Закон Смирения

      День начался в сонном унынии, которое продолжалось до полудня. Джорно продолжал лежать в постели, сильнее обычного не обращал внимание на какие-либо просьбы Фуго. Апатия захватила его — сил брать было неоткуда, да и не хотелось что-либо делать. Единственное, что сейчас занимало ум — письмо, и слова Миста о нем. Ситуация с каждым днем становилась все тяжелее: сложно было даже представить, что хочет Дио от Джорно. Такой человек как Дио, скорее зверь, чем отец. Любовь и заботу ждать от него не приходится. Человек, что присылает убийц, на поиски своего сына, не способен на адекватные чувства.              Джорно всё сильнее был втянут в водоворот мрачных мыслей, поток которых шел из самого сердца. Он не знал ответ на вопрос о том, что если такова судьба самого Джорно, стоит ли ему ее принимать? Он скорее склонялся к тому что да, чем нет. Кто он? Лишь жалкий человек перед отцом, чья сила настолько велика, что он даже спустя столько времени смог найти его. Это судьба? Если так и есть, то непременно она приведет его к тому месту, где он должен быть. Даже если это место будет в ином мире.              Он боялся, что Миста неправильно понял его. Прошло уже пара дней, но ни одно письмо от него не пришло. Ничего не склоняло Джорно на мрак в душе, как отсутствия этого человека в своей жизни.              Кто Миста? Действительно, кто этот человек для него? Не просто ли выскочка, что легко смог втиснуться в его жизнь и плотно там обосноваться? Откинуть все остальное, только с его появлением жизнь начала меняться. Снова, судьбоносный поворот. Одно за другим складывается в паззл, конец которому будет картина жизни, красивая или нет — будет ясно только в конце, но несомненно захватывающая.              Джорно встал с кровати, накинул на свои плечи халат, завязала пояс, надел брюки и плотную жилетку, поверх плащ. Причесался и умылся, аккуратно уложил волосы и надушился. Осталось только за малым: натянуть улыбку и притвориться что ничего не происходит.              Пока он был в размышлениях, принял решение прогуляться по саду — это единственное тихое место в этом дворце, куда его отпускали погулять. Захватил свой инструмент, но по дороге решил зайти в тронный зал, и поздороваться с Джозефом, который пребывал в не самом лучшем настроении. Возраст брал свое, однако, по нему сложно было сказать, что он действительно настолько старый коим является.              Джорно любил прогуливаться по залам в замке Джостаров. Ему нравился утонченный стиль убранства, вокруг не было особенно лишних вещей, все было практично нужным и красивым в меру, в меру сдержанным. Как и полагается в доме аристократов по крови. Дио, в этом плане, был напыщен и дерзок, любя выставлять свое высокое положение напоказ, оставляя огромное количество дорогих вещей на всеобщее обозрение. Джорно находил красоту в молчаливом благородстве.              Зайдя в зал, Джорно первым делом поздоровался с Джозефом:              -Здравствуйте, дядя Джозеф. — Чересчур фамильярно, хотя Джорно специально так обратился к нему, чтобы позлить старика, но Джозеф не обратил на него внимание. Казалось, что все в этом замке пытаются создать у юноши мнение, что ему тут не рады. Но больше всех это исходило от Джозефа, — каждый волос на его голове извивался так, словно он хотел скорее ускользнуть от внимания Джорно, чем идти с ним на контакт. Чего он боялся? Боялся ли он? Джорно не мог понять этого человека: для него, такой как он, был слишком далёкий, а жизнь его слишком запретной и непривычной, в сравнении с его болезненным и тяжелым прошлым. У обоих создавалось впечатление, что они существуют в разных мирах. Джозеф видел в Джорно порождение самых чудовищного греха — порока, что породил Дио. В нем он видел смерть своего деда, и все в нему указывало на его несостоятельность как короля. Но Джозеф был слишком уверен в себе, чтобы хоть на секунду подумать, что он мог бы сделать