***
— Слушай, ну куда ты всё время лезешь? — непонимающе наконец спросил Феликс, стоя за его плечом. Сынмин поджидал окончания урока, раз уж их отпустили раньше с английского, чтобы попробовать поймать Рэвона на горячем. Потому что смотреть, как Чанбин приходит домой в порванной и заляпанной кровью одежде слегка поднадоело. Да и сам Чанбин легче не делал, игнорируя интерес Сынмина к своим разборкам. Неделя выдалась удачной — Чанбин дежурил, а значит, каждую перемену стопроцентно выходил из класса. Эта перемена не была исключением. И когда Рэвон с парой парней последовали за Чанбином в сторону мужского туалета, Сынмин решил не упускать шанс. Феликс же пошёл за ним, под нос бурча, что им всем достанется, если Сынмин спровоцирует драку прямо в туалете чуть меньше чем за месяц до экзаменов. — А ты не кипишуй — и никаких драк не будет, — попытался успокоить его, видя, как последним в туалет зашёл Чанвон, видимо, обогнавший их по другой лестнице. — Мне кажется, это не так работает. Сынмин тормознул перед самой дверью и прислушался. Заодно включил диктофон на всякий случай. — Всё ещё упираешься, Со Чанбин? Ты же знаешь, что, если напишешь тест по химии и математике на высший балл, я не просто выбью тебе все зубы. И откажись уже от волонтёрского места в сеульской больнице, если не хочешь, чтобы вся школа знала… — Знала о чём? — резко распахнул дверь туалета Сынмин. Феликс попытался остановить его, но его рука лишь соскользнула с форменного пиджака. Все стоявшие возле умывальников обратили внимание на него. Рэвон усмехнулся в установившейся тишине. — Сынмин, не встревай, — тихо рыкнул на него Чанбин и тут же был перебит Рэвоном. — Да, Сынмин, не встревай, пока я не разозлился. — А то что? — посмотрел на него с вызовом Сынмин. — Тоже пересчитаешь мне все зубы? Или будешь шантажировать смонтированным видео, которого у тебя на меня нет? — Сынмин, хватит, — прошептал у него из-за спины Феликс, дёргая за рукав пиджака. — Пошли отсюда. — Лучше тебе прислушаться к совету своего старосты и сделать ноги, пока я ещё добрый, — предупредил Рэвон. Сынмин спрятал руки в карманы брюк и, оглядев толпу из четырёх человек помимо Чанбина, что был зажат у умывальников, довольно громко ухмыльнулся и сделал шаг вглубь, напирая на Рэвона и заодно закрывая Чанбина собой хотя бы частично. Феликс опасливо сделал маленький шаг, оглядываясь на коридор, перед тем как за ним закрылась дверь, отрезав путь отступления. — А то что? — повторил свой вопрос Сынмин. — Долго ты ещё будешь делать вид, что то самое видео — это твой козырь в рукаве против моего брата? Потому что у меня есть прямо пропорциональный ответ — аудиозапись разговора с признанием второго участника того действа, которого ты так старательно обрезал, чтобы не дай бог никто не узнал его. Мне включить прямо сейчас? — вынул из кармана телефон Сынмин и разблокировал его ровно на приложении диктофона, где была запись. Правда не та, но неважно. Главное, просто не показывать свой страх, потому что первым проиграет тот, в чьих глазах он будет. И первым проиграл Чанвон, глаза которого расширились от испуга, а голос дрогнул в напряжённой тишине мужского туалета. — Хён… Уголок губ Сынмина дьявольски приподнялся, едва удалось удержаться от ухмылки. У Рэвона дрогнули ноздри и заходили желваки, Сынмину удалось разозлить его, и это либо слишком хорошо, либо слишком плохо. — Мы не закончили, — сквозь зубы прошипел он, ткнув пальцем в грудь Сынмина и развернулся, чтобы уйти. — Нет, мы закончили, — бросил Сынмин ему в спину. — Думаю, ты не захочешь проверять, дрогнет ли у меня или у моего брата рука обнародовать запись. — Рэвон сверкнул недобрым взглядом через плечо и поймал последнюю реплику в спину, прежде чем убраться из туалета. — Не дрогнет. А следом за шайкой Рэвона и сам Сынмин покинул туалет, не имея ни малейшего желания объясняться перед Чанбином.***
