Лисий танец

Вступив в возраст тринадцати лет, Лань Чжань начал задаваться вопросами, которые не стоило обсуждать с дядей. Старшие ученики, впрочем, тоже не подходили для этого, и Лань Чжань не хотел откровенничать с ними, потому с затаённым дыханием он ждал тех моментов, когда удавалось побыть с братом наедине, да ещё и вдали от чужих любопытных ушей. Бывало, что за неделю они оставались вдвоём лишь раз. Лань Чжань долго размышлял о том, что лисья кровь испорчена, что им с братом не следует оставлять наследников, а значит, не стоит и думать о свадьбе. Однако кое-что его терзало, и он никак не мог разобраться сам. Солнечный свет почти померк, близились сумерки, и золотой огонь обнял западный край неба, когда они с братом шли белой тропой с тренировки и Лань Чжань осмелился задать вопрос: — Супруги и спутники на тропе совершенствования — это одно и то же? — Что? — вздрогнул Лань Сичэнь. На миг он задумался, и даже лицо его омрачилось. — Нет, Ванцзи, это не одно и то же, хотя супруги могут быть и спутниками, — сказал он наконец. — И это — большая удача. Потому что спутникам доступно двойное совершенствование. О двойном совершенствовании Лань Чжань слышал немногое, и этот вопрос тоже его необычайно беспокоил. Дядя не раз говорил, что он должен достичь высот как заклинатель, но если без двойного совершенствования он не раскроет собственный потенциал полностью, не будет ли это значить, что он не оправдал надежд?.. Однако прямо сейчас он не хотел углубляться ещё и в эту тему. Он даже осмелился чуть коснуться рукава брата, чтобы спросить снова: — Должны ли спутники на тропе совершенствования обязательно быть супругами? Сичэнь застыл, и лицо его отразило крайнее удивление. Пусть он был куда опытнее Лань Чжаня и умел так хорошо скрывать эмоции, что никто бы их не заподозрил, на этот раз вопрос застал его врасплох. — Я не… не знаю, Ванцзи, — отозвался он наконец, всё ещё пребывая в замешательстве. — На этот счёт нужно спросить старейшин… — А обязательно ли им быть мужчиной и женщиной? — Лань Чжань смотрел на него, не отрывая взгляда. От него не укрылось, что брат смутился, но он не сумел понять отчего. — Что ж… — растерянно огляделся Лань Сичэнь, будто кто-то мог подсказать ему, а может, чтобы убедиться, что рядом точно никого нет. — Этого тебе не расскажут, но я знаю, что среди идущих вдвоём тропой совершенствования встречались и двое мужчин, и две женщины. И одна из таких — наша Старейшая Лань И. Дядя… не любит вспоминать об этом, но на самом деле Старейшая Лань И долго шла одной тропой с Баошань-саньжэнь. — Кто такая Баошань-саньжэнь? — переспросил Лань Чжань. — Сегодня она легенда, — пожал плечами Лань Сичэнь. — Она удалилась от мира, спрятавшись среди горных вершин, но, говорят, по-прежнему иногда спускается в селенья, чтобы забрать на обучение сирот. Лань Чжань кивнул и снова задумался: — Выходит, двойное совершенствование помогло ей достичь почти бессмертия? Ведь Старшая Лань И жила много лет назад? Лань Сичэнь снова замер, как будто и этот вопрос услышать совсем не ожидал. Солнечный свет исчез даже с вершин далёких гор, Облачные глубины тонули в полумраке, и, конечно, они с братом уже почти опаздывали на ужин. Взяв Лань Чжаня за руку, что он делал очень редко, Лань Сичэнь повёл его по тропе дальше. — Видишь ли, — сказал он совсем тихо, так что пришлось напрячь лисий слух, — говорят, что Старшая Лань И вовсе не умерла. И её усыпальница стоит отдельно от всех потому, что в ней никогда не было тела. — Значит, они вдвоём достигли своей цели, — спокойно рассудил Лань Чжань, а Сичэнь сжал его ладонь сильнее. — В таком случае наш путь может не быть таким одиноким, как ты описывал прежде… — Что? — снова едва не споткнулся Лань Сичэнь. — О чём ты, Ванцзи? — Пусть нам не придётся обзаводиться супругами, раз уж наша кровь так плоха, что её не следует передавать дальше, — продолжал Лань Чжань, — но мы можем найти спутников на тропе совершенствования. И чтобы дядя оставался спокойным, можно выбрать мужчин. Так точно не появится ребёнок. Лань Сичэнь выразительно качнул головой, и его лицо словно закаменело. Он будто бы и хотел возразить, но у него не находилось достойных слов. В конце концов, уже когда они готовы были присоединиться к остальным ученикам за ужином, Лань Сичэнь произнёс: — Ванцзи, ты должен выбросить из головы такие мысли, слышишь? И никогда, — тут он развернулся и строго посмотрел ему в глаза, — никогда не рассказывай дяде ничего