Академия

Еще один день, еще одна репетиция подошла к концу. Учитель смотрит на ряды первокурсников. Они в Академии уже четыре месяца, каждый чему-то научился, каждый немного осмелел, привык к местным порядкам. Но есть в этом ряду человек, который перешагнул грань между смелостью и наглостью. Учитель снова смотрит на Розовую и снова пытается найти ей оправдание. Прошлый урок с Розовой принес свои плоды — она перестала бояться Учителя, стала прислушиваться к его словам, слышать его на репетициях и даже просить у него иногда советов. Конечно, у нее были ошибки, но Учитель корректировал их только на репетициях, не желая лишний раз пугать Розовую уроками. А потом уверенность Розовой переросла в самоуверенность, и Учитель понял, что в своей доброте перестарался. Розовая начала верить в свою неприкосновенность, думать, будто лучше других знает, как работать. Учитель смотрит на нее и понимает, что так дальше нельзя. Розовая ударилась из крайности в крайность. Даже сейчас, пока все ее одногруппники переживают, прячут от Учителя взгляд, стараются стать как можно незаметнее, она смотрит прямо на него, уверенная, что ничего страшного не произойдет. — Розовая, остаешься на урок. Остальные свободны, — объявляет Учитель как можно решительнее, не давая себе шанса передумать. Розовая на секунду меняется, правда скорее расстраивается, чем пугается, и быстро берет себя в руки, кивает. Учитель видит, как спокойно она вместе с другими выходит из зала, будто ей не предстоит сейчас сюда вернуться. Конечно, она ведь думает, что ее сейчас снова легонько отшлепают, утешат, и она снова будет жить как раньше. И это — его вина. Учитель смотрит на свою трость и задумывается. Нет, тростью не стоит. Розовая может снова испугаться, и тогда круг замкнется. Надо что-то действенное, но не травматичное. Учитель обводит зал взглядом в поисках подходящего реквизита, но все кажется ему либо слишком, либо недостаточно внушительным. Он уже почти смиряется с тем, что придется взять розги, кладет руку на бедро. Чувствует под кофтой ремень. А ведь это вариант… Розовая приходит довольно скоро. Видимо, не пыталась тянуть время, не выжидала, чтобы все остальные ушли, а просто подготовилась и вернулась. Учитель похвалил бы ее за смелость, если бы не понимал, что это — тоже самоуверенность. — Розовая, ты понимаешь, почему я тебя оставил? — спрашивает он вместо этого. Розовая немного смущается. — Если честно, не совсем, Учитель. — Напомни мне, сколько раз я тебе сегодня делал замечания, что ты не держишь руки? Розовая молчит. Ну да, замечаний много было, но Учитель же всегда делает замечания, а на урок оставил только сегодня. — Много, да? — продолжает Учитель. — Я делал замечание, ты исправлялась ненадолго, а потом продолжала делать по-своему. Почему? Розовая пожимает плечами. — Я же работала и делала что вы говорите. — Делала, но недостаточно хорошо. Знаешь, что будет дальше? — Вы меня накажете, а потом заставите отработать ошибки. Розовая говорит это печально, будто бы даже обреченно. Учитель отмечает, что она даже порядок оставила тот же, что был на прошлом уроке: вначале наказание, потом работа. — А как я тебя накажу? Розовая смущается. — Вы… Ну… Как в прошлый раз? Учитель кивает, все больше убеждаясь в своей правоте. Розовой стыдно, но не страшно. — Думаешь, я снова отшлепаю тебя? — Ну да. — Нет, Розовая. Боюсь, моя доброта сыграла с тобой злую шутку. В прошлый раз я показал тебе, что наказания могут быть нестрашными, и ты решила, что их вообще не стоит бояться, так? Розовая не понимает, к чему Учитель клонит. — Вы ведь запретили мне вас бояться, — напоминает Розовая, словно оправдывается. Учитель едва сдерживается, чтобы не усмехнуться. Правда же. — Но это не значит, что надо перестать меня слушаться. Ты решила, что раз наказание было не слишком страшным, то и попадать на него не страшно? — Не совсем, Учитель. Просто… Ну, это ведь и правда не так плохо. Только стыдно. — Потому что досталось тебе в