёром. Он бы игрался с ним, наслаждаясь его телом, медленно. Тэхён выпускает хриплый смешок.              Полностью убирая руки от него, Чонгук думает, что делать дальше. Он невольно встречается глазами с Сокджином, который всё ещё наблюдает. А затем Гук переводит взгляд вниз и замечает, что он касается изножья кровати ногой — значит, Тэхён понимает, где точно он сейчас находится. Так что ему кажется беспроигрышным вариантом — прямо сейчас, когда Тэхён открыл рот, чтобы начать говорить, — опрокинуть его спиной на кровать одним точным толчком в грудь.              Тэхён задыхается, подпрыгивая на кровати и опирается на локти, а затем закидывает голову назад и смеётся. Чонгук оказывается над ним ещё до того, как Тэхён успевает сделать что-то ещё.              Он пытается держать какую-никакую дистанцию между ними, не прижиматься к нему полностью на тот случай, если Тэхён сможет каким-то образом опознать его. Гук опирается кулаком на постель, поддерживая себя, пока другая рука ложится на шею Тэхёна. Поцелуй был бы следующим шагом, если бы это был настоящий случайный секс со случайным партнёром. Но в реальности Чонгук целует грудь Тэхёна, проводя языком вокруг мышц и соска.              — Блять, — улыбаясь, восклицает Тэхён, — ты забавный.              Так и есть. Уверен ли Чонгук, что двигается в правильном направлении? Нет, ещё нет, не совсем, не полностью. Но макнэ развлекается, и Тэхён хорошо проводит время. Это всё, о чём просил Тэхён, поэтому Чонгук собирается, блять, победить.              Он лижет грудь Тэхёна вдоль, обхватывает губами один сосок и, прихватив его зубами, поднимает взгляд на Тэ, и его собственный член становится твёрже от того, как шипит Ви и сжимает простыни под собой. Однако ухмылка всё это время не сходит с его губ, и Чонгук счастлив, что она на месте, ведь это своего рода признак того, где он находится сейчас ментально.              Выцеловывая нижнюю часть тэхёновой груди и падая на колени перед кроватью, Чонгук, не отводя взгляд, засовывает пальцы прямо под пояс брюк Тэхёна и дёргает вниз. Его бёдра приподнимаются, давая Чонгуку пространство, чтобы снять с него брюки и кинуть их где-то рядом с собой. Он планирует некоторое время специально не снимать с него нижнее бельё, возможно, тереть его через ткань, таким способом пытаясь возбудить ещё больше, но Тэхён вдруг сам тянется рукой вниз.              На секунду он просто сжимает свой член и стонет, уже полностью твёрдый, а затем пытается стянуть бельё одной рукой, и Чонгук решает, что лучше следовать желаниям Тэхёна и делать всё, что тот попросит. В этот раз он прислушивается к своим инстинктам. Не думать слишком много.              Итак, нижнее бельё уже стянуто и отброшено в сторону к брюкам, Чонгук проводит ногтями по волоскам у основания ствола Тэхёна, сжимая его яички и чертовски наслаждаясь тем, что тот уже наполовину твёрдый, может, даже больше, чем наполовину. Кажется, что Чонгук на самом деле делает всё правильно.              И Тэхён тоже наслаждается. Улыбается с закинутой назад головой. Действительно горячо то, насколько ему это всё нравится. Не так, как Чимин наслаждался своим раундом. Тэхён расслаблен, он до невозможности горяч, и он натурал. Это звучит как самое популярное клише для порно сценария: превращение твоего лучшего друга в гея, но Чонгуку слишком нравится эта идея, что на самом деле смущает его. Намджун, неловкий натурал, не тот типаж, с которым он когда-либо ушёл бы, но кто-то вроде Тэхёна? Кто-то, кто настолько же открыт и просто наслаждается собой и проверяет, наслаждается ли его партнёр им тоже? Да кто не уйдёт с ним?              Да, возможно, Сокджин прав — думается Чонгуку, когда его пальцы сцепляются в кольцо вокруг Тэхёнового ствола, и тот вздыхает. Как оказалось, его не настолько сложно прочитать. Он яснее всех показывает, чего ему хочется. Так уж вышло, что его желания идеально сходятся с тем, чего хочет Чонгук. Беззаботный, весёлый, экспериментальный секс. Нет ни одной причины сомневаться в этот раз.              Он улыбается самому себе, поворачивая голову к Сокджину, пока медленно надрачивает Тэхёну, и улыбается старшему тоже. Джин не улыбается в ответ. Он в принципе ничего не делает в ответ. Но Чонгуку кажется, что Сокджин дышит сегодня тяжелее, чем в последние два раунда. Возможно, он воображает это, а может ему этого действительно хочется увидеть. Но вдруг взгляд Сокджина цепляется за его, и Чонгук понимает, что тот заворожён. Что-то в глазах Сокджина, в его позе, Чонгук не уверен, но у него почему-то возникает внезапное желание встать, стянуть с Сокджина одежду и втрахивать его в матрас до тех пор, пока его голос не начнёт ломаться от стонов. Чтобы разрушить его решительность полностью. Никакого контроля. Господи, да его самоконтроль приводит в бешенство.              Встрепенувшись, он возвращается к Тэхёну. У них обоих стоит. Чонгук отпускает ствол Тэхёна и хватает того под лодыжки, прижимая его ноги кверху и раздвигая их. Минет, римминг, так много вариантов, но сейчас ничего из этого не доступно Чонгуку. Поэтому он целует внутреннюю часть Тэхёнова бедра.              Тэхён мычит, отклоняясь назад и разводя ноги ещё шире.              — О боже, как же сильно мне сейчас хочется твои губы на моём члене, — внезапно хрипит Тэхён.              Чонгук отпускает его ногу и шлёпает по бедру.              — Правда? — Тэхён улыбается. — Ты бы отсосал мне прямо сейчас?              В этот раз Чонгук сильнее хлопает по бедру Тэхёна.              Тэхён широко улыбается на секунду:              — А мне нравится.              Он отклоняется назад и хватает бутылочку с лубрикантом, передавая Чонгуку.              — Растянешь меня, пожалуйста? — спрашивает он, и Чонгук еле сдерживается, забирая из его рук бутылочку.              Одной рукой Чонгук открывает крышечку, а другой — очень быстро сжимает свой член через ткань штанов. Тэхён тянется рукой вниз и обхватывает пальцами свой член, медленно водя по стволу, просто поддерживая его. Как же Чонгуку отчаянно хочется, чтобы сейчас можно было говорить. Он встряхивает головой. Как же ему хочется сказать Тэхёну, насколько, блять, горячо тот выглядит, когда трогает себя вот так. Совершенно бесстыдно и так по-дурацки привлекательно. Господи.              Бросив взгляд на Сокджина, он замечает, что у того тоже стоит: его спортивки немного натянуты, но Чонгук не разрешает себе задерживать на нём внимание, поэтому снова поворачивается к Тэхёну. Берёт бутылочку со смазкой, переворачивает её прямо над членом Тэхёна и сжимает, позволяя холодной смазке капать прямо на головку. Это заставляет Тэ зашипеть, а его член — дёрнуться.              — Ты, что ли, добиваешься того, чтобы я подпрыгнул, а? — спрашивает Тэхён с ещё одной удовлетворённой улыбочкой, размазывая смазку по головке и дальше по всему стволу, пока Чонгук выдавливает её себе на руки. Не жалея, распределяет по пальцам и по всей ладони.              Это не означает «да», Чонгук точно не стремится заставить Тэхёна подпрыгивать. Он добивается, чтобы Тэхён продолжал ухмыляться, прямо как сейчас. Но так или иначе, это и не «нет», поэтому Чонгук легко шлёпает по бедру Тэхёна.              Тэхён сжимает основание своего члена и стонет:              — Мне тоже это нравится.              Он отодвигается назад, опирается локтями на кровать, его рука всё ещё на члене, и разводит ноги ещё шире, ставя ступни посередине матраса. Полностью расслаблен.              — Но да, я действительно хочу, чтобы ты отсосал мне прямо сейчас, — выдыхает Тэхён.              Чонгук снова смотрит на Сокджина, медленно наклоняясь к члену Тэхёна. Он не будет сосать его, конечно же нет, он не хочет жульничать. Он просто… подразнит немного. Совсем немножко. Его внутренний голос говорит, что Тэхёну это очень понравится.              — Ты дышишь на него, что ли? — спрашивает Тэхён. Чонгук действительно дышит на его член, прямо на головку.              Макнэ ухмыляется Сокджину, который сощурил глаза и вопросительно приподнял одну бровь. Гук высовывает язычок и быстро, это длится не больше секунды, лижет головку тэхёнова члена. Вторая бровь Сокджина тоже взмывает вверх, на что Чонгук пожимает плечами. Вкус Тэхёна остаётся у него на языке.              — Эй, — Тэхён кажется возмущённым, но его удовлетворённо приподнятые уголки рта говорят об обратном, — не жульничай.              Сокджин закатывает глаза.              Чонгук накрывает сухим большим пальцем головку члена Тэхёна, повторяя путь, который он только что проделал своим языком. Это совсем ничего, но даже от этого Тэхён стонет, и, боже правый, он так горяч.              Целуя внутреннюю часть Тэхёнова бедра, Чонгук снова берёт смазку, пока тот всё ещё медленно надрачивает себе, и берёт его яички в руку. Не хочет напугать его тем, что внезапно приступит к его дырочке. Так что только после того, как макнэ на пару секунд нежно сжимает тэхёновы яйца, он спускается пальцами ниже к его промежности, прямо к дырочке. Тэхён немного ёрзает, ещё сильнее разводит бедра в стороны, устраиваясь удобнее, а затем мычит, продолжая надрачивать.              — Сколько пальцев ты собираешься использовать? — спрашивает он.              Чонгук не знает. Столько, сколько захочет сам Тэхён. Столько, сколько понадобиться ему, чтобы кончить.              — Я разрешаю три, если говорить о пальцах твоего размера. Ваших обоих, — добавляет Тэхён, поворачивая голову в сторону Сокджина и улыбаясь ему. — Хотя ты не обязан использовать три. Используй, сколько захочешь. Должно быть, забавно кончить только от одного пальца, — он снова поворачивает голову к Чонгуку. — Тебе же весело, верно?              Макнэ шлёпает по бедру Тэхёна и потирает дырочку двумя пальцами.              Кроме того, что тот, вздыхая, отпустил свой член и ещё больше отклонился назад, больше никакой реакции на лёгкое прикосновение не было. Уже привык или не настолько чувствительный — Чонгук не знает, но пока что ему это нравится. Спокойствие. Но только пока. Нельзя, чтобы Тэхён был спокойным так долго. Нужно держать его в тонусе, чтобы он ухмылялся и смеялся.              — А это интересная динамика, — замечает Тэхён, откидывая волосы назад.              Чонгук двигает пальцами по кругу, пытаясь понять, что Тэхёну нравится больше, но это тоже не вызывает у него никакой реакции.              — Я единственный с завязанными глазами, — он раскачивает голову из стороны в сторону, — что по сути ставит меня в более покорное положение. Не могу видеть, значит меньше контроля.              Когда Чонгук обхватывает ствол Тэхёна и более решительно прижимает два пальца к его дырочке, наконец-то появляется хоть какая-то реакция. Стон. Маленький.              — Но ты — единственный, кто сейчас на коленях, — продолжает Тэхён. — Не можешь говорить. Должен слушаться меня, делать, что я скажу, и уделять всё своё внимание мне. По сути, — он замолкает, толкаясь бёдрами вверх в кулак Чонгуку, — это ставит тебя в покорное положение.              Макнэ хочет спросить, что тому нравится больше — чтобы его контролировали или нет. Вместо этого он начинает надрачивать член Тэхёна немного крепче и кидает взгляд на Сокджина. Его брови сильно нахмурены, а член уже чертовски твёрдый. Чонгук прижимает средний палец прямо к дырочке Тэхёна.              — Это интересно, — повторяет Тэхён. — Не похоже на то, что я испытывал раньше. Непонятно, над кем властвуют.              И Чонгук вводит палец внутрь Тэхёна, тот стонет, откидывает голову назад, выставляя напоказ свою шею. Его дырочка судорожно сжимается вокруг чонгуковых пальцев, содрогается, привыкает. Туго.              — Этот палец определённо больше, чем был у неё, — посмеивается Тэхён. — Наверное, двух должно быть более чем достаточно.              Чонгук вытаскивает палец и скользит обратно внутрь.              — А нет, можешь три, — Тэхён глубоко дышит и улыбается.              Метод простой. Относиться к этому, как к простому траху. Чонгук не собирается стимулировать простату Тэхёна, он просто выебет его пальцами и подрочит. Всё просто. Но макнэ думает, что легче всего будет сделать так: хорошо оттрахать, немного подразнить, подвести его к финалу массажем простаты, задействовать разные вещи, не только пальцы. Возможно, завтра Сокджин докажет ему, что он не прав, используя совершенно другой подход. Но Чонгук надеется, что нет.              Он целует второе бедро Тэхёна, надрачивая тому более крепко, проводя языком длинную линию на коже.              — Тяжело впечатлить кого-то только одними пальцами, — говорит Тэхён, проводя рукой по своей груди и оставляя её чуть ниже живота. — Миссия, достойная восхищения.              Однако он прав. С ничем, кроме пальцев, действительно не так легко, но пока что всё в порядке. Когда ситуация начинает накаляться сильнее, Чонгук собирается встать и придумать лучшее применение своему рту. Он сгибает пальцы, водя по кругу из стороны в сторону, растягивая тэхёнову дырочку немного сильнее.              Тэхён мычит:              — А это приятно.              Чонгуку хочется задать очень много вопросов. Хочет узнать больше о Тэхёне — чего ему хочется прямо сейчас, что ему в принципе нравится. Кажется, Тэхёну нравится разговаривать о таких вещах, и он, скорее всего, ответит на эти вопросы, наверное, его это даже позабавит. И Чонгуку так любопытно просто для себя. Так бесит, что он не может говорить.              Он поворачивает пальцами, прикасаясь к простате Тэхёна, просто чтобы выдавить из него хоть какую-то реакцию, чтобы он не заскучал. Тэхён шипит, мышцы на животе напрягаются, а член дёргается в хватке Чонгука.              — Да, — Тэхён тяжело дышит. — Думаешь, уже можешь добавить второй палец?              Чонгук не может сдержать улыбки, на мгновение вытаскивая пальцы из Тэхёна и снова хватаясь за смазку. Он выдавливает ещё больше, а затем, убирая бутылочку, потирает руки, распределяя смазку по всей поверхности. Тэхён просто улыбается и ждёт, его голова наклонена с любопытством.              В следующий момент Чонгук обхватывает член и проводит по всей длине, хлюпающий звук раздаётся по всей комнате.              — Делаешь меня всего влажного? — Тэхён посмеивается.              В этот раз Чонгук использует тыльную сторону ладони, чтобы шлёпнуть по бедру Тэхёна.              — Вопрос на засыпку. Тебе тоже нравятся девушки? — спрашивает Тэхён, размышляя и не ожидая ответа. — Ну же. Чего ты ждёшь? — он толкается бёдрами вверх.              Поэтому Чонгук приставляет безымянный и средний пальцы к дырочке Тэхёна ладонью вверх. Его мизинец и указательный пальцы скользят по обе стороны от мягких яичек, когда Чонгук толкается ими. Это, наконец, заставляет Тэхёна простонать, откидывая голову назад и делая один длинный выдох.              — Ты сделал меня таким склизким, что практически не больно, — тихо говорит Тэхён, он звучит растерянным. Чонгук не уверен, притворяется он или нет.              Проталкивая пальцы на всю длину, макнэ проворачивает их и упирается прямо в простату.              Тэхён стонет:              — Это специально, да? Не хочешь, чтобы я чувствовал боль?              Руки Чонгука заняты, и он не может ответить, поэтому просто ждёт, что Тэхён сам поймёт.              Тэхён улыбается:              — Укуси меня за бедро, если согласен, поцелуй — если нет.              Чонгук легко кусает тэхёново бедро, поднимая взгляд вверх, и улыбается.              Хриплый выдох со стороны Сокджина заставляет их обоих обернуться.              Старший сглатывает, прикрывая глаза на мгновение и крепко сжимая себя за бёдра. Возможно, Чонгук наивен, но ему на самом деле кажется, что Сокджин специально пытается отвлечь его. Губы Сокджина блестят, а взгляд немного расфокусирован. Кажется, что он просто… под впечатлением. Видя Сокджина таким, член Чонгука отзывается намного сильнее, чем от пальцев в Тэхёне. Это просто… блять, это действительно просто Сокджин, теряющий контроль, заставляет Чонгука так реагировать. И ничего не может поделать с собой.              — Любишь смотреть? — спрашивает Тэхён старшего, разумеется, не получая ответа.              Тэ снова проводит рукой по своей груди, всё ещё оставаясь повёрнутым лицом к Сокджину. Чонгук пытается снова перетянуть на себя внимание, начиная вдалбливать пальцы внутрь и обратно, но Тэхён упорно не отворачивается от Сокджина, легко водя подушечками пальцев вверх и вниз по груди и животу. Его расстёгнутая рубашка свисает с одного плеча.              Тэхён плавно подаётся бёдрами вниз, когда Чонгук толкается, и вверх, когда пальцы Гука выскальзывают. Следит за тем, чтобы они выходили полностью и входили настолько глубоко, насколько это вообще возможно. Затем пальцы Тэхёна сжимаются на его собственном соске. Он шипит, а его дырочка сжимается вокруг пальцев Чонгука, и тот даже не знает, что отвлекает его больше, возможно, всё же Сокджин, который сглатывает на это.              — Сильнее, — просит Тэхён, но поскольку он всё ещё повернут в сторону Сокджина, Гуку нужно время, чтобы понять, что Тэхён обращается к нему.              Макнэ трахает его ещё сильнее. Толчки ускоряются, он больше не водит рукой по члену, просто сжимает пальцы на основании настолько сильно, что у Тэхёна перехватывает дыхание и на его губах расцветает ухмылка. Но Чонгуку не нравится, что Тэхён не сосредоточен на нём. Это определённо неправильно. Сокджин не должен быть его центром внимания сейчас.              — Да, — говорит Тэхён, сильнее толкаясь бедрами вниз, перемещает пальцы с одного соска на другой и сжимает.              И всё, терпение лопнуло. С Чонгука хватит. Он опирается ногой об пол и встаёт, убирая руку с члена Тэхёна. Макнэ упирает её в кровать, а другой всё ещё толкается в Тэ, глубоко и с напором. Это цепляет внимание Тэхёна, он снова поворачивает голову к Чонгуку.              Гук опускается на свои бёдра, приподнимая себя, и отпускает кровать руками, чтобы схватиться влажными пальцами за подбородок и удерживать голову Тэхёна на месте. Да, вот так, приоткрытые губы, тяжёлые вздохи. Если бы глаза Тэхёна не были прикрыты, Чонгук бы удерживал с ним зрительный контакт, следя за тем, чтобы его внимание было точно там, где должно.              Но вместо этого он приставляет палец к дырочке Тэхёна и вдавливает, не ждёт разрешения, даже не даёт время на размышления, не готовит, просто толкается двумя пальцами на всю длину, слушая, как Тэхён стонет, и наблюдая, как Сокджин ёрзает на кровати Намджуна, сглатывает ещё раз, облизывает губы. Его кулаки то сжимаются, то разжимаются на бёдрах.              Это заставляет Чонгука ухмыльнуться. Впрочем, ничем не может помочь. На мгновение его взгляд встречается с широко раскрытыми глазами Сокджина, и затем он снова возвращается к удовлетворённому выражению лица Тэхёна. Макнэ отпускает подбородок Тэ, чтобы тут же схватиться за его запястье, опуская его руку на его же член. И это кажется таким естественным. Всё это. Вести, управлять Тэхёном, вовлекать их с Сокджином. Это кажется правильным. Он собирается победить.              Понимая намёк, Тэхён обхватывает рукой свой член и начинает надрачивать, быстро и крепко, собираясь кончить. Его член всё ещё скользкий от смазки, которая была на руке Чонгука. Гук продолжает толкаться пальцами в Тэхёна, хватаясь за его локоть, на который тот всё ещё опирался, и отводя его в сторону, добиваясь, чтобы Тэхён упал спиной на кровать. Смешок вырывается из Тэ, за ним следует стон. Он не выражает абсолютно никакого сопротивления, когда Чонгук кладёт свою руку ему на грудь, давит, прижимая к кровати. Кусает мягкую кожицу прямо над коленкой Тэхёна и трахает его ещё сильнее.              — Близко, — Тэхён дрожит. — Блять, я так близко.              Поэтому Чонгук перемещает руку и сжимает между своих пальцев сосок Тэхёна, сначала просто щипая, а затем скручивает. Его рот накрывает другой сосок, и зубы сжимают его. Рука Тэхёна на члене такая скользкая, а хватка такая крепкая, его мышцы на животе ходят ходуном. Он глубоко стонет, и его дырочка настолько сильно сжимает пальцы Чонгука, что это почти больно.              И затем он кончает, брызги попадают на его грудь, какая-то часть ложится на руку Чонгуку, и ещё пару капель попадает на подбородок. Если макнэ не передёрнет в следующие пять минут, он и правда может потерять сознание.              — О Господи. Блять, это было хорошо, — смеётся Тэхён, когда отходит от оргазма. — Настолько хорошо, сука.              Чонгук отпускает соски Тэхёна и улыбается, продолжая толкаться в Тэхёна немного медленнее, намного нежнее, не касаясь его простаты, но всё ещё трахая его. Тэхён выпускает долгий и низкий стон, сжимая основание своего всё ещё не опавшего члена. Его вторая рука тоже опускается, и он несколько раз проводит ладонью по своему члену, сжимаясь на пальцах Чонгука, и продолжает принимать стимуляцию без всяких вопросов.              — Боже, — он восклицает. — Ещё раз?              А они могут? Он смотрит на Сокджина и обнаруживает, что тот снова спокоен, как и всегда, не считая палатки в его штанах, конечно же. Нет, они не могут. Они никогда не обговаривали, можно ли заставлять ребят кончать больше одного раза. Хотя Чонгук рассматривает это как что-то вроде неписаного правила. Но когда Гук замечает настороженное выражение лица Сокджина, он решает, что хватит. Конец. Ему кажется, он сделал больше, чем достаточно, чтобы одержать победу в этом раунде.              Так что после того, как макнэ оставляет пару поцелуев на груди и животе Тэхёна, Чонгук вынимает пальцы.              — Я почти разочарован, — Тэ приподнимается на локтях, но всё ещё улыбается.              Вынув пальцы, макнэ задумался о том, что не принёс ничего, чем бы можно было почистить Тэхёна. Не заглядывал настолько наперёд. Просто вылетело из головы.              — Помоги мне встать, — говорит Тэхён и протягивает руку.              Чонгук берёт запястье Тэхёна, не позволяя ему держаться за свою руку в случае, если ему удастся понять, кто он. Тэхён резко вздыхает, когда Кук неожиданно тянет его на себя, он опускает ноги на пол, опираясь на них, и встаёт. Держит спину ровно, идеальная осанка, как будто у него не было только что потрясающего оргазма. Он убирает волосы с потного лба, коротко встряхивает головой, затем растягивает спину, поднимает руки, поправляя рубашку, чтобы она снова сидела на обоих плечах. Каким-то образом умудряется выглядеть собранными, несмотря на то, что рубашка осталась единственной вещью на нём, в отличие от того в каком виде он пришёл.              — На тебя попала моя сперма? — спрашивает Тэ, приподнимая брови.              Чонгук вытирает тыльной стороной ладони под своим подбородком, полностью стирая следы, а второй рукой шлёпает по бедру Тэхёна.              — Прошу прощения, — он не выглядит виноватым, точно не с этой ухмылочкой, — Как-то не по-джентельменски с моей стороны.              Он размазывает сперму по своей груди, его член обмяк, тело расслаблено. Затем поворачивает голову сторону Сокджина.              — Надеюсь, ты тоже там повеселился, — говорит Тэхён, и глаза Сокджина широко раскрываются. Он возвращается к Чонгуку: — Подашь мне бельё?              