Академия

— Это несправедливо! — не выдерживает Светлая, когда Учитель объявляет список на урок. — Мы же работали без ошибок, — вторит подруге Темная, стараясь смотреть на Учителя как можно увереннее. Учитель не комментирует это, лишь повторяет, чуть строже, чем минутой ранее: — Красные, на дополнительный урок. Вместе. И, показывая, что разговор окончен, разворачивается и отходит, не давая Красным шанса снова перечить. Девушки выходят из зала последними, спешно переодеваются и бегут на лекцию. Разговор, не прекращавшийся всю репетицию, теперь почему-то замолк. У Учителя же не было замечаний, так почему он их оставил? Еще и вместе. Светлая не выдерживает и, пока лектор слушает доклады их сокурсниц, шепчет подруге: — Как думаешь, это он нас из-за разговоров? Тёмная замечает недовольный взгляд педагога, шикает на Светлую и чуть заметно пожимает плечами. Светлая задумывается, следит за лектором, и когда та отворачивается от аудитории снова шепчет: — Но так нечестно! Мы ведь никому не мешали и… Договорить она не успевает, мешает вдруг ставший очень громким и близким голос педагога. — Красная! Спустись к кафедре, будь добра. Светлая бросает испуганный взгляд на подругу, но Темная лишь смотрит сочувственно и чуть заметно кивает в сторону, будто говоря: «Давай, иди». Стоять у кафедры перед всей группой неловко, по большей части потому, что Светлая не знает, что ей делать. — Прошу, перескажи нам то, что ты запомнила с сегодняшней лекции, — не без издевки просит преподаватель. Светлая молчит, стыдливо опускает глаза. Да эти лекции вообще никто не слушает, а уж если впереди доп… — Неужели, ничего не запомнила? —голос за спиной звучит все также насмешливо. Светлая мотает головой и молчит. Если уж этой грымзе так хочется ее унижать — пусть. Ну да, не слушала, болтала. Что же теперь, оправдываться? — Так я и думала. Встань тут, руки на кафедру, ноги прямые. Внутри у Светлой все холодеет. Сейчас тут получит, а потом еще и к Учителю на урок идти. Доболталась… Светлая встает в позу, расстраиваясь, что оказывается лицом к аудитории. Ну и что, что во всей Академии не найдется ни одного человека, которого бы не пороли, все равно же стыдно. — Если вы не хотите получать знания через голову, — произносит лектор, обращаясь скорее ко всем, чем только к Светлой, — мы будем вбивать их через ваши попы. Светлая успевает зажмуриться и вдохнуть, а потом на нее обрушивается внушительное. «Учебник!» — догадывается она, и тут же ловит второй удар. Конечно, та самая толстенная книга по истории балета, которую эта грымза вечно носит с собой. Ну и тяжелая же, еще и переплет твердый… Впитывать знания таким образом Светлой не нравится, но поделать она ничего не может, только стоит и терпит, стараясь прятать стоны в шумных выдохах и радуясь, что сейчас она хотя бы одета. Досиживать остаток лекции оказывается просто невыносимо. Сидеть ровно — больно, ерзать — стыдно. Но и конец занятия облегчения не приносит… Из аудитории Красные снова выходят вместе, снова последними. — Ты как? — спрашивает Темная, бережно кладя руку на плечо подруги. Светлая не обижается, что Темная молчала всю лекцию. Разве можно обижаться на то, что она не хотела получать? К тому же, Темная — наверняка единственная, кому ее было жалко. — Не знаю, что тяжелее: ее рука или книга, — бурчит она, потирая ушибленный зад, пока никто не видит. — Рука с книгой, — Темная слегка улыбается, и сразу обеспокоенно добавляет. — Идем, а то Учитель ждать не любит, урок скоро. Зайдя в зал, Светлая с неудовольствием отмечает, что краснота с ее попы уходить не спешит. А может, Учитель это заметит и не будет слишком строг… Урок тоже оказывается мучением. Мало того, что танцевать после порки неприятно, так еще и Учитель требует теперь абсолютной тишины. Весь час слышно только его, музыку и тяжелое дыхание Красных. Наконец Светлая чувствует, что боль от учебника отступает, но порадоваться этому не успевает. — Закончили. Стройтесь, — командует Учитель, поднимая трость, на которую опирался все это время. Красные встают рядом, смотрят на него выжидающе. Замечаний ведь опять не было, может пронесет… — Скажи, — Учитель смотрит на Светлую, и та изо всех сил старается не отводить взгляд, — за что тебя наказали перед этим уроком? Светлая чувствует, что заливается краской, как можно спокойнее произносит: — Шепталась на лекции. — Значит, ты не поняла, за что я оставил вас на дополнительное занятие? — Поняла, Учитель. — Но выводов не сделала, — кивает Учитель и переводит взгляд на Темную. — Вот у подруги твоей следов нет. Научилась молчать? Темная не отвечает. Сказать «да» — подставить Светлую, «нет» — себя. Пусть уж сам решает, чему она научилась. Учитель кивает и ответа не требует. — Раз уж вы такие дружные, наказание тоже будете принимать вместе, — объявляет он вместо этого. — Встаньте на расстоянии, лицом друг к другу, согнитесь, руки на плечи подруги. Да, вот так, хорошо. Красные стоят, глядя друг на друга, ожидая начала. Учитель обходит их, поправляет в начале юбку Светлой, потом Темной. Перехватывает трость поудобнее, замахивается. Бьет. Светлая шипит и дергается, но руки Темной удерживают ее на месте, не давая выпрямиться. Учитель делает пару шагов, снова замахивается, бьет. В этот раз держать подругу приходится Светлой. — Сосредоточенность на репетиции — гарантия качественного выступления, — наставляет Учитель, когда у каждой из Красных поперек ягодиц горит уже по две полосы. Еще по удару. Светлая кричит, у Темной подгибаются колени. — Говорить на репетициях можно, болтать нельзя, — продолжает Учитель, нанося Красным по четвертому ровному следу. — Разница ясна? — Да, Учитель, — почти хором выкрикивают Красные. — Хорошо. Еще по одному. Когда наказание заканчивается, Красные выпрямляются, и Светлая шепчет подруге: — Больно-то как… Ловит суровый взгляд Учителя, закусывает губу. — Только из-за собственной доброты я сделаю вид, что не слышал, — говорит он, и не может сдержать улыбку, когда Светлая облегченно выдыхает. — Давайте к станку. Повторяем базу: по очереди арабеск, алясгон, аттитюд. Темная, можешь приступать. А ты, болтушка, поправь вначале пуанты.