По алфавиту

Парни зашлись в диком первобытном смехе. Лёша опять ляпнул какую-то двусмысленность, сам того не осознавая, и товарищи дружно накинулись на него, как коршуны. Нурлан, закипая внутри от волны залихватского улюлюканья, всё больше и больше хотел оградить зеленоградца от этого шума и лишних комментариев. Когда он заглядывал в чистые глаза блондина, что-то начинало стучать в подрёберье. - Зачем вы мне ребёнка портите? Исступленные комики и не думают затихать. Лёша что-то чертит маркером на бумаге, приоткрыв рот, между делом бросая непонимающие взгляды. - Сделайте мне приятное ртом, замолчите, блять! Сабуров устало потёр переносицу. Ему вдруг невыносимо сильно захотелось обнять Щербакова. Прижать. И не отпускать. Решено: этим вечером он заберёт его к себе. - Лёш, поехали. - Ага, ща, - блондин открывает приложение такси на смартфоне, но тут рука казаха ложится на его запястье. - Давай ко мне. - Спасибо за приглашение, - беспечно отзывается Лёша, набрасывая куртку. Они лежат на раскладном диване. Нурлан изучает профиль блондина, затем взгляд спускается ниже, пробегаясь по еле заметно поднимающейся грудной клетке. Брюнет чувствует себя охотником, поймавшим редкую птицу. То, что целый год копилось внутри, сейчас было готово выплеснуться в бесконечное количество нежных прикосновений и бешеных поцелуев, но Сабуров каким-то чудодейственным образом сдерживает себя - возможно, его экспрессивные выкрики на сегодняшнем шоу высвободили нерастраченную энергию. Нурлан заворожённо следит за подрагивающими ресницами блондина. Возникает ощущение, что скоро время просто кончится и улетучится сквозь открытое окно, а вместе с ним исчезнет и Лёша. Набрав воздуха в грудь и распрямив плечи, Нурлан резко поворачивается и выдаёт прямо в губы: - Лёша, я тебя люблю. Лицо Щербакова приобретает типичное наивное выражение. Он приоткрыв рот, смотрит на друга, а потом тычет указательными пальцами себе в грудь. - Нурлан, ты это серьёзно? Внутри как будто что-то трескается. В горле становится иссушающе душно, как будто в глубине зачах огромный горный родник. Вместо ответа казах обречённо кивает. - Ну раз мы здесь, что я могу сделать? Мозг Нурлана запустил длинную цепочку процессов. Реплики Щербакова - они такие: содержат некий смысл и не содержат никакого смысла одновременно. Сабуров наклоняется к другу. Вспоминается дурацкий пикаперский приём "я не знаю, какие мои губы на вкус, можешь попробовать и рассказать?". Он перекатывается и мягко обнимает парня, притягивая к себе. Таких прикосновений у них были сотни, если не тысячи: товарищи-комедианты привыкли засыпать вместе в поездках. Сейчас можно было бы поболтать и придаться воспоминаниям о гастролях, но почему-то говорить совсем не хочется: последние неловкие фразы повисли в воздухе и их невозможно прогнать. Нурлан издаёт полувздох-полувсхлип, обхватывая лёшин торс и якобы случайно тыкается губами в его висок. Лёша как будто проникается настроением парня, да и сияющий вечерними огнями город за окном создаёт атмосферу. Он деликатно выскальзывает из рук казаха, ложится на спину и выжидающе смотрит. Взгляд Нурлана неотрывен от парня, кажется, он хочет считать и навсегда запомнить каждую его клеточку. Казах нервно облизывает губы и сначала готовится к исключительно нежному прикосновению. Но в итоге рубит с плеча. Их языки переплетаются, как змеи в банке, он заламывает руку блондина, лижет губы одним языком. Дразнит. Ласкает. И как будто ставит печать. Но поняв, что разошёлся, сбавляет обороты, по кошачьи лакая из поверхности рта. Садится сверху и, сдавленно выдыхая, начинает широкими движениями оглаживать живот парня, опускается к тазу. Казах задирает лёшину футболку, одновременно приспускает джинсы и боксеры блондина. Теперь его язык чертит узоры на оголённом теле, проходясь от торса до паха, задевая ключицы, губы прихватывают сосок. Лёше невыразимо хорошо, он наслаждается теплом, которым его так безвозмездно одаривают. Нурлан действует нежно, внимательно, чутко, то и дело спрашивая, нравится ли ему. Рука ласково поглаживает член блондина, пока язык кружит вокруг пупка. Наконец, Нурлан наклоняется ниже и начинает медленно вбирать в рот твердеющую плоть. Блондин просто тонет в новых ощущениях, но ему безумно хочется отплатить так внезапно случившемуся любовнику той же монетой. Он неловким движением кладёт руку Нурлану на затылок, гладя, отбрасывая спадающие на лоб волосы назад. Брюнет играет с его членом языком, перекатывает внутри, отправляет за щеку. Лёша тихо постанывает и выгибается от разнообразных ласк, которые обеспечивают максимальный прилив эйфории. Чувствуя, как телом овладевает судорога, он пытается предупредить Нурлана о накатывающем взрыве, но голос теряется в стонах. Жалобно всхлипнув, он резко дёргает бёдрами и обильно изливается в расслабленный рот. Когда казах поднимается, устраиваясь рядом и лаская костяшками пальцев неподвижную щёку, запыхавшийся Щербаков смотрит на него взглядом: "ну ни хрена себе за хлебушком сходил". - Нурик, - сбивчиво говорит тот и тянется к его ширинке, - а ты?... Сабуров осознавал, что Лёше захочется вернуть услугу. Он заглядывает в его глаза, почёсывая блондина за ухом: - Завтра, золотой.