At the touch of your hand- At the sound of your voice- At the moment your eyes meet mine- I am out of my mind- I am out of control- Full of feelings I can't define!
Кассандра уже около получаса стояла без движения в ожидании, пока портниха закончит подшивать платье. И если бы Кэсс не было все равно на свой внешний вид из-за накатившей усталости, она бы непременно заметила ее мастерскую работу. Благородный шелк темно-зеленого цвета бережно обнимал бледную кожу, приятно с ней контрастируя. Он создавал ощущение строгости. Узкий лиф поддерживал грудь, открытую довольно глубоким ромбовидным вырезом, вверху выходящим в воротник. Мантия, пришитая к плечам платья украшения и прикрытия ради, закреплялась золотой витиеватой брошью в районе ключиц. Мантия, впрочем, совершенно не была похожа на королевскую — не было меха, богатых вышивок, наоборот, — полупрозрачный шифон позволял скрыть протез за своей тканью. Не то, чтобы Кассандра сильно комплексовала, просто не хотела привлекать лишнее внимание. Хотя как может комплектовать девушка, собиравшаяся прийти на бал без корсета и нижней юбки, отсутствие короткой делало само платье очень легким и воздушным по сравнению с любым иным? Девушка, юбка которой состояла из множества складок, сотканная из шифона и органзы и имеющая довольно глубокий скрытый разрез вплоть до самого бедра. Очень сильный контраст эта юбка создавала с четко выверенной, резкой верхней частью платья. Как Кассандра согласовывала это платье с портнихой известно только ей, Сью и бедной женщине, молящейся, чтобы этот богохульный разрез никто не заметил. Конечно, он был создан функционала ради — чтобы Кэсс смогла спокойно, в случае чего, дотянуться до клинка, закрепленного на бедре. А все из-за того, что Кассандре запретили идти на бал в брюках. Она знала, что Тёмное королевства отличалось консервативностью, и не только в моде, но это показалось ей почти что оскорблением. Кэсс и не помнила, когда в последний раз надевала платье, так что, если ей придется надеть его в этот вечер, то лишь на своих условиях. Так и продвигались последние дни до бала. Где-то между этими сорока восемью часами затесалось увиденная Кассандрой странная сцена между Ноэлем и Бьорном, в ходе которой последний отчего-то кричал на несчастного Ноа. Кэсс ушла не сразу, так что услышала часть диалога: — И ты думаешь, я сейчас в это поверю? — Бьорн скрестил руки на груди. — Но это правда! — Еще одна ложь. Впрочем, ты же жрец. — Бывший жрец, — поправил его Ноэль, но Бьорна, кажется, это мало волновало. — Какая разница. Все вы одинаковые. — Я могу доказать! — Ноэль тут же потянулся рукой в сумку. Бьорн окинул его скептичным взглядом, уже хотел что-то сказать, как вдруг замер без слов, смотря на небольшой, сложенный в несколько раз лист бумаги. Ноа молча передал его Бьорну и тот, открыв, тут же процедил: — Откуда он у тебя? — Ты сам мне его нарисовал. Помнишь, тогда у пруда? Бьорн молчал некоторое время, сверля тяжелым взглядом рисунок, а после, подняв его на Ноэля, глухо произнес: — Я думал, тебе хватит совести не лгать мне хотя бы об этом. — Бьорн, я… — Хватит! Ты даже имени его больше произнести не посмеешь! — крикнул Бьорн, отходя. — А это я заберу с собой. Ноа так и остался стоять, поникшим взглядом смотря в спину уходящему стражнику. Кэсс, пересекшаяся с ним, быстро увела взгляд, будто бы почувствовала, что Бьорн понял, что она стала случайной свидетельницей их ссоры. Впрочем, он ничего не сказал. Кассандра же в свою очередь не решилась подойти к Ноэлю, хотя, судя по всему, он тоже ее заметил. И Кэсс, вспомнив, что она спешила на собрание, тут же ускорилась и убежала к лестнице. По его прошествию Кассандра вернулась к книге, но отключилась прямо во время ее прочтения где-то через полчаса. Стоит ли говорить, что расшифровка почти никак не продвигалась? Но вот день бала. Кэсс даже позволила себе ради такого события лечь чуть пораньше. Хотя как позволила — организм сам привел ее ко сну и даже не в кровати. Проснулась Кассандра сгорбленная за рабочим столом и с болящей спиной. Затем около часа шли подготовительные водные процедуры: Сьюзан кинула ее в компанию девушек, решив привести Кэсс в порядок хотя бы перед балом. И вот уже скоро Кассандра стояла у зеркала, думая, насколько все же смелым было ее решение прийти без корсета. Впрочем, еще более смелым решением было надеть штаны — что-то Кэсс подсказывало, что более укоризненные взгляды за свою жизнь она бы никогда не увидела. И вот, когда Сью завершила колдовать над прической Кэсс — привести в порядок ее беспокойные волосы составило немалого труда — она наконец-то смогла пойти на бал. Какая радость… Ее размышление прервала Сьюзан, проскочившая в комнату. Она остановилась на пороге, оглядев наставницу, а после, удовлетворенно улыбнувшись, подошла к ней, держа в руках парфюм. — Что это? — Кэсс скосила взгляