Пока никто не знает

Сынмин стоял на пороге в растерянности, не зная, что сказать и зачем он здесь. В конце концов, он не собирался к Чанбину в гости сегодня, так что и не готовился. Ни внешне, ни внутренне. С щенком было ещё сложнее. Он, конечно, брал с собой корм на всякий случай, но вот выгуливать собирался поздно вечером, и время как раз подходило. — Проходи, — замялся Чанбин, пропуская его в квартиру и закрывая за ними с щенком дверь. В отличие от Сынмина, последний смущения не испытывал и тут же угнал вглубь квартиры, стоило только отцепить снова поводок. Чанбин проводил его взглядом и тихо посмеялся. — Он у тебя шустрый. Как зовут? — Не то слово. Пока никак — меня всё ещё не осенило. Мы ненадолго, его нужно выгулять перед сном, — отдав длинный пуховик Чанбину, чтобы тот повесил на крючок, Сынмин ушёл из прихожей и застыл в проходе прямо перед гостиной, наблюдая, как щенок, абсолютно без какого-либо стеснения, задрав лапу, мочится в горшок с каким-то полудохлым растением. Чанбин его догнал, успев зацепить это зрелище тоже. — Или уже поздно… А ну иди сюда, шерстяной говнюк! Сынмин не дождался, пока тот закончит все свои дела, и пустился за ним, что было, по-видимому, самым худшим решением, потому что за удирающим ретривером потянулась мокрая полоска по всему паркету. — Кто тебя учил в гостях себя так вести?! Щенка он заловил при попытке удрать под кухонный шкаф. Тот всё ещё не успел закончить все свои дела, так что Сынмину тоже перепало веселья в виде мокрой рубашки и джинсов. Зато, когда перевёл дыхание, поняв, что ругать всё равно бесполезно и он сам виноват в том, что затянул с прогулкой, услышал, как Чанбин тихо смеётся в сторонке, всё это время с любопытством наблюдая за погоней. — Ну и чего ты ржёшь? Он обоссал тебе всю квартиру, а тебе смешно, — усмехнулся Сынмин. — Ну, во-первых, тут есть ещё две комнаты, а во-вторых, он ещё и тебя задел, — не сдержался Чанбин, засмеявшись снова. — Назови его Джерри. Очень подходит, знаешь, он себя сейчас вёл абсолютно как тот мышонок из мультфильма. — А я как кот? — Типа того, — пожал Чанбин плечами. — Отпусти его, пойдём я тебе дам чистую одежду, а эту кинем в стирку. Сынмин согласился, отпустив щенка, и пошёл следом за Чанбином в комнату. Неловкость застывала в воздухе подобно льду. Они, конечно, и раньше бывали тет-а-тет, но сейчас что-то было другим. Пока Чанбин копался в единственном, видимо, шкафу на весь дом, стоявшем в пустой комнате, Сынмин перетаптывался с ноги на ногу, а только что наречённый Джерри примостился рядом, в любопытстве наклонив голову набок. Чанбин выудил из пары стопок спортивки и одну из футболок, которую Сынмин точно уже носил, когда они жили с родителями, и отправил в ванную, подхватив щенка на руки. — Вещи кинь в стиральную машину. Я, как выйдешь, запущу стирку, а мы пока тут приберёмся. Сынмину всё равно было стыдно, что убирал Чанбин, потому что щенок-то не его. Но когда вышел, стыд испарился, стоило увидеть, как Чанбин полный умиления, посадив Джерри на кухонный стол, поит его из какой-то широкой кружки, поглаживая по загривку. Сынмин устало рухнул на диван и взлохматил полотенцем влажные волосы, пытаясь просушить. Пока был в душе, решил голову помыть заодно, чтобы дома повторно не купаться, и едва не заснул, распаренный горячими струями. Чанбин примостился рядом, сгребая его ближе к себе, а Джерри запрыгнул на колени, со всей наглостью развалившись на них обоих. — Почему ты вдруг решил снять квартиру? — прервал тишину Сынмин, прикрывая глаза. — Не только снял квартиру, — уточнил Чанбин. — Ещё и неотложку бросил. Потому что начал задумываться о будущем. — И что в этом будущем? — с осторожностью спросил