vol.2: Куба.
31 октября 2020 г., 18:34
Куба, Куба, Куба…
Сигары, сальса, секс.
О, эта латинская музыка — как атрибут активной кубинской жизни, прокуренно-протанцованной, жаркой, вечно движущейся по кругу как в касино (четыре счёта к четырём).
Азирафаэль не то, что любил, — он был зависим этим ритмом, отбивал себе место быть в нём как влюблённый добивается взаимности, — и так же падал с ног, когда его «свидание» кончалось.
Он не понимал, как нужно двигаться, — попросту не умел делать это так, как латиносы, — но так сильно восхищался и горячо хотел научиться, что был готов не есть до самого вечера. Он хотел выступать. Он хотел танцевать.
С девушками. Самыми разными, самыми интересными и раззадоренными танцем.
Кроули в час его занятий выкуривал по три сигары, либо наблюдая (сугубо если позволят), либо просиживая пятую точку на лавочке, — монетку к монетке подкидывал уличным музыкантам и помаленьку пакостил потому что настроение у него было пресквернейшее.
Они договаривались на отпуск.
«Медовый век», как в шутку назвал эту идею Энтони. Свою идею, которая очень не понравилась букинисту.
И теперь — самому Кроули.
Месяц здесь — и он как ревнивая жёнушка семь раз собирал чемоданы, трижды уходил по-английски, раз дело дошло до аэропорта, — но все семь раз возвращался.
Он не пропустил ни одного выступления ангела.
Видеть его настолько чем-то увлечённым — это то удовольствие, которое Ад не мог предложить.
Потому что если Азирафаэль чудом выигрывал — со своим клубом ли, в паре, — он жертвовал всё в детские дома, образовательные фонды и больницы. Чудом, которое не увидит Рай потому что это была заслуга его материальной оболочки, а не эфирной сущности.
Кроули как-то без задней мысли подметил, что эта самая оболочка сбросила несколько килограммов.
С тех пор они живут в разных номерах.
Азирафаэль бросил выпивать.
Это был удар ниже пояса — больше ни пьяного флирта, ни утренних недопониманий по поводу произошедшего, ни спешливых сборов на завтрак.
Он всё проебал, сказав «Мне легче к Отцу вернуться, чем тебе научиться танцевать».
Кроули не любил (очень сильно, вплоть до ненависти), когда его эфирная зефирина имела связь с женщинами. Любую самую ничего не значащую.
Но танцы — это где-то совсем далеко за чертой.
Он как-то сгоряча, так сказать, устроил поджог в одной из школ кубинской сальсы.
Азирафаэль вывел всех, его прозвали героем и организовали бесплатный ужин в одном неплохом ресторане. Естественно, он знал, чьих рук это дело.
— Пусть танцует, пока молодой, — за кого бы его не принял этот единственный не танцующий старик, он был не прав по всем статьям. — И ты бы не игрался с этим, — в бежевой шляпе на коленях отцанцевавшего своё старика беспорядочными яркими пятнами красовались цветы. Наверняка с оконной клумбы. — Возьми парочку и иди, время идёт, скоро всё закончится.
Шесть тысяч лет спустя ему кто-то об этом сообщил.
У Азирафаэля получалось всё лучше и лучше. Ведь с каждым разом, попыткой, Куба становилась всё более неотъемлимой частью его жизни и понятия своего Я.
Для него Куба — это стиль существования.
Для Кроули — сигары и разочарование.
Внутренний голос говорит «Иди!», старик — о потере времени и возможностей, а он сидит там, на заднем плане, и ничего больше не хочет. Пытаться. Делать. Намекать.
Или стоит сделать это так, как никогда?..
Мелкие голубые цветочки.
Пускай прорастают в кармане светлой рубашки.
В сторону девушек — всех и каждой партнёрок.
Ах, эта Куба, Куба, Куба…
Самый искренний танец и любимые губы.
Латинская музыка, сбитый шаг, их никто никогда не поймёт.
Примечания:
(да, не приурочено к Хэллоуину, но выпущено в его канун. ну а чё)