Академия

Учитель внимательно смотрит на выстроившихся у станка студентов. Первый курс всегда самый интересный — стараются больше других, беспрекословно все выполняют и все чего-то боятся: одни отчисления, другие сложных элементов, третьи его самого, причем не ясно, кто боится сильнее — те, кто уже бывали на дополнительных уроках, или те, кому пока везло. Но есть среди этой группы человек, который боится, кажется, вообще всего — Розовая. Розовая спотыкается каждый раз, стоит ей встретиться с Учителем взглядом, вздрагивает, стоит ему позвать ее. До ее появления Учитель даже не думал, что можно стараться чересчур сильно. Теперь он в этом убедился. Учитель с самого начала года надеялся, что это временное явление, что Розовая обвыкнется в Академии, наберется уверенности, и поэтому не трогал ее, старался хвалить, когда было за что, и деликатно закрывал глаза не некритичные ошибки. Но время шло, а страх Розовой только рос… Вот и сейчас. Простейшее задание, ронд де жамб, с ним даже дети справляются. Да даже люди, далекие от балета бы смогли… И Розовая, Учитель уверен, тоже бы смогла, если бы не дрожала, когда он проходит мимо и не оглядывалась на него, будто пытаясь держать опасность на виду. Но Розовая никак не могла побороть волнение: то сгибала опорную ногу, то забывала вывернуть бедро, то и вовсе круг завершает носком… Нет, так дальше нельзя, она же такими темпами ни один экзамен не сдаст! — Стоп! Закончили на сегодня. Стройтесь. Первокурсники, как единый организм, все разом, отрываются от станка, синхронно встают в линию и разворачиваются лицом к Учителю. Все, кроме Розовой, которая, прежде чем выполнить команду, посмотрела, как ее начинают выполнять одногруппники. Учитель вздыхает. Не хочется, но что поделать… — Все молодцы. Завтра можете отдыхать, в понедельник вместе все отработаем. Розовая, остаешься на дополнительный урок. Остальные свободны. Учителю хочется верить, что это не Розовая пискнула, услышав свое имя, а скрипнула половица. Он старается убедить себя, что это свет так падает, заставляя глаза Розовой блестеть… Все расходятся, а она стоит. Смотрит в пол и мелко дрожит. Учителю хочется ее обнять, успокоить, но он держится. Они все — уже не дети, пора взрослеть. — Чего ты стоишь? — говорит он вместо этого, стараясь придать голосу спокойствия, чтобы не пугать девушку еще больше. — Иди, готовься к уроку. Знаешь же, что нужно сделать? Розовая кивает, разворачивается и бегом кидается к раздевалке. До Учителя долетает всхлип. Пока Розовой нет, Учитель решает хоть немного сгладить углы — убирает в подсобку свою любимую трость. Может, без нее он перестанет выглядеть так угрожающе. Розовая возвращается минут через пятнадцать, лицо влажное, глаза красные. Обхватила себя руками, закрывая грудь. Учитель смотрит на нее, думая, с чего начать. В итоге решается, говорит: — Встань в третью позицию. Розовая дергается, ставит ноги как надо, а руки от себя не отрывает. — Я просил третью позицию, — мягко настаивает Учитель. — Руки тоже. Розовая напрягает на секунду плечи, будто собираясь поднять руки, а потом сжимается еще сильнее, всхлипывает и пищит: — Я не могу… — Почему? — Я… Мне… Боюсь… — Давай, Розовая. Игнорировать мои просьбы страшнее, чем их выполнять, поверь. Розовая плачет, и Учителю кажется, что она не послушает его, что так и будет стоять тут. Но она делает глубокий вдох, затем выдыхает и поднимает руки в требуемые положения. Значит, не все потеряно. — Умница. Учитель улыбается, надеясь приободрить Розовую. Та начинает плакать еще сильнее. Учитель качает головой. — Горе мне с вами… Вот почему