— Романтично, правда? Дождь, звёзды, мы с тобой одни… — На пороге чужого дома, — усмехнулся Сынмин, отклоняясь слегка назад, будучи в крепких объятиях Чана. — И твой мотоцикл промокнет, пока ты в очередной раз пытаешь счастье, поцелую я тебя или нет. — Не поцелуешь, да? — состроил обиженную физиономию Чан и стряхнул с кончика его носа каплю, упавшую с крыши. — Не хочу давать повода родителям Хёнджина думать всякое… — Думаю, не в них дело. — Ещё дело может быть во мне и в том, что я завалю его вопросами, будь уверен, — появился из-за входной двери Хёнджин в толстой махровой пижаме и с повязкой с ушками на голове. — Закругляйтесь давайте, все спят уже… — Ладно, так уж и быть, — согласился Чан и выпустил Сынмина из объятий. — Напишу, как доеду. Спокойной ночи. Сынмин кивнул и помахал рукой, как и Хёнджин, поторапливающий зайти в дом, потому что «ну холодрыга же, ты мне жопу заморозишь». — Тшш, скидывай всё, хватай рюкзак и наверх. Мама в гостиной уснула, так что проснётся от любого шороха, — прошептал в тишине и темноте Хёнджин и вопреки своим словам сам подхватил его рюкзак. Сынмин же скинул кроссовки и дутую куртку и, повесив её на свободный крючок, на цыпочках двинулся к лестнице. — Не хочешь рассказать, что это за сцена из «Титаника» была сейчас на моём крыльце в час ночи? И где это вас носило в столь позднее время? — тут же насел на него с допросом Хёнджин, говоря чуть громче, стоило им подняться на второй этаж и зайти в ванную. Сынмин решил не терять времени и умыться перед сном сразу. Здесь у него была даже своя зубная щётка, учитывая частоту его ночёвок. — Товарищ офицер, мама в курсе, я говорил ей, что пойду в кино с другом, — отшутился Сынмин, засовывая зубную щётку с пастой в рот. — С другом? Это теперь так называется? — забравшись с ногами на крышку унитаза, заинтересованно наклонил голову Хёнджин и поправил повязку, чтоб не свалилась. — Похоже, что вы встречаетесь. — Ну фстрешаемша, какая ражнича… — с полным ртом зубной пасты пожал плечами Сынмин. Следующего вопроса не последовало. Видимо, Хёнджин решил переварить сказанное им. Хотя переварить действительно стоило. Сынмин вот до сих пор переваривал. — И как давно вы… встречаетесь? — всё же спросил Хёнджин, когда они переместились уже в комнату. — И как Чанбин-хён? — А что Чанбин-хён? — Только не делай сейчас вид, словно не понял, о чём я, — скривился Хёнджин. — Последний раз ты у меня тут побрякушки выбирал для свидания с ним. И как оно прошло, ты мне так и не сказал. Сынмин вздохнул, посмотрев на Хёнджина, и понял, что не слезет. Пока всё не узнает, точно не слезет. Взял таймаут на то, чтобы переодеться ко сну, и, когда залез под одеяло рядом с Хёнджином, начал рассказывать всё. Начиная от того, как и что у них складывалось с Чанбином, что между ними было, как разладилось, и заканчивая Чаном, и как вообще они к этому пришли. Даже про Феликса не забыл упомянуть. — А тебе не показалось тогда, ещё год назад в караоке, что у них был взаимный интерес? Не боялся идти туда с Феликсом? Сынмин покачал головой, не задумываясь. — Даже если и был, то при той встрече я ничего такого не заметил. Они даже наедине-то не были особо. Только вот когда Феликс телефон забыл. — Ты ведь не забыл никакой телефон в студии, да? — посмотрел на доевшего свой корн-дог и выкинувшего палочку в мусорку Феликса Чан на полпути