Пока никто не знает

«Спи, малыш». Сынмина выдернуло из сна словно электрическим разрядом. Чанбин всё ещё сопел над ухом, а вот события прошлой ночи никак из головы не уходили. Особенно в связи с утренним неудобством, ощущавшимся теперь абсолютно иначе. Потому что вплотную к нему лежал Чанбин. Ладно, всё могло быть куда хуже. Сынмин не знал, куда могло быть хуже, но предполагал, что он ещё не в полной заднице, если он ещё лежит, дышит и… хочет в туалет. — Я так красив? — не открывая глаза, произнёс Чанбин. — М?.. — осоловело. — Я так красив, что ты смотришь на меня уже минут пять и тяжело дышишь? — Как ты… Поймать его Чанбин не успел. Сынмин шлёпнулся с узкого дивана на пол, успев только подставить руки, чтобы не долбануться прямо спиной, что было бы весьма больно. Чанбин сел на диване и уставился на него, хмурясь со сна и потирая глаза. — Всю ночь не спишь, ещё и утром раньше будильника… Какого беса?.. — взмолился Чанбин, но Сынмин тут же свалил в ванную, не собираясь объясняться. Ещё и щеколду закрыл. — Эй, я тоже хочу ссать! — с барабанным перебоем по двери послышалось за дверью. Весьма громко, так что, если бы кто-то был дома, его бы точно услышали. Пришлось раздеться совсем и закутаться в полотенце, чтобы впустить Чанбина. — Весь дом на уши поставишь… — со вздохом осудил его Сынмин и залез в ванну, отгораживаясь шторкой и скидывая теперь со спокойной душой полотенце на тумбу. Дрочить, когда Чанбин буквально в метре от него, Сынмин не решился… бы. Если бы не любопытство после прошедшей ночи. — Готов к экзамену? — спросил Чанбин, включив воду в умывальнике. Сынмин в этот момент прислонился спиной к холодному кафелю, едва не издав измученный стон от того, что Чанбин решил поговорить с ним через ширму, пока чистил зубы. И пока Сынмин водил по стволу рукой, задерживаясь на головке, чтобы надавить, погладить большим пальцем, а потом подставить её под воду, ощущая щекотание тёплых капель о нежную и чувствительную кожу. Прикрывая глаза и слыша бархатистый голос в метре от себя. — Да, — хрипло отозвался Сынмин, чувствуя, что осталось немного. — Что? Внезапный громкий голос Чанбина лишь добавил остроты ситуации, и Сынмин не выдержал. Пришлось закусить палец, чтобы не выдать себя, пачкая быстро смывающейся потоком воды вязкой спермой руку. — Да, говорю, — на выдохе повторил Сынмин и подставил под тёплые струи лицо. К чёрту. Как всего лишь за вечер всё изменилось? Потом мылся уже Чанбин, и Сынмин прислушивался, не происходит ли что-то подобное тому, чем он занимался, у Чанбина. — Ты сможешь отсидеть два с половиной часа-то? Если нет, прими таблетку заранее, — спускаясь по лестнице, напомнил Чанбин и тормознул так резко, что Сынмин воткнулся в него, идя следом. — Отец? На ум сразу же пришло, как Чанбин орал часом ранее на весь дом, что он хочет в туалет. Не в самых интеллигентных выражениях. Едва удалось сдержать смех. Ровно до момента, пока Сынмин не вспомнил, как он видел их спящих на одном диване вчера ночью. Однако отчим не сказал ни слова об этом ни за завтраком, ни пока отвозил их в школу по свежевыпавшему и уже успевшему наполовину растаять снегу, чтобы им не пришлось тащиться на общественном транспорте. — Денег дашь? — спросил Чанбин, когда они вылезли из машины. — Мы собираемся отметить экзамены сегодня с ребятами. — Сразу после первого? — удивился отчим. Сынмин бы с превеликим удовольствием оставил их препираться вдвоём, но за воротами стоял Рэвон. И даже не один. С тем пацаном из его параллели и ещё парой ребят, которых Сынмин не мог опознать. Возможно, они тоже были в ту ночь в лесу, просто он не запомнил. — После второго некоторые сразу разъезжаются, ты же знаешь. — Ладно. Но никакого алкоголя, понял? И домой не поздно. — Да, да, да. — Отмахнувшись от всех нравоучений и получив наличные, Чанбин схватил отсутствующего в реальности Сынмина за руку и потащил за