Лисий танец

Родители Вэй Ина часто отлучались на Ночные охоты, оставляя его в домах у добродушных селян или под защитой амулетов и костра в лесной чаще и на берегах рек. Обычно они возвращались под утро, и он просыпался от тихого смеха или мягкого прикосновения к волосам. Но в ту ночь всё было не так. Оставшись в одиночестве в маленьком домике, Вэй Ин совсем не смог уснуть. Он смотрел на танец пламени оттого, что никак не получалось избавиться от тревоги, исподволь овладевшей его душой. Даже медитация, которой мать совсем недавно научила его, вовсе не помогала. То укрываясь одеялом, то сбрасывая его с себя, Вэй Ин ворочался на узкой койке, силясь найти положение поудобнее, но в итоге пришлось признать, что сон полностью его оставил. Вэй Ин ещё не до конца понимал свою природу и не умел распознавать лисьи предчувствия. Ему казалось, что в самой тьме вокруг застыло что-то угрожающее, будто бы появился едва уловимый запах. Дать этому объяснения он не умел, но отчаянно не хотел сдаваться страху. В конце концов, он выскользнул из постели и сел на пол, поближе к жаровне, где огонь прогорел и остались только угольки, обхватил колени руками и замер. За стенами домика не было слышно ни звука. Молчали ночные птицы, не шуршали пробудившиеся зверьки, даже извечных тягучих звуков сверчков и цикад не доносилось. Только изредка по листве прокатывался тревожный ветер. Вместе с тем не чувствовалось и грозы, которую могло предварять такое затишье. Воздух был сух, не давил на плечи, угрожая обернуться штормом. И это Вэй Ину тоже очень не нравилось. Словно тьма оказалась пологом, укутавшим и задушившим всё вокруг. Когда же тишину разорвал угрожающий рёв, вдруг перешедший в вой, Вэй Ин вжал голову в плечи и замер, словно превратился в нефритовую статую. К счастью, громкие звуки продолжались недолго, а вслед за ними вдруг ночь превратилась в саму себя — прозвучали робкие птичьи трели, прошуршала мышь, донёсся даже запах прошествовавших мимо деревенского частокола диких кабанов. Палочка благовоний не успела бы прогореть, как Вэй Ин различил и знакомые шаги. Дверь открылась, пропуская внутрь отца. Мать тот нёс на руках, и казалось, что она без сознания. Потрясённый до глубины души — а такого никогда прежде не приключалось, Вэй Ин тут же кинулся к ним, но отец лишь мягко улыбнулся и сказал: — Это всего лишь усталость, А-Сянь. — Вэй Ин коротко вздохнул, не в силах найти слов, а сердце его билось встревоженно и гулко. Отец уложил мать на вторую постель, побольше, ласково убрал ей волосы с лица. — Сейчас я сделаю для вас обоих отвар, который подарит приятные сны, — пообещал он и действительно завозился у жаровни. Вэй Ин робко приблизился к матери, чтобы убедиться, что она цела и невредима. Дыхание её было ровным, но, похоже, она блуждала во снах — под закрытыми веками было заметно быстрое движение глаз. Вэй Ин не решился коснуться материнской руки, а тут и отец протянул ему деревянную чашу с отваром и отвёл к другой кровати. Терпкий, но отдающий медовым привкусом, он очень быстро толкнул Вэй Ина в объятия тревожного сна, из которого почти невозможно было вырваться. Образы в нём были смазанными и странными, а самым краем сознания Вэй Ин будто слышал тягучие вздохи, мягкие стоны, что-то непонятное. Не получалось ни пробудиться, ни уснуть глубже. Рано утром, едва утренний свет пробрался в домик, Вэй Ин всё же сумел открыть глаза и увидел, что жаровня сдвинута, а вместо неё стоит бочка для омовений. Солнечный луч выбелял кожу матери, сидящей в ней, а тёмные волосы, напротив, казались ещё чернее и струились влажными прядями к самому полу. Она мягко улыбалась, уложив голову на край бочки. Отец, похоже, всё ещё спал. — Не