что-то не так. Скорее, он просто был бы рад вышвырнуть его за дверь, только бы представилась возможность, или заставить страдать. Пусть даже тот ни в чем, по сути, и не был виновен — боль от потери деда не могла прекратиться от одного осознания того, что душа Джорно невинна. Он видел в нем прежде всего причину существования своей потери. Для него слово семья, была куда более важнее, чем слово честь. Что такое честь, когда такие мрази как Дио бесчинствуют, и делают все, что им вздумается: ходят по головам, обводят честных и добрых людей, как Джонатан, вокруг пальца? Он действительно желал смерти Дио, самой мучительной из всех.              -Здравствуй, Джорно.              Пожилой Джостар стоял у карты континента, что обрамляла весь тронный зал и всматривался в нее, словно усиленно о чем-то думал. На Джорно он обратил внимание с запозданием и нехотя. Кивнул ему молчаливо, и продолжил смотреть на карту.              -Это карта королевства? Вы ищете на ней Дио? — Джорно держали в замке отчасти за ребенка, от части за человека с улицы, что торговал своим телом. Никого не волновало, что он занимался подобным делом чтобы выжить, он был омерзителен — в этом и вся суть. Джозеф медленно опустил голову и закурил сигару. Делать было нечего, и Джорно решил донимать того дальше.              -Я знаю где Дио.              Джозеф даже не обратил внимание на слова парня. Джорно не знал, что ему делать, но желание общаться с таким человеком у него падало на глазах. Единственное что ему хотелось сейчас точно, это обратить на себя внимание, но похоже даже такие откровенные слова не могли тронуть сердце искушенного Джозефа.              -Как ты можешь знать где Дио, если ты все время проводишь в замке?              И правда, Джорно показалось что он поступил опрометчиво, но это ему даже на руку, раз его не воспринимают всерьез, то он может говорить правду. Он махнул рукой в сторону карты и произнес:              -Я, как сын, чувствую что он близко.              Джозеф еле заметно ухмыльнулся и посмотрел на мальчика, что весь его образ не мог вызвать у него никаких иных чувств, кроме как сострадания. Джозеф был строг, особенно с ним. Каждый его поступок он оценивал. Для него Джорно, был не больше чем странный человек с судьбой далекой от его понимания, но он все же решил поддержать беседу.              -Что ты чувствуешь?              -Я знаю что мой отец ждет меня, где-то в горах.              -Ждет? -Джозеф присел на трон и задумчиво вертел сигару в руках. — Ожидает тебя в своем доме, думая когда ты придешь?              -Да.              -Возможно, так и есть, но хотя, я думаю, что он скорее всего доживает свои последние дни. Ведь он уже старик. Должно быть сложно поддерживать жизненные силы в его возрасте.              Джозеф был не дурак, и он понимал, что сила что имеет Дио в своем распоряжении не просто вызывает страх и восхищение — она может довольно сильно повлиять на него самого. Джорно не стал подыгрывать Джозефу, а просто молча смотрел на карту изучая местность. Казалось, что мир, в котором живёт парень такой огромный, и у него в сознании всплыла мысль, воспоминание о том, что говорил Миста ему, о том, что пусть в этом мире нет места Джорно, он поможет ему найти его и жить счастливо. Знал бы Джорно, что все так обернется, находясь в замке, именно тут объективно можно было сказать, что он на месте, вот только дом ли это? Он не спешил называть место, где он сейчас живёт поистине домом. В маленькой хижине, на берегу моря, где живет Бруно, пусть и было скромно, отчасти пусто, но своим присутствием, казалось, что Джорно наполнял его. Бруно мог сделать его и теплее и уютнее, только благодаря тому, что им владел именно он. Сейчас, Джорно чувствовал иное: складывалось ощущение, что куда был он не пошел, он будет создавать лишь неудобства людям, что живут в этом замке. Нужен ли он тут? Вопрос не требующий ответа.              -Ты сегодня будешь обедать? Я конечно, не заставляю, правда Фуго весь извелся, не создавай неприятности, он же для тебя старается.              Как Джорно мог создать неприятности человеку, у которого прямая обязанность в том, чтобы Джорно никуда не сбежал, парень не понимал. Но, с той ночи на балу, единственное, что занимало его ум это слова Мисты и письмо что не распечатано до сих пор. Казалось, что если он его откроет, то заочно согласится с неизбежным. Рано или поздно, Джорно понимал, что придется его открыть. Рано или поздно, придется сделать выбор перед судьбой.              Джорно улыбнулся и поклонился Джозефу. Тот сидел около стола, и подперев рукой щеку, вглядывался в полыхающий огонь свечи.              -Если и дальше будешь упиваться горем, то тогда не сможешь стать человеком. Найди в себе силы идти вперёд, несмотря ни на что. Раз ты ещё молод. Каждый твой шаг будет оценивать, и лишь ты сам должен найти в себе волю и благородство, чтобы под прессом скорби и горя идти вперед. Конечно, если в тебе оно ещё осталось.              -Я благодарен вам за ваше беспокойство, я не разочарую вас.              -Это не беспокойство, просто будет очень проблематично, если ты умрёшь раньше, чем мы найдем этого проходимца Дио.              Джорно эти слова полоснули сердце. Он, все же, поклонился и с улыбкой направился к выходу. В этот момент, в зал вошёл Джотаро с документами в руках. Он был озабочен, и не сразу заметил перед собой Джорно. Они столкнулись, юноша чуть не упал, но его ловко успел подхватить Куджо за руку, и выровнять пошатнувшееся тело. Джорно выдохнул, поздоровался и посмотрел ему в лицо.              Рассудительность в лице этого мужчины граничила со спокойствием, тишиной, которая бывает ночью в пустыне. Этот мужчина был умен. Он исходил исключительно из логических побуждений, противовес импульсивной манере Джозефа поступать не подумав, по наитию, интуитивно.       Джотаро действительно интересовал Джорно с самого первого дня знакомства. В первую очередь, именно из-за его духа, — что непременно смог бы сломить не один десяток соперников. Это было видно невооруженным взглядом.              -Здравствуй Джорно, прости, что не заметил тебя.              -Все в порядке.              Куджо кивнул Джорно, и пошел в сторону трона, за которым сонно потягивал сигарету Джозеф и недружелюбно вглядывался в тонкую белокурую фигуру Джорно. Юноша проводил взглядом Джотаро и удостоверившись, что на него не обращают больше внимания, вышел из зала. Они начали разговаривать о вещах мало волнующих юношу. Какая разница где сейчас Дио, если все равно он не позволит себя найти раньше, чем он сам захочет чтобы его нашли? Это все не имеет значения. Вся эта глупая возня не имеет смысла перед трагедией внутри самого парня.              Джорно улыбаясь шел по коридорам дворца. Они были намного оживленные, чем дворец отца, где было пусто настолько, что можно было услышать собственное сердцебиение.              Вокруг были люди, но от них он не получал улыбки, а лишь взгляды осуждения, презрения. Каждый, кто проходил мимо, смотрел на парня этим уничтожающим взглядом. Было в этом что-то прозаичное; что-то, о чем Джорно всегда знал и видел в и себе, и других. Находить в себе силы идти вперёд, после потери в себя, каждой частичкой своего тела бороться с несправедливостью. Он ещё не умирал, и никого не терял. Он осознавал силу, что заключена в нем: мало кто из Джостаров знал о ней, а если даже и догадывались, то не спешили распространяться. Так, или иначе, он был заложником, которого назвали — членом семьи.              Юноша спустился на кухню. Там сидело несколько слуг и Фуго, что ел обед. Но когда Джорно спустился, парень тут же поднялся с места и прошел к Джорно роняя на ходу хлеб.              -Юный Принц, как вы себя чувствуете?              