Артём, что ты сделал?

Наутро они проснулись в розовом кусте, иначе этот ворох подувядших цветов на ложе Славы трудно было назвать. Ночью этот вопрос решать никто не стал — никто не счёл это проблемой, так как Морген был слишком пьян, и ему было всё равно, камень под ним или угли — куда там какому-то кусту, ну и что, что колючему; Славе тоже было не до этого — он пребывал в шоке от произошедшего ночью и, не заметив острых шипов, уснул, обнимая во сне Алишера. То, что последний останется спать со Славой, и не обсуждалось; словно, так было всегда. Первым проснулся Марлоу — шок шоком, а нежная кожа битмейкера, исчерпав лимит терпимости к подобным раздражителям, выразила своё «фи»: Слава вскочил как ужаленный и, споткнувшись о спящего с краю Моргена, благополучно свалился с дивана вместе с ним, а если точнее, то крайне удачно оказавшись сверху. — Ну чё за хуйня, — еле разборчиво сквозь сон простонал рэпер. — Отъебись, — он лениво отмахнулся от кого-то во сне. Не заметив, что упал спиной на розы, Морген продолжил спать как ни в чём не бывало. Слава осмотрелся, мысленно восстанавливая события прошедшей ночи. Весь диван в розах, пол рядом с диваном тоже в розах. Пиком была некая «дорожка» — разумеется, из роз — ведущая от двери к дивану. Именно эта последняя деталь напомнила Марлоу, как он собирался спать и как его бесцеремонно разбудил этот горячий уфимский говнюк, как он просил прощения и признавался в любви… «Стоп. Что?! — щёки Славы вспыхнули краской, — неужели и правда…» — Да не, бред, — уже вслух попытался разубедить себя музыкант. — Он просто пьян. Пьян в хламину… Битмарь уже почти поверил в это; почти поверил в то, что всё, произошедшее ночью, всего лишь выходка раздражённого алкоголем мозга, не более, если бы не одно «но». Весомое «но»… — А из-за кого я напился? — раздался голос Моргена. — Ты думаешь, сидел я вчера в студии и думал, как бы нахуяриться поскорее? Ага, блять, конечно, — Алишер медленно поднимался, морщась и держась одной рукой за голову. — Так что всё осознанно, всё намеренно и всё я помню. Так и было задумано, — он направился к двери, но уже около неё остановился. — Только скажи мне, милый ребёнок: почему у меня так болят колени?.. Слава, уже было собравшийся обидеться на «ребёнка», задумался: он не мог вспомнить эту деталь, хотя какое-то подобное воспоминание носилось в его голове, но поймать себя за хвост не давало. — Впрочем, похуй, не говори, — перебил его мысли Морген, — меня устроит вариант, что я тебе отсосал. Слава удивлённо вытаращив глаза наблюдал, как Алишер уходит. Перед тем, как закрыть дверь с обратной стороны, Морген на секунду остановился. — Я люблю тебя, Слав, — он улыбнулся и закрыл за собой дверь. *** За поздним завтраком или ранним обедом они сидели вдвоём. Слава доверил приготовление еды Алишеру и был этому рад — еда была не только полезной, но и вкусной. — Представляешь, мне сегодня звонила мама, — поделился Марлоу. — Что-то случилось? — Моргена почему-то сразу напрягла эта новость. — Да, она, — битмарь замялся, подбирая слова, — она… Очень недовольна… вчерашним… — Она меня теперь ненавидит? — догадался Алишер. — Не то, чтобы… Да, — сдался музыкант. Он внимательно смотрел на реакцию исполнителя, сидевшего напротив; от таких новостей последний задумался и, оперевшись локтями в стол и поддерживая подбородок пальцами обеих рук, смотрел в пустоту. — О чём ты, — начал было Слава, но рэпер вдруг вскочил и, улыбаясь, куда-то спешно засобирался. — Я знаю, что делать, — уходя, он быстро, но нежно чмокнул Марлоу в лоб. — Я скоро. Не скучай!