Осматриваясь вокруг, Чонгук находит нижнее бельё Тэхёна рядом с его штанами на полу, поднимает его и отдаёт владельцу, который сразу же надевает их.              — Я в душ, — говорит Тэхён, — а вы остаётесь. Когда я вернусь, вас уже не должно быть здесь, либо приводите себя в порядок настолько, чтобы я не смог догадаться, чьи пальцы были только что во мне, — он выпрямляется, и Чонгук понимает, что это был вопрос, поэтому шлёпает по напряжённым бёдрам Тэхёна. — Отлично, — он ухмыляется, кладёт руку на грудь Чонгука, наклоняется немного ближе и говорит: — Ты очень хорошо поработал. А сейчас, проводи меня до двери.              Чонгук снова берёт Тэхёна за запястье, доводит до выхода и закрывает за ним дверь, а затем прижимается к ней лбом, тяжело дыша. Чёрт, это игра в кнут и пряник. Сначала ведёт себя покорно, а потом снова берёт контроль на себя. Чонгук должен кончить. И Сокджин тоже, Гук уверен в этом, поэтому поворачивается, чтобы посмотреть на него.              Ничего. Ни слова не проронил. Сокджин даже не смотрит на него. Создаётся ощущение, что они сейчас где-то на открытом пространстве. Эта комната кажется слишком огромной, им не приходится ютиться на одной кровати в крохотной комнате Чонгука. Пальцы Сокджина всё ещё крепко сжимают его бёдра, его член твёрдый, и он пытается контролировать своё тяжёлое дыхание. Да твою мать, Чонгук должен передёрнуть. Кстати, Сокджин смотрит куда-то в сторону, почему-то уже не такой уверенный, как обычно. Практически напуганный. И вопреки себе, несмотря на то, что он посчитал хорошим знаком, что Сокджин начал переживать о том, что Чонгук показал сегодня себя очень хорошо, Гук тоже переживает.              — Ты в порядке? — решает спросить Чонгук, подходя к кровати Тэхёна и садясь на неё лицом к Сокджину.              Джин поднимает взгляд, и в его глазах и след простыл от былой уверенности. Вне зависимости от того, что за сомнения Чонгук рассмотрел в них секунду назад, сейчас там уже ничего нет.              — А что? — холодно спрашивает Сокджин. — Ты, что ли, нет?              — Я замечательно, — говорит Чонгук, бесстыдно сжимая свой ствол на секунду и закрывая глаза.              — Боже, — тихо восклицает Сокджин, и Чонгук не может сказать, это оттого, что он всё ещё переживает, или ему наоборот понравилось.              Макнэ открывает глаза, не убирая руку:              — Почему ты не мешал?              — Не было нужды, — отвечает Сокджин.              Чонгук оскорблённо ухмыляется:              — Ой, правда, что ли? Даже сейчас, когда ты наблюдал за нами, ты всё ещё не смог прочитать его, — он прощупывает почву, возможно, угадал.              Глаза Сокджина сужаются, и Чонгук, блять, понимает, что прав.              — Нечего стыдиться, — Чонгук склоняет голову вбок, — я тоже всё ещё не могу его прочитать.              — Не «тоже», — отрезает Сокджин, — я прекрасно могу считать его.              Это ложь. Чонгук, блять, уверен, что это ложь. Снова он представляет, как вжимает Сокджина в кровать, удерживает его запястья над головой, заставляя того сказать правду, глубоко толкаясь своим членом внутрь. И снова он сжимает свой член. Господи, ему нужно прекратить думать о Сокджине в таком свете. Эти мысли уже вышли из-под контроля.              — Прекрати, — рявкает старший, прожигая взглядом руку Чонгука.              — Это мешает тебе чем-то? — спрашивает Гук.              — Да, — утверждает Сокджин без каких-либо колебаний.              Чонгук убирает руку с промежности и опирается ею на кровать, соблюдая чётко установленные границы.              — Он невероятно горяч, — Чонгук меняет тему.              — Чего? — шипит Сокджин.              — Да, — настаивает Чонгук, не сводя глаз со старшего. Теперь его очередь прожигать взглядом стояк Сокджина. — И ты согласен с этим. Любой, у кого есть глаза, согласен с этим.              Никакого ответа не следует.              — На самом деле даже глаз не нужно, — продолжает Чонгук уже в полуобморочном состоянии: нуждаясь в дрочке, наполовину в ярости, нуждаясь в этой ёбанной реакции от Сокджина в конце-то концов, чтобы он признал, что в этот раз Гук справился просто невероятно. — Достаточно было просто послушать его, чтобы понять, что это тебе не по зубам. Чимин прав, во время коротких проблесков себя настоящего, которые Тэхён разрешал увидеть. Честно говоря, у меня создалось ощущение, что у меня нет никаких шансов справиться с таким доминантом, как он.              — Доминант? — Сокджин фыркает, он проглотил наживку, такой чертовски предсказуемый. — Ты и правда ничего не слушал.              — Думаешь? — Чонгук притворяется невинной овечкой.              — Он не доминант, — говорит Сокджин, и Чонгук уже знает, что тот ошибается.              Возможно, это намного сложнее заметить со стороны. Тэхён, должно быть, и правда выглядел так, будто полностью отдался. Но Гуку так не показалось. Ни на секунду. Тэхён всё это время удерживал власть, просто разрешал Чонгуку играться с собой. Это также может значить, что Сокджин был слишком отвлечён, чтобы адекватно оценить всё то, что он заметил во время в раунда. Неважно, оба этих варианта полностью удовлетворяют Чонгука.              — Ему понравилось, что я играюсь с ним и удивляю, — говорит Чонгук, именно это и имея в виду. Тэхён наслаждался. Но это не значит, что он меньше контролировал ситуацию.              — Угу, — старший кивает, — вообще не похоже на доминанта.              — Однако, — говорит Чонгук, — он хорошо провёл время.              Сокджин облизывает губы.              — А ты наслаждался тем, как он получает удовольствие, — добавляет макнэ, и это не вопрос.              Сокджин встречается с ним глазами.              — И я тоже, — говорит Чонгук и больше не прикасается к себе.              Границы это границы, и Сокджин чётко объяснил, что ему от этого некомфортно, поэтому он не будет трогать себя. Хотя ему всё ещё отчаянно хочется.              — Что отличает его от Намджуна? — спрашивает Чонгук, оправданно интересуясь. — Почему тебе понравился Тэхён, а не Намджун?              Возможно, это динамика. Чонгук видит Тэхёна как дома и Намджуна тоже, так что чисто теоретически у Сокджина должна была быть одинаковая реакция на них. Но он предполагает, если старший видит Тэхёна как саба, а Намджуна как дома, определённо он и реагировать будет по-разному. Хотя он же видел Чимина как саба. А вот и общий знаменатель. Вот почему у него встал в раунде с Чимином и Тэхёном, а с Намджуном нет. Сокджин дом, поэтому ему нравится смотреть на сабов. Он не будет получать удовольствие от наблюдения за домом, вроде Намджуна.              Хотя, возможно, Чонгук конкретно ошибается. Возможно, это просто вопрос времени. Должно быть, Сокджин был слишком напряжён, чтобы возбудиться.              — Нет никакой разницы, — отмахивается старший, его голос слишком тихий, нерешительный и неубедительный.              Чонгук демонстративно смотрит на бугорок Сокджина и поднимает брови:              — Этого с Намджуном не случилось. Вот в том должна быть разница.              — Это ничего не значит, — кратко отвечает Сокджин              — Если не было никакой разницы, у тебя бы встал и в раунде с Намджуном тоже, — говорит Чонгук.              Пауза, глаза Сокджина сужаются:              — Почему тебя это так волнует?              И Чонгук действительно не знает ответа на этот вопрос.              Он кривит губы, раздражённый всем. Всем этим. Сокджин отмахивается от него снова и снова. Сокджин одержал победу дважды. Сокджин настолько спокоен, когда Чонгук не может сохранять спокойствие перед раундом, после и даже во время. И прямо сейчас. Всё ещё пренебрежительно к нему относится, как к ни на что не способному, так холоден к Чонгуку.              И да, у Чонгука проскакивает мысль, что это больше говорит о Сокджине, чем о нём самом, но он так взбешён, что в итоге не приходит ни к какому умозаключению. Макнэ реально уже просто достигает своего предела. Сокджин доводит его до белого каления.              — Совсем не волнует, — отвечает Чонгук, снова вытирая подбородок и пытаясь максимально привести себя в порядок.              Сокджин отводит глаза, и макнэ не может сказать, о чём тот сейчас думает. Не может сказать, взбешён ли он или ему больно оттого, что Чонгук внезапно отмахнулся от него, или ему противно. Чонгук также вытирает предплечье, пытаясь оттереть засохшую сперму Тэхёна. Ему придётся принести сюда что-то, чтобы было чем вытереться в следующий раз.              Тишина только заставляет Чонгука больше злиться. И он ничего не может с собой поделать. Давление начинает бурлить в нём. Он сильно возбуждён, а Сокджин такой из себя возмутительно спокойный. Чонгуку нужно вздрочнуть. Очень агрессивно. Вероятно, после поотжиматься.              — Я собираюсь передёрнуть, — выплёвывает он и встаёт.              — Подожди, — окликает Сокджин, и Чонгук поворачивается.              На долю секунды у Чонгука появляется надежда. На долю секунды он верит, что Сокджин, должно быть, хочет извиниться. Возможно, он осознал, что своим пренебрежением ранит Гука сильнее, чем готов себе признаться.              — Ты всё ещё выглядишь неестественно, — говорит Сокджин. — Ты не можешь уйти.              Чонгук сжимает челюсти и выплёвывает:              — Ты ходил по дому со стояком после раунда с Чимином, и всё было в порядке. Что такого компрометирующего в том, как я выгляжу сейчас? Что… мои пальцы сморщились и стали похожи на чернослив? — с этими словами он уходит.              Он сразу же пожалел, что ушёл, потому что сбегать не в его стиле. Но он не хочет, чтобы прямо сейчас произошла чёртова ссора и ему остаётся уйти, либо взорваться. Или взорваться агрессией и попытками обидеть Сокджина тоже, или рассказать обо всём, что его беспокоит, и остаться беззащитным. Либо обнажить всю свою душу, либо мстительно и злобно достать свой член и тут же начать дрочить.              Все варианты плохие. Он заходит в одну из пустующих ванн, моет руки, предплечья, подбородок, ополаскивает лицо и потом всё ещё, твою мать, возбуждённый он заходит в свою комнату, закрывает дверь на замок, взбирается на кровать на четвереньках и дрочит. Он сжимает простыни рукой и толкается в крепко сжатый кулак, стиснув челюсти и ровно дыша, и каждый раз к нему в голову приходит картинка, где Сокджин находится под ним, но он встряхивает головой и заставляет себя думать о Тэхёне.              К тому времени, когда Гук возвращается в гостиную, он уже чувствует себя спокойнее. Хосок и Юнги сидят на диване, попивая пиво. Намджун и Чимин, положивший голову ему на плечо, устроились на другом, а Сокджин на третьем. Туда-то Чонгук скидывает свою тушку, как обычно с пивом в руках.              Дверь в коридор открывается как только Чонгук садится, и он поворачивает голову, наблюдая как Тэхён входит в комнату. Теперь он в удобной одежде: спортивные штаны и футболка. Тэ направляется к Чимину, который ловит его, как только тот падает к нему на колени.              — Эй, — Чимин улыбается.              Тэхён устраивается свою задницу на диване, его ноги на бёдрах Чимина, а босые ступни ложатся на бёдра Намджуна, и рукой он обнимает Чимина за шею, чтобы удерживать равновесие. Чимин обхватывает Тэхёна поперек талии. Тот сногсшибательно улыбается и хватается за щёчки своего соулмэйта.              — Ну и как они тебе? — спрашивает Чимин.              — Лучше, чем я ожидал, — Тэхён проводит пальцами по его волосам, прижимаясь носом к его виску.              — Ты сегодня ласковый, — хихикает Чимин. — Что они сделали с тобой?              — Приятные воспоминания, Чимин-а, ты знаешь меня, — говорит Тэхён. — Я люблю обниматься и целоваться после секса.              Чимин хихикает:              — И ты смог понять, кто был сегодня?              Тэхён задушено смеётся, уткнувшись носом в шею Чимина, но при этом смотря на всех остальных.              — Я уверен, что это был Гук, — отвечает Тэхён.              Ни Чонгук, ни Сокджин никак не реагируют.              — Почему? — спрашивает Чимин.              — Общее впечатление, — отвечает Тэхён, — хотя я могу ошибаться.              — Что вы думаете об этом раунде? — спрашивает Хосок, обращаясь к Сокджину и Чонгуку.              — Мы не можем рассказать тебе, — говорит старший, — таковы правила.              — Мне бы хотелось поговорить об этом, — добавляет Чонгук, а затем широко раскрывает глаза. — Мне бы хотелось говорить во время раунда. Молчание сводит меня с ума.              — Да, — выдыхает Сокджин.              — Честно говоря, я не знаю что у вас, чёрт возьми, за план на наши с Юнги раунды, — говорит Хосок. — Типа, я понимаю, не говорить, но если вы собираетесь… ну знаешь, полностью принимать участие, как чёрт возьми, вы собираетесь не издавать звуки?              — Ещё не думал об этом, — говорит Чонгук. — Один раунд за раз.              — Что ж, я думал об этом, — говорит Тэхён, снова проводя пальцами по Чиминовым волосам. — Есть два варианта. Либо кляп, либо шумоподавляющие наушники для Юнги и Хосока.              — Кляп… — Юнги прищуривается. — Кляпы полностью не решат проблему. Ты всё ещё можешь издавать звуки и прочее дерьмо.              — Ага, — соглашается Тэхён, — поэтому кляпы сделают только часть работы, всё остальное за них сделает самоконтроль. Вопрос лишь в том… с чем вам больше будет комфортнее. Есть разница между просто не шуметь и быть с кляпом во рту. И вам двоим тоже может не понравится быть с завязанными глазами и без возможности слышать, это отнимает у вас целых два чувства. Это должно быть слишком.              Мгновение тишины, а потом Юнги вздыхает:              — Да, один раунд за раз. Я всё ещё болею за тебя, хён.              — Итак, если я прав и сегодня была очередь Чонгука, — Тэхён поворачивается к Сокджину, — у тебя появился очень жёсткий конкурент.              Юнги делает долгий выдох:              — Не разочаруй меня, хён, умоляю.              Сокджин смеётся.              У Чонгука всё ещё есть желание противостоять Сокджину, да, но он не делает этого. Вместо этого он лежит в своей кровати и не может уснуть. Он лежит и ждёт, что Сокджин придёт, потому что знает, что этого не случится. И ему интересно, как много таких мыслей в нём.              Ему не кажется правильным злиться на Сокджина, когда именно Чонгук первым начал давить на хёна. Ага, чертовски больно, когда Сокджин отвергает его таким образом, когда он настолько, блин, уверен что Чонгук просто не способен тягаться с ним. Но это не значит, что Чонгук не ведёт себя точно так же по отношению к Сокджину, не значит, что макнэ также не проявляет неуважение в ответ.              Каждый раз гнев Сокджина казался заслуженным. Каждый раз Чонгук давил и давил на него. Каждый раз, кроме сегодняшнего. Сегодня ему просто показалось, что он был холоден к нему без причины. Хотя, возможно, он просто довёл Сокджина до такого состояния.              Чонгук переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, с силой зажмурившись. Он вроде как не ожидал такого враждебного настроя от Сокджина. Даже когда он чересчур давил. Это было… забавно. И никогда не приводило ни к чему серьёзному.              Но сейчас, кажется, уже серьёзно. Макнэ думал, что они уже прошли это. Оставили позади недооценивание Чонгука из-за его возраста, отношение друг другу как к соперникам, обиды из-за мелочей. Но, возможно, вина Чонгука в этом тоже есть. Он продолжает давить на Сокджина. Это просто факт. Они пережили это всё. А Чонгук не может справится с блядской победой в играх без напыщенности и кретинизма. Он подтолкнул старшего на это соревнование. Он устраивает саботаж, донимает и воспринимает всё очень серьёзно.              Почему это вообще так сильно заботит Чонгука? Если он такой уверенный в своих сексуальных способностях (что правда), так почему его ебёт, что подумает Сокджин или кто-то ещё? И тем не менее, его ебёт. Он хмурится, крепко сжимает глаза. Блять, у него был настолько хороший раунд сегодня, он так хорошо справился, даже Тэхён подтвердил это. Так какого хрена он так расстроен, когда всё прошло так идеально.              Они так далеко зашли и он не уверен, что делать дальше. Он думает о том, чтобы покинуть соревнование, отменить всё, принять поражение, но не может заставить себя сделать это. Он не может заставить себя отступить и не переживать о результатах. Не тогда когда у него появился шанс кардинально всё изменить, не тогда, когда Сокджин ещё не окончил свой раунд, не тогда, когда Чонгук так хорошо справился. Он не может просто взять и уйти. Но также, ему кажется, что он не может продолжать в том же духе. Не тогда, когда это причиняет так много вреда его с Сокджином отношениям.              Он не собирается мешать Сокджину в этом раунде. К этой мысли он пришёл прошлой ночью. Это то изменение, которое он собирается сделать. Больше не давить так сильно на Сокджина. Он не хочет этого. Не хочет нуждаться в саботаже, чтобы победить. Сокджин и так собирается рвать жопу в этом раунде, зная его подход. Нет нужды в том, чтобы Чонгук помог ему проиграть. Всё, что макнэ собирается делать, так это быть спокойным, оставаться уверенным и вести себя как обычный наблюдающий, коим он и является.              Скорее всего это ошибка, сдавать свои позиции так быстро, но он уже решил. Как бы ему не хотелось победить, как бы всё его естество не кричало о том, чтобы он победил, в этом безумии нет никакой логики. Ему не нужно подтверждения. Нет. Он уже получил его от каждого человека, с которым делил постель, ему не нужно это от хёнов. Ему не нужно это от Сокджина.              Подтверждение, это не то что он ищет. Причины по которым он отменил всё это: а) он, блять, не слабак; и б) возмездие, вот к чему он стремится. Ему не нужно никаких извинений от Сокджина, он хочет, чтобы тот увидел, что ошибался когда ставил Чонгука под сомнение, ошибался, когда недооценил его. Чонгук хочет победить честно и справедливо. Лучше здраво оценивать свои навыки, чем саботировать. И если он проиграет, значит проиграет. Макнэ примет это как самый настоящий мужчина, коим он и является, и ему теперь плевать, потому что ему не нужно подтверждение.              Он не собирается больше давить на Сокджина. Больше не собирается давать ему причины для злости. Любое проявление враждебного настроя со стороны Сокджина останется на его совести. Чонгук не собирается винить себя в этом. По крайней мере, не полностью. Он не может отменить то, что уже сделал, но не хочет усугублять.              Его решение кажется верным. Он ощущает спокойствие на протяжении всего дня, не нервничает, голова не идёт кругом, никакой решительности. Просто спокойствие. Сосредоточен на танцевальных практиках и записывании треков, но не на соревновании. Сокджин, с другой стороны, выглядит немного уставшим: появились мешки под глазами, как будто он не очень хорошо спит.              Чонгук подмечает это. Если хён расстроен от незнания что делать в раунде с Тэхёном, Чонгук думает, что на его месте он бы нервничал не меньше. Однако, он не может быть уверенным в этом, и не спрашивает Сокджина. Ему кажется, что даже если усталость старшего имеет что-то общее с соревнованием или Чонгуком — Чонгук станет последним, с кем Сокджин хотел бы обсудить это.              Но всё же он не сводит глаз с Сокджина, наблюдает за ним целый день, чтобы убедиться, что он по-прежнему ведет себя странно. В своём репертуаре. Так и происходит. Хён валяет дурака когда нужно, и сосредоточен когда нужно, но Чонгук всё равно видит, что что-то совершенно не так. Улыбка Сокджина исчезает слишком быстро, и он делает меньше ошибок в танце, чем обычно, что значит, он… слишком сосредоточен, не веселится, не наслаждается своей музыкой. Он выглядит таким отстранённым.              Как бы Чонгук не уверял себя, что не должен, что Сокджин не хочет разговаривать с ним, потому что он продолжает вести себя странно, всё равно по завершению занятия Чонгук собирается с ним поговорить. Похоже, это было бы тоже очень правильно.              — Ты в порядке? — Чонгук находит момент, когда они с Сокджином одни на кухне.              Сегодня они закончили работать немного раньше. Около шести часов, всё ещё целая вечность до начала. У Чонгука не было ни одного злого намерения, чтобы подойти к Сокджину прямо сейчас. Ни одного. Он здесь не чтобы саботировать, он здесь не за советом по поводу соревнований. Честно говоря, он просто беспокоится, он пришёл проверить Сокджина, как и делал это раньше, ещё до того, как начался весь этот хаос, и надеется, что он сможет пройти через это.              Брови Сокджина хмурятся с подозрением. Чонгук не винит его в этом.              — Я в порядке, — Сокджин делает глоток чая, который только что сделал себе, опираясь на стол. — Почему ты спрашиваешь?              Чонгук пожимает плечами:              — Ты просто выглядишь сегодня каким-то отстранённым.              — Я в порядке, — повторяет Сокджин, и всё ещё с подозрением в голосе.              На секунду они замолчали.              — Ты что-то хотел? — спрашивает Сокджин.              Чонгук моргает:              — Ээ… нет. Просто… хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.              Сокджин щурит глаза. Чонгук понимает, что его добрые намерения не прошли. Господи, ему не следовало вообще подходить к нему.              — А ты в порядке? — выпрямляясь, спрашивает Сокджин.              — Ага, — не задумываясь, быстро отмахивается Чонгук, даже не думает о том, чтобы рассказать Сокджину о своих мыслях обеспокоенности.              — Это о сегодняшней ночи? — спрашивает Сокджин, — Что-то, о чём ты хочешь поговорить?              — Э… — Чонгук сглатывает. И да и нет. — «Нет», — да, — Это неважно, я просто… ты выглядишь потухшим, так что я просто хотел убедиться, что ты в порядке.              Ещё одна пауза.              — Я в порядке, — снова повторяет Сокджин.              Ещё одна пауза.              — Ты, что ли, хочешь залезть ко мне в голову? — внезапно спрашивает Сокджин.              Глаза Чонгука расширяются, сразу же ловят взгляд Сокджина:              — Нет! Я… — обеспокоен, волнуется о Сокджине из-за его поведения, и он переживает за их дружбу больше, чем позволяет себе признаться в этом, но он не может рассказать это Сокджину, это кажется как-то слишком, говорить ему об этом, так что, блять, чёрт побери, он делает?              — Окей, — аккуратно говорит Сокджин.              — Не важно, — бубнит Чонгук, разворачивается и снова сбегает.              Он устал.              Уже без двух минут десять, Чонгук держит руку на дверной ручке и не может заставить себя выйти в гостиную. Он встал как вкопанный, держась за эту дурацкую дверную ручку наверное целую минуту, слушая как все остальные мемберы открывают и закрывают двери в коридоре, собираясь вместе в гостиной. Он не уверен, кто уже есть там. Возможно, уже они все. Возможно они ждут теперь только его.              