Лисий танец

«Правил не всегда было столько, сколько тебе приходится заучивать сейчас, — объясняла мать тихо-тихо, а маленький Лань Чжань слушал её голос, мечтая, чтобы момент никогда не заканчивался. — Прежде в Облачных Глубинах тоже любили поговорить о других». «Разве?» — удивился Лань Чжань тогда. Он как раз закончил выписывать: «Не обсуждать других». Мать придвинулась ближе, нежно поправила ему волосы, прежде чем объяснить: «Это из-за меня теперь запрещено болтать о других за их спиной. Я — лиса, и слухов о лисах великое множество. Найдётся не так много людей, что способны удержаться и кому не вскружат голову лисьи чары. Вот и злословят о том, что лисы имеют распутный характер». «Распутный?» — повторил Лань Чжань непонимающе. Эти слова были для него новыми, он был слишком мал, чтобы сознавать, какой за ними скрывается смысл. Мать только вздохнула, а затем отодвинулась, не окончив. В комнату скоро вошёл отец, наверняка она загодя услышала его шаги. «Пора», — уронил он, и словно померкло солнце. Всякий раз разлучаясь на долгий месяц с матерью, Лань Чжань чувствовал, как яркий свет сменяется тьмой. Он долго раздумывал над её словами позже — когда они с братом уже подростками спустились в Цайи первый раз с мелким поручением от дяди. Проходя мимо чайной, они услышали громкий разговор — беседовали двое стариков, а послушать их собралась целая толпа. «Клан Лань себе на уме», — говорил один из них. «Давали зарок бороться со всяким злом, но потом старший брат возьми да и женись на лисице», — вторил другой. «На лисице? — удивились в толпе. — Что за сказки рассказываешь? Где это видано, чтобы заклинатели прославленного клана жаловали лис?» Сичэнь тогда схватил его за руку и ускорил шаг. Лань Чжань сделал вид, что не слышит дальнейшего разговора, но слух его был слишком острым: «Настоящая лисица, да, говорят, ещё и покушалась на чью-то жизнь. Вот и пришлось ему передать обязанности главы. Так и жили в уединении, он-то только на Ночные охоты и выходил. Только, видать, она сгубила его. Лисий яд…» Лань Чжань каждую ночь вспоминал о родителях, и слова о лисьем яде словно ударили его. Он не мог забыть побелевшие за ночь волосы, опустевший взгляд, слёзы на щеках матери. Это ли — лисий яд?.. Но Сичэнь не дал вернуться, наказать говорящих, призвать их к ответу за клевету, лишь посмотрел строго, напомнив одним этим взглядом, что они — заклинатели и простых людей наказывать — не их обязанность и забота. Прошло много лет, и картина того дня померкла, растворилась, истаяла. Лань Чжань не пытался разобраться, сколько лжи, а сколько правды говорят о лисах. Слухи, что лисы распутны, он отметал — и только, не вдумываясь, правы люди в своих подозрениях, просто болтают за спиной или же действительно пострадали от лисьих чар. Знал ли он, что однажды придётся вспомнить об этом, когда сердце будто сожмёт холодной рукой?.. *** К приезду Цзинь Гуаншаня Лань Чжань по горло был сыт разными слухами. Ло Цинъян наотрез отказывалась признавать, что когда-либо разговаривала с Су Шэ, и в открытую назвала его лжецом. Су Шэ напирал, что против него свидетельствуют только лишь слуги, чьё слово отчего-то стало цениться выше, чем его собственное, — а он наследник пусть и бедного, но благородного рода. Он говорил, что Ло Цинъян теперь пытается скрыть свою ветреность за благородными словами, а сама хотела очаровать его. Не Хуайсан повторял свою историю раз за разом, не изменяя себе ни в одном слове, словно выучил её наизусть. Вэй Ин… Глядя на Вэй Ина, Лань Чжань ощущал смятение. С одной стороны, всё его существо стремилось к нему, он хотел слушать голос и смех, видеть