прошлый раз несильно. Маленькая оплошность — маленькое наказание. Но теперь ошибки уже серьезные. И главная из них — нежелание становиться лучше, попытки работать так, как получается. Учитель останавливается и смотрит внимательно на Розовую. Вдыхает, продолжает. — А значит и наказание будет строже. Розовая ойкает. Нет, не может быть. Учитель же добрый, он не станет с ней так поступать. Но Учитель ведь поступал так с другими, чем она лучше? Учитель смотрит на Розовую с сожалением. Он видит — Розовой страшно, почти так же страшно, как было в прошлый раз. — Я хочу, чтобы ты понимала — каждому проступку свои последствия. Ты не должна бояться меня, но тебе стоит избегать моих наказаний. Думаю, сегодня ты поймешь почему. Согнись и положи ладони на колени. — Пожалуйста, Учитель, я поняла. Не надо строже, я буду работать и слушать вас, честно. Я не хочу… Учитель видит, как блестят глаза Розовой. Может, этого испуга вполне хватит? Нет, надо довести до конца. Только аккуратно. — Это хорошо, Розовая. В этом и смысл. Пожалуйста, встань как я попросил. Учитель старается говорить мягко. Розовая в прошлый раз выбрала дружить и доверять, а не ненавидеть его. Не надо это портить. Розовая всхлипывает и встает в позу. Учитель, как и в прошлый раз, поправляет ей юбку. Расстёгивает пряжку, вытягивает ремень. Складывает его пополам, мотает головой, выпускает конец обратно, зажимая пряжку в руке. — Розовая, будет больно, — зачем-то предупреждает он. — Мне жаль, что приходится это делать, но ты же понимаешь, что заслужила? Учитель почти уверен, что Розовая скажет «нет», но она кивает. — Молодец. Учитель размахивается и бьет. Не придерживает руку, не рассчитывает силу — просто бьет, так, как только может. Розовая кричит, вскакивает и хватается за полосу. Смотрит на Учителя. Почти умоляюще, но смотрит. Не прячет опять пугливо взгляд, не зажимается. — Я понимаю, что больно, — признает Учитель, будто извиняется. — Но пожалуйста, встань обратно, мы еще не закончили. И постарайся не вставать. Розовая утирает слезы, нагибается. Пробует снова: — Я правда поняла, Учитель. Я сделаю все, только пожалуйста, не надо больше. — Я верю. Но чтобы тебе точно больше не пришлось вот так стоять передо мной, сегодня нужно еще. Потерпи. Учитель бьет еще дважды. Каждый раз Розовая кричит, хватается руками за попу, но больше не выпрямляется. Успокаивается, убирает руки обратно на колени, ждет следующего удара. Учитель смотрит на три яркие полосы и понимает — хватит. — Очень больно? — спрашивает он. Розовая всхлипывает, сквозь рыдания выдавливает: — Очень… — Хорошо. Теперь ты знаешь два вида наказаний. Если ты работаешь хорошо — наказаний нет. Если есть маленькие оплошности, или просто что-то не получается, но я вижу, что ты стараешься — наказание будет как в прошлый раз. Если ты перестаешь меня слушать, начинаешь лениться, считать, что и так все умеешь — наказание будет как сегодня. Поняла? Розовая пользуется этой паузой, немного выравнивает дыхание. Делает пару глубоких вдохов, только потом говорит: — Да, Учитель. Я обещаю, я буду работать хорошо. — Я верю. И пообещай мне еще, что не начнешь снова меня бояться. Чтобы не было как сегодня нужно хорошо работать, а не опасаться меня, понимаешь? — Да, Учитель. Я буду стараться. — Отлично. Умница. Вставай. Розовая выпрямляется, и Учитель деликатно отворачивается, откладывая ремень в сторону и не глядя, как Розовая утирает слезы и растирает яркие, явно болезненные полосы. Он дает ей время прийти в себя, дожидается, чтобы у нее перестали дрожать руки и колени, и только потом командует: — Давай на исходную. Будем закреплять. Правила те же: нет ошибок — идем дальше, маленькая — шлепок, большая — ремень. Если маленькую ошибку повторяешь дважды — во второй раз тоже ремень. Все ясно? — Да. Розовая говорит уверенно, и Учитель понимает, что теперь она действительно все поняла. Да, ремень им, вероятно, еще понадобится, но она будет стараться. И толк из нее точно будет.