Пока никто не знает

— Ты чего кряхтишь? Тяжело? — спросил Чанбин, отвлекаясь на него. Сынмин лежал на его диване и пытался себя отвлечь, рисуя карандашом. Это расслабляло. И отвлекало от разных мыслей, в том числе и о поцелуе, который он оставил на рёбрах Чанбина несколькими днями ранее. Чанбин не поднимал эту тему, но оказалось, и поднимать не надо, чтобы загнаться из-за этого самостоятельно. — Ты что там рисуешь постоянно? — поправив Сынмину подушку, подвинул его Чанбин и лёг рядом, закинув руку за голову. — Архитектором хочешь стать? — Скорее, инженером-проектировщиком. А ты? — карандаш замер в полусантиметре от листа, когда он повернул голову к Чанбину. — Врачом. Всё было слишком понятно, чтобы спрашивать, но Сынмин всё равно спросил, разогнув ногу, на которую опирал планшет с листами: — Из-за мамы? Чанбин смог только кивнуть, но этого было достаточно. Сынмин только скинул планшет на пол и обнял его, устраиваясь под боком. — Я не заменю тебе твою семью, но я буду рядом с тобой, что бы ни случилось. — Сынмин-а, ты и есть моя семья, если ты ещё не понял, — прижав к себе и запустив пальцы в его волосы, поцеловал его в макушку Чанбин. — Но голову тебе уже пора мыть… Ай!