подглядывай, — почувствовала его взгляд мать. — Тебе нужно поспать ещё. — Всё в порядке? — уточнил Вэй Ин. — Тревожиться не о чем, — негромко рассмеялась она. — Иногда на Ночных охотах приходится пользоваться энергией Инь, и тогда Золотому ядру требуется сила Ян. Потому, Вэй Ин, обязательно найди того, с кем тебе захочется идти одной тропой. Как и всегда, слова матери он, быть может, не понял до конца, но запомнил накрепко. *** Едва начало светать, Вэй Ин и Лань Чжань спустились с мечей и приблизились к городским воротам как обычные странствующие заклинатели. Их пропустили без особых расспросов — соседство с Луаньцзан привлекало сюда множество разных людей, жаждавших попробовать свои силы на Ночной охоте. Правда, мало кто на самом деле решался одолеть подъём сквозь сгущающийся туман. Но лютые мертвецы столь часто выходили к жилью, что того и не требовалось. Городок всё ещё спал, но Лань Чжаню удалось отыскать гостиничный двор, над крыльцом которого оставался непогашенным фонарь, словно подсказка, что хозяин готов и под покровом темноты впустить усталых путников. Пришедшие в сумеречном свете, совсем не похожем ни на солнечный, ни на лунный, не напугали бодрого мужчину в небогатых и немарких одеждах. Он охотно отворил дверь и указал комнату наверху, где можно было расположиться и отдохнуть. Спросил он и про бочку для омовений. Вэй Ин, представив эти хлопоты, только насупился, но Лань Чжань согласился, не дав хозяину удовольствия поуговаривать. Слуги оказались достаточно расторопными, и вскоре в центре комнаты, куда Вэй Ин и Лань Чжань поднялись по скрипучей лестнице, действительно оказалась бочка, исходящая паром. И конечно, с ней вместе принесли и полотенца, и мыльный корень, даже мягко пахнущее травами масло. Вэй Ина одолевала усталость, и Лань Чжань, не говоря лишних слов, принялся развязывать ему пояс. — Супруг мой, — усмехнулся Вэй Ин. — Отчего ты так ненасытен, почему желаешь меня так сильно, что не даёшь даже отдохнуть? — он игриво опустил ресницы. Лань Чжань, однако, на это не поддался, напомнив спокойным, даже строгим голосом: — Ты потерял слишком много сил, и Золотое ядро твоё нуждается в энергии Ян. Солнце ещё не взошло, но я знаю, как тебе помочь. — Ох, Лань Чжань, — засмеялся Вэй Ин, позволяя выпутывать себя из складок одежд. — Что за тайные умения ты для меня приготовил? Для этого нужна бочка с водой?.. — Сперва нужно смыть пыль Луаньцзан, — Лань Чжань наконец угадал, что Вэй Ин подшучивает над ним, голос его потеплел: — Всё понимаешь и играешь со мной, верно? — Отчего бы не поиграть с супругом? — Вэй Ин опустился в горячую воду и зажмурился от удовольствия. — Жаль, бочка мала, вдвоём нам тут никак не поместиться. — Ничего, — отозвался Лань Чжань, отступив к постели. Крылья носа Вэй Ина затрепетали, уловив нежный запах затлевшей палочки благовоний. То был драгоценный сандал, но необычный, что-то в оттенках аромата подсказывало — такие благовония воскурялись по особенным случаям. Впрочем, мысли Вэй Ина текли сбивчиво, вязли в усталости, а горячая вода только сильнее подталкивала ко сну. Он не уследил за Лань Чжанем, не заметил, чем тот занимался, ходил ли куда-нибудь, только в какой-то момент оказалось, что вода начала остывать, а Лань Чжань уже рядом и говорит что-то. — М? — поднял на него взгляд Вэй Ин, сознавая, что почти задремал. — Обещал мне двойное совершенствование, — отчего-то пришло ему в голову жаловаться, — а сам бросил в воде, чтобы я заснул и забыл обо всём. — Вовсе нет, — качнул головой Лань Чжань, подавая ему руку и помогая перебраться через край. Он окутал Вэй Ина легкой простынёй, тут же намокшей и облепившей тело, и добавил: — Ступай к постели, я скоро присоединюсь к тебе. Кровать была