Он даже не может понять, почему застопорился. Ему ничего не нужно делать этой ночью, кроме как сидеть и смотреть. Ничего. И тем не менее, такое чувство, блять, что всё висит на волоске. Он очень хорошо постарался вчера. И он хорошо справился. Уже ничего нельзя изменить. Весь вечер — это перформанс Сокджина. И целое соревнование оказывается под угрозой.              Похоже, что их с Джином отношения тоже немного оказались под угрозой. Их дружба не разрушится, они не перестанут быть друзьями из-за этого, но это существенно изменит динамику между ними двоими. Если Сокджин победит этой ночью, он сразу же возомнит о себе, будто он действительно лучше всех. Это в какой-то мере объясняет, почему он недооценивает Чонгука. Ни одной победы в раунде. Это заставит его смотреть на Чонгука свысока немного больше, чем обычно. И если так действительно произойдёт, это разозлит Чонгука. Никаких усилий не хватит, чтобы успокоиться, если Сокджин внезапно решит ставить себя выше других. Чонгук знает себя, он сразу же разозлится, начнёт защищаться и огрызаться, и Сокджин будет огрызаться в ответ, потому что они оба очень похожи.              Глубокий вдох. Чонгук одержит победу этой ночью. Он должен. И это должно случиться без его вмешательства. Так что он ничего не может сделать и эта неспособность ничего предотвратить сводит его с ума. Он открывает дверь.              Все здесь.              На диванах с пивом и включенным телевизором. Тэхён единственный, кто стоит, в этот раз в серой классической рубашке и чёрных классических брюках, с красной атласной повязкой, обёрнутой вокруг его шеи как шарф, пока попивает воду из стакана. Его глаза падают на Чонгука и он выглядит таким блядски привлекательным, но Чонгука это вообще никак не волнует.              Уголок рта Тэхён приподнимается в ухмылке.              — Есть какие-нибудь опасения по поводу сегодняшней ночи? — спрашивает Тэхён.              — Неа, — отвечает Чонгук, выпрямляя свою спину.              Сокджин встаёт и подходит к Чонгуку.              Глаза Чимина сужаются, и Чонгук думает, что наверное это заметно, что его поведение как-то изменилось.              Сокджин смотрит на него тоже как-то подозрительно.              — Ладненько, — говорит Тэхён, огибая кухонный островок, и подходит к ним двоим.              Он задевает бок Джина, когда проходит мимо него, плавно поднимая руку и проводя пальцами по подбородку Сокджина, и его голова следует вместе с ними. И когда Тэхён убирает пальцы, Сокджин начинает идти за ним.              Чонгук тот, кто закрывает за ними дверь.              — Что ж, мне кажется, сегодняшней ночью намного меньше напряжения, — говорит Тэхён, садясь у изножья кровати, — Но что-то ощущается иначе.              Сокджин и Чонгук переглядываются.              — Ладно, может я ошибаюсь, — добавляет Тэхён. — Возможно здесь есть напряжение.              — Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает Чонгук, подходя к Тэхёну с Сокджином прям позади него.              — Я чувствую себя прекрасно, — отвечает Тэхён, поднимаясь на ноги.              — Это всё, что сейчас важно, — Чонгук пожимает плечами.              — Нет, — отрицает Тэхён. — Согласие должно быть от двух сторон.              — Что ж, я тоже чувствую себя хорошо, — говорит Чонгук, его голос звучит более кокетливо, чем он чувствует. Он смотрит на Сокджина.              Брови Сокджина приподнимаются в удивлении:              — Я в порядке, — он восклицает.              Как много раз он сказал «Я в порядке» сегодня?              — Наше стоп-слово, вы, упрямые придурки? — внезапно спрашивает Тэхён.              Чонгук моргает.              — Фиолетовый, — отвечает Сокджин.              — Используйте, если почувствуете, что вам нужен перерыв от всего этого, — заявляет Тэхён, не оставляя места для аргументов.              Он прикрывает глаза повязкой и завязывает её на затылке. Сокджин вздрагивает.              Тэхён кажется более напряжённым, чем вчера. Чонгук предполагает, что это хорошо для его шанса на победу. Поворачивая голову, он смотрит на Сокджина и замечает его нахмуренным, его глаза закрыты. Он восхищённо наблюдает, когда Сокджин делает долгий глубокий вдох через свой нос, черты его лица разглаживаются, затем он так же медленно выдыхает через рот, а когда открывает глаза, он уже совершенно другой человек — совершенно спокойный, контролирующий себя, в его глазах нет ничего, кроме уверенности. Именно так. Маска надета.              — Боже, — шепчет Чонгук, смотря на него, немного напуган. У Чонгука никогда не получится сделать то, что только что сделал Сокджин. И он не уверен, что хочет иметь эту способность.              Сокджин смотрит на него, и Чонгук ожидает ухмылку на лице Сокджина, но нет. Они просто удерживают зрительный контакт между собой пока Тэхён поправляет повязку на своих глазах, и это так, блять, странно. И так напрягает.              Они умещают руки на бедрах Тэхёна, зрительный контакт разорван, и поворачивают его.              Чонгук садится на кровать Намджуна, перекрещивая ноги и усаживаясь поудобнее. Он делает глубокий вдох, напоминая себе, что он не сможет ничего сделать, что собирался. Расслаблен. Контролирует свой разум. Он в порядке.              — Не могу понять, кто передо мной, — говорит Тэхён.              В этот раз он не пытается присесть, остаётся стоять, ожидает пока Сокджин сделает первый шаг. И Сокджин делает, нежно кладёт руки на плечи Тэхёну, затем проводит вниз по его рукам и снова вверх, вверх по животу, по его груди, легко касаясь, лаская. Тэхён улыбается.              — Интересно, что за тактика у тебя будет, — говорит он, когда Сокджина начинает расстёгивать его рубашку. — Чем ты попытаешься выделяться.              Сокджин выпускает хриплый смешок. Это заставляет Тэхёна ухмыльнуться.              — Что? — спрашивает Тэхён, смеясь уже в голос. — Настолько самоуверен?              Сокджин отпускает его рубашку и мягко шлёпает по его бедру.              — Ладно, тогда, — Тэхён продолжает улыбаться. — Сейчас, я не уверен, чья сейчас очередь.              Первый раз удалось произвести впечатление. Чонгук, чёрт возьми, отличился, когда толкнул вчера Тэхёна на кровать. Сокджин опускается на коленки, расстёгивая молнию на брюках Тэхёна.              Чонгук хмурится. Смена тактики? Сокджин собирается быть больше сабом с ним? Это не хорошо.              Улыбка Тэхёна томная и довольная. Чонгук смело может сказать, что тому нравится, когда перед ним кто-то на коленях. Это горячо. Реально горячо. Но Чонгука это вообще никак не торкает.              Времени зря не теряет. Сокджин стягивает брюки Тэхёна вниз, к его щиколоткам, затем хватается за резинку на его нижнем белье, слегка оттягивает и делает паузу.              — Отойди, — говорит Тэхён, и его нижнее бельё исчезает следующим.              Он полностью мягкий, вечно бесстыдный и великолепный. И Чонгук почти никак не реагирует. Едва ли колышет. Что, блять, такого произошло с ним? Как это у Чонгука до сих пор не стоит? Нервы. Он слишком нервничает. Он глубоко выдыхает.              Сокджин не касается члена Тэхёна, снова возвращаясь к ласкам, проводя руками по Тэхёновым ляжкам, икрам и бёдрам, проскальзывая под рубашку. Это заставляет Тэхёна замычать. Чонгук прикрывает глаза на секунду. Да, он слишком сильно нервничает. Господи.              Когда он открывает глаза, он ловит взгляд Сокджина и вынужден остановиться. Это странно. Момент, который запомнился Чонгуку больше всего. Сокджин всегда избегал его взгляда во время каждого раунда, будто так в правилах приписано, но до сегодняшнего момента. Чонгуку пришлось приложить так много усилий, чтобы Сокджин взглянул на него во время раунда с Чимином. Это был лишь короткий взгляд, да, но это всё ещё страшно. Аномально.              Не требуется много времени, прежде чем Тэхён начинает понемногу возбуждаться, его член дёргается. Меньше улыбается с Сокджином, больше… расслабляется. Это хорошо для Чонгука, ну он так считает. Улыбка значит ему весело, а веселье это то, о чём просил Тэхён, а раз он меньше улыбается, значит Сокджин выбрал неверный подход. Возможно. К счастью. Господи, Чонгук хочет начать отжиматься прямо сейчас.              Сокджин обхватывает член Тэхёна и проводит по нему пару раз, заставляя его затвердеть больше, и, честно говоря, Чонгук слишком нетерпелив для такого. Он снова делает глубокий вдох. Они только начали, но Чонгуку хочется, чтобы уже всё закончилось. Хочет узнать результаты прямо сейчас. Кажется, проходит целая вечность к тому времени, когда Сокджин отпускает член Тэхёна, поднимается на ноги и толкает того на кровать. На это Тэхён улыбается, позволяя себе упасть на постель, опирается на свои локти, скидывает свои штаны и нижнее бельё, широко разводит ноги и снова расслабляется.              Вот сейчас Сокджин действительно приступает к работе. Он берёт подбородок Тэхёна и вжимает сильнее, снова толкает его плашмя на кровать и скользит рукой вниз, чтобы обхватить шею Тэхёна.              — Ох, — выдыхает Тэхён, ухмылка расцветает на его губах.              Не похоже, чтобы Сокджин сжимал шею Тэхёна, но риск всё же есть. Удушение? Вот это нравится Сокджину? Он отпускает шею Тэхёна, когда склоняется над ним опираясь одной рукой на кровать, а другой расстёгивает его рубашку, попутно целуя ключицы, затем грудь и полностью раздевает его, пробегается языком по соску Тэхёна.              И ладно, дождались, Чонгук начинает возбуждаться. И всё с миром в порядке. И когда Сокджин снова кидает взгляд на Чонгука, тот снова не понимает что, чёрт побери, происходит. Это уже второй раз. Сокджин кажется сосредоточенным. Кажется, будто он абсолютно всё держит под своим контролем. Так какого хрена он смотрит на Чонгука? Или он ожидает, что Чонгук начнёт делать что-то, достойное внимания? Или он думает, что Чонгук начнёт снова саботировать его? Но с другой стороны, если он ждёт чего-то такого, не должен ли он как раз не смотреть?              Он стягивает рубашку Тэхёна до боков, и Тэ отрывает спину от кровати, извивается, чтобы выбраться и откидывает подальше. Когда он ложится обратно, Сокджин снова кладёт руку на основание его шеи, не душит, просто удерживает его, другой рукой хватает бедро Тэхёна и с нажимом проводит по нему, возвращаясь ртом к соску Тэ. Улыбка не сходит с уст Тэхёна и это заставляет Чонгука переживать. Есть шанс, что Чонгук облажался. Возможно, Тэхёну нравится, когда над ним доминируют.              Но нет. Нет, Чонгук не ошибся. Он чувствует. Он знает, насколько Тэхёну нравится контроль. Он просто наслаждается, пока с ним играются. Наслаждается Сокджином, который «просто остаётся самим собой» и проводит хорошо время. За исключением того, что Чонгук всё ещё не знает, кем является Сокджин на самом деле. На самом ли деле он сейчас веселится, или нет. Ему интересно, считает ли Тэхён поведение Сокджина естественным. Он спросит об этом Тэхёна позже.              Сокджин отпускает сосок Тэхёна одновременно с тем, как убирает руку с его шеи, ведя медленную дорожки вниз по груди, животу, не прикасается к члену Тэхёна, но выцеловывает паховую зону — местечко, где его бёдра переходят в ляжки, и внутреннюю часть бедра. И затем, стоя на коленях перед Тэхёном, он поднимает одну из его ног в воздух.              — До сих пор впечатляешь меня, — оценивает Тэхён, слепо ощупывая кровать, пока не находит бутылочку лубриканта, хватает её и передаёт Сокджину.              Сокджин забирает её из его рук и Тэхён приподнимается на локтях, как если бы хотел наблюдать за Сокджином, коротко встряхивая головой, его кудри подпрыгивают.              — Мне вот интересно, — размышляет он, пока Сокджин откручивает крышечку бутылочки, — кто-нибудь из вас передёргивал во время раундов? Или просто после?              Сокджин снова кидает взгляд на Чонгука. Они на самом деле не делали этого. Самое ужасное, что он делал, так это просто сжимал себя рукой через штаны, чтобы хоть как-то ослабить давление. Что ж, ну и ещё Чонгук достал свой член из штанов во время раунда с Чимином. Но это не дрочка, это не считается.              — Должно быть, тяжело, — продолжает Тэхён, его тон дразнящий, — сидеть здесь с каменными членами и не прикасаться к себе. А может вы и трогаете себя, не могу знать.              Сокджин выдавливает лубрикант на свои пальцы, распределяя по своей руке, и затем обхватывает рукой ствол Тэхёна.              Тэхён шипит:              — Я не знаю, устанавливали ли вы себе границы. Но, для общего развития… Я не против, если ты передёрнешь со мной. Вы оба. Хотя, предполагаю, один из вас будет слишком занят для этого.              Он поворачивает голову в направлении Чонгука, пока Сокджин водит рукой по его члену, точно не сможет понять, где находится Чонгук, пока тот не издал ни одного звука, но точно адресовывает свою ухмылочку Куку.              — Не стесняйся, — ухмыляясь, говорит Тэхён. — И как-то дай мне знать об этом. Больше веселья для меня.              Эксгибиционизм, как и Чимин.              У Сокджина стоит. Уже. Это заставляет сердце Чонгука забиться быстрее.              Чонгук думает об этом, наблюдая, как Сокджин убирает руку с члена Тэхёна и опускает её к его дырочке, нежно поглаживая. Нет, Сокджин и Чонгук не устанавливали каких-то чётких правил по поводу дрочки во время этих раундов, но Чонгук не хочет этого делать. Это ещё одно неписаное правило. Чонгук и Сокджин не будут справляться со своей маленькой проблемой на соревновании. Ну, не считая того факта, что после они конечно же передёрнут. Ну или, по крайней мере, Чонгук точно. Он не может быть уверенным, дрочит Сокджин после этих раундов или нет. Но они точно не будут делать этого перед друг другом. Это тоже неписанное правило. К тому же, Сокджин в прошлый раз сказал Чонгуку, что ему некомфортно даже если он трогает себя через штаны. Так что, технически, это писаное правило.              Он не думает, что Чонгуку составит проблем вздрочнуть прямо сейчас. Он просто ничего не делает, но это уже пиздец как горячо. Но в любом случае он сделает это после, а разница? Он мог бы сказать, что ему мешают мысли, что Сокджин может подглядывать за ним, но он занят, он не может просто сидеть и наблюдать за Чонгуком, так что это не может быть реальным отвлекающим фактором. Кстати, это будет очень прекрасным способом отвлечь Сокджина, саботировать его, но Чонгук не сделает этого. Так что… нет. Нет, он не собирается дрочить.              Когда палец Сокджин наконец входит в Тэхёна, тот выпускает гортанный стон в ответ, Чонгук подмечает, что он сам следит за реакций Сокджина больше, чем за дырочкой Тэхёна.              Безумная концентрация. Сокджин полностью погружён в это. Но также он не в настроении. Не то чтобы вчера Чонгук тоже был в настроении. Сокджину невесело. Он соревнуется, но не играется. Это срабатывало в двух предыдущих раундах, но Чонгук не думает, что и в этот раз тоже сработает. Тэхён чётко сказал, что почувствует, если что-то не так. Интересно, может ли он на самом деле понять это. Если да, то Чонгук уже победил.              Чонгуку кажется, он делает успехи в распознавании эмоций Сокджина. Факт, что Чонгук настолько уверен, что Джин не в настроении, уже о чём-то, да говорит. Он может сказать, когда он в настроении, и это точно не сейчас. Но Чонгуку уже сложно понять, кроется ли причина в том, что ему не нравится само соревнование или Тэхён или то, что он делает с Тэхёном. Хотя Тэхён ему точно не может не нравиться. Прошлой ночью он увлёкся Тэхёном ещё как. Значит, либо ему не нравится само соревнование, либо то, что он делает с Тэхёном. Любой из этих вариантов имеет место быть.              Пальцы Сокджина аккуратно оглаживают стеночки Тэхёна — входят глубоко, ровно, в идеальном темпе, он выцеловывает его бёдра и нежно перекатывает яички Тэхёна в другой руке. И Тэхёну, в свою очередь, кажется, это очень сильно нравится. Его голова закинута назад, пальцы на ногах поджаты, он стонет и улыбается. Это не широкая улыбка. Это не улыбка, с которой начнётся смех. Это «Это так приятно и расслабляет» улыбка. И, наверное, это лучше, чем улыбка со вчера.              — Очень приятно, — тяжело дышит Тэхён.              Сокджин снова смотрит на Чонгука, и в этот раз Гук приподнимает вопросительно брови. Третий раз? Больше? Что он там выискивает? Сокджин поворачивается, и внезапно, тело Тэхёна вздрагивает и он судорожно хватает ртом воздух, его улыбка становится ещё шире. Он снова вздрагивает. И снова.              — Вот дерьмо, — говорит он и округляет губы, медленно выдыхает, успокаиваясь.              Он начинает подсаживать бёдрами в такт толчкам Сокджина, но тот отпускает его яички и прижимает его бёдра вниз, удерживая их на месте. Тэхён позволяет ему, а затем снова шипит, мышцы на его прессе то сокращаются, то расслабляются.              — Ты и правда не отступишь, — Тэхён смеётся.              Чонгук растерянно хмурится.              — Ох, блять, твоя идея — заставить меня кончить от стимуляции простаты, не так ли? — Тэхён снова смеётся, его бёдра вздрагивают под хваткой Сокджина, но тот удерживает их на месте.              Ах. Стратегия с массажем простаты. Как-то… Чонгук не сильно впечатлён. Он улыбается. Не может удержаться. Банально. Тэхён подметит это. Хотя ему должно быть очень приятно. Тэхён вписал это в колонку с «весело». Беспроигрышный вариант для Сокджина. Вопрос только, сработает ли это в его пользу.              Он снова смотрит на Чонгука, улавливает его улыбку, оборачивается назад и снова сосредотачивается, фокусируясь на Тэхёне, и трахает его немного жёстче. Он везде, и из всех чёртовых вещей, вот что Чонгук находит самым горячим.              Сокджин сегодня немного не в себе, верно? Хмурился и встряхивал голову ещё до того, как раунд начался, постоянно смотрит на Чонгука, теряет концентрацию. Он отвлечён. На нём точно сегодня нет маски. Чонгук победит. Сокджин, теряющий контроль, это самая занимательная вещь в мире.              Он хочет надавить на Сокджина. Хочется увидеть, что он сделает, если Чонгук прямо сейчас достанет свой член, когда у того уже есть пару проблем с самообладанием. Это не Сокджин. Кто бы то ни был. Кем бы Сокджин не пытался показаться сегодня, это не он, и у Чонгука немного сильнее твердеет от мыслей, когда он вжимает Сокджина в постель за его шею и заставляет признаться, что же ему нравится в сексе. Он оттряхивает себя.              Когда Сокджин лижет одно из яичек Тэхёна, тот спрашивает:              — Разве это не против правил? — Чонгуку на самом деле вообще плевать, даже если и да. Если Чонгук может нарушать правила, почему Сокджину нельзя?              Он позволяет Сокджину посасывать яички Тэхёна, думая о том, делает ли Сокджин это потому что ему это нравится, или потому что думает, что Тэхёну это нравится. Он считает, что Сокджину определённо нравится это, учитывая сколько раз он делал это до этого. Возможно, яички Сокджина чувствительные. Вероятно, он любит, когда его партнёр уделяет ему внимание. В любом случае, это блядски горячо, и Чонгук, скорее всего, должен был бы окликнуть Сокджина и настаивать, что им разрешено, а что нет в этом раунде, но он не делает этого.              Это приносит удовольствие. Возвращение былой уверенности кажется правильным сейчас.              Сокджин вводит ещё один палец в Тэхёна, и он задыхается. Тэхён уже близко, Чонгук может увидеть это по тому, как двигается его тело, и мысли о том, что конец уже близок и результаты тоже, заставляют его сердце устроить чёртовы гонки. Он готов. Он хочет узнать.              Постоянное давление на его простату заставляет Тэхёна извиваться, всё время прерывисто дышит, брови нахмурены. Он отодвигается и граничит между улыбкой и нет, он даже кажется немного потерянными, держит свой собственный сосок между пальцами и сжимает его, гортанно стонет. Впрочем, Сокджин не позволяет ему делать это долго, вместо этого он сам приподнимается и обхватывает своими губами его сосок, продолжая непрерывно толкаться пальцами в него.              Когда Тэхён опускает руку вниз, чтобы помочь себе, Сокджин и этого не позволяет, легко отталкивает его руку и вместо него обхватывает ствол Тэхёна кольцом из своих пальцев.              — Близко, — выдыхает Тэхён, тяжело дыша, он извивается, а его спина выгибается.              Он щипает себя за сосок, который Сокджин не держит между своих зубов.              — Блять, — восклицает Тэхён. — Сильнее.              Поэтому Сокджин трахает его сильнее, пальцы заходят настолько же глубоко, и надрачивает тоже. Дыхание Тэхёна ускоряется, пальцы на ногах поджимаются, член Чонгука дёргается от наблюдения, ему нужно передёрнуть и наконец-то тоже получить разрядку, но внезапно, Сокджин перестаёт водить рукой по члену Тэхёна, и пальцы сжимают его основание.              Тэхён дрожит, но затем начинается задушено смеяться.              Сокджин улыбается, и это искренне.              — Да пошёл ты, — говорит Тэхён и его улыбка тоже искренняя.              Чонгук сжимает свой каменный член сквозь ткань штанов, Сокджин замечает, что тот делает, он улыбается, но внезапно его улыбка пропадает и вместо этого он сглатывает, встречаясь глазами с Чонгуком. Волнуется и о том, что заставляет Сокджина чувствовать себя некомфортно, и о том, что Сокджин наверное успел себе надумать, что Чонгук пытается саботировать его, поэтому Чонгук отпускает себя и перемещает руку на постель.              Снова ускоряется, крепко водит по члену и непрерывно толкается. В этот раз Тэхён уже готов к подвоху, он контролирует своё дыхание, пальцы крепко сжимаются на постели и на своём соске. Отклоняясь назад, Сокджин падает на колени. Он прекращает толкаться, оставляя пальцы глубоко в Тэхёне и сгибает их, Чонгук буквально может представить себе движение пальцев внутри, как они втыкаются прямо в простату Тэхёна.              Сокджин склоняется ближе, и на мгновение, Чонгук думает, что Сокджин собирается обхватить губами член Тэхёна, но он просто прижимает их, потираясь, его глаза раскрыты и смотрят на Тэхёна. Затем он сжимает сильнее хватку на стволе Тэхёна и с силой шлёпает по своей щеке, локти Тэхёна разъезжаются в стороны, он падает плашмя на кровать, он скулит.              — Да, — его улыбка расширяется. — Блять, да, сделай так ещё раз. Сильнее!              Шлепок пожёстче, — один, второй, третий, щека Сокджина окрасилась в красный цвет, и Чонгуку хочется шлёпнуть своим членом по щеке Сокджина точно также. Он снова сжимает себя. Всё равно Джин не смотрит на него.              — Снова близко, — говорит Тэхён с шаткой ухмылкой. — Ты снова собираешься остановиться?              Сокджин не отвечает. Руки заняты.              — Поцелуй, если нет, — Тэхён почти рычит. — Укуси, если да.              Но он всё равно не получает ответа. Сокджин наблюдает за ним, трахает его, шлёпает членом Тэхёна по своей щеке ещё раз. Тэхён закусывает свою нижнюю губу, выглядит, будто он пытается сдержать смех, и сильнее подмахивает бёдрами. Бунтует. Хочет и не получает.              — Прерви меня снова, — настаивает Тэхён напряжённым голосом, опуская бёдра вниз. У Сокджина не осталось рук, чтобы удержать его.              