Джорно все еще улыбался, но сил держаться оставалось мало. Раз он все-таки вышел, он решил держаться до конца, и не срываться на ни в чем невиновном Фуго. Джорно улыбнулся радостно, словно очень рад встрече, и обнял его. Неожиданно для себя, объятия оказались долгими, парень очень долго хотел ощутить это тепло. Фуго не отталкивал Джорно, но явно чувствовалось, что он не был готов к такой открытости со стороны Джорно.              Прошло несколько дней после событий на балу, Фуго ни разу не поднимал эту тему и ничего не лез обсуждать. Однако, Джорно чувствовал, что Фуго все равно стал отдаляться от него. Несмотря на то, что тот, вопреки всему, хотел начать доверять слуге сильнее. Джорно был в тупике из чувств, которые не мог выразить, и из вещей, которых не мог совершить. Он был абсолютно одинок.              -Все хорошо, Фуго. Я пришел проверить как у тебя дела.              -Вы не останетесь пообедать?              -Нет, я иду в сад, если хочешь, можешь подойти потом. Я там буду весь вечер.              -Да, хорошо. — Фуго улыбнулся, и Джорно показалось, на мгновение, что напряженность спала, и Фуго стал вновь прежним. Джорно не придавал этому особого значения, а просто развернулся и пошел прочь.              Каждый шаг давался с усилием. Когда он, все-таки, пришел в сад, Джорно не ощутил удовлетворения. Он решил забраться на крышу и посмотрел на мир в высоты. На это ушло некоторое время, но когда Джорно это сделал, то почувствовал себя, наконец-то, свободным. Хотя, эта мнимая свобода, лишь напоминание о том, насколько Джорно заперт: первостепенно — не физически, но, в своем сознании, он скован — не способен на полет. Сейчас Джорно казалось, что очень просто сделать шаг и спуститься вниз, упасть с высоты достаточной чтобы обратиться в труп, однако, недостаточной, чтобы разбиться насмерть.              Такие мысли не часто его посещали, но сейчас, это было словно гром средь ясного неба, казалось, что вот оно — то, что он действительно желал, и то, что его действительно освободило от всего, а заодно, и мир вокруг от него.              Джорно приложил к губам флейту и заиграл мелодию. Игра занимала все сознание парня, ничего его тут не отвлекало и не мешало. Мир вокруг принадлежал ему — это тихое пристанище. Вечерело, небо залилось огнем, светом закатного солнца, словно персики в малиновом сиропе. Цвет завораживал и привлекал внимание, ветер дул холодный, но Джорно его не замечал.              Вдруг он почувствовал чужое присутствие у себя за спиной, хватило мгновения, и он прекратил играть — посмотрел за собой, но никого там не оказалось. Джорно показалось, что он бредит на почве недоедания и бессонницы. Страшно было чувствовать, что кто-то постоянно преследует его, однако, единственное, на что он мог надеяться — были именно эти тревожные визиты призраков, которые никогда он бы не увидел. Сейчас, он действительно чувствовал, что кто-то за ним мгновение следил.               Он решил спуститься и прогуляться по саду. Внизу его ожидал Фуго, он поспешил спуститься. Вокруг пахло сладкими фруктами и ягодами, прохладой свежестью ручья. Это пристанище могло бы показаться кому-либо умиротворенным, но Джорно не находил красоту в таком причесанном месте.              Он подошел ближе к Фуго и поздоровался.              -Привет, я как раз успел соскучиться. — Без капли лукавства произнес Джорно. Он держал флейту за спиной, и еле касаясь земли, примчался к нему, по-юношески, резво. От чего, Фуго тоже улыбнулся, и расслабился.              -Принц, вы были в плохом расположении духа пару дней, что же случилось? Вас словно подменили?              -Что случилось? Дай подумать… — Джорно приложил кончик флейты к подбородку и поводил им по нему. — Можно сказать, я усвоил урок, переварил съеденное. Я хотел развеяться, и, наконец, «найти в себе силы встать и пойти вперед». Пошли Фуго, прогуляемся. — Джорно взял под руку своего слугу и повел его в глубь сада.              -Вы виделись сегодня с господином Джозефом? Он сегодня хмур, пуще обычного.              -Да. Небось, потому, что увидел меня.              -Не говорите так. Он живёт тем, чтобы обеспечить безопасность всей стране.              -Он много на себя берет. Люди, сильные мира сего, не умеют разделять и властвовать, от чего часто погибают.              -Вы так говорите, однако, продолжаете жить в его доме.              -Конечно, я буду жить в его доме, разве не ясно? Пока я тут, всем хорошо.              -Кроме Дио.              Джорно отшатнулся от Фуго, и на мгновение застыл, вглядываясь в своего спутника. Он искал, но не наблюдал тень насмешки на его лице.              -Что слышно о моем отце?              -Абсолютно ничего. Он затаился и держится очень тайно. Война прекратилась, а мы даже не знаем где он находится. Все его генералы были убиты, и больше о нем ни слуху, ни духу.              -Вот как. Значит, что толку от того, что я нахожусь здесь? Если никто не знает где он, значит, он может быть где угодно! Жить в каждой тени и выжидать момента…              Джорно был очень расстроен этой новостью. Ожидание томило его, но он понимал, что теперь все зависит только от него. Ничего не будет двигаться до тех пор, пока Джорно не откроет конверт. Сомнение таяло на глазах, и желание открыть перед собой тайну недоступную никому соблазняло его сильнее с каждым словом Фуго.              -Вам не следует так думать. Мистер Джостар и все в семье ищут без устали чтобы не только спасти вас, но и прекратить бессмысленную кровопролитную войну.              -Бессмысленную…? -Джорно был возмущен, но желание вступать в полемику у него было меньше всего. Он мгновенно остыл и задумчиво пошел дальше, а Фуго за ним.              -Что с письмом, что вам передал ваш друг?              -Я его сжег.              -Как сожгли?              -Вот так. Даже читать не стал.              -Это же от вашего отца.              -Фуго, могу я тебя спросить?              -Конечно, мой господин.              -Как поживает мальчик, о котором мы говорили на днях, он все еще живой? Я хотел бы сходить к нему на днях — увидеть того, кто покорил твое сердце.              Фуго отшатнулся от принца, и с возмущением взглянул ему в глаза.              -Что вы? Это совсем не то, о чем вы думаете! Все мои мысли заняты только вами, мой принц!              -Только мной, говоришь?              Джорно взял Фуго за руку и посмотрел на него. Словно строгий учитель на нерадивого ученика, он заглядывал в его ускользающие глаза, и был удивлен той радости, что заструилась в его жилах.              -Хочешь, я тебя поцелую?              Джорно был спокоен, его дыхание было ровным, а глаза и лицо отражали глубокое сосредоточение. В контрасте с нервозностью Фуго, что сейчас, казалось, вырвется из рук парня. Но он оставался на месте.              -Ты правда испытываешь это ко мне? Что это за чувство? Насколько сильное? Я хочу знать. -Джорно приложил руку к щеке Фуго и направил взгляд на себя.              -Принц, прошу, не давите на меня.              -Я не давлю? Ты сам должен быть рад этому, разве нет?              -Все не так.              -"Не так», говоришь? Ну, что ж, тогда покажи как у тебя.              Джорно отпустил Фуго и отступил на шаг. Он строго вглядывался в лицо покрасневшего слуги, ожидая продолжения, но оно не последовало. Фуго поклонился и ушел из сада.              Джорно был разочарован. Однако, он понимал, что ожидать искренних чувств в этом месте было очень опрометчиво. Он вздохнул, и решил не забивать голову мыслями о любви, которую он никогда не получал. Но, желание узнать природу того, что всегда обходило его стороной было неизмеримо сильным именно сейчас: если секс -это не все, и проявление любви не в этом, тогда в чем?              