You're giving up, I'm tired The tug of war that we're playing I'm not giving up in trying To tell you, to tell you, to tell you, to tell you
Недосказанность, сквозившая в последующих днях, неминуемо приближающих путников к полнолунию, давила на Кассандру. Она была неприятно тянущей, болезненной, причем не только для Кэсс, но и для Вэриана. Девушка знала это, видела в его глазах, слышала в дежурных фразах. Ученому было больно, от этого Кассандре становилось больнее вдвойне. Она чувствовала, что правильным было бы поговорить, обсудить то, что случилось в ту ночь, но здравый смысл явно проигрывал догмам в ее голове. Логика кричала, нет, умоляла Кэсс сказать хоть слово о произошедшем, но язык не шевелился. Кассандра боялась… только и всего. Это все походило на тот случай в Нильсе, когда Кэсс, что скрывать, просто игралась с алхимиком. Она не хотела его целовать тогда, просто так вышло и, вроде как, Вэриан не был в обиде на нее за тот случай. Но как бы ни были эти ситуации похожи, после той «шутки» Кэсс не лежала ночами, сверля взглядом звёздное небо. Она не проигрывала в голове сотни вариантов завершения того вечера, не возвращалась мысленно к его образу, его словам, его руке, накрывшей ее ладонь. В утомительной тишине Кассандра вновь начинала думать об этом, вспоминать каждую веснушку, каждый взгляд. А когда путники садились у костра, Кэсс любила подолгу украдкой рассматривать черты юноши, наблюдать, как из-за большой влажности его ярко-бирюзовая прядь вилась. На мгновение в памяти отразились картины былых вечеров, когда тогда, в Нильсе, Кассандра относила заснувшего Вэриана в кровать, накрывала одеялом. Девушка тогда отнекивалась для самой себя фразой о том, что он с утра будет ворчать на больную, затекшую спину, но… что-то ей подсказывало, что причина крылась в другом. Она вспоминала их тренировки, которые после того случая просто прекратились, душевные разговоры… Почему… почему она так зациклилась на всем этом? В чем кроется причина.? В теплом чувстве, отражавшемся в глазах Кэсс, стоило только алхимику отвернуться. Нет, она не позволит Вэриану увидеть эту нежность, этот взгляд. Пусть он лучше думает, что случившееся под деревом — игра, ее безжалостная и подлая игра — от нее он оправиться быстрее, забудет и вернется в Корону к свой девушке, которая, судя по тому рассказу, была ой как хороша. Эта… эта девушка из Короны. Откуда она вообще взялась? Неужели Вэриан действительно полюбил ее. И что есть в ней, чего нет в Кэсс.? Кассандра понять не могла и вместе с тем гадала, знала ли она эту загадочную любовь? А ведь она была знакома с многими в городе и уж если не по имени, но по лицу бы узнала эту таинственную незнакомку. Иногда Кэсс ловила себя на мысли, что было бы, если бы алхимик не встретил ту даму, любил бы он ее до сих пор? Да, Кассандра знала, что раньше алхимик неровно к ней дышал, надо было быть слепой, чтобы не догадаться. Но… когда это было? Тогда, когда она была фрейлиной, а он неизвестным, для других даже сумасшедшим, ученым в Старой Короне. Много лет ушло с того времени, все изменилось. Они изменились. Но главное: что было бы, если бы девушка рискнула и поцеловала Вэриана? Быть может что-то бы даже вышло… но вот что? Не обернулась бы ли эта любовь боком обоим? Почти всю жизнь Кэсс считала, что любовь — это слабость, любая привязанность тяготит и мешает здраво мыслить в критических ситуациях. Эта мысль нашла свой апогей в тот момент, когда Кассандра стащила опал и буквально отказалось от всего, что у нее было. От всех: от коллег, от знакомых гвардейцев, от отца, от Юджина, от Рапунцель и от Вэриана. В той башне она была как никогда одинока. Да, под боком была Зан Тири, занимавшая все ее мысли в то время своими токсичными диалогами, но это не то. Это другое. Но в то время одержимая местью и опалом Кассандра думала иначе. Она считала, что поступила правильно, что теперь ей уже нечего терять. И вот, возвращаясь к тому треклятому случаю у костра, Кэсс в который раз задумывалась: «А любовь ли была с ее стороны?». Может, она перепутала ее с обычными дружескими чувствами, теплой привязанностью или собственной игрой. Была ли она вообще способна любить? За этими мыслями и протекали дальнейшие дни и по мере приближения полнолуния Кассандра стала чувствовать себя все хуже и хуже. Кэсс