Мальчишка

Тренировки проходили своим чередом. Я хорошо подружился с Чаловым и Кучаевым. Они не оставляли меня одного, понимали, что я самый молодой, мне нужна поддержка, чтобы не чувствовать себя лишим. Примерно через две недели я уже привык к обществу Акинфеева. Единственное, что не давало покоя, это его отношение ко мне. Игорь Владимирович помогал с адаптацией в новом клубе, показывал приёмы и объяснял непонятные мне вещи. Моё сердце сжималось от общения с ним, но я понимал, что он мне помогает только потому, что он-капитан. Это его обязанность, помогать новичкам, от этого становилось грустно. Я слушал каждое его слово, постоянно наблюдал за ним, хвостиком за ним ходил, чтобы получить чуть больше внимания. Головой я понимал, что мне не на что надеяться, что я должен быть рад тому, что есть, но глупое сердце просило близости, сжималось каждый раз и с новой силой начинало биться, когда Игорь Владимирович стоял рядом и разговаривал со мной. При разговоре с кем-нибудь из команды, он закидывал руку на ближе стоящего человека, а когда им оказывался я, то мог почувствовать тепло его тела и дыхание на своей коже. Я хотел быть с ним вместе, постоянно. Просыпаться по утрам, целовать, завтракать, всё время быть рядом. Я даже не знаю, нравятся ли ему парни и как он относится к однополым отношениям. Держать всё в себе с каждым днём становиться труднее, а рассказать кому-то нет возможности. *** После тренировочной игры Овчинников задержал меня, указывая на ошибки и объясняя, как их преодолеть, а так же похвалил, свой первый матч я отстоял на ноль. К моему приходу в раздевалке никого не осталось. После душа я хотел было уйти, как на скамейке возле шкафчика Акинфеева я заметил футболку. Это была не тренировочная футболка, а игровая с фамилией Игоря Владимировича. Я взял её в руки нерешительно и не удержался, прижав её к лицу. Пусть Игорь Владимирович не выходил на поле, она пахла им самим, его одеколоном и дезодорантом. От этого запаха у меня заныло в паху. -Господи, я грёбанный извращенец,- по-другому меня нельзя было назвать, - возбуждаюсь лишь от одного запаха. Опомнившись, я отдёрнул её от лица и оглянулся по сторонам. Слава богу, никто не видел моего позора. -Как же я жалок,- на глаза навернулись от беспомощности. Быстро смахнув их рукой, я кинул футболку Акинфеева себе в сумку, ему она не нужна, а у меня будет память об Игоре Владимировиче.