к студии. — Нужно поговорить. Желательно где-нибудь не на виду у всех, — многозначительно произнёс Феликс, предлагая Чану самому выбрать место. — Тогда действительно лучше вернуться в студию — в гостевой сейчас никого быть не должно. — Телефон? — нахмурился Хёнджин. — Как бы тебе этот телефон потом боком не вышел. Добирались они молча. Оба понимали, что разговор намечается явно не про Австралию. И когда Чан закрыл за ними дверь гостевой на щеколду, Феликс, не раздумывая, развернулся и, преодолев между ними расстояние в полшага, поцеловал. Было страшно, что оттолкнёт или не ответит, но только первые доли секунды. Потому что Чан не сделал ни того, ни другого — притянул за пояс и чуть наклонил голову вправо, чтобы перенять инициативу и проникнуть языком в его рот, углубляя поцелуй, но практически сразу отстранился, всё ещё держа в кольце своих рук. Ухмыльнулся и закусил губу. Снова захотелось поцеловать эти теперь блестящие от слюны полные мягкие губы. — Признаться, я думал, темой разговора будет Сынмин, — посерьёзнев, прошептал Чан, чем заставил Феликса зажмуриться. — Сынмин понятия не имеет, что у меня были такие планы. И он меня убьёт, если узнает об этом, — всё ещё жмурясь одним глазом, взглянул на него вторым Феликс. — И я себя, кажется, тоже сейчас… Чан не дал ему погрузиться в самобичевания и поцеловал снова, вжимая его бёдра в свои. — Тогда зачем поцеловал? — между поцелуями спросил Чан, отталкиваясь от двери и ведя их обоих к дивану на ощупь. — Хотел проверить… — договорить он не успел до того, как Чан неаккуратно свалил их обоих на диван, после заставив Феликса залезть к себе на колени. — Да брось, Феликс мне помог, — прыснул Сынмин. — И он хороший парень. И он не станет... — Что-то вас слишком много проверяльщиков на меня одного. И как, проверил? — Феликс потянулся за новым поцелуем, издавая тихий стон в губы, когда Чан ощутимо надавил на пах ладонью, провёл вверх по полувставшему члену и дёрнул язычок ремня, чтобы в два движения вытащить его из шлёвок. — Кажется, вполне себе да. Дыхание сбилось сильнее, когда его рука проникла под бельё, и у Феликса рывком встало. Они словно куда-то бежали. Оба целовались спешно, кусались, ловя частые горячие вздохи губами, Феликс стонал под его ласками, пока Чан водил влажной от слюны ладонью по его члену, и это было... восхитительно. «Я не гей», — всплыло в голове собственным голосом, словно укором. Губами по соскам, груди, шее, ловя тихие вздохи и еле сдерживаемые стоны от оргазма. У Феликса всё ещё дрожали руки, когда он пришёл в себя, опираясь на чанову грудь и лбом упираясь в спинку дивана справа от его головы. Чан подождал немного и повернул его за подбородок двумя пальцами, чтобы снова поцеловать. — Ну что, разум прояснился? — прошептал он в губы. — Потому что тебе решать, что нам делать дальше. — В каком…? — нахмурился Феликс, чуть отстраняясь и смотря на Чана в упор. — А Чан? — Джинни, Чани-хён не сделает мне больно никогда. — Я бы не зарекался, знаешь. — Ты ведь понимаешь, что два неопределившихся подростка, которые, к тому же, ещё и друзья, — это слишком даже для меня. Я не настолько мудак, чтобы встречаться с вами обоими. А ты, как я вижу, всё же беспокоишься за Сынмина, который боится проверить и узнать, что он таки гей. И ты знаешь, что… — …что у тебя есть к нему чувства. Знаю. Но я не полез бы, если бы не почувствовал, что я тоже тебе симпатичен. Ты мог оттолкнуть, будь у тебя только Сынмин в приоритете. — Ну смотри. Но я бы всё равно был начеку. Так давно вы? — Месяца два… — Справедливо. — И к тому же… Я не уверен в том, что мой интерес, он… У тебя