подобного. Обещаешь?.. Лань Чжань не понял, отчего так, но он привык доверять брату, потому согласно кивнул. В любом случае он не собирался раскрывать перед дядей подобных планов, слишком уж тот волновался, когда они упоминали о возможном будущем. Только много позже Лань Чжань понял, до чего смущающими были его вопросы, которые он задавал с невинной непосредственностью. А потом прошло ещё немного времени, и он не мог не удивиться, как тогда, ещё подростком, разгадал и себя, и брата… *** Госпожа Юй смотрела на них пронизывающим взглядом, и Лань Чжань не мог не испытывать невольный трепет перед нею. Вэй Ин же и вовсе опустил глаза, словно на столешнице среди расставленных тарелок с уже остывшими блюдами творилось что-то невероятно интересное. Они рассказали и историю Мэн Яо, и о том, что произошло в гостинице, когда Вэй Ин придумал план, благодаря которому можно было спасти Мэн Яо жизнь. Лишь об одном они умолчали — об отношениях, что связывали Мэн Яо с Не Минцзюэ. И без того душа этого лиса была отягощена поступками, за которые и Цзян Фэнмянь, и госпожа Юй осуждали его. Лань Чжань думал, что придётся долго отстаивать жизнь Мэн Яо, но отчего-то у четы Цзян не возникло вопросов на этот счёт. Госпожа Юй лишь мимолётно кивнула, когда узнала о мести, которой горел Мэн Яо, а Цзян Фэнмянь промолчал, хоть взгляд его напоминал о грозовых тучах. — Что ж, план действительно хорош, — сказала наконец госпожа Юй, но лицо её было таким, что Лань Чжань внутренне напрягся — сейчас должно было последовать но… И так и случилось: — Но вы не подумали об одной детали, — она чуть качнула головой. — Мальчишки, конечно, вам и не пришло это в голову! Даже если заклинательница из бедного рода, облачиться в свадебные одежды ей должна помочь другая девушка. Сама она просто не сумеет должным образом надеть одеяние феникса. И стоит любой из девушек Гусу войти к Мэн Яо, как тайна будет раскрыта, сколько бы он ни отводил ей глаза! Глаза действительно можно обмануть, но как обмануть чуткие пальцы?.. Вэй Ин вздрогнул и поднял голову. Он, похоже, намеревался возразить, но одного жеста госпожи Юй было достаточно, чтобы он снова замолчал. Мгновение она была спокойна, а теперь показалась молнией, заключённой в человеческое тело — столь же опасной и яростной. — И не думай даже, что твоя сестра окажет подобную помощь! Ей не следует рассматривать до свадьбы неодетого мужчину! — Я вовсе не это хотел предложить, — всё же негромко возмутился Вэй Ин, и в голосе его слышалось, что он сам видит в этом крайнее неуважение к Цзян Яньли. — А что же тогда? Нанять на этот случай девушку из цветочного дома? — сложила руки на груди госпожа Юй, чтобы стало ясно, как неодобрительно она относится к подобному. — Думаешь, у них есть достаточная подготовка, чтобы собрать на свадьбу девушку, которой предстоит вступить в уважаемую семью? — Стоит рассказать тайну ещё одному человеку, и что же это будет за тайна? — рассудительно покачал головой Вэй Ин. — Но… я сам могу помочь Мэн Яо… — Вэй Ин?.. — не удержался от восклицания Лань Чжань. Вэй Ин тут же успокаивающе улыбнулся ему и продолжил, хотя госпожа Юй так и сверлила его взглядом: — Я умею отводить глаза, быть может, не так, как сам Мэн Яо, но если А-Ли поможет мне, подведёт глаза, наложит румяна, то вряд ли кто заподозрит подмену… Так мы сумеем защитить тайну! — Да что же ты смыслишь в свадебных одеяниях?! — резко вздохнула госпожа Юй. На мгновение Главный зал погрузился в зловещую тишину. Однако Вэй Ин на этот раз смотрел смело. Лань Чжань же поймал себя на странном ощущении, и то внезапно начало расти, расти, заполняя его грудь полностью. — Что ж, на самом деле такой вариант — действительно спасение, — признала госпожа Юй тем временем. — Но тебе придётся многому научиться, прежде чем из тебя выйдет достойная помощница невесты. — О, я готов научиться, — кивнул Вэй Ин, и улыбка его внезапно стала озорной. — В конце концов, после мне надевать такое же платье, если вы сойдётесь со стариком Цижэнем на том, что без пышного обряда не обойтись. — Вэй Ин! — снова одёрнул Лань Чжань, а госпожа Юй, молниеносно побледнев от такой дерзости, только строго махнула рукой. — Иди прочь из Главного зала, — добавила она, сощурившись. — Я бы заставила тебя встать на колени за подобные речи, но для тебя это наказание — лишь весёлая шутка. Так что иди прочь и покажи тому, кого выбрал спутником на тропе совершенствования, как ты жил и рос здесь. Быть может, эти места и для него