списывала это на загадочную Луну, хотя часть ее была уверенна, в то, что причина крылась в расстоянии. Но последнюю гипотезу воительница предпочла не рассказывать, ровно как и о своем состоянии. Хотя, что скрывать, под вечер Кассандре становилось трудно держаться в седле: голову пробивала мигрень, в глазах немного плыло. В такие моменты Фиделла, чувствуя состояние хозяйки, немного тормозила, а Ноэль, что уже по привычке сидел сзади, спрашивал, все ли хорошо. И ответом ему было неизменное: «Я в порядке». И в отличии от Вэриана, Ноа не переспрашивал. И вот, в день, в последний день перед полнолунием, Кассандра вновь завела тему про енотью ловушку. Воительница все еще стояла на своем. — Мы должны попробовать! — Кэсс привычно встала в позу: ровная осанка, руки скрещенные на груди и подбородок был немного приподнят, чтобы она могла заглянуть Вэриану в глаза. — Одну ночь. Всего одну ночь! — Сколько раз мне нужно тебе повторять, что это опасно? — Вэриан ответно скрестил руки на груди. В его голосе давно сквозило раздражение. Кэсс, к слову, не отставала. — Это реактивы и реакция с кожей может быть самой разной, понимаешь? — Да это всего на ночь. На одну ночь! — Кассандра всплеснула руками. — Всего одну ночь? Целую ночь! Несколько часов непрерывного контакта с кожей! — Взгляд Вэриана был холодным, будто отрешенным, хотя сам он едва не сорвался на крик. Впрочем, оба уже давно понимали, что весь этот спор был лишь для галочки — Кэсс уже все решила, а Вэриану нечего было ей предложить взамен. — Я намного опаснее этой ловушки, Вэриан. И ты прекрасно знаешь, что я могу причинить вред не только себе, но и вам с Ноэлем! — Кассандра нахмурилась, четко словив его холодный взгляд, ответив ему вызовом, сквозящим в глазах. Он не остановит ее. Больше нет. — Я уже справлялся с тобой и Лунной девой. А теперь с нами Ноэль. Мы вместе сможем тебя сдержать и без енотьей ловушки. — Вновь затараторил Вэриан. — Зан Тири тебя дери, Вэриан! Ты хочешь, чтобы я как-то навредила вам? В таком случае у меня к тебе новость: ты мазохист. — В таком случае ты — настоящая садистка! — Парировал Вэриан. Он явно не унимался и с каждым новым словом только сильнее распылялся. — Прекрасно! — Кэсс цокнула языком. — Не испытывай мое терпение иначе я покажу тебе настоящую садистку. Так что возьми эту чёртову енотью ловушку и воспользуйся ей, иначе… иначе я либо выкраду ее, либо уйду так далеко, как только смогу. И в таком случае мы вряд ли найдем друг друга после полнолуния. — Она все еще думает, что сможет убежать от меня… — Пробормотал себе под нос Вэриан, не до конца осознавая, как это прозвучало со стороны. Вздохнув, он устало потер переносицу. От этого спора у обоих разболелась голова. — Ладно, хорошо. Но, если у тебя начнется приступ асфиксии или пойдет какая-то иная аллергическая реакция, я не то, что отпущу тебя сразу же, впредь я больше не подпущу тебя к енотьей ловушке. Все понятно? — Да. — Добившись своего, Кассандра ушла, решив до полнолуния больше не пересекаться с Вэрианом. Они и так уже успели поссориться, а возводить в абсолют их перепалку не хотелось, так что она предпочла просто скрыться, чем наговорить чего-то лишнего.***
Вэриан сверлил взглядом спину Кэсс. Эти дни и так тянулись неимоверно долго да еще в такой ужасной, давящей атмосфере, что алхимик уже не знал, куда деваться. Еще и Ноэль. Однажды, когда Ноа имел неосторожность спросить у него о Кассандре и об их взаимоотношениях, Вэриан, сорвавшись, накричал на него. После, конечно, извинился, но осадок все равно остался. Вэриан совсем перестал понимать Кэсс и ее мотивы. Все стало куда хуже, чем в то время, когда она была под властью опала. Тогда ученый хотя бы понимал ее, так как сам через такое прошел. Не разделял позицию, но понимал причины. А сейчас… сейчас ему казалось, что Кассандра захотела пресечь любое их общение. Почему? Вэриан не знал, но догадывался, что виной тому был тот случай у костра. Ох, сколько раз он проклинал себя за неосторожные действия или слова. За то, что позволил пустым мечтам проникнуть в мысли, за то, что он мог подумать, что Кэсс ответит взаимностью. Часть его говорила, что между ними что-то есть: обычная привязанность или симпатия — не важно. Но что-то точно есть! Быть может та мифическая искра или химия, но за те несколько дней молчания Вэриана