собой. — Хён… — тихо позвал его Сынмин, идя с большой неохотой, словно на буксире, следом. — Хён… Хён! Чанбин остановился только у ворот. До входа в здание оставалось пройти по асфальтированной тропинке пару десятков метров. Посмотрел на их крепко сцепленные руки, потом на Сынмина с беспокойством. Потом проследил за его взглядом и притянул к себе, крепко обнимая. — Всё хорошо, слышишь? Никто тебя не тронет, я тебе обещаю, — на ухо чуть громче шёпота произнёс Чанбин и отпрянул, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты мне веришь? Посмотри на меня. Сынмин-а, на меня смотри, — пока не добился контакта, продолжал звать Чанбин. — Ты мне веришь? Они тебя не тронут. — Ты, что, договорился за меня? — с прищуром. — Можешь считать и так. — А за себя ты не договорился? — Пошли, — взяв его снова за руку, ушёл от ответа Чанбин. — Я доведу тебя до твоей аудитории, а после экзамена заберу вас с Феликсом оттуда же. Идёт? Так тебе не придётся ходить нигде одному. Сынмин кивнул. Такой вариант его устраивал. И хоть в самой школе средь бела дня на него вряд ли стали бы нападать — он прекрасно это понимал, — ожидание на каждому углу опасности порождало панику. Зато вот мысли о том, что Чанбин о чём-то там договаривался с этими ублюдками, не вселяли надежду на светлое будущее совершенно. Сынмин половину экзамена точно не мог перестать об этом думать. Зато, когда увидел поздравление от Чана со сдачей экзамена, тут же повеселел и расслабился. — Ну что, готовы? Там, кстати, снег выпал, пока мы писали. — Слова Чанбина заставили их с Феликсом посмотреть в окно. Там действительно медленно падали крупные снежинки. Сынмин открыл раму, сдвинув её в сторону, и провёл рукой по узкому подоконнику, собирая в ладонь липкий и мокрый снег. Их окна выходили на центральные ворота школы, так что не составило труда заметить в коричневой кожанке Чана прямо за оградой. А ведь только вечером Сынмин написал ему, что они сегодня сдают экзамен. — Эй, пошли, — легонько пихнул его в плечо Феликс, заставляя отлипнуть от окна. — И позвони своему другу, спроси, где он там. С Хёнджином он договорился по дороге, что тот доберётся на метро до караоке, а когда они вышли, Чан был уже не один — с Субин. — И кто позвал этого старика праздновать экзамены? — спросила она, когда все оказались в сборе. Сынван подошла самой последней. — Тебе напомнить, что мы не просто одногодки, а бывшие одноклассники? — усмехнулся Чан. — Ну так что, идём? Познакомимся по дороге? — намекнул он на Феликса. Идти пришлось всего пару кварталов, за которые Сынмин понял, что всем вокруг, кажется, комфортно, а вот ему… — Ты в порядке? — тихо спросил Чанбин, шедший по левую руку и заметивший, что что-то не так, и попытался слегка замедлить темп ходьбы, чтобы оказаться позади остальных и не смущать Сынмина. Но как оказалось, именно из-за этого ему и становилось некомфортно. Из-за присутствия Чанбина. — Нет, всё хорошо, — сдержанно улыбнулся Сынмин и переметнулся поближе к Сынван и Чану, оказавшись под рукой у последнего, чем тот не побрезговал воспользоваться, взяв его руку в свою. Уши тут же вспыхнули, стоило Сынмину скосить взгляд на Чанбина и понять, что тот всё это прекрасно видит и акцентирует на этом своё внимание, несмотря на то что Субин что-то оживлённо рассказывала, перетягивая всеобщее внимание на себя. — Не замёрз? — заботливо спросил Чан. — Спрашивает тот, кто надел в снежную погоду тонкую кожанку на футболку, — подстебнул его Сынмин. — Я горячий сам по себе, — солнечно улыбнулся во все тридцать два Чан, и Сынмин даже не смог на него посмотреть осуждающе за такое примечание, видя счастливое лицо. — А куда… — Сейчас они придут, заходи, — подтолкнул его ко входу Чанбин, пока Сынмин провожал взглядом уходящих Чана и Субин. Хёнджин был уже внутри и накинулся на Сынмина с объятиями с порога, рассказывая, какой дурацкий был экзамен и как их задолбали учителя. — У нас даже одного чувака выгнали, представляешь. Шпору нашли. Капец просто. Срежут столько баллов, жесть, — разорялся он буквально громче всех, пока Чанбин бронировал им большую комнату. — Слушай, можно тебя попросить? — почти шёпотом спросил Сынмин. — Всё что угодно. — Не знаю, как сказать, но, Чанбин… — Сынмин чуть не убил себя в попытке подобрать слова. Нельзя же было прямо вот так сказать, что ты подрочил на брата в душе? И что у тебя случилось какое-никакое озарение насчёт того, кто нравится и каким образом. — Отвлечь его? — догадался Хёнджин. — Без проблем. Поругались? — Я потом тебе как-нибудь расскажу, это деликатная тема, — пообещал Сынмин. Хёнджин действительно Чанбина заболтал и увёл на противоположный диван тому, на который сел Сынмин и куда позже примостились Чан и Феликс. Сынван с Субин разобрали купленные напитки, среди которых было и пиво. — Так вот почему ты не за рулём, — подвёл итог покупкам Сынмин. — Иногда хочется отдыхать, — подтвердил его мысли Чан. Отдыхали они действительно на всю катушку. Если сначала, казалось, присутствовала некая неловкость, то Хёнджин, Чан и Субин, вытаскивавшие остальных петь и танцевать то попеременно, то всех вместе, превратили вечер в настоящий балаган. — Вау, у тебя такой, оказывается, голос, — восхитился Чан, когда Феликс закончил петь. — Я бы хотел с тобой поработать в студии однажды. — Таких предложений мне ещё не делали, так что мне надо подумать, — смутился Феликс, возвращаясь на своё место. — А следующими пойдут… Чанбин-хён и Сынмин! Вот и пришла беда, откуда не ждали. Попросил одного помочь, а второй свинью подсунул. Либо по незнанию, либо специально. Сынмин пробирался между столом и Феликсом с Чаном долго, пока первый выбирал песню, которую они будут петь. Ещё и о любви выбрал, гад. — Ты чего так трясёшься? — обеспокоенно спросил Чанбин и взял его за руку, сжимая его вспотевшие от напряжения пальцы в ладони, после чего тут же начал петь, пока Сынмин приходил в себя. Ты выглядишь таким счастливым, Ты выглядишь таким красивым, Что мне становится грустно. Я не ненавижу его, Ведь с ним ты улыбаешься, словно ангел. Прежде чем сказать эти слова, Я так долго хранил их, словно тайну, И поэтому сейчас рядом с тобой не я. Мы смотрим друг другу в глаза, И вот уже смотрит только один… Из двух остался только один взгляд, И мы закрываем глаза. Я опоздал, и мой взгляд потерял тебя. Мысли об этом не дают мне покоя, Когда я смотрю на тебя, И чувство вины причиняет мне мучения. Мы смотрим друг другу в глаза, И вот уже смотрит только один, А второй — потерял ориентир… А что, если бы это был я, Смотрел на тебя из глубины твоих глаз? Сынмин тонул. В лирике, в мелодии, в прикосновении тёплой ладони, в собственных дурацких мыслях и отсутствии идей, что со всем этим делать. С Чаном, с Чанбином и собой. Встрял он точно по-крупному. Только вот как из этой задницы выбираться? Вереница мыслей утомляла. Поэтому, когда он сел и его взгляд упал на банку пива, решение принялось моментально. И Чанбин, севший снова напротив, также сделал выбор в пользу алкоголя. Их взгляды пересеклись всего на секунду, пока оба одновременно открывали банки, и Сынмину показалось, что они оба осознают, что между ними всего за какой-то один день пролегла невероятная пропасть. Понять бы ещё её причины. Горечь хмельного напитка ненадолго перетянула на себя внимание, но Сынмин всё ещё на задворках мозга улавливал, что происходило что-то неправильное. Что-то, что заставляло его делать шаг назад, отступать и прятаться. — У тебя прекрасный голос, — на самое ухо произнёс Чан. По шее от горячего дыхания поползли мурашки, а ещё от пары глотков начало гореть лицо. — Я бы слушал его вечно. Чанбин смотрел ему в глаза, Чан говорил на ухо, а Сынмин… мог только прикрыть глаза и попытаться убедить себя в том, что это всё, чёрт возьми, происходит не с ним.