Сынмин. — Ты. И, видимо, Джерри теперь тоже, — чмокнув Сынмина в макушку, растёр ладонью его плечо Чанбин и обнял сильнее. — Я думал о том, чтобы было комфортно, хотя мог снять жильё поменьше и подальше и на остаток прикупить телевизор, чтобы не было совсем скучно… Хотя есть ноут, но он по большей части валяется в больнице, потому что нужен для учёбы, а таскать его туда-сюда лень, — тихо произнёс Чанбин и спустя пару секунд осёкся. — Ты не подумай, я не давлю и не предлагаю переехать ко мне прямо сейчас, но остаться на ночь… Сынмин внутренне вспыхнул, так и не открыв глаза и не подав виду. Хотелось и вправду остаться. К тому же, куда он такой взъерошенный и мокрый на мороз? Деньги у него на такси, конечно, были, но не хотелось тратить их подчистую. — У меня завтра с утра сеанс у врача. — Он далеко? — Отсюда даже ближе, чем от моего дома, но Джерри… — Я с ним погуляю, заберёшь после сеанса, идёт? Первым желанием было отказаться, но в ходе терапии научился принимать помощь, когда она действительно была полезна. И это был именно тот случай. — Ты лучший, ты знаешь это? — сонно приоткрыл глаза Сынмин, посмотрев на Чанбина. Тот наклонился, чтобы поцеловать в губы и даже лениво слегка растянуть поцелуй. — Для тебя — вообще самый лучший. И да, я стараюсь, поэтому знаю, — усмехнулся Чанбин, теперь уже поцеловав в висок. — Ты неотложку бросил из-за того, что я буду ревновать? — В том числе. Не бери в голову, мне хватает сейчас денег. Были накопления, а на будущее что-нибудь придумаю. — Прости, — выдохнул Сынмин, вспомнив их с Бэкхёном поцелуи украдкой и переплетённые пальцы. — Ты не виноват в том, что у нас обоих была личная жизнь. Я тоже дико ревновал тебя к Чану. Но ведь всё закончилось, верно? И давай поговорим об этом в другой раз? Ты засыпаешь. И я тоже очень устал за сегодня. Давай спать? Он достал из-под дивана сложенный плед и, установив термостат на приемлемую температуру, лёг рядом с Сынмином, прижимая к себе. Джерри устроился в их ногах поверх пледа. И хоть они лежали без единого движения и шороха, не покидало предчувствие, будто на него смотрят. Сынмин приоткрыл глаза. Так и было. Чанбин, подперев ладонью голову, даже старался дышать тише, чтобы не нарушить его сон, но он ещё не успел заснуть. — Тебе тоже непривычно? — спросил Чанбин первым, не дожидаясь вопроса. — Мне спокойно. Наверное, впервые. — Я рад это слышать. Сынмин приподнял голову, чтобы поцеловать его перед сном, и сам затянул поцелуй снова на несколько десятков секунд, чувствуя тепло, разливающееся по телу. — Спи, я никуда утром не денусь, не надо на меня всю ночь смотреть не моргая, — улыбнулся Сынмин. — Спокойной ночи, чертёнок, — тихим шёпотом произнёс Чанбин, посылая по телу мурашки. Погладил его ласково по волосам и тоже лёг. — Спокойной ночи, Бини-хён. Я люблю тебя, — прошептал в ответ Сынмин, утыкаясь ему в шею. Всё продолжало неторопливо становиться на свои места. Собака, психолог, Хёнджин с Минхо, новые хобби — танцы и большой теннис — всё это приносило свои плоды. Сынмин стал лучше спать по ночам без кошмаров, уматываясь за день так, что к вечеру его отрубало и едва находились силы доползти до кровати и полистать лекции предыдущих курсов, чтобы иметь представление и том, чем придётся заниматься в следующем семестре. Не было жутких перепадов настроения, накатывающей апатии и ночных посиделок за ярым рисованием до крови и мозолей. Сынмин начал заботиться о себе хоть немного. Каникулы проходили своим чередом, он часто заглядывал то к Субин и Сынван, то к Чанбину, оставаясь частенько у того ночевать, и можно было, наверно, сказать, что наконец всё стало получаться. Если бы не одно «но». — Ты дома? — Прости, сегодня никак не выйдет. Ты