станут домом. Вэй Ин тут же подскочил, мгновенно оказался рядом с Лань Чжанем и потащил его за руку прочь. Едва они оказались вне Главного зала, как стало ясно, что наступила глубокая ночь. В Облачных глубинах, должно быть, уже все отправились на покой, но Лань Чжань не чувствовал в себе усталости. Мысль о том, что Вэй Ину предстоит переодеться в женское платье, странно тревожила его. Вэй Ин не замечал его замешательства. Он вёл его к прудам, где на воде качались серебрящиеся в лунном свете листья лотосов, по пути рассказывая, как любил убегать туда ночью. — Не представляешь, сколько раз госпожа Юй ловила меня на этом… — рассмеялся он, и звонкий смех рассыпался в прохладном воздухе. — Вэй Ин, подожди, — остановился Лань Чжань, и его вынуждая замереть. — Ты сказал… сказал, что выберешь себе одеяние феникса?.. — А что такого? — хмыкнул Вэй Ин тут же. — Может, я плохо знаю старика, но уверен — он точно не позволит стать фениксом тебе. Если уж для него будет оскорбительна сама мысль о нашей связи, то пусть утешается тем, что моё лицо скроется за алой вуалью. Лань Чжань не мог не представить себе это, и сердце его забилось с такой силой, что он отвернулся, лишь бы не видеть очертания губ, лишь бы не посмотреть Вэй Ину в глаза. Казалось, все мысли разбежались и заботы о брате мгновенно отступили, только образ Вэй Ина в свадебно-алом с золотом, со шпильками в волосах стоял перед внутренним взором. — О, я понимаю, — хмыкнул тут же Вэй Ин. — Ты бы хотел увидеть меня таким. Что ж, значит, так оно и будет, Лань Чжань. — А ты? — Лань Чжаня тут же охватила робость. — Разве ты не хотел бы… — но договорить он не смог. Вэй Ин же приблизился к нему на расстояние поцелуя и мягко прошептал: — Лань Чжань, Лань Чжань, каким бы ни было твоё красное одеяние — фениксом ли ты будешь, драконом ли, — больше всего на свете я буду ждать тот момент, когда мы останемся одни и между нами не будет никаких преград из ткани… — и отступил, снова смеясь. — Бесстыдник, — вырвалось у Лань Чжаня. Уши и шея у него залились жаром, и только милосердная темнота не давала Вэй Ину рассмотреть, насколько они, должно быть, покраснели. Наверняка ни в чём не уступили свадебным одеждам. *** Вэй Ин показал ему тренировочное поле и обрыв, с которого запускали змеев, чтобы стрелять из лука, он рассказал о дереве, на котором когда-то сидел до ночи, боясь спуститься, пока за ним не пришла Яньли. Истории детства сменяли одна другую, будто Вэй Ин решил за единственную ночь рассказать о себе совершенно всё… А потом они остановились на лунном мосту над каналом, соединявшим несколько прудов, и Вэй Ин произнёс с небывалой серьёзностью: — Должно быть, ты думаешь, детство моё было безоблачным и счастливым… — Разве не так? — чуть тронул его за локоть Лань Чжань, мгновенно настораживаясь. Картины прошлого, что Вэй Ин показал ему сегодня, не говорили о боли. — Не совсем так, — Вэй Ин меланхолично улыбнулся. — Каждый день я начинал с того, что напоминал себе — следует скрывать лисью натуру. Часто я убегал туда, где никого не было, только чтобы выпустить хвосты, дать отдых собственной душе, вспомнить, кто я… И напомнить себе о том, что никто не должен этого узнать. Как ни горько было обманывать людей, что были так ко мне добры. — Вэй Ин… — не нашёл больше слов Лань Чжань. — А потом оказалось, что и дядя Цзян, и госпожа Юй прекрасно знали о том, кто я есть. Знали — и забрали в семью, пусть лис не жалуют не только в Цинхэ, — Вэй Ин качнул головой, точно до сих пор не мог поверить в это. — Как мне благодарить их, Лань Чжань? Что мне сделать, чтобы мой долг перед ними был наконец-то в полной мере уплачен? — Мы найдём ответ вместе, — пообещал Лань Чжань, а сам задумался — странно ли, но он не испытывал такой глубокой благодарности к собственному клану. Неужели его воспитали так вздорно, что он… готов отречься от правил, забыть о Гусу Лань?.. Делает ли это его недостойным?.. Вэй Ин словно угадал его замешательство, коснулся щеки кончиками пальцев. — Лань Чжань, пойдём лучше спать, — предложил он. — Вот и луна уже стала золотой и скоро скатится за горы вдали. Ты как будто забыл о том, что давно должен быть в постели. Наверняка размышления, что омрачили твоё лицо, забудутся, едва засияет солнце. — Мгм, — признал его правоту Лань Чжань, но сердце его так и не успокоилось. Впрочем, даже если в солнечном свете размышления над этой загадкой не решат рассыпаться пылью, он всё же не собирался рассказывать об этом Вэй Ину.