Пока никто не знает

— Вы до сих пор не общаетесь? — спросил осторожно Хёнджин, лёжа у него на плече. Сынмин помотал головой и только потом додумался промычать, чтобы Хёнджин его ответ понял. Они не просто не общались уже два месяца — Сынмин избегал Чанбина ежедневно. Они виделись только за общим столом пять дней в неделю, в субботу Сынмин проводил всё время на стадионе, а потом его отвозил отчим к Хёнджину, от которого он в понедельник утром ехал в школу на автобусе. И так по кругу. Сынмин даже привык не замечать Чанбина дома, ведь за столом они практически не разговаривали, лишь отвечая на вопросы родителей. — Блин, сочувствую… Вот же придурок. И даже не извинился. — Ну он же крутой, куда ему снисходить до извинений. Отчим пытался нас помирить, но безуспешно. Я уже ничего не жду от него. Просто лишь бы хлопот не доставлял. — Я так скучаю по нашим денькам в средней школе, — поднял на него голову Хёнджин, обнимая. — Особенно когда ты жил у нас. — Ты поругался с Минхо, что ли? — подколол его Сынмин, зная, что Хёнджин себя обычно редко ведёт овердраматично. — Не, просто у него подготовка днём и ночью, мы редко видимся. К тому же, у него два младших брата, я же говорил? Приходится строить из себя хорошего хёна временами. — Он тебя не обижает? — Я сам кого хочешь обижу, — усмехнулся Хёнджин. В этот момент в комнату постучали. Хёнджин даже не шелохнулся, крикнув, что можно войти, а вот Сынмин слегка встрепенулся, увидев совершенно не маму Хёнджина, которую он ожидал увидеть. На пороге комнаты стоял его отчим. — Сынмин-а, мы тут решили кое-куда съездить все вместе, и твоя мама хочет, чтобы ты поехал с нами. Мама Хёнджина согласилась отпустить Хёнджина тоже. Поедете? Мы вернём вас вечером обоих обратно. — Круто, а куда? — встрепенулся Хёнджин, сев на кровати до того, как Сынмин шикнул на него, кольнув под рёбра. — Узнаете, — улыбнулся он, прикрывая дверь. — Собирайтесь, мы ждём вас в машине. — Ты совсем с дуба рухнул? — напустился на него Сынмин, когда дверь за отчимом закрылась. — Там же Чанбин. Придётся его целый день терпеть… За что ты так со мной? — Не реви, может, это и к лучшему. Я же с тобой там буду, — подмигнул Хёнджин, лохматя свои отросшие чёрные волосы. Сынмин энтузиазма не понял, но начал собираться — выбора ему не оставили. — Ма-а-ам, ну нам, что, по десять — какой Эверлэнд? — вылезая из машины, простонал Сынмин. На самом деле, когда они ездили сюда в последний раз, ему как раз было почти десять, и на американские горки его не пустили, хотя очень хотелось. — А нам десять? — намекнула она на себя и отчима, надевая небольшую дамскую сумочку на длинной ручке-цепочке через плечо. — Не бузи — будет классно, — пихнул его локтём Хёнджин, прошептав на ухо, и потащил за собой, нагоняя родителей и Чанбина, который плёлся за ними. В целом, Хёнджин был прав — кататься на водяной горке и небольшой американской с двумя мёртвыми петлями подряд прикольно, не говоря уже о зоопарке с кучей разомлевших под солнцем животных. — Она на твоего хёна похожа, — ткнул Хёнджин пальцем маленькую милую панду. — Ничего и не похожа, — надулся Чанбин, проходивший мимо вольера. — У меня не такие круги под глазами. Кругов под глазами у него действительно не было. По крайней мере, за линзами его круглых очков Сынмин никак не заметил. Глаза как глаза. С длинными пушистыми ресницами, одинарным верхним веком и маленькой подушечкой нижнего. — Ты идёшь? — окликнул его Хёнджин, направляясь к фургончику со сладкой ватой. Сынмину вручили в руки целый, кажется, розово-голубой сахарный шар, за которым он не сразу заметил Хёнджина, купившего три ободка с ушами и водрузившего одни на Чанбина, а другие на Сынмина. Третьи — единственные отличавшиеся