Он делает, как его просит Тэхён, дрочит жёстко и трахает быстро, определённо стремится заставить его кончить. Не понадобилось много времени, чтобы тело Тэхёна снова напряглось, и Чонгук пристально наблюдает за тем, как поджимаются пальцы на ногах Тэхёна, его бёдра сжимаются, его пальцы сильнее сжимают простыни, мышцы на руках напряглись, дыхание такое же рваное, как и его улыбка, неуверенный, разрешат ему кончить или нет.              Когда Сокджин снова внезапно останавливает движения на члене, реакция не настолько сильная. Его тело опадает, и его смех звучит немного уставшим. Чонгук медленно выдыхает. Он не против, если Сокджин также поиграет с его оргазмом. Или он поиграет с оргазмом Джина. Господи, он серьёзно, нужно перестать думать о нём в таком ключе.              И Сокджин снова начинает. Кажется, теперь он учитывает, что Тэхён выглядит уставшим, умеряя темп и толкаясь неглубоко. Чонгук не думает, что он прервёт его в третий раз. Не думает, что Тэхёну и Сокджину это понравится, это было бы бессмысленно.              — Ммм, — Тэхён мягко мычит. — Лизнешь мои яйца снова?              Он вздыхает, когда Сокджин втягивает одно яичко в свой рот.              Кончает он со всхлипом, его тело содрогается снова, и снова, и снова. На его губах мягкая улыбка. На лбу испарина. Его руки тянутся вперёд, как если бы он хотел дотронуться до волос Сокджина, но он напоминает себе и убирает руки назад.              — Дерьмо, — он шепчет, выпуская хриплый смешок. — Вымотал ты меня немного.              Сокджин целует его бедро, отпуская член Тэхёна. Немедля, Тэхён обхватывает пальцами свой ствол, плотно сжимая его, пока ведёт вверх, шипит, когда на его головке выступает ещё одна капелька спермы. В Чонгуке проснулось внезапное желание слизнуть её. А затем, тут же, он хочет увидеть, как слизывает её Сокджин. Хочется слизать её вместе с ним. Что за херня. Хватит.              — Наклонишься снова к моему члену? — спрашивает Тэхён.              Сокджин опять трётся щекой об него.              — Стой так, — Тэхён ухмыляется и снова шлёпает членом по щеке Сокджина.              Сокджин сглатывает. Чонгуку кажется, что Сокджину это нравится.              Ещё один шлепок. И он снова сглатывает.              — Уж простите, но сегодня я предпочту остаться здесь, — говорит Тэхён вернувшимся в норму голосом, даже какой-то решительный. — Пальцы. Нахер. И вы двое. Тоже нахер, — он сжимает свой ствол ещё раз и потом его отпускает.              Чонгук мотает головой из-за озадаченного выражения лица Сокджина, когда тот отходит и вытаскивает пальцы из Тэхёна. Ага, снова произошла смена. Играть в саба это всё, чего хочет Тэхён, если они хотят от него этого, но он всё же не саб. Понял ли Сокджина это сейчас? Вот почему у него было такой растерянный вид? Или Чонгук что-то упускает?              Когда Сокджин целует бедро Тэхёна, его пальцы уже снаружи. Улыбка Тэхёна скорее всего оттого, что его это всё позабавило, нежели от удовлетворения или оттого, что он хорошо провёл время. По крайней мере, так думает Чонгук. Он знает, что победит сегодня. Нутром чует.              Перед тем как они уходят, Тэхён говорит: «Я беру час, на душ, на переодеться, но мне не нужен целый час. Выбор лёгок», — поднимается на свои предплечья и встряхивает головой.              Сокджин кидает на мгновение взгляд на Чонгука, когда они доходят до конца коридора в комнату Чонгука, и на его лицо настоящее беспокойство. Он знает что проиграл, и Чонгук отчаянно пытается не думать об этом.              К моменту, когда за ними захлопнулась дверь, Чонгук не проронил ни слова. Кажется, сейчас неуместно вообще что-либо говорить. Невозможно сказать то ли это напряжение между ними настолько осязаемо, то ли это его нервозность и волнение. Сокджин тоже ничего не говорит. Они оба просто стоят, и, кажется, комната слишком мала, поэтому они находятся опасно близко друг к другу. Одному из них лучше присесть и залезть подальше на кровать, чтобы между ними оставалось хоть какое-то пространство. Но никто из них не делает этого. Молчание кажется ещё хуже, чем их придирки и озлобленности друг к другу.              Он ждёт ещё какое-то время.              Щека Сокджина розоватая из-за шлепков. Чонгуку хочется положить свою руку на неё, кажется, она должна быть теплее, чем другая.              — Не собираешься ничего сказать? — спрашивает Чонгук.              — А ты? — кидает в ответ Сокджин.              — Кажется, в этот раз я справился лучше тебя, — честно говорит Чонгук, а затем немного отступает. — Но опять же, я чувствовал то же самое в предыдущих двух раундах, — но тем не менее, в этот раз он уверен на все сто в своей победе в этом соревновании.              Улыбка Сокджина настолько еле заметная, что Чонгук практически упускает её. Он опирается спиной на дверь, и Чонгук смотрит на твёрдый член в его штанах и задумывается, может ли быть такое, что он единственный, кто сталкивается с фантазиями о сексе с Сокджином, или тот тоже думает о нём.              — Как ты считаешь? — побуждает Чонгук. Не хочет этого молчания. Не хочет, чтобы Сокджин сердился, отталкивал его. И хочет победить. Это безнадёжно.              — Мне кажется, у тебя есть шанс на победу в этот раз, — Сокджин говорит, смотря в потолок. Его брови хмурятся на секунду.              — Спасибо за честность, — говорит Чонгук, оправданно не ожидая этого, впервые не чувствует себя недооценённым. Его сердце сжимается в груди. Воу, этого он не ожидал.              — Ты не мешал, — говорит Сокджин, не опуская глаз.              — Не хотел, — Чонгук следит за тем, чтобы его голос оставался ровным.              — Почему? — спрашивает Сокджин.              — А ты ждал этого? — парирует Чонгук.              — Да, — отвечает Сокджин.              — Поэтому ты всё время смотрел на меня? — спрашивает Чонгук.              Он колеблется секунду:              — Да.              Чонгук решает отпустить эту тему. Сокджин выглядит не очень хорошо. Есть шанс, что он ещё более жалкий неудачник, чем Чонгук.              — Так почему? — настаивает Сокджин.              — Хотел победить честным путём, — отвечает Чонгук, — опираясь на мои способности, а не на соревновательные стратегии.              — В прошлый раз ты так не думал, — говорит Сокджин.              — Я поменял своё мнение, — говорит Чонгук.              — Почему? — снова спрашивает Сокджин.              — Решил, что победа благодаря саботажу — это не то, чего бы мне хотелось, — говорит Чонгук. — Подумал, что для меня немного важнее получить победу честным путём, чем просто победить.              Сокджин облизывает свои губы и кивает. Смотрит вниз, взгляд падает сначала на лицо Чонгука, а затем на его член, кстати тоже ещё твёрдый. Не может быть, чтобы Сокджин тоже не думал о Чонгуке в сексуальном плане. Без шансов.              — И никаких язвительных комментариев? — спрашивает Чонгук.              Сокджин фыркает.              Чонгук облизывает свои губы:              — Переживаешь о проигрыше?              — Нет, — говорит Сокджин. — Я в любом случае лидирую.              — Ты переживаешь об этом, — настаивает Чонгук, делая шаг навстречу к нему.              Они стоят едва ли дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.              — Не умеешь проигрывать? — спрашивает Чонгук.              Сокджин поднимает на него взгляд и мотает головой.              — Тогда почему ты волнуешься? — спрашивает Чонгук.              — Да кто сказал, что я волнуюсь? — спрашивает Сокджин.              — Я, — отвечает Чонгук, а затем хорошенько обдумав. — Ты выглядишь так, будто уже проиграл. И хоть я расцениваю это как комплимент, и тем не менее мне не нравится, когда ты выглядишь таким загруженным.              — Спустить с небес на землю, — внезапно огрызается Сокджин. — Я не гружусь этим дерьмом.              И он не уверен, нравится ли ему Сокджин в гневе больше, чем тот, который нервничает. В некотором роде да. Сокджина в гневе легче вывести на диалог.              Чонгук делает ещё один шаг, становясь ближе, перекрывает пути к отступлению, прижимается к нему практически вплотную и задирает свой подборок выше. Сокджин делает то же самое. Их глаза встречаются. Электризуются.              — Ты мудак, — спокойно говорит Чонгук.              — Это я мудак?! — яростное возмущение.              — Да, — отстаивает Чонгук. — Я пытаюсь быть вежливым. Сострадательным. Я понял, почему ты всё время злился на меня, но прямо сейчас ты ведёшь себя, как мудак, без причины, — Чонгук игнорирует голос в своей голове, который настаивает, что причина есть, что он обидел Сокджина и сейчас он просто сыт макнэ по горло. — В этот раз я не заслуживаю твоего гнева.              Сокджин ничего не отвечает на это. Его взгляд опускается.              Из-за этого он выглядит крохотным, и Чонгук не может этого вынести.              — Что это? — настаивая, шипит Чонгук. — Я же вижу, что что-то не так.              — Ничего не не так, — Сокджин снова поднимает взгляд и с вызовом смотрит на Чонгука.              — Зачем ты врёшь? — спрашивает Чонгук, его голос звучит немного безнадёжно.              В глазах Сокджина плещется злость:              — Внезапно стало не всё равно?              — Мне всегда было не всё равно на тебя, — шепчет Чонгук, слишком откровенно, и тоже начинает злиться.              Сокджин сглатывает, отводит взгляд в сторону и снова возвращает обратно.              — И это соревнование не меняет этого, — говорит Чонгук.              — Я знаю, — коротко отвечает Сокджин и снова отводит взгляд. — Прости, что надавил на тебя.              Чонгук тяжело выдыхает. Они стоят слишком близко. Он не двигается назад.              Возможно, он заботится о Сокджине даже больше, чем думает, но учитывая, что этого хватило, чтобы увидеть Джина таким, Чонгук подумывает о том, чтобы покинуть соревнование. Однако он не будет. Не будет. Но сам факт, что он задумался об этом, снова, говорит о том, что это не он.              Когда глаза Джина снова встречаются с его, в них есть что-то ещё. Не злость. Больше не она. Похоже на отчаяние, но Чонгук не уверен.              У Чонгука всё ещё стоит. Хочет посмотреть вниз и проверить, стоит ли у Сокджина тоже. Но не может первым разорвать зрительный контакт.              Они молча просто смотрят друг другу в глаза и внезапно в Чонгуке просыпается желание то ли обнять, то ли поцеловать Сокджина. Он хмурится.              — Что? — шепчет Джин.              — Тебе вообще нравится это всё? — тихо спрашивает Чонгук, нуждаясь в ответе.              Сокджин моргает, его рот открывается:              — И да, и нет.              — Какая часть да, а какая нет? — спрашивает Чонгука.              — Ты первый, — отвечает Сокджин.              Чонгуку хочется оспорить. Нет:              — Мне нравится конкуренция. И не нравится проигрывать. Нравится доставлять им удовольствие. В частности мне нравится, что это они, но я очень хорошо умею отстраняться в таком контексте. Нравится вот так играть с сексом, — не нравится тревожность между ним и Сокджином. — Теперь ты.              — Не нравится, что это они, — спустя мгновение говорит Сокджин. — Мне всё ещё кажется это странным, но я начинаю справляться с этим. Нравится побеждать.              — Что ещё? — спрашивает Чонгук, когда Сокджин замолкает.              Без ответа.              — Значит, только побеждать? — спрашивает Чонгук. — И это всё, что ты получаешь от этого соревнования?              — В какой-то степени мне нравится сексуальная раскрепощённость, которую они все показывают, — добавляет Сокджин. — Не ожидал, что мне понравится, но да.              