***
Вибрация на телефоне не застала врасплох — скорее, он натренировал внутренние часы реагировать на будильник в одиннадцать вечера раньше, чем тот зазвенит. Только вот поднять со стола не успел — тот даже в чехле умудрился противно задребезжать по столу в сторону кровати. — Ты реагируешь на будильник быстрее, чем я. Это ненормально, — усмехнулся Чанбин, бросив взгляд на кровать, держа телефон в руке. Нужно было проверить мессенджер, несмотря на то что там давным-давно ничего не меняется: поле для ввода текста по-прежнему заблокировано. — Сколько ты был в отключке? Часа два? — Судя по тому, что будильник у тебя вечно стоит на одно и то же время, — сверил парень с часами и взъерошил пепельную шапку волос, — да, около того. — Хён, ну так же нельзя, — ворчливо отозвался Чанбин и пролистнул учебник до того места, откуда начал. За это время он успел посмотреть всего семь страниц. Что можно было успеть выспать за это время?! — А как ты типа можно, да? — прищурился он и сел на кровати. Потом встал и, зевая во весь рот без стеснения, пошёл к тумбе у двери, продолжая говорить: — Зубрить круглыми сутками в универе, дома, в больнице, таскать с собой томик патана на смены и по три часа спать ежедневно. — Он положил руки на его плечи и, слегка сжав мышцы и наклонившись, понизил голос: — Котик, ты не робот — всё не выучишь. Так что бросай свои книжки, я повесил стетоскоп на ручку двери... — Чанми тебя грохнет, — усмехнулся Чанбин и позволил утащить себя за руку на ту же кровать, где тот только что спал. — Это не твои заботы, ладненько? И Чанми может идти в задницу, потому что на потрахаться между сменами ей не нужно отлеплять третьекурсника от книг... — Бэкхён, я сейчас обижусь, — обнимая его за пояс, с наигранной обидой рыкнул ему на ухо Чанбин. — Мне нравится, когда ты рычишь, — соблазнительно растягивая слова, произнёс он и провёл короткими ногтями по мягкому ёжику на загривке, — но что я опять сделал? Кого-то убил? Расчленил бабушку? Погоди, какую бабушку?! Нет, сегодня не было никаких бабушек! Вчера, может? Точно. Вчера! — Заткнись, а? — прервал его бесконечные размышления вслух единственным доступным способом — поцелуем. С ним иначе совсем никак. — Я имел в виду, что я уже на четвёртом вообще-то. Или у тебя ещё кто-то есть? — Как быстро растут чужие дети! — в сердцах выпалил Бэкхён, чуть не получив за это пальцем под рёбра. — Ладно-ладно, я понял. Давай сегодня по-быстрому, и я успею сгонять нам за кофе до смены. — Я сегодня не работаю... — нахмурился Чанбин, уже успев опустить руки на его задницу и прочувствовать наличие пробки. Действительно, когда Бэкхён говорил «по-быстрому», слова с делом никогда не расходились. — И никакой романтики опять… — Извини, единственная сейчас доступная романтика — это секс в морге без разрешения, хочешь? — подмигнул Бэкхён и притянул его к себе ближе. — Нет, сегодня я не готов к таким экспериментам… — честно ответил Чанбин. — И ты ещё как работаешь, ты же со мной в паре, — вернулся к теме Бэкхён. — Куда я, туда и ты, забыл? — Ты стебёшься весьма искусно, хён, я надеялся выспаться. У меня с утра колок. — Ха, выспаться. Не в этой жизни, сладкий. Доставим тебя на твой колок на карете скорой помощи прямо к воротам. Тебе ж не привыкать. — И благодаря кому ж это мне не привыкать?.. — задумчиво спросил Чанбин, ни разу ни на кого не намекая. — Ну если я был плохим мальчиком, можешь наказать меня в процессе, — пообещал Бэкхён. — Некогда разглагольствовать — раздевайся. А то Чанми действительно меня грохнет...***
