Пока никто не знает

***

— Интересно, только меня волнует, почему твоя сестра приехала не к своему брату, а к моему? — произнёс вслух Сынмин, закатывая рукава у рубашки и параллельно с этим продолжая возмущаться. — Ничего сказать не хочешь, пока мы одни и ещё никто не приехал? Они приехали к Ханне, куда она любезно пригласила всех отпраздновать день рождения Чанбина. Точнее она пригласила Чанбина, а от него уже пошла цепная реакция. Чан, Хёнджин, Бэкхён, Сынмин, Феликс… Вся старая компания. Субин тоже приглашали, но Сынван была на дежурстве в скорой, и без неё она не пошла. — Что ты сейчас от меня хочешь? — резонно спросил Чан. — Я предлагал остаться дома. И не только тебе — нам обоим. — И запороть ваше воссоединение с сестрой, с которой ты так долго не виделся? Чан, я не настолько эгоист. Один вечер могу потерпеть. — Почему моя сестра важнее твоего брата? Почему наши хорошие отношения с ней важнее ваших плохих? При том, что это вроде как день рождения. Праздник, как-никак, — развёл руками Чан. Сынмин вздохнул и отвернулся. Это бесполезный разговор. На всех уровнях. — Потому что мы оба привыкли к тому, что портим друг другу дни рождения. И Хёнджин прав: мне надо научиться смотреть своим страхам в лицо. А твоя сестра приехала всего на неделю. И ко всему прочему, ты, что, предлагаешь мне уйти сейчас? В коридоре прозвенел звонок. Ханна из другого конца квартиры крикнула, что откроет, оставляя их препираться дальше. Феликс продолжал раскладывать по тарелкам фрукты, в такт музыке в наушниках покачивая головой. Они с Ханной продолжали игнорировать их двоих, давая поговорить, потому что Сынмин с самого прихода уже был не в духе. И, видимо, сегодня уже не будет. В прихожей послышались голоса Хёнджина, Чанбина и Бэкхёна. Теперь все в сборе. — Сегодня вы ничего не испортите, — положил руку ему на колено Чан и слегка улыбнулся, прежде чем встать. Утешение не подействовало. — Не зарекайся, ладно? Сынмин не боялся всё испортить, скорее он подсознательно этого ждал, чуть ли не вздрагивая от каждого громкого слова или перемены настроения. Когда привезли пиццу и курицу, они уже все расселись на полу и играли в индийский покер. Бэкхён уже третью партию всех удивлял уверенным блефом и цирком, когда на его лбу была приклеена всего лишь тройка пик. — Пошли покурим, — продолжая смеяться, предложила Ханна Феликсу, и Сынмин удивился. Они ещё ни разу не выходили при нём на балкон, а значит… Что-то точно не сходилось. — Вы были и раньше знакомы? — как бы между делом спросил Сынмин Феликса, когда они вернулись. — Нет, я же говорил, что пришёл всего минут на пять раньше вас. Сынмин кивнул, не имея других аргументов, хотя всё равно было странно. — Всё в порядке? — спросил Чан в середине вечера, когда Ханна внезапно достала две огромные бутылки джина и попросила Феликса принести с кухни пакет со стопками. Сынмин кивнул, не желая обращать на себя внимание в середине оживлённого вечера, где он был, видимо, единственным, кто так и не поймал волну. — Милая, ты решила нас всех здесь нарезать? — спросил он уже сестру, которая начала наливать в стопки, которые доставал из коробки Феликс, джин. — По крайней мере, развеселить, — намекая на Сынмина, усмехнулась она. — И во что мы будем играть? «Правда или действие»? — спросил Бэкхён, которому и без убойного количества алкоголя было уже нормально, но он не возражал. Хёнджин обеспокоенно посмотрел на Сынмина, сидя рядом, но Сынмин только криво улыбнулся, как бы говоря, что всё в порядке. — Почти, — она расставляет каждому по пять доверху полных стопок, попутно начиная рассказывать правила: — Почти игра в загибание пальцев, только вместо этого вы пьёте, если