из трёх — напялил на себя. Чанбин удивлённо покосился сначала на Хёнджина, потом на долю секунды на Сынмина, заметив такие же щенячьи ушки, как у него, и, прокашлявшись, отвёл взгляд, чтобы найти родителей. — Вы, кажется, хотели на T-Express? — спросила их мама, когда они подошли к входу, откуда начиналась очередь. Сынмин хотел. И его мама это знала, так что отпираться было бесполезно. — Не, я туда не полезу, она же вся из дерева… — тут же запротестовал Хёнджин, когда послышались визги прямо с горки. — Тогда ты с нами оставайся, а эти двое пусть идут, — добродушно похлопал Хёнджина по плечу отчим, когда мама решила снять с Сынмина ободок и забрать остатки сладкой ваты. — Только выложите всё из карманов, а то там из вас и вытряхнут, — посмеялся он. Чанбин ушёл первым, оставив лишь телефон и ушки, Сынмина же мама отпустила позже, сказав, что они будут ждать их в итальянском ресторанчике за углом, который они проходили по пути сюда. Сынмин подумал, что это зря и они освободятся совсем скоро, но нагнав Чанбина и выйдя к очереди за дверями, понял, как он ошибался — та тянулась под горкой через весь аттракцион, и не было ей ни конца ни края. — Чёрт, — выругался он, прикинув, что простоять ради пары минут на аттракционе придётся с полчаса минимум. Да ещё и в компании Чанбина. И никто его в этот раз уже не спасёт. — Тут всегда такие очереди, — пожал плечами Чанбин. — В прошлый раз мы с парнями простояли полтора часа. Интересно… — То есть ты уже катался, да ещё и знал об этом, но всё равно пошёл? Мазохист, что ли? — прищурился Сынмин, не понимая. — Пошли отсюда, зачем заставлять родителей столько ждать… Сынмин уже было развернулся, чтобы пойти назад, но Чанбин схватил его за рукав рубашки. — Стой. Не уходи. Да, я знал и специально пошёл с тобой, чтобы иметь возможность поговорить. Кажется, единственную имеющуюся, учитывая твоё усердие по избеганию меня. — Ну говори, — развернулся обратно Сынмин, скрестив руки на груди. Чанбин замялся, оценив его пассивно-агрессивную позу, но всё же начал: — Я знаю, что прошло дофига много времени, — потёр он затылок, опуская взгляд и продвигаясь немного вперёд в очереди, — но прости меня, пожалуйста. Я знаю, как это хреново выглядело — то, как я поступил, — и это совершенно не делает мне чести. — Ты прав, совсем не делает, — кивнул Сынмин. — Что такого я успел натворить, чтобы ты так себя вёл, хён? — Ты — как раз ничего, — глухо. — Хочешь сказать… Да ну, не бреши только, — усмехнулся Сынмин. — Феликс назвал тебя мачо всего твоего потока, будешь мне сейчас заливать, что… — Не буду. Но тебе и вправду не стоит в школе слишком уж афишировать наше родство. — Понятно, с мёртвой точки мы не сдвинемся в этом разговоре... — вздохнул Сынмин и снова развернулся, чтоб уйти. — Сынмин-а, пожалуйста… Что хочешь проси, я тебя умоляю, только послушай меня один-единственный раз. — Так я слушаю, хён, — с вызовом зыркнув через плечо. — Это ведь ты ни черта не говоришь. — Ладно... — словно с одолжением тихо произнёс Чанбин и тяжело вздохнул, закусив нижнюю губу, словно готовясь к чему-то смертельному. — Некоторые парни из выпускного класса уже начали судачить об этом. У меня в прошлом году были с ними крупные проблемы. Я едва не перевёлся в другую школу. Поэтому, пожалуйста, — с нажимом повторил уже в который раз Чанбин, — я тебя умоляю, не лезь на рожон хотя бы ты. Отец ещё выдержит, если я приду домой с побоями не впервые, но мне бы не хотелось, чтобы ты получил ни за что. — Вот так бы сразу, знаешь ли, хён, — тихо произнёс Сынмин и, вызволив ткань рубашки из его ладони, взял Чанбина за руку. — Пойдём, я правда не хочу простоять в очереди полтора часа ради двух минут. Как-нибудь в другой раз.