загорожена ширмой, на которой цветы пиона и лотоса сочетались в причудливой композиции. Вэй Ин провёл по нарисованным на шёлке лепесткам пальцем, а затем ступил дальше и замер, удивлённо глядя на открывшуюся картину. Вокруг постели всюду стояли свечи. Мерцающие огоньки скрадывали скромное убранство комнат гостиничного дома, превращая его во что-то иное, и Вэй Ин не заметил даже, что простыня соскользнула с его плеч. Он осторожно забрался на кровать, заворожённо рассматривая волнующиеся язычки пламени, ни о чём не думая запустил руку в волосы, распуская и алую ленту, и белую, к которой ещё и привыкнуть не успел. Немного влажные пряди рассыпались по спине как раз в тот момент, когда из-за ширмы появился Лань Чжань. Вэй Ин искоса глянул на него и хмыкнул: — Меня оставил нагим, а сам вдруг в нательной рубашке и штанах? Отчего это?.. Но даже так Лань Чжань казался ему соблазнительным, и потому за шутливым тоном пряталось и смущение, и желание. — Послушай, Вэй Ин… — Лань Чжань шагнул к нему, опустился на постель рядом, и Вэй Ин откинулся на подушки, опираясь на локти. Несмотря на то, что жар стыдливости бежал у него под кожей, он лёг так, точно намеревался соблазнить собственной наготой супруга. Впрочем, Лань Чжань ничем не выдал, что это сработало, только взгляд его потяжелел. — Чтобы восстановить баланс, нужно применить особую технику. — Об этом ты говорил мне, — протянул Вэй Ин, чуть прикусывая нижнюю губу. — Но разве для этого… Лань Чжань склонился к нему и закрыл ладонью рот, как будто голос Вэй Ина сбивал его с мысли. Словно не замечая возмущённого взгляда, он продолжил, отведя глаза в сторону: — Мало лишь дарить друг другу любовь и получать наслаждение, двойное совершенствование опирается на это, но представляет собой нечто большее, и техники в нём используются разные. На счастье, одну я помню особенно хорошо, хоть… — дыхание его словно перехватило, — хоть прежде не мог полностью понять. Но теперь, когда… когда в познании друг друга мы столь… продвинулись… Вэй Ин всё же не выдержал, увильнул от ладони и выдохнул: — Разве ты прежде славился длинными речами, Ханьгуан-цзюнь?.. Оставь свои объяснения, просто… сделай, что должно. — Тогда слушайся меня во всём, — обнажил истинную причину своего волнения Лань Чжань. Вэй Ин, снова откинувшись на подушки, представил, как покоряется каждому его слову, и внизу живота свернулось пламя в то же мгновение. Ответить он, однако, не успел, потому что Лань Чжань поймал змеёй струящуюся по простыням алую ленту и в несколько витков обмотал ею основание члена Вэй Ина. Каждый виток лёг плотно, сжимая так, что у Вэй Ина сбилось дыхание. Легко-легко коснувшись его губ, Лань Чжань перехватил его запястья и связал свободной налобной лентой — собственную он так и не снял, словно не собирался отпускать себя сегодня. Вэй Ин, конечно, не желал сопротивляться, в нём пробудилось любопытство, к тому же прикосновения Лань Чжаня, да и он сам рядом, так близко, неизменно заставляли жаждать большего. Теперь Лань Чжань согрел в ладонях бутылочку с маслом, а после вылил себе на руки, и Вэй Ин вспыхнул от смущения, пусть и связанного больше с тем, насколько сильно ему захотелось почувствовать длинные пальцы, ласкающие и при этом подготавливающие его к чему-то куда большему. На язык просились слова, от которых Лань Чжань переставал сдерживаться, но Вэй Ин не посмел нарушить мягкой тишины, только стон не сумел поймать и скрыть за сжатыми губами. Тело его, разгорячённое водой, расслабленное усталостью, довольно скоро оказалось готово к проникновению, но и попросить Вэй Ин ничего не успел. Сбросив наконец лишние одежды, Лань Чжань сел перед ним на постель, скрестив ноги, на мгновение показавшись