вернуло с небес на землю. Да, мыслями он все еще возвращался в тому несостоявшемуся поцелую, пытаясь понять, что это вообще было. Может, ему просто показалось? Хотя, откуда тогда взялось то противное, холодное, почти ледяное, прожигающие изнутри чувство. Будто бы ему дали надежду, заставили поверить, а после окунули в грязь лицом, при этом разбил любимые розовые очки. Ну и посмеялись, докинув сверху. А может это была просто игра со стороны Кэсс? Безжалостная, жестокая. Вэриан пытался это отрицать, честно пытался, но другая часть его — язвительная и злая — нашептывала, словно дьявол на ухо, что Кассандра могла это сделать. Вспомнить только их бой подушками в Нильсе. Кассандра тогда казалась такой веселой, такой игривой. Настоящей… В голове на мгновение всплыл заливистый смех… ее смех. Он переливался разными нотами и перетекал из одной тональности в другую. Он был искренним и таким чистым. Может ли таким смехом обладать плохой человек? Он так и не понял, была ли вся последующая сцена у костра одной большой манипуляцией ради забавы или чем-то большим. Возможно, стоило подойти к Кэсс и спросить напрямую, но Вэриан то ли боялся, то ли был обижен. Он сам не до конца понял. Что было между ними: приятельские отношения, крепкая дружба или глубокая привязанность? А может треклятая любовь, в которую ученый уже боялся верить? Или же обычный расчет и явно не с его стороны.? А может, он и сам заигрался и не смог выйти из роли? Может все эти чувства изначально были напускными ненастоящими? Может он спутал восхищение с любовью.? Вэриана пожирали мысли. Он никак не мог отделаться от них, каждый раз удивляясь тому, как эта девушка одним лишь существованием запутывает его в себе все сильнее. Каждый раз при неосторожном взгляде на нее эта головоломка обретала новые грани, о которых ученый даже не просил. И ситуацию усугубляло это чертово полнолуние, к которому алхимик не был готов в моральном плане. Он едва отошел от прошлого, а тут новое. Точно… мазохист. Да, конечно, теперь с ними был Ноэль — это добавляло физической силы, но, будем честны, не помогало успокоиться. И хуже всего, что этот спор, который они с Кэсс развели на почве енотьей ловушки, был номинальным. Вэриан уже давно согласился на такой план, хотя отчаянно пытался его избежать. И, на фоне Кэсс, Ноэль казался тихим, даже каким-то безэмоциональным. И Вэриан был рад, честно рад, не хватало найти еще одну причину для спора, только уже с ним. Но, так или иначе, он не мог отсрочить полнолуние. Последние полчаса алхимик сидел, вертя в руках колбу с енотьей ловушкой и старался не думать о последствиях ее долгого применения. Он ведь как-то и не тестировал ее токсичность на людях. Проверять состояние прилипших врагов Вэриан не собирался, а об экспериментах с добровольцами как-то не подумал, хотя сейчас подобные данные могли бы его хотя бы немного успокоить. Или же дать причину для более твердого «нет». И вот, кинутая о дерево колба разлетелась в разные стороны, высвободив липкую розовую жидкость, которая довольно быстро сковала ноги Кассандры. Воздух вокруг заполонил безвредный пурпурный дым, который, подхваченный порывом ветра, быстро испарился. Рядом с деревом лежали еще веревки, чисто на всякий случай. И вот, на протяжении нескольких часов Вэриану в добровольном порядке пришлось выслушивать оскорбления и угрозы в свой адрес. Ноэлю тоже досталось, но тот, кажется, совсем на это не реагировал. Сидел рядом и занимался заточкой меча. А вот Вэриан был совсем обескуражен речевым мастерством Лунной девы. Он и не думал, что столько грязи, похабства и желчи можно уместить в одно предложение. И это только в первые полчаса! Несколько раз ему приходилось отлучаться на «глоток свежего воздуха» и даже так до ушей доносились обрывки проклятий. Все-таки Кэсс была права: он чертов мазохист, если согласился на это. Пытаться уснуть в ту ночь — дело гиблое, поэтому алхимику на пару с Ноэлем до самого рассвета пришлось находится рядом, на всякий случай, и слушать преобразованный в слова яд. Да, поняв, что проклятиями их взять не получиться, Лунная дева поменяла тактику: теперь она уже пыталась заболтать их, рассказать про свою миссию. Вэриан мог поспорить, что, если бы у нее было время, то она бы прошла через стадию торга до конца и перешла к принятию, но, к счастью, этот