– Кажется, я сказал, что не хочу больше встреч, Агата.
Странное, испугавшее ее саму чувство болезненного облегчения мелькнуло, стоило лишь понять единственный плюс во всей ситуации. Теперь ей не нужно делать спокойное лицо на подобных словах.
Все силы можно бросить лишь на то, чтобы голос не дрогнул.
– Я помню, поэтому приехала в первую очередь к ней, – англичанка говорила тихо, вторя ему, – твоя мама – потрясающая и сильная женщина.
Алекс ожидаемо молчал – его взгляд был устремлен куда-то сквозь нее. А Агате…
А Агате до дрожи внутри вдруг на сумасшедшую секунду захотелось, чтобы он ее увидел. Как она закусывала губы, пытаясь сдержать голос и подавить рвущийся наружу всхлип от того урагана эмоций и событий, который закружил ее в последние дни. Почему-то хотелось – пусть Нильсен знает, что ей стало больно лишь от одной фразы, чтобы больше не позволять себе такого.
От осознания этого факта захотелось и вовсе взвыть.
– Спасибо, – его голос вдруг прозвучал немного теплее, и Рэй сбоку, все это время напряженная, выдохнула.
Мужчина тут же чуть повернулся в ее сторону, приподняв брови.
– Я на кого похож, раз ты даже не сдерживаешь облегчения?
Губы Агаты впервые за все время нахождения в особняке нервно дрогнули – что-то от прежнего заносчивого шатена в нем все-таки осталось.
Линд невозмутимо ответила:
– Кто тебя знает, Алекс. Кстати, – она на мгновение замялась, но тут же продолжила, – я привезла Агату сюда, чтобы отдать ей ключи от своей квартиры, но…
Швед отрицательно покачал головой.
– Погода снова портится, оставайтесь здесь.
Харрис неловко переступила с ноги на ногу.
– Спасибо, но мне бы не хотелось создавать проблем…
Мужчина, не выдержав, хмыкнул, чуть прикрыв глаза.
– И поэтому ты приехала, – Агата передернулась от его тона, – тем не менее, до города далеко, а дом… пустой, так что можешь выбрать любую комнату.
Дикое желание оказаться как можно дальше отсюда заныло с новой силой, но девушка, почувствовав едва прикрытую боль, тут же подавила его.
– Благодарю.
Ей показалось, что Александр услышал в ее голосе смирение, – он чуть повернул голову, но тут же, будто опомнившись, как-то неловко шагнул назад. Ладонь Харрис взлетела, схватив его за запястье – скорее неосознанно, чем отдавая себе отчет в действиях, – но он тут же отдернул свою руку.
– Я в порядке.
Лед.
От прежнего Нильсена не осталось и следа, уступив место человеку, который в последнюю очередь хотел с ней встретиться. Прижав ладонь к груди, она на автомате кивнула, сжимая покалывающие пальцы, после чего тихо произнесла:
– Прости.
***
К вечеру некоторые все же уехали, рассудив, что из города будет удобнее добираться. Чем меньше было людей, тем сильнее Агата чувствовала, как весь дом погружается в болезненную пустоту. Фредерик, решив поддержать Александра, тоже был здесь, а некоторые родственники, приехавшие рано утром, уже отправились отдыхать.
Харрис сидела возле камина, рассеянно наблюдая за огнем, танцующим понятный ему одному танец. Услышав шаги, она обернулась, – возле входа тихо переговаривались Нильсен и Линд. Заметив ее взгляд, девушка легонько взяла мужчину за руку и повела за собой в сторону Агаты.
Англичанка отвернулась обратно к огню, блики которого играли на стенах, оживляя почти пустую комнату. То, насколько Алекс спокойно реагировал на прикосновение Рэйчел, невольно напомнило ей, как он дернулся от нее. И, вопреки всем законам логики и здравого смысла, девушка чувствовала, как внутри становится все тяжелее. Она ощущала себя грязной, даже прокаженной, но не могла понять, почему это так сильно ее задевало.
До сих пор.
Мужчина медленно опустился по левую сторону от нее, а Рэйчел устроилась впереди, на мягком ковре, с явным наслаждением вытянув ноги. На мгновение Агате показалось, что она очутилась в прошлом, – они часто сидели так в конце рабочего дня. Алекс перепирался с Сэмом, Линд пыталась их разнять, а сама Харрис с теплотой наблюдала за друзьями, тихо радуясь тому, что абсолютно внезапно для себя самой нашла потрясающих людей. Или они нашли ее?
Погруженная в воспоминания, англичанка не сразу заметила, что Нильсен чуть повернулся к ней.
– Ты что-то сказал? – смущенно кашлянув, девушка чуть сжалась. Они не говорили весь вечер – к Алексу подходили люди, а когда он оставался один, то, казалось, весь его вид кричал о том, что ей следует держаться подальше.
– Опять витаешь в облаках, – он вздохнул, отворачиваясь в сторону огня, – я сказал, что на мгновение вернулся назад.
– И я, – раздался голос Рэйчел, и Агата поняла, что не только ей вдруг стало немного теплее.
– Кажется, мы все, – выдавила она, понимая, что не может промолчать.
Губы шведа дернулись. В следующую секунду он спрятал лицо в ладонях, будто сдаваясь.
В комнате было так тихо, что чувствовалось дыхание каждого. Рэй так и не поворачивалась, а Агата просто смотрела на Алекса, пытаясь побороть ненормальное желание прикоснуться к нему.
В попытке утешить или просто прочувствовать, что это действительно он?
– Реальность, увы, не так хороша, как наше воображение, – он опустил руки на колени и закрыл глаза.
Плевать.
Вздохнув, она протянула руку и аккуратно сжала его ладонь. В этом жесте не было ничего пошлого или романтичного, скорее… Желание показать, что он не один, как, несомненно, сейчас считал.
Александр не шевелился. Облизнув пересохшие губы, девушка внимательно смотрела на его лицо, стремясь предвидеть там отвращение и отпустить его прежде, чем он вновь оттолкнет ее. Но он не двигался, а затем вдруг медленно повернул руку, позволяя переплести пальцы.
Но стоило ей лишь на секунду расслабиться, как швед вдруг напрягся, опустив лицо вниз. Растерявшись, Агата последовала его примеру и замерла.
Пальцы Алекса легонько касались кольца, надетого на безымянный палец ее левой руки.
– Я… Пойду к себе.
Господи, Харрис, ты серьезно сбегаешь?
Аккуратно отпустив его руку, она поднялась, не заметив, как все еще сидящая на полу Рэйчел болезненно сжалась. Шатен же спокойно кивнул, вновь повернувшись в сторону огня.
Агата шла наверх, чувствуя, как сердце внутри бьется как ненормальное, и не слыша, как спокойствие в зале разрезало тихое «Идиоты».
***
Она сидела на полу, прижавшись спиной к стене возле кровати. После ее побега прошло больше часа, но девушке не спалось. Неосознанно рисуя пальцами на коже непонятные узоры, англичанка ругала себя за… все на свете, кажется.
Агата опять чувствовала, что она – отвратительный человек. Не сделав ничего ужасного, Харрис вдруг остро ощутила, что где-то внутри все же злится на себя. И дело не в том, что, желая поддержать, сжала руку мужчины из прошлого, а в ее собственной реакции, в едва сдержанной дрожи от простого прикосновения.
Может, это нормально, если касаешься того, кого когда-то любила?
Она глубоко вздохнула, успокаивая нервное сердце. И тут же дернулась, услышав тихий стук в дверь.
– Да?
После секундного молчания голос Александра тихо спросил:
– Могу войти?