Чонгук кивает:              — У нас будет оргазм наряду с ними, в следующие две ночи.              — Не обязательно, — говорит Сокджин.              — Думаешь, ты не кончишь? — спрашивает Чонгук.              Сокджин пожимает плечами:              — Если они кончат раньше меня, тогда мне не нужно будет.              — Ты не хочешь? — спрашивает Чонгук, разрешая себе взглянуть на промежность Сокджина, удивлённый тем, что у того всё ещё стоит. Он снова поднимает взгляд.              — Ещё не решил, — отвечает Сокджин.              — Ты передёргивал после? — прямо спрашивает Чонгук. — После раундов?              — Даже не надейся, что я отвечу, — отвечает Сокджин.              — Но ты же знаешь, что я да, — отстаивает Чонгук. — Я не стесняюсь этого.              — То есть тебя не смущает, что ты дрочил на своих хёнов? — спрашивает Сокджин.              — Не в таком контексте, — отвечает Чонгук. — Так что?              Пауза.              Один кивок.              Чонгук сглатывает, хочет увидеть, как Сокджин передёргивает. Глубокий вдох.              — От одного до десяти? — спрашивает Сокджин.              — Твоя щека всё ещё красная, — говорит Чонгук.              Сокджин краснеет, тянется рукой, чтобы потрогать свою щёку: — Чувствительная кожа.              — А это тебе нравилось? — спрашивает Чонгук. — Шлепки.              Рука Сокджина опускается:              — Я не буду отвечать на это.              — Справедливо, — Чонгук облизывает свои губы.              Напряжение снова растёт в комнате. Неловкое напряжение.              Чонгук смотрит вниз, но не отходит. Джин тоже не просит его об этом. У него не опал. Ни у кого из них.              — Насколько сильно ты хочешь выиграть? — спрашивает Сокджин.              Чонгук задушено смеётся:              — Очень.              Сокджин тоже смеётся.              Чонгук поднимает взгляд:              — Прям очень сильно.              — Ага, — Сокджин снова смеётся.              — Кажется, я заслужил, — говорит Чонгук.              Ещё один смешок:              — Что правда? Кажется, в этот раз ты не так сильно старался.              — Верно, — отвечает Чонгук, надеясь, что Сокджин продолжит эту тему. — В этот раз я был больше самим собой. Это больше суждение меня как меня настоящего, чем меня как конкурента.              Сокджин закусывает свою нижнюю губу, улыбка исчезает.              Чонгук тоже перестаёт улыбаться. Ему до жути хочется прикоснуться к Сокджину. Как угодно. Объятие сейчас было бы очень кстати, но сейчас как угодно прикасаться друг к другу, когда у них обоих всё ещё стоит, они встревожены и, кажется, злость пересекла черту.              — Это будет большой удар по моему эго, если ты победишь третий раз подряд, — говорит Чонгуку, пытаясь сгладить обстановку.              Сокджин улыбается:              — Что ты собираешься делать, если так произойдёт?              Чонгук фыркает:              — Пойду и найду кого-то, а потом заставлю кончить несколько раз?              Сокджин прыскает:              — Хочешь сказать… для тебя даже всего этого секса недостаточно?              — Это не секс, — говорит Чонгук. — Я даже не кончаю с ними.              — Но собираешься в следующем раунде, — говорит Сокджин.              — Да, — отвечает Чонгук. Он хочет кончить.              Глаза Сокджина встречаются с его и он сглатывает.              — А ты хочешь чтобы я… или нет? — внезапно интересуется Чонгук.              Сокджин открывает и закрывает рот:              — Я не могу решить это за тебя.              — Ты вчера сказал, что не хочешь, чтобы я трогал себя, — говорит Чонгук. — Если тебе неловко смотреть как я кончаю, тогда мы можем договориться не делать этого, — он приподнимает свои брови. — Если мы, конечно, сможем это контролировать.              Сокджин смотрит ему в глаза:              — Мне всё равно, даже если ты кончишь. Но, мне кажется, Юнги будет чувствовать себя неловко, если ты не кончишь.              — Но ты же не собираешься кончать, — спорит Чонгук.              — Я ещё не решил, — повторяет Сокджин.              — Тогда скажешь мне, как решишь, — говорит Чонгук. — Если решишь не кончать, тогда я тоже не буду.              С широко раскрытыми от удивления глазами Сокджин спрашивает:              — Почему?              — Играю по-честному, — Чонгук пожимает плечами. — Если ты считаешь, что, не кончив, снижаешь свои шансы на победу в раунде с Юнги, но при этом ты не хочешь делать этого, тогда чтобы мы были в одинаковых условиях, я тоже не буду кончать. И мы предупредим Юнги об этом, чтобы он знал.              — Эм… — Сокджин сглатывает. — Спасибо.              — Согласие должно быть от двух сторон, — Чонгук повторяет слова, которые произнёс Тэхён раньше.              Сокджин кивает.              Чонгук наконец-то отходит от него, ложится спиной на кровать и смотрит в потолок. Сокджин остаётся стоять, подходит к зеркалу, а когда он уже осмотрел всего себя, он садится на середину Чонгуковой кровати, и больше они не разговаривают.              Они остаются в комнате, кажется, ещё на минут десять, до тех пор пока их возбуждение не пройдёт и щека Сокджина не придёт в обычный цвет, не разговаривая, оба погружены в мысли или в размышления ни о чём. Когда они покидают комнату, похоже что напряжение между ними ослабло. Однако оно снова возвращается в полной силе, как только они входят в гостиную. Боже, Чонгук нуждается в победе.              — Как ты себя чувствуешь? — Чимин спрашивает со своего места на груди Хосока, улыбается, а руки Хосока обнимают его.              — Уверенно, — отвечает Чонгук.              Сокджин улыбается. Они оба присаживаются на пустой диван.              Юнги хрипло выдыхает и раскрывает глаза от удивления.              Хосок и Чимин смеются с него.              — Это для всеобщего блага, Хён, — Намджун говорит словами мелодрамы.              — Завались, — слишком высоким голос огрызается Юнги. — Хён победит.              — Я обещаю, ты не пожалеешь быть оттраханым нами, — дразнит Чонгук.              — Заткнись! — восклицает Юнги, ровно дыша.              В душе перестаёт течь вода, что значит, Тэхён тоже закончил принимать душ или он просто ждёт чего-то.              — Ты уже решил, будешь отказываться от соревнования или нет, если Кук победит? — широко улыбаясь, спрашивает Хосок.              — Мне ещё не нужно ничего решать, — говорит Юнги.              — Ох, значит ты не собираешься отказываться, — дразнит Чимин.              — Я могу, — настаивает Юнги.              — Нет, не можешь, — смеётся Чимин. — Ты так сильно хочешь, чтобы тебя хорошенько оттрахали.              Юнги задыхается от возмущения.              — Да, ты хочешь, маленькая шлюшка, — настаивает Чимин.              — Говнюк, — Юнги приподнимает брови, смотря на него. — Уже забыл, что я пообещал найти тебе ёбыря на одну ночь?              Чимин пожимает плечами и приподнимает брови:              — Думаешь, для меня проблема найти себе ёбыря на одну ночь?              — Я думаю, для тебя проблема найти человека для серьёзных отношений, — кидает Юнги.              В этот раз рот Чимина раскрывается от удивления, но он всё ещё улыбается:              — Сучка.              — Шлюшка, — парирует Юнги и его губы растягиваются в улыбке.              — Я люблю тебя, — улыбаясь, серьёзно добавляет Чимин.              — Да пошел ты, никого я тебе не ищу, — говорит Юнги.              Чимин смеётся:              — Скажи, что любишь меня, в ответ, придурок!              — Я люблю тебя, — Юнги смотрит на него. — А сейчас, помолчи и молись, чтобы Хён победил.              — Я болею за Куки, — пожимает плечами Чимин.              — Я тоже, — добавляет Хосок.              Юнги поднимает глаза в драматическом замешательстве:              — Предательство?              — Это не предательство, — говорит Чимин. — Мы болеем за лузера.              — Я не собираюсь долго сидеть в проигравших, — говорит Чонгук.              — Ты всё ещё будешь на одно очко ниже, — говорит Намджун.              — Я буду на одно очко выше, — исправляет Чонгук. — Зависит, как ты на это посмотришь.              Чимин фыркает:              — Кто ты, чёрт возьми, такой?              — Дзэн Куки, — Хосок смеётся.              Чонгук закатывает глаза:              — Я взрослый мужчина.              Они все смеются.              Чонгук не может содержаться и тоже через мгновение начинает смеяться.              Пару минут спустя Тэхён входит в гостиную, одетый в полосатую светлую голубо-белую пижаму, а волосы всё ещё влажные после душа.              — Решил? — спрашивает Чимин.              Тэхён садится между Сокджином и Чонгуком.              — Я принял решение ещё полчаса назад, — отвечает Тэхён, закидывая руки за голову.              — Полчаса назад ты всё ещё был с ними в комнате, — Намджун приподнимает брови.              — Угу, — Тэхён улыбается — Я понял, кто должен стать победителем ещё на половине второго раунда.              Брови Чонгука вздымаются вверх.              — Я говорил вам, что смогу понять… — Тэхён переводит взгляд с Чонгука на Сокджина, —… если вы будете притворяться.              Чонгук не разрешает себе улыбаться. Он не станет. Нет. Его сердце бешено колотится. Он облизывает свои губы.              — Я отлично провёл время в обе ночи, я просто хочу уточнить, что, — говорит Тэхён, — оргазм во вторую ночь был лучше, дольше, более глубокий. Тот, кто был второй ночью, подметил некоторые вещи с первой, которых я даже не ожидал.              — Боже, блять, я так свихнусь, — быстро бормочет Юнги. — Ближе к делу.              — Но, — Тэхён делает паузу и Чонгук уже знает. Он не улыбается. — В первую ночь, кто бы то не был, но это было так, чёрт возьми, весело, — он улыбается, мотает головой из стороны в сторону, проверяя их реакцию, — спонтанно и дерзко. Кто бы то ни был, но он тоже забавный, и я мог почувствовать это. Вторая ночь, было хорошо как и должно было быть, но кто бы то ни был, ему это не нравилось. Он даже близко не был таким же, как тот, кто был первой ночью, и это немного подбило мой настрой.              Чонгук делает глубокий вдох. Не улыбается. Ещё нет.              — Так что, если вы ещё не поняли… — Тэхён широко улыбается. — Победитель тот, кто был первой ночью.              Вот сейчас Чонгук улыбается. Так широко, так счастливо, и так самодовольно и так… вот дерьмо, у него сейчас встанет от переизбытка эмоций.              — Пиздец! — восклицает Юнги и прикрывает своё лицо обоими руками.              — Ты так облажался! — Чимин взрывается от смеха.              Юнги драматично всхлипывает.              Намджун начинает гоготать.              Тэхён просто широко улыбается, веселясь со всего происходящего.              — Ты правда чертовски хорошо поработал, Куки, — говорит ему Тэхён, и Чонгук буквально может почувствовать, как разбухает его эго.              — Поздравляю, — Хосок смотрит на Чонгука и тоже смеётся.              Улыбка Сокджина еле заметная и немного грустная, но есть. Он ожидал этого.              Он себе обещает не думать об этом. Сейчас не время становиться слишком самоуверенным и расслаблять булки. Он всё ещё должен одержать победу в двух из двух раундов. Но, чёрт возьми, он начинает смеяться, ликуя, с лёгкостью на душе и лишь слегка волнуется о Сокджине. Возбуждённый до чёртиков, возбуждён настолько, что у него появляется желание сделать тысячу отжиманий прямо, чёрт возьми, сейчас.              Везде. Всё. Во всём этом общежитии. Господи, как же, блять, приятно побеждать.