улыбку, проводить всё время без остатка поблизости, с другой же… Вэй Ин был приветлив с Мяньмянь, и та так смущалась и отводила глаза, что внутри Лань Чжаня словно что-то вскипало. «Вэй Усянь — лис, и он не воспитывался здесь. Кто знает, какое коварство таит его душа?» — говорил дядя, и Лань Чжань невольно задумывался, а вдруг и действительно так? Вдруг Вэй Ин повеса? Может, он вскружил голову Мяньмянь, и та оболгала Су Шэ, чтобы Вэй Ин не подумал, будто она смеет посмотреть в сторону другого мужчины?.. Одного только Лань Чжань никак не мог понять — отчего ему так больно от подобных мыслей? *** Цзинь Гуаншань приехал в Облачные Глубины в сопровождении Цзян Фэнмяня и Не Минцзюэ. Представ пред главами кланов, Су Шэ утратил всякие остатки смелости, не поднимал глаз и говорил едва слышно. Он так и не сумел внятно изложить свою версию событий. Цзинь Гуаншань первым из глав кланов взял слово. — Значит, это он покушался на жизнь моего сына? — смерил он взглядом поникшего Су Шэ. — Разве не полагается за это смерть? Чего мы ждём? — Клянусь, ничего подобного я не делал, — Су Шэ упал на колени, а плечи его сотряслись от рыданий. — Меня оклеветали! Вэй Усянь проносил в Облачные Глубины вино, но клан Лань покрывает его! Может, это он хотел зла наследнику Цзинь? — Вэй Усянь? — повторил Цзян Фэнмянь, посмотрев на Вэй Ина строго. Тот выдержал взгляд, лишь слегка наклонив голову. — Он под моей опекой, всем известно, что наш клан и клан Цзинь собираются породниться. Зачем Вэй Усяню покушаться на жизнь будущего мужа собственной шицзе? — Вэй Усянь не мог этого сделать, — взял слово Лань Чжань, хоть дядя и посмотрел на него неодобрительно. — Мы проводили время вместе, я могу поручиться за него. — А кто же свидетельствует против этого? — кивнул Цзинь Гуаншань на Су Шэ. — Или это только попытка защитить честь клана? Будто убийца найден, хотя нет ничего, на него указывающего? — Глава Цзинь, — вмешался Не Минцзюэ. — Не стоит бросаться столь опрометчивыми словами. Все мы знаем, как тщательно ведёт дела глава Лань, сколь безупречны его племянники в своих мыслях, речах и действиях. Не может быть, чтобы они не разобрались в деле. Господин Су не знает, кто свидетельствовал против него, но мне это известно. Потому что это был мой брат. Не Хуайсан выступил вперёд, он оглянулся, чтобы поймать ободряющую улыбку Мэн Яо, и уже приготовился говорить, но в этот самый момент Цзинь Гуаншань сощурился. — А кто там, за тобой? — чуть склонил он голову и привстал на своём месте. — Я знаю эту улыбку. Неужели это тот самый Мэн Яо, которого я спустил с лестницы в своё время? Не удивлюсь, если на самом деле это он подсыпал моему сыну яд! Этой змее есть отчего злиться! — Мэн Яо — мой помощник, — оборвал его Не Минцзюэ без всякой церемонности. — И не нужно припоминать ему ошибок юности. Он — старательный молодой человек редких талантов, и я всецело доверяю ему! Он не мог пойти на такое преступление. Лань Чжань коротко взглянул на Вэй Ина, но тот был так поглощён происходящим, что не заметил этого. Он не спускал глаз с Мэн Яо. — Надо же, — фыркнул Цзинь Гуаншань, но спорить с Не Минцзюэ не стал. — Что ж, допустим, что он изменился и обрёл благородство, — он усмехнулся. — Так что же видел твой брат? Не Хуайсан выглядел донельзя испуганным, но едва ему задали прямой вопрос, как тут же взял себя в руки и в который раз уже изложил историю от начала и до конца. Главы кланов слушали его внимательно и задумчиво кивали. Рассказал Не Хуайсан и о запретной секции библиотеки, и о том, что с ним незадолго до несчастного случая говорил Цзинь Цзысюнь. — Никого другого тогда не