Джорно пошел в свою комнату и закрыл дверь на замок: он не хотел никого видеть. Раздевшись, он залез под одеяло. Юноша думал о Фуго: о смеющемся лице, о глазах цвета аметиста, проявляющие такую заботу о нем, о голосе, что мог бы сейчас тихо шептать ему сладкие слова о любви. О его робости в момент близости. Джорно понял, как сильно ему тогда хотелось продолжения. Но он знал, что с поцелуем уйдет эта тайна, что срывать никогда не хочется преждевременно, а когда ее стоит срывать?              Джорно прикоснулся к себе и начал ласкать. Голова была забита мыслями о Фуго: его голосе, глазах и позах. Желание видеть его сейчас было сильным, но не сильнее желания скрыть это от него. Он продолжал к себе прикасаться одной рукой, которой держал одеяло и закусывать подушку, чтобы даже он сам не слышал стоны, которые сейчас казались, самым большим доказательством его жалкой натуры. Он чувствовал боль в каждом движении, стыд, что растворялся в его сознании, создавая страх, о котором он не мог забыть. Но скоро и он отошел на задний план. Удовольствие распределялось по телу.              Когда Джорно закончил, по его рукам стекала сперма, которая сейчас, в свете луны, напоминала растекшийся по руками студень. Он облизал руки, и посмотрел на небо, что из окна выглядело нарисованным. Как и все в его жизни.              -Горькая. — Задумчиво произнес Джорно вытирая руки о простыню.              Он без сил упал на кровать, и в темноте ночи, ему не могло присниться ничего хорошего. Только слова прокручивались в сознании: обидные слова, что ему бросали весь день, пытаясь уколоть. Но как можно втоптать в грязь саму грязь? Никак! Ее можно только потревожить: месить ее, вымазать ботинки в ней, и остаться с грязью на себе. Только вот, для Джорно, все остается прежним.              Он закрыл глаза и уснул. Ему приснился дом Бруно: теплый, свежий дом, на берегу моря — место куда хочется возвращаться, снова и снова. Место, где тебя ждет любящий человек, который всегда рад тебе. Хоть в каком состоянии ты не возвращайся, можешь надеяться на поддержку. Это ценность, что у Джорно отобрали. Каждый день он скорбел по этому времени, и пускай сейчас его нет, воспоминания о нем, с переменой, причиняли ему то боль, то радость.              

***

      Ближе к полночи, Джорно проснулся, после чего он не мог снова уснуть. Приходилось очень долго ворочаться перед тем, как фантом сна решался посетить парня, но надолго не задерживался. Растворялся при каждой мысли, что норовила разорвать его тихое спокойствие.              Он отчаялся к середине ночи, когда за окном начали показываться первые солнечные лучи, ознаменовав, тем самым, начало нового дня. Ничего не могло его утешить. Паника, что пришла к нему с переездом во дворец съедала его по ночам, и не оставляла сил на жизнь. Он думал о множестве вещей, которые за пределами этого места его словно не касались. Он стал озабочен множеством дел, но ни одно из них не несло в себе удовлетворение, а скорее дальнейшее падение на дно без остатка здравого мышления. Об отце, о Бруно и Мисте, о дворе и отношениях, что сложились у него с ним. О Джозефе, который со своей, с юношеских лет, сохранившейся жестокостью, относился к нему даже не как к ребенку, а как к чужаку и изгою. Недалеко он мог продвинуться с таким отношением, но это не интересовало Джорно сильнее чем то, что он даже понять не мог причин такого отношения к нему. Пусть, он действительно другой и непонятный, но из этого ли состояла ненависть к нему? Юноша не хотел думать, что истина лежит на поверхности, он считал, что все в мире должно иметь подводные камни. Истинные причины, к нему относится таким образом, у Джозефа и у других, имеются более тайные.              Он встал с постели, надел лишь ночную рубашку и брюки, вышел из спальни и направился бродить по поместью, как призрак, — тихо и незаметно. Он вышел за пределы здания, снова в сад. Очутившись в мире огромных зарослей, он не чувствовал больше спасения. Побег сменился тревогой и страхом потерянности. То, что он любил, отказалось от него? Или он предатель? Юноша пошел бродить по тонким тропинкам. Кроны деревьев скрывали от луны все, что творилось в их владениях. Юноша чувствовал себя изолированным.              