ад закончился с рассветом. К утру на уставшем лице синели мешки под глазами, веки совсем отяжелели, а голос немного сел. Вэриан был готов к бессонным ночам, но не к такому. Однако сон тут же улетучился, стоило ему завидеть красные следы сыпи на лодыжке, предплечье, запястье и местами даже на шее. А ведь у него были опасения… — Зато действенно… — Пробормотала Кассандра, осматривая сыпь. — Действенно.? Действенно?! — Бессоная ночь выразилась в неприкрытом раздражении. В голове раздавались проклятия Лунной девы и, как бы Вэриан не подключал логику, абстрагироваться от них до конца не получалось. А теперь ему еще надо было выяснить компонент, который вызвал у Кэсс аллергическую реакцию. В енотей ловушке таковых могло быть шесть. И чтобы понять, какой именно стал причиной, нужно было время для опытов. А еще, желательно, сон. Но это вообще за гранью дозволенного. После случившегося он вряд ли уснет, а сидеть на одном месте было слишком неправильно в их ситуации. — По крайней мере мы теперь знаем, что так лучше не делать. — Протянула Кассандра, уводя взгляд в сторону. Вэриан не мог понять, то ли ей было стыдно, то ли она просто не хотела новой ссоры, но так или иначе одарил ее тяжелым взглядом. — Да брось! Я же не умерла. Да и никто не пострадал. Аллергия — это мелочи. Это скоро пройдет. Мне бывало намного хуже. — Хорошо говорить о том, чего не знаешь, Кэсс. Многие вещества способны спровоцировать несколько не очень приятных побочных эффектов: повышение давления, кашель, отек и в некоторых случаях… — Вэриан нахмурился, решив промолчать. — В общем, чем скорее я пойму, что это, тем лучше. Немного прищурившись, Вэриан скользнул взглядом по воспаленной коже. Он все пытался систематизировать в голове различные аллергены и их последствия. Что ж, это помогло. Некоторые варианты отпали сразу. Подойдя ближе он дотронулся до покрасневшего запястья, что из-за чесотки горячо контрастировало на фоне продрогшей кожи. Перевернув руку Кэсс тыльной стороной вверх, он продолжил изучать пораженные участки кожи. Вэриан и не заметил как пробежался кончиками пальцев практически до локтя. Если бы он не был занят возникшей проблемой, то заметил бы табун мурашек, пробежавший по руке Кассандры. Но к сожалению или к счастью, ученый был слишком сильно погружен в свои мысли. До одного момента. Встретившись взглядом с Кэсс он, откашлявшись, резко отстранился и отпустил ее руку. -Фосфат, скорее всего, калия. — Резюмировал Вэриан. — Но это еще нужно проверить. Может, аммиак. Это не плохо, к счастью. По пути придется поискать травы и сделать компресс. И да. Ты помнишь мое условие? Больше никакой енотьей ловушки. -А, ну если не так уж и плохо, то даже хорошо. — Кассандра поджала губы, уводя взгляд. Вэриан увидел ее покрасневшие щеки, но списал на приступ аллергии. — Я… Я пойду помогу Ноэлю с лошадьми. И с этими словами Кассандра переметнулась к Фиделле, скрывшись из вида. Ученому такое внезапное одиночество было даже на руку. Во-первых потому, что за это время он сможет приготовить пару тестеров. Да, травы помогли бы справиться с симптомами аллергии в любом случае, но все же хорошо было бы знать, какой компонент вызвал эту аллергию. Не то, чтобы Вэриан согласится повторить этот опыт еще хоть раз, но так… на будущее. Пригодится. А во-вторых. Он снова ощутил приливающий к щекам жар, своеобразную аллергическую реакцию на слишком частые касания, да и в целом на присутствие Кэсс рядом. Было бы только от этого лекарство… Вэриан бы сразу его принял. Встряхнув головой, алхимик ушел в свои ученые мысли. Отвлек его Ноэль, донёсший информацию о том, что лошади уже давно собраны. Спрятав дневник и прочие принадлежности в сумку, Вэриан пошел к лошадям. Кэсс, которая в этот момент чесала ногу, увидев его, резко выпрямилась и запрыгнула в седло. Вздохнув, ученый забрался на своего коня и повел того по дороге. Он, конечно, предпринял попытку узнать у Ноа о наличии нужных ему трав, но познания в местной флоре у того оказались слишком скудными, так что Вэриан быстро отстал от парня. Оставалось полагаться только на собственные знания, к счастью, они не подвели. На деле травы не были какими-то необычными: ромашка, зверобой, черемша, подорожник и другие, обладающие успокаивающим, целебным действием. И уже очень скоро он накладывал компресс на