ведь ещё не вышел? У меня тут полный завал, — признался Чанбин. — Прости, правда, я не знал, что ты захочешь прийти… Давай не сегодня? Ты не обижаешься? Сынмин расплатился за два стакана холодного американо и вышел из кофейни. Что ж, значит, сегодня не судьба. — Ничего страшного, я понимаю. Тогда в другой раз увидимся. — Я завтра тебя наберу, идёт? — Хорошо, удачи. Сынмин убрал телефон в карман куртки и, отвязав поводок Джерри от перил, посмотрел на него с сомнением. — Думаешь, всё же отнести ему кофе? Звонкий «гав» в ответ Сынмин расценил как одобрение и пошёл в сторону дома Чанбина. Всё равно он уже давно получил код от домофона и от квартиры, так что можно было и сюрприз сделать. Только вот, переступив порог квартиры, Сынмин понял, что она пуста и Чанбина нет. — Может, вышел? Или он сегодня кукует в больнице, — посмотрев на озадаченного Джерри, произнёс вслух предположения Сынмин и отправился обратно. — Значит, мы идём гулять. Дом Чанбина находился в том же районе, из которого Сынмин съехал, расставшись с Чаном, и Сынмин не мог отказать себе в прогулках по знакомым окрестностям, в том числе и детской площадке, где они с Чаном часто зависали жаркими летними ночами, качаясь на качелях. Иногда Сынмин даже ловил себя на мысли, что хочет прийти к Чанбину, чтобы снова пойти с Джерри гулять туда. И эта уловка, которой он не мог противостоять, напрягала. Сынмин старался не признаваться себе, что всё ещё приходил сюда, чтобы посмотреть в окна второго этажа, иногда находя в них Чана и успокаиваясь, что всё хорошо. Что Чан не живёт на студии двадцать четыре на семь, не топит горе в алкоголе и не таскает непонятных людей в квартиру. Что Чан просто отпустил и живёт дальше. Даже если Сынмин всё ещё не мог сделать так же на все сто процентов. И сейчас он сидел на качели и видел его в кухонном окне, откуда бил в темноте яркий свет. Он не видел, чем Чан занимается, из-за угла обзора, но тот ходил туда-сюда, пока Сынмин потягивал через трубочку уже второй кофе, а Джерри бегал вокруг него в радиусе длинного поводка. А потом Сынмин увидел кровь. Так и не понял откуда, но отчётливо увидел окровавленное лезвие кухонного ножа. Того самого, которым Сынмин и сам частенько резался при готовке из-за слишком наточенного края. Чан поднял руку довольно высоко, так, что Сынмин увидел, как кровь довольно быстро окрасила его руку в алый. В другой руке был нож. Чан стоял и смотрел. Ничего не делая. Просто смотрел, что будет дальше, пока кровь текла по его запястью и капала вниз. В ладонях резануло так, словно Сынмин повторно всем весом упал на руки с осколками стекла. Воспоминания так живо всплыли в голове вместе с болью, что воздуха стало не хватать. Чан продолжал стоять, словно так и надо. Что-то надо было делать. Сынмин вскочил с качели, но обзор не увеличился. По-прежнему было видно только по пояс. Он в страхе перевёл взгляд на Джерри и обратно. Что делать? Стоять и ждать? А вдруг Чан решил… Нет. Нет-нет-нет. Сынмин дёрнул на себя поводок, привлекая внимание Джерри, и быстрым шагом направился к подъезду, по пути переходя на бег. Он помнил пароль от домофона так, словно открывал эту дверь ещё вчера. Переступая через одну-две ступени, быстро добежал до второго этажа и постучал в дверь. Мог, конечно, и сам открыть, но это было бы уже совсем свинство. Всё же он тут не хозяин. Шагов не последовало. Сынмин постучал снова ещё сильнее, в голове прокручивая ужасные сценарии. Они не должны так закончить. Это всё, что Сынмин для себя уяснил. Всё должно быть хорошо. Всё должно прийти в норму. Нужно только время. Только немного подождать. Всё пройдёт. Обязательно всё пройдёт. — Если не откроет, сам зай… Дверью его почти сшибло. Сынмин