***

— Надолго у тебя опять мама уехала? — спросил Хёнджин, похрустывая кукурузными палочками. Договорились, что теперь он к ним на выходных будет кататься пока, так как Сынмину не с руки передвигаться на дальние расстояния. Он и в больницу-то еле съездил на приём и чтобы снимки сделать, не говоря уже о каких-либо прогулках. Все его прогулки заканчивались открытым в комнате окном. — Понятия не имею. Звонила, говорила, что пока сроки неясны. Возможно, до Рождества задержится. Так уже не раз было, когда вызывали на неделю, а уходило полтора месяца, — пожал плечами Сынмин. — Ты ей не рассказывал? Ну… Сынмин покачал головой. — А Чанбин-хён?.. — перейдя на шёпот, наклонился в сторону кровати Хёнджин. — Что он тебе вообще рассказал? Из-за чего всё это? — Из-за ориентации, — обобщил Сынмин, не собираясь вдаваться в подробности того, из-за чего они с Чанбином неделю не разговаривали. Хёнджину не обязательно знать пока про то, что у Чанбина — и, видимо, у Сынмина тоже — ещё и сестра есть. О которой Сынмин и не спрашивал ни разу после того, как они смачно поссорились. — Твою ж… Погоди, то есть я был прав, что Чанбин-хён — гей? — Хёнджин! — шикнул на него Сынмин, запустив ручкой с кровати. — А что я такого сказал? — надулся тот, потирая ушибленное место и нагнулся, чтобы поднять ручку. — Ты в целом много треплешься и не фильтруешь, что говоришь. — Так ты не ответил. — Хёнджин… — с предупреждением. — Я понятия не имею, мы с ним на эту тему не разговаривали. — А стоило бы, — по-чеширски расплылся в улыбке Хёнджин. — Я сам разберусь, ладно? Что стоило бы, а что — нет. Лучше скажи, как у тебя самого дела? Минхо? Хёнджин только покачал головой и грустно улыбнулся. Дело плохо. — Он меня заблокировал. Распространяться про Минхо Хёнджин так же не решился, как Сынмин про Чанбина. Зато Чан объявился очень скоро, написывая буквально ежедневно, что соскучился и хочет видеть их обоих. Проблема была в том, что Чана Чанбин скрывал от отца так же, как и Сынван, хотя в целом это было просто продиктовано его скрытностью. А ещё в том, что Чан работал днём и освобождался довольно поздно. — Он такой у нас, да, — растрепав волосы на макушке Чанбина, улыбнулся Чан. — Как твоя работа? — спросил Чанбин, подъедая жареное мясо из своего контейнера, что привёз Чан с собой из ресторанчика неподалёку, и старался не смотреть на то, как Чан бессовестно пялился на Сынмина, пытаясь завладеть хотя бы толикой его внимания. Сынмин знал об этом, но продолжал кружить по кухне как Флэш, чтобы разложить всем пончики на десерт. — Да вполне. Сейчас учусь разным технологиям обработки голоса, тренируюсь. Хотите как-нибудь проведу на студию, устрою экскурсию? — Было бы здорово, — всё ещё даже не поворачиваясь лицом, произнёс Сынмин, наконец находя блюдца на самой верхней полке. Придётся лезть под потолок. — Давай я… — попытался помочь Чанбин, но первым подлетел Чан, обняв его чуть выше колен на случай, если табурет окажется не совсем устойчивым. Ещё и к бедру прижался. Стало неловко. Особенно после тихого покашливания Чанбина, который тут же отвернулся обратно к своей еде. Зато Чан не упустил момента полюбоваться на Сынмина снизу вверх. — На вот лучше блюдца, хён, — протянул Сынмин три, но Чан улыбнулся и помотал головой. — Лучше держи их крепко. — А то что-а-а-а… — чуть не потерял равновесие Сынмин, когда Чан спокойно перенёс его с табуретки на пол. Сынмин нервно кашлянул и всё же протянул блюдца. — Спасибо, но я мог и сам слезть. — Ну так же лучше, — продолжал улыбаться Чан, твёрдо уверенный в своей правоте. Сынмин бы ответил, что он не уверен, но не стал, поставив коробку с пончиками на середину стола. Несмотря на это представление, Чанбин заметно повеселел, увидев Чана. И когда пришла пора прощаться, он сказал, что ждёт его снова, если у того выдастся свободное время вечером. — Ты же знаешь, что вечером я совершенно свободен, — влезая в кроссовки, намекнул Чан о том, что до этого постоянно забирал Сынмина с бейсбола. — Кстати, надолго вы дома? — До конца семестра, — ответил Чанбин. — Только на экзамены пойдём. Потом каникулы ещё, так что до следующего семестра дома. — А тренировки? — спросил Чан, смотря то на одного, то на второго. Тема, которую оба обходили стороной, всплыла нежданно-негаданно. Сынмин тут же отвел взгляд, делая вид, что вопрос к нему вообще не относится. — Когда-нибудь, — неопределённо ушёл от ответа Чанбин, ухмыльнувшись. — Иди уже, ты засиделся, мы от тебя устали, — с напускной грубостью, засмеялся Чанбин. — Всё-всё, ухожу. Сынмини, проводишь? — стрельнул взглядом Чан. Вот так неожиданность. Сынмин посмотрел на Чанбина, словно тот должен был подсказать ему ответ, но тот только пожал плечами и, попрощавшись окончательно, пошёл наверх, пока Сынмин накидывал поверх домашней футболки дутую куртку, чтобы не замёрзнуть на улице. — Аккуратно, не упади — здесь скользко, — держа за руку, произнёс Чан, когда они вышли на крыльцо. Сынмин давно не выходил на улицу, так что декабрьские заморозки оказались сюрпризом. Морозный воздух тут же пробрался под запахнутую наспех куртку, и Сынмин поёжился, выдыхая белый пар и шмыгая носом. — Зачем ты меня вывел? — Просто хотел поболтать наедине. Я скучал… А ты? — спросил Чан, стоявший всё это время на ступеньку ниже крыльца, но теперь вернулся обратно. — Хён… — Я шучу, — тронул его щёку костяшками пальцев Чан в мимолётном жесте. — Просто рад, что у вас всё хорошо. Больше не воюете? Много он тебе рассказал? Сынмин покачал головой. — Не так уж и много. По крайней мере, о том дне — совершенно ничего. До сих пор не знаю, зачем тот пацан из моей параллели приходил в больницу и почему Чанбин пошёл на попятную, после того как тогда ночью он сказал, что… будет… меня… защищать… Прикусил язык он слишком поздно, проколовшись, но Чан уже понял, о чём тот говорил. Отпираться бессмысленно — Сынмин не умел врать абсолютно. — Ты не спал тогда… — резюмировал он его прокол. — Знаешь, может, это и к лучшему. Быстрее всё встанет на свои места. — О чём ты…? — Обо всём. Чанбин будет миллион раз думать, прежде чем что-то делать или что-то говорить. Поэтому либо учись хитрить, либо терпеть. А как я вижу, с терпением у тебя не лады, — усмехнулся он. — Ну, мне пора? Сынмин кивнул. А потом вспомнил о том, о чём думал последние две недели, пока занимался в своей комнате с Феликсом и Минхёном или же с Хёнджином, пока Чанбин сидел один в своей комнате или изредка тусовался с ними, когда они не были заняты делом. — Хён… Могу я попросить об услуге? — А что мне за это будет? — расплылся в улыбке Чан.