Вэй Ину идеальным во всём, точно лотос, раскрывающий лепестки в лучах утреннего солнца. Однако в комнате всё так же царил полумрак, едва разгоняемый танцем свечей. Вэй Ин осознал, что Лань Чжань закрыл окна, чтобы утро не помешало им. — Иди ко мне, — позвал он, и Вэй Ин осторожно опустился к нему на бёдра, забросив связанные накрепко руки ему на шею. — Будешь моим супругом и повелителем сегодня? — спросил он шёпотом, ощущая между ягодицами чужой напряжённый член. — Буду, — согласился Лань Чжань, направив себя. Проникновение было до тягучего медленным, и Вэй Ин запрокинул голову. Лань Чжань чуть прикусил ему кадык — не больно, лишь мурашки сбежали по спине, и добавил: — Чтобы вернуть баланс, ты должен позволить энергии Ян переполнить тебя, должен удержать её внутри… Слышишь?.. — Ах, да… — простонал Вэй Ин, опустившись до конца и обхватив ногами его поясницу. Ладони Лань Чжаня поддержали его, у самого уха раздалось: — Слушай моё дыхание… И дальше Вэй Ин широко распахнул глаза, потому что вместе с проникновением Лань Чжань направил в него и собственную ци. Поток энергии мешался с наслаждением, и оттого кружилась голова. Движения, схожие с медленным покачиванием цветов лотоса на озёрной воде, порождали волны удовольствия, прокатывающиеся от основания позвоночника к шее. Вэй Ин сам не понял, отчего вдруг с губ его срываются стоны вперемешку с хныканьем, ему то отчаянно хотелось резких и быстрых движений, чтобы как можно скорее достичь пика, то эта жажда отступала и он сам замирал, дрожа всем телом. На коже Лань Чжаня бисером блестели капельки пота, глаза его стали почти чёрными, настолько расширился зрачок, скрыв золотую радужку, губы его были полуоткрыты, и Вэй Ину хотелось терзать их поцелуями, но, подчиняясь ритму, он не рискнул, не поддался мимолётному желанию. В миг же, когда Лань Чжань наполнил его собственным семенем, Вэй Ин не сдержал хвостов, расцарапал его спину в жажде присоединиться, но алая лента не позволила выплеснуться следом. Инстинктивно сжавшись, Вэй Ин глухо зарычал вместо стона. — Удержи, — прошептал Лань Чжань ему на ухо, прижимая к себе. — Удержись. Легко было говорить «Удержись»! До отчаяния Вэй Ину хотелось наконец ощутить удовольствие, сравнимое со вспышкой, охватывающей всё тело! Но он замер на грани, искусал губы в кровь, уже готов был умолять, как вдруг зажмурился от нового удивительного ощущения. Вместо телесного удовольствия в нём зажглось что-то иное. Золотое ядро стало ощущаться тяжёлым, пульсирующим, ярким, как солнце. И только в этот самый миг Лань Чжань потянул за кончик алой ленты, позволяя ему кончить. *** Осознал себя Вэй Ин много позже. Исчезли свечи и бочка для омовений, в комнату лился свет, а Лань Чжань негромко играл на гуцине, сосредоточенный и спокойный. Вэй Ин потянулся, выпутываясь из кокона одеял, и обнаружил, что одет в нательную рубашку и штаны. Хмыкнув, он предложил: — Супруг мой, если в вашей библиотеке есть столь интересные тексты, может, стоит не откладывая отправиться туда?.. — Сначала нам нужно понять, что такое тёмная печать и почему она выбрала тебя, — напомнил Лань Чжань, не меняясь в лице. — А заодно призвать к ответу клан Цишань Вэнь. — Ох, ну конечно, — Вэй Ин фыркнул. — Я так голоден… — Скоро принесут обед, — Лань Чжань наконец поднял на него взгляд. — Вэй Ин… — Что? — Вэй Ин приблизился к нему, и гуцинь замолчал. — Что такое, супруг мой?.. — Двойное совершенствование позволяет достичь бессмертия, — Лань Чжань пристально смотрел ему в глаза. — Лань И и Баошань, похоже, этого добились… — Да ты тот ещё бесстыдник! — вспыхнул Вэй Ин, осознав, на что Лань Чжань намекнул. Лань Чжань же поймал его за руку и притянул себе на колени, чтобы поцеловать.