ты сейчас плачешь? — Мне… Мне стыдно, Учитель, — давясь всхлипами выдавливает Розовая. — Стыдно и страшно… Учитель кивает, достает из кармана и протягивает Розовой чистый платок. Розовая не берет его, снова закрываясь. Учитель прячет платок обратно, спрашивает: — Тебе ведь успели многое рассказать и про меня, и про уроки? Розовая не отвечает, но по тому, как она покраснела и опустила глаза, Учитель все понимает. — Расскажи мне, что ты знаешь? Как проходят дополнительные уроки? — Ну… Вы заставляете студентов отрабатывать то, что у них не выходило на репетиции, а потом… потом вы… — А потом я их наказываю, — договаривает Учитель, понимая, что Розовая не осмелится произнести это вслух. — А ты так боишься наказания, что заодно начинаешь бояться вообще всего вокруг. Розовая рассматривает пуанты с таким усердием, будто от этого сейчас зависит судьба всей Земли. Учитель задумывается, отходит в дальний конец зала и возвращается со стулом. Садится на него, зовет Розовую, которая так и стоит без движения, даже не следила за ним. — Подойди и ляг на мои колени, Розовая. Я не вижу смысла сейчас работать с тобой, пока вся твоя голова забита страхом. Я делаю так крайне редко, но сегодня это, кажется, единственный правильный выход. Вначале наказание, потом урок. Розовая смотрит на Учителя, будто не понимая смысла его слов. Делает первый нерешительный шаг к нему, затем второй. Замирает, не зная, что делать дальше. Учитель берет ее за руку и мягко тянет, заставляя подойти вплотную и перекинуться через его колени. Розовая поражена настолько, что даже плакать перестает, только ойкает от неожиданности. Учитель задирает ее юбку, аккуратно укладывая ее на спине, правой рукой слегка нажимает на поясницу, а левой шлепает в первый раз. Розовая дергается, а на ее попе проступает первый бледный след. Учитель шлепает даже не в половину — в четверть силы. Ну не заслужила Розовая полноценное наказание. Вообще никакое не заслужила, но надо же как-то ломать ее барьеры. — Для танцовщицы нет ничего хуже неуверенности, — выговаривает он, продолжая отвешивать легкие, но звучные шлепки. — В балете всегда будет что-то новое, непривычное, пугающее, но с этим нужно бороться, а не замыкаться. У тебя прекрасная техника, но ты не показываешь мне ее, потому что боишься. Розовая перестает вскакивать на ударах, и Учитель больше не держит ее. Первый результат есть. Он отвешивает ей еще несколько ударов, чуть сильнее, чем раньше, как бы закрепляя результат, ждет немного, давая девушке шанс перевести дыхание и мягко поглаживая ее по спине, а потом, так же аккуратно, как укладывал, помогает ей подняться. Встает сам. — Полагаю, это было не так страшно, как ты думала? — спрашивает он, снова протягивая ей платок. В этот раз Розовая платок принимает, мягко промакивает им глаза, кивает. — Скажи, стоило этого так бояться? — Нет, Учитель, просто… Она замолкает, не решаясь продолжать. — Просто что? — Ничего, Учитель. Учитель тяжело вздыхает. — Про меня по Академии ходит много слухов. Большинство из них правдивы. Но это не повод дрожать от одного моего вида. Розовая кивает. — Ты можешь или ненавидеть меня за мои методы, или дружить со мной. На первое я не обижусь, второму буду рад. Но я запрещаю тебе бояться меня, ты поняла? Учитель слышит смешок и улыбается сам. Кажется, Розовая впервые веселится при нем. — Я постараюсь, Учитель. — Постараешься. А будешь бояться — снова окажешься здесь. Ясно? — Да, Учитель. Учитель кивает, забирает у Розовой платок. Мягко подталкивает ее к станку. — Давай, Розовая. Пора бы уже приступить к уроку. Начинаем с шагов.