подходите по заданному критерию. Кто выигрывает, задаёт проигравшему или проигравшим задание. Задача продержаться как можно дольше и утопить других. — Тогда давай ещё по две стопки каждому — так можно очень быстро закончить, — подначил Бэкхён и помог расставить ещё по две каждому. — Кто начинает? — Давайте с именинника, — в один голос предложили Чан и Хёнджин. — У кого был секс со своим полом, — ни секунды не раздумывая, произнёс Чанбин, тоже поднимая с пола стопку вместе со всеми. — Сладкий, ты, кажись, не очень понимаешь суть игры, — закусив долькой лайма алкоголь, скривился Бэкхён. — А по-моему, суть игры — нахерачиться и нахерачить всех, так что я вполне себе прекрасно осознаю, что я делаю, — надулся Чанбин. — Хорошо, но я всё равно спасу тебя от следующей порции, — очаровательно улыбнулся он, обнимая Чанбина за плечи. — Пусть выпьют те, кто на данный момент состоят в отношениях. Сынмин удивлённо посмотрел на них, поднимая вторую стопку и заметил, что Чан так же обратил внимание и на его реакцию, поэтому быстро отвёл взгляд, сделав вид, что не придал этому значения, и опрокинул ещё порцию джина в себя. Во второй раз алкоголь уже не так сильно обжёг горло. Заодно Сынмин ещё и успел заметить, что Хёнджин раздумывал, пить или нет, крутя стопку в руках, но всё же не выпил. — Ну я вас спасать не буду, — усмехнулся Феликс. — Пусть выпьют те, кто ни разу не изменял. Сынмина, Чана и Феликса раунд не коснулся. Сынмин обеспокоенно посмотрел на Чана, но тот лишь сказал губами «потом», и ход перешёл к Ханне. — Кто ни разу не курил. Хёнджин, Чан и Сынмин. — Кто не учился на музыкальном направлении. Все, кроме Чана. — Кто сразу принял свою ориентацию. Чан, Чанбин, Бэкхён, Хёнджин. — Кто не сбегал из родительского дома, обрывая связи. Все, кроме Хёнджина. Чанбин при этом посмотрел на Сынмина с недоверием, мол, ты сделал то же самое, хоть и не так явно. Сынмин не хотел признавать и всё же выпил, снова ловя нахмуренный взгляд Чана. Тот явно злился, что Сынмин продолжал играть в гляделки с Чанбином, и словом не обмолвившись. — Закусывать не забывай, — протянул ему дольку лайма Чан, но на самом деле пора было уже выйти и проветриться, иначе его настигнут не только вертолёты в скором времени. — Предал друга из-за любви, — произнёс Чанбин на втором круге. Феликс, Хёнджин и Чан выпили по стопке. — Как завалить человека, которого ты видишь впервые в жизни? — задал риторический вопрос Бэкхён, увидев, что у Феликса стояло ещё три стопки. В то время, как у Чана и Хёнджина осталось по одной, а у всех остальных — по две. Тот посмотрел на него с улыбкой, и Бэкхёна осенило, из-за чего он даже щёлкнул пальцами: — Пьют те, кто хоть раз носил цветные линзы. — Ах ты! — возмутился Феликс, но выпил вместе с Ханной, чокнувшись. — А теперь пьют те, у кого нет веснушек. Хёнджин выбыл первым, выпив вместе с Сынмином, Чанбином и Бэкхёном. Когда ход перешёл Ханне, Сынмин, выпив уже шесть порций джина почти друг за другом с минимальной закуской, ощутимо чувствовал головокружение. Ханна продолжала думать над тем, что сказать, буквально терроризируя свою последнюю стопку и явно не желая проигрывать. Практически у всех, кроме Феликса, осталось по одной. Сейчас был решающий этап, когда она могла сказать только то, что точно относится только к ней, чтобы все выпили, а она нет. Но когда она произнесла это, Сынмин бы точно упал, если бы стоял. — Пусть выпьют те, у кого не было в жизни попытки изнасилования. Сынмин сглотнул, убрав уже потянувшуюся к стопке руку, и его тут же замутило. А потом он поднял полные страха глаза на Чанбина, встретившись взглядом с яростью, что в долю секунды вспыхнула внутри него.