Сынмин проснулся раньше будильника. То ли от солнечных лучей, светивших через плечо, то ли от мерных поглаживаний по футболке на пояснице. — Вечно ты так, — буркнул он, открывая один глаз и видя перед собой довольную мордаху в лучах мартовского солнца. Чан притянул его тут же ближе и засыпал лицо поцелуями, пока Сынмин не позволил себя поцеловать долго, легко и лениво. Чан даже перетащил его на себя и залез ладонями под футболку, просто положив их на спину. — Вот теперь с добрым утром, — услышав вибрацию будильника, — и если не хочешь, чтобы я тебе помогал, то самое время тебе отползать в ванную, — щёлкнув его по носу, улыбнулся Чан. — Я приготовлю завтрак. Сынмин не сопротивлялся и ретировался в душ справляться с утренней проблемой самостоятельно и без повторных пинков. Чан не столь благородный для подобного, как показала практика проживания в одной квартире на протяжении двух лет после его поступления в университет. Это был уже отточенный методом проб и ошибок распорядок дня: поцелуи до будильника, душ, завтрак, поездка до универа, изредка совместные обеды, если позволяло расписание обоих, а вечера чаще всего Сынмин проводил за чертежами, рисунками, проектами и засыпал под какое-нибудь неинтересное кинцо, которых уже было не счесть за всё время, если везло, то с доползшим домой Чаном. Если нет — что чаще, — в одиночестве. — Может, собаку заведём? — обняв со спины Чана, продолжившего жарить тосты с яйцом и помидорами, спросил Сынмин. — А то я с тобой вижусь буквально час в день, и большее время — это утро. Чан протянул ему чуть остывший треугольник зажаренного до хрустящей корочки хлеба прямо в зубы. — Тебе скучно по вечерам? Мы с тобой оба дома почти не появляемся, кто с ней гулять будет? — Наверное, ты прав, — скуксился Сынмин, продолжая уплетать хрустящий тост, пока Чан раскладывал еду по тарелкам. Снова тосты. Не то чтобы Сынмин их не любил, но хлеб не насыщал так, как рис. Так, как Сынмин привык завтракать дома. Но и отказываться он не спешил, так как готовить не умел практически. Просто чаще всего добивал вторым завтраком в универе. — О чём задумался? О собаке? — поставив перед ним тарелку и чашку травяного чая, спросил Чан и почесал затылок, что обычно делал, когда стеснялся или смущался. — Давай подумаем над этим и попробуем освободить время для прогулок с ней сейчас, а не когда заведём, идёт? Просто потренироваться. Сынмин кивнул, поднимая одну ногу на стул и опираясь на бедро грудью. Звучит логично, по крайней мере. Лучше заранее знать, можешь ли ты уделять столько времени питомцу, вместо того чтобы завести и уже потом осознать, что не справляешься. — Летом, если всё сложится, я могу привезти Берри, может быть на месяц или подольше. — Берри? — тост оказался слишком горячим, и Сынмин бросил его обратно в тарелку и обхватил губами самый обожжённый палец. Заодно помогло спрятать уж совсем сильное удивление. — Моя собака. Она живёт с родителями в Австралии. — Чан немного покопался в телефоне и протянул его Сынмину, показывая фотографии очаровательного бело-рыжего спаниеля. — Скучаешь? — пролистав галерею, спросил Сынмин, найдя там не одну и не две — десятки фотографий Чана с Берри. — Очень. А теперь жуй — уже должно было остыть немного. Нам пора собираться, если не хотим толочься в пробках. — Как будто твоему новому чёрному коню не наплевать на пробки, — съязвил Сынмин, всё же откусывая тост. Чан усмехнулся и потрепал его по макушке. — Да, но ползти между двумя рядами машин не то же самое, что ехать по чистой дороге. Ехали они действительно довольно долго, собрав по дороге все возможные заторы, хотя Чан особо не возмущался. Он всегда подвозил его к восточным воротам. Оттуда и до корпусов ближе всего, и народу меньше ходит, так что можно было и попрощаться нормально иногда. Но раз на раз не приходилось. — С причёской всё нормально? — спросил Сынмин, протянув шлем, и тут же оказался прижатым к Чану. — Эй, осторожней... — Просто поцелуй меня, потому что сегодня мы снова вряд ли увидимся, а я буду скучать, — надул губы Чан и принял поцелуй. — Молодые люди, негоже целоваться перед приличным учебным заведением, — разлепил их друг от друга громкий мужской голос. Сынмин выпучил глаза со смехом за спиной и обернулся, не сразу сопоставляя голос и реальность. Быть этого не могло, это, что, сон? — Хён, скажи, что я не сплю, — тихо обратился Сынмин к Чану, продолжая держать его за плечо. — Хван Хёнджин?!