было поблизости. Если Цзинь Цзысюнь придёт в себя, возможно, он скажет, у кого принял вино в подарок, — закончил Лань Сичэнь, когда Не Хуайсан выдохся. — Но лекари говорят, что в ближайшее время такого не случится. — Тогда пусть умрёт, — безразлично качнул головой Цзинь Гуаншань. — Покушение на жизнь наследника клана Цзинь не может оставаться безнаказанным. — Послушайте, — вдруг привлёк внимание Мэн Яо, улыбнувшись столь мягко и нежно, что даже глава Цзинь замер. Он выступил вперёд и остановился перед Су Шэ, словно стремясь защитить его. — Если нет прямых доказательств, остаётся риск лишить жизни невинного. Только сам господин Су знает, виновен он или нет, но мы не можем положиться на его слова. Если изгнать его прочь из Облачных Глубин, он ещё может искупить свои грехи и стать достойным человеком. Зависть или другое чувство затмили ему разум, кто знает? Он молод… Не стоит спешить с казнью. Дайте ему шанс доказать дальнейшей жизнью, что он достойный наследник своего рода. Лань Чжань нахмурился. Казалось, что слова звучат искренне, но всё в нём воспротивилось им. Он опять коротко глянул на Вэй Ина и поразился тому, насколько у него захолодело лицо. Только Лань Сичэнь кивнул, словно соглашаясь с Мэн Яо. Мёд и травы, приторный запах прилетел с дуновением сквозняка. Лань Чжань удивился этому — слишком ярко и явно! Даже от самого Су Шэ пусть и доносился запах, выдававший горе и панику, но не был столь силён. — Разумные слова, — заметил Цзян Фэнмянь. — Если он виновен, то скоро покажет свою двойственную сущность, и тогда настанет время казни. Если невинен — то вынесет урок. — Пусть покинет Облачные Глубины, — пожал плечами Не Минцзюэ. — Достаточно и такого наказания. Цзинь Гуаншань снова всмотрелся в Су Шэ — тот не поднимал лица от земли, так и оставаясь на коленях. Он не смел ни слова произнести в свою защиту. — Хорошо, говорят, милосердие и великодушие отличает поистине благородных людей, — сказал глава Цзинь наконец. — Пусть уходит, раз уж его коварство не увенчалось успехом и жив и мой сын, и мой племянник. Лекари клана Цзинь славятся своим мастерством, и Цзысюнь быстро придёт в себя. Если он и укажет на другого убийцу, мы отыщем его и призовём к ответу. Но если он тоже укажет на господина Су, лучшие мои люди найдут его. — Пусть так и будет, — согласился Лань Цижэнь. Двое адептов Лань тут же подхватили Су Шэ под руки и потащили прочь. Он не сопротивлялся. Мэн Яо поклонился, бросил долгий взгляд на Не Минцзюэ, снова улыбнулся всем и скрылся за спиной Не Хуайсана. *** Едва все разошлись, Лань Чжаня нагнал Вэй Ин. — Уверен, Су Шэ ни в чём не виноват, — сказал он встревоженным голосом. — Но этот Мэн Яо… — Все главы поверили ему, — возразил Лань Чжань. — Отчего ты так зациклен на нём? — Думаю, он лис, — Вэй Ин поймал его запястье. — Ты же видел его, Лань Чжань. Эта улыбка… на тебя и меня она не действует! — Вэй Ин… — Лань Чжань вспомнил лицо Сичэня и качнул головой. — Но мой брат… — Не доверяешь мне… — Вэй Ин помрачнел и отступил. — Будь осторожен, Лань Чжань, чувствую, что всё только начинается, — он развернулся и поспешно ушёл вперёд. Там, на дорожке, Цзян Фэнмянь беседовал с сыном и дочерью. Лань Чжань смотрел Вэй Ину вслед. До него донеслось приветствие: — Вот и ты. Значит, и здесь уже взялся за своё, Вэй Ин?.. — но смотрел Цзян Фэнмянь с такой гордостью и теплотой, что на миг Лань Чжаню стало больно — так на него смотрела только мать. «Всё-таки каков он — Вэй Ин? — задумался он в который раз. — Повеса, не признающий правил?.. Отчего я не могу избавиться от тяги к нему?» И за этими размышлениями он совсем забыл о Мэн Яо.