Через время, прогулка стала утомлять Он заметил, как кто- то сидит в беседке, около ручья и читает, — это был Джотаро. Не часто получалось видеть его, в силу того, что этот человек очень редко останавливался в доме своего деда. Он жил отдаленно в городе Н, но чаще всего подолгу изучал море, и жил исключительно вдали от шума людей. В этом они с Джорно были похожи.              -Доброй ночи? Не помешаю? — Джорно тихо подошел к беседке, но неожиданность появления мужчину мало испугала, он не спеша поднял глаза на юношу, убрал книгу и покачал головой, показывая, что не против общества Джорно.              -Почему ты не спишь?              -Не могу спать тут, от бессонницы. А почему вы не спите?              -Можно сказать, что по той же причине. Я немного устал за день. Не могу спать из-за этого.              -Из-за усталости? Вы действительно не можете спать по этому?              -Крайности пагубны в любую сторону.              -Вы тоже ищете моего отца?              -Сейчас этим занимаются многие люди.              -Вы ненавидеть его?              Джотаро скрепил руки и выдохнул. Дышать сейчас стало легче. Он хотел освободиться от проклятия, что прислал Дио на его душу. Даже несмотря на то, что трагедия касалась его косвенно, как члена семьи, он все же чувствовал связь Дио со всем, что творится вокруг него.              -Задавая этот вопрос, ты же хочешь, на самом деле, узнать как я отношусь к тебе самому.              -Разве это так очевидно?              -Ты же спать из-за этого не можешь.              -Много вещей не дают мне покоя, но, вы правы, это одна из них.              -Ты часть нашей семьи. Ни больше, ни меньше. Все это понимают, но не все признают. Ты должен понимать это так, же как и они. Но ты не станешь любим в одночасье, только потому, что в тебе течет кровь этой семьи. Я не считаю что ты заслуживаешь ненависти за вещи которые ты не совершал, но по крайней мере, ты имеешь право стать лучше чтобы изменить ситуацию вокруг себя. В твоих руках сделать это.              -Вы же знаете кто я.              -Это не имеет значения. Я говорю, даже не о твоих талантах, данных тебе при рождении. Ты имеешь силы, будучи, в первую очередь, человеком, изменить реальность вокруг себя.              -Талантах?              -Помни о том, кто ты и тебя никто не сможет сломать. Если у тебя нет корней, — создай их.              Джорно хотел бы иметь корни. Эти слова настраивали его на печальные мысли. Таланты, о которых говорит Куджо, он совсем и забыл, что в нем, когда-то были стойкие желание и идеалы. Случилось много вещей, которые имели намерение сломать это в нем. Случилось много вещей, которые сломали это в нем. Кем же он должен стать, чтобы действительно его не смогло ничего сломать? И кем он станет на самом деле? Грубо говоря, ему совершенно не хотелось это знать.              -Вы морской биолог? Как вы стали им?              -Мне нравятся морские виды.              -А море?              -Не так сильно, как можно предположить. Я имею причин считать, что море прекрасно по определению. Оно является средой обитания для существ, для которых оно создано, — с этой точки зрения, каждое существо в нем, является его частью, и нет смысла оценивать каждую его составляющую по отдельности.              -Вы совсем не такой как я.              -В этом есть свои плюсы. Мы может быть хорошими врагами.              -О чем вы говорите? Зачем нам быть врагами?              -А тебя разве это не даёт покоя? Почему ты находишься в доме людей которые тебя ненавидят? Почему ты тут как в заточении? Тебе кажется, что за тобой следят и хотят навредить? Я знаком с этим чувством. Но, в отличает от тебя, я испытал это в раннем возрасте, когда гостил у твоего отца.              -Вы были знакомы с Дио.              -Он тогда являлся довольно амбициозным братом Джонатана. Я был ещё совсем мал, но прекрасно помню ту ауру, что исходила от него. Если бы мы не были родственниками, я бы его уже тогда прикончил.              -Быть может, мой отец и не самый лучший человек. Но желать его смерти, только потому, что он вам чем-то не угодил, не красит вас.              -Ты можешь говорить все что угодно, это уже ничего не изменит. Я знаю одно, что как только у меня появится возможность, я его убью.              Юноша чувствовал, что эти слова из уст Джотаро были адресованы, отчасти, лично ему. Причин ненавидеть Дио было множество у многих людей. Он был бичом этого мира. Но так ли он плох? Что он мог бы дать миру, если бы он не был таким жестоким? Что он действительно пытается добиться, и куда идёт? Как бы сильно люди на его счет не заблуждались, но не может человек, будучи в здравом уме, вершить вещи требующие скольких жертв без веской на то причины. Не исключено, что причиной был именно он. Кем Джорно является для Дио? Не являясь сыном в биологическом смысле, но оторванной частью сущности этого человека. Одиночество пришло к нему тогда, когда воспоминания о детстве и действительные причины его тяги к отцу, стали возвращаться к нему. Ненависть и пренебрежение к Джорно, характер, что не приемлет нежность. Джорно не был с ней знаком, по этому вырос настолько потерянным в душе.              -Вам легко говорить такие вещи, когда у вас огромная армия, семья и корни. Вы говорите о вещах, что не создаются из пустоты, а для вас они были изначально. Вы хотите убить моего отца? Кто будет следующим? Я сам? У вас нет такого права- решать за людей кому пора умирать.              -Он убил не только множество людей невинных, но и людей из нашей армии, и самое главное Джонатана и Эрину. Говорить о том, что у меня нет права можно только тогда, когда и он был непогрешим. Кто решает кому умирать, кто вершит судьбу? Сильнейший. Если ты хочешь, можешь доказать обратное.              -Ваше желание разрушения, без стремление докопаться до сути, присущее всей вашей чате, никогда не приведет вас к счастью. А если вы ищете только справедливость, без разбора, выбирая средства которые умеют лишь губить, они непременно погубят однажды и вас. Ни к чему не приводит пустой трёп. Но если вы действительно ненавидеть моего отца не желая разобраться в его мотивах, то…              -Каков должен быть мотив для убийства невинных людей? И какое наказание за это ты готов дать? Разберись сначала с этим, чтобы адекватно спорить о вещах которые для людей, которые уже теряли близких и родных будут категоричны и прозрачно понятны. Ты не жил, чтобы оценивать мотивацию других, и ты не умирал, чтобы знать цену смерти.              Джорно задели. В этот момент он почувствовал насколько этот человек заблуждается насчет него. Раз говорит такие вещи о нем, не стесняется, без зазрения совести, прямо ему в лицо.              Не умирал? Именно по вине этих людей, он потерялся. Именно по вине этих людей, он страдает. Пускай, они этого никогда не поймут, думая, что они правы, только потому, что следуют лишь своими карикатурными представлениями о справедливости. Но ведь, и для него потеря отца не просто слова. Он остаётся для него человеком, что его породил. За столько времени он продолжает им оставаться. Стар ли он? Джорно чувствовал, что он совсем не изменился. Хочет ли он к нему? Единственное что сейчас хотел юноша — это правду. Если он не сможет добиться ее в доме заблуждающихся идиотов, то он пойдет ее искать куда-нибудь ещё. Сам возьмёт судьбу в свои руки, как ему много раз советовали в этих стенах.              -Хорошо, я вас понял. Доброй ночи, господин Куджо.              -Не принимай близко к сердцу. Спокойной ночи.              Спокойной ночи ему теперь, тем более не видать. Но это и не важно. Все уже не имеет и не будет впредь иметь смысла. Пока порочный круг существует, петля никогда не прекратит свое движение.