есть к Сынмину чувства, у меня сейчас их к тебе нет. Кажется. По крайней мере, у меня нет планов именно встречаться с тобой. Мне было любопытно, смогу ли я, не будет ли мне противно. — И как? — спросил с интересом Чан. Феликс мог врать себе насчёт чего угодно, но его состояние не обманывало. — Я хочу ещё. — Ты не подпускаешь его к себе, и когда-нибудь он найдёт способ восполнить это. Если уже не нашёл. — Ты слишком плохо о нём думаешь. — Ну так сделай что-нибудь? — выгнув бровь и посмотрев прямо в глаза, подначил его Чан. — Дай мне то, чего не даст Сынмин, чтобы у меня было желание встретиться с тобой снова. — Только дай слово, что Сынмин об этом не узнает. Веди себя с ним как обычно. Добивайся его, как ты и хотел, ему сейчас это нужно. Он в отчаянии. — Он в отчаянии, а его друг лезет ко мне в трусы, — усмехнулся Чан у самых губ. — В какой абсурд превратилась моя жизнь? Один вопрос, пока ты ещё не… Феликс расстегнул ширинку и сполз на пол, схватившись пальцами за его джинсы вместе с трусами. — Ты уверен, что у тебя нет ко мне чувств? Потому что если я добьюсь Сынмина… — …Просто будь осторожен, Сынмин, ладно? Я не хочу, чтобы тебе сделали больно там, куда ты прибежал, чтобы этой боли избежать. Идеальных людей не бывает. — Я отойду сразу же. Это будет правильно, — уверенно кивнул Феликс, спуская его джинсы вместе с бельём и, наклонившись к паху, взял ствол в ладонь, чтобы направить и погрузить его в рот. Просил то, чего не даст Сынмин? Получи и распишись. Пути назад у них уже всё равно нет. Сердце пропустило удар. Хёнджин неправ. Чани-хён всегда помогал ему и всегда был рядом, когда было трудно. Всегда подставлял своё плечо и протягивал руку, когда Сынмину это было необходимо. Если это не идеальный парень, то кто вообще? Чанбин? С его-то загонами и любовью к скрытности и решению проблем без привлечения чужого внимания? Ну уж нет. — А Чанбин-хён как отреагировал? Вспомнишь заразу. Сынмин заёрзал на постели, снова услышав имя хёна. Каждый раз неуютно говорить о нём и о них обоих. — Да никак. Хён находится в полном отрицании происходящего. То ли из-за предстоящих экзаменов, то ли ещё от чего. — И вы так и не переспали? — Не дошло до этого. Но в последний раз… У нас был интим, когда я уже начал встречаться с Чаном. — В лоб тут же прилетело щелбаном довольно больно. — Ай, ты что…? — С Чаном ты, значит, даже не целуешься, потому что ни-ни, а с Чанбином при этом параллельно заворачиваешься… У тебя мозги на месте вообще? Они же друзья как-никак, они общаются друг с другом! — расшипелся на него Хёнджин. — Господи, да умолкни ты, я и без тебя знаю, что поступаю отвратительно с Чаном. — И что тебе мешает не поступать с ним так? Он сотни раз задавал себе этот вопрос в голове. Сотни раз пытался найти оправдание своему свинству по отношению к Чану, несмотря на то что тот прекрасно понимал и видел всё. И знал, скорее всего, тоже если не всё, то почти. — Чувство, будто я тону… — солёная пелена уже привычно застлала глаза, и Сынмин прикрыл веки, чувствуя дрожь в губах и пальцах и потерю самоконтроля. — Словно меня засасывает в чёрную дыру. Тревога, ненависть к себе, к миру, к обществу, страх, боязнь потери, боль. Можно перечислять бесконечно. Я не могу с этим справиться, оставаясь наедине с собой, со своими мыслями после Чанбина. Он словно разобрал меня на части, а собраться обратно я уже не могу. Не умею. У меня нет инструкции, как жить после того, что между нами было. — Ты всё ещё любишь его. Сынмин знал, что это не вопрос, но всё равно ответил. — Безмерно. Он моё всё. Но вопрос не в этом: почему ты не готовишься к экзаменам?