пораженные аллергией места на коже Кэсс. И снова это молчание. Оно угнетало куда больше, чем их с Кэсс возможные ссоры. Сейчас Вэриан мог отдать все, лишь бы они нашли хотя бы одну тему для очередной перепалки. Ученый даже не мог понять, что у нее на душе, не мог никак поговорить, потому что просто не знал подхода. Алхимик все же предпринял попытку начать диалог, но Кассандра быстро пресекла его. Вэриану не понравился такой расклад событий. «Ах, ну раз так!» — Подумал Вэриан, наматывая бинт на ее руку. В один момент он слишком сильно дернул рукой, отчего Кэсс раздраженно стиснула зубы. Ученый заметил это, буркнул простое «извини» и продолжил накладывать компресс. — «Не хочет со мной общаться — не надо!» Вэриан нахмурился и, перевернув руку Кассандры, продолжил. И все-таки ее руки были такими… красивыми, аккуратными. Тонкие запястья плавно переходили в ладони, бледные, длинные пальцы могли бы сойти за аристократичные, если бы не многочисленные мозоли, покраснения и шрамы. Костяшки очевидно выделялись, но они только подчеркивали общую структуру руки, ничуть не вредя общему виду. А сами ладони, не считая пораженных аллергией мест, были холодными, словно лед, в то время как его руки, наоборот, теплыми или даже горячими. Это создавало небывалый контраст, от которого у Вэриана пробегали мурашки. Завершив накладывание компресса, Вэриан отстранился от Кэсс и, проинструктировав ту, ушел. Не хватало еще распустить руки. Вздохнув, Вэриан сосредоточил взгляд на небе. По мере того, как ученый все сильнее путался в своих мыслях, его щеки все больше редели. Ему хотелось кричать долго и упорно, до потери пульса, сорвать к черту голос или ослепнуть. Чтобы больше не видеть ее руки, такие тонкие и красивые, чтобы больше не тонуть в болотных глазах, чтобы больше не слышать эти односложные фразы с ее стороны, лживые заверение о том, что все хорошо, чтобы больше не… чувствовать. Да, какое счастье было бы не чувствовать так много! Не чувствовать давящее разочарование от несбывшихся надежд, что вспыхнули быстро, словно спичка, и также стремительно потухли. Не чувствовать обиду и раздражение, накопившееся за все время со этих споров с Кассандрой. Не чувствовать злость на самого себя, за то, что он поверил в эту любовь и возможные взаимные чувства. И не чувствовать саму любовь, чтобы больше никогда не тонуть в ней. С этими мыслями он маялся последующую неделю, возводя их в абсолют, ровно как и напряженное молчание. В конце концов его подхватил и Ноэль, так что в какой-то момент все трое ехали несколько часов в полнейшей тишине. Компрессы, к слову, дали результат: отек спал, покраснения стали менее заметны, да и зуд уменьшился. По крайней мере именно такой вывод сделал Вэриан, наблюдая за Кэсс со стороны, в последние дни она сама стала накладывать целебные компрессы, максимально дистанцируясь. К концу недели Вэриан даже привык к этому, в конце концов у него появилось больше времени на различные эксперименты, которые в подобной среде было проводить довольно проблематично. Но это было хоть что-то. Хотя чаще всего алхимик просто гулял, изучая новую местность, собирал неизвестные травы, чтобы при удобном случае их изучить. И вот в один момент, сорвав странное растение с миндалевидным острым листом, слегка изогнутое к концу, он, сев под тент, принялся записывать его характеристики в блокнот. Ноэль где-то на фоне занимался лошадьми и лагерем, а Кассандра, как всегда, тренировалась. Боковым зрением Вэриан ловил моменты тренировки Кэсс. С виду она казалось более уставшей, чем обычно. Удары перестали быть такими точными и стремительными, Кассандра чаще прерывалась на отдых и в целом казалась менее выносливой. То тут, то там проскальзывал рассеянный взгляд, иногда Вэриан цеплялся за излишне сильные синяки под глазами. Но ученый списывал это на долгий путь: кого угодно вымотает монотонная дорога. И Кэсс, уперевшись мечом в землю, облокотилась на рукоять, прикрыв глаза. Убрав от нее взгляд, Вэриан вернулся к найденному листу, как вдруг буквально через пару минут услышал взволнованный крик Ноэля: — Кэсс! Кассандра! Вэриан резко поднял голову и посмотрел в сторону девушки. Кэсс лежала на траве без сознания. Она упала на меч, чудом не поранившись. Резко поднявшись, ученый отбросил в сторону блокнот вместе с листом и побежал к ней.