едва успел отскочить на полшага ровно в момент щелчка замка. Чан выглядел не просто удивлённым его появлению на пороге, а максимально обескураженным. На пол капала кровь. Сынмин поднял взгляд и увидел руку, обмотанную полотенцем, которое за эти несчастные несколько секунд, что он бежал по лестнице, пропиталось почти насквозь. — Что ты здесь делаешь? — Тебе нужна помощь, — уходя от вопроса, на который он так и не придумал внятный ответ, протиснулся в квартиру Сынмин. — Сынмин… — Я звоню в скорую, — вытащив из кармана телефон дрожащими руками, Сынмин едва смог его разблокировать. Чан накрыл его телефон другой рукой и помотал головой. — Я уже вызвал, они едут. И тебе лучше уйти. Если внезапно сюда нагрянет бригада с Бини, к тебе будет куча вопросов. — Он ушёл из неотложки, не переживай за это, — разуваясь, произнёс Сынмин и пошёл на кухню, аккуратно обходя капли крови. — Лучше скажи, какого чёрта ты делал? — А какого чёрта делал ты под моими окнами? Причём не в первый раз. Сталкером заделался? Сынмин встал как вкопанный, открыв рот, но не находя ни одного подходящего слова. Его поймали. Оказывается, он был не столь и незаметен. Хотя в любом случае он сам сдал себя с потрохами прямо сейчас, когда ворвался к Чану в преддверии ночи и начал бить тревогу. Чан при этом спокойно сжимал в руке полотенце и ожидал хоть какого-нибудь ответа. Из-за угла тихо заскулил Джерри, которого Сынмин успел научить с улицы не уходить дальше порога, пока лапы не протрут. Вдох. Выдох. Ладно, придётся хоть что-нибудь сказать. И ложь в этом случае не прокатит. Сынмин прикрыл глаза и провёл ладонью по лицу. Идиот. Какой же он идиот. — Я боялся, что ты не выдержишь разрыва, потеряв нас обоих сразу, — тихо произнёс Сынмин, сглатывая ком в горле при виде куриного филе на разделочной доске, залитого кровью вместе с хребтом, от которого Чан пытался его отделить. И Сынмин принял это за попытку самоубийства. Прекрасно, ничего не скажешь. — И поэтому ты решил, что будет лучшим решением, если ты наступишь на те же грабли, что и я? — без упрёка спросил у него Чан. — Разрушать себе жизнь в паническом страхе, что близкий человек сделает что-то с собой, — не лучшая стратегия, знаешь. Сынмин знал, о чём он говорит. Не понимал он только одного, почему тогда Чан вообще был с ним, если всё, что их связывало, это чувство вины. Но спросил он совершенно другое. — Почему ты изменял мне? — Потому что между нами всегда стоял Чанбин. Как бы ты это ни отрицал, я чувствовал это всегда. Это сложно. Мне нужно было рассказать ему с самого начала и уйти, но… Когда ты простил меня, я поверил, что смогу стать для тебя тем, кого ты полюбишь. Только вот моя симпатия в любовь так и не переросла. А интерес сошёл на «нет» со временем. И я продолжал оставаться рядом из чувства вины и надежды. И я сам того не заметил, как начал искать в Феликсе убежище от этой боли, с которой привык жить рядом с тобой. Слов не находилось. И, что самое отвратительное, Чан прав. Они друг друга не любили. Вообще никогда. Зато с особым упорством подпитывали друг в друге чувство вины, оставаясь рядом. И это было самым худшим объяснением их отношений, в которых он увяз по самые уши. Это было его личное болото, в котором он до сих пор беспомощно барахтался, пытаясь выплыть. И даже зная, в какую сторону нужно плыть, Сынмин не чувствовал, что у него это получалось. Это болото засасывало его целиком, а он продолжал молчать и не просить помощь. Звонок прервал мысли Сынмина, так и не дав извиниться, хотя это «прости» всё равно ничего бы не решило. А вот стоявшие на пороге Чанбин и Бэкхён в медицинской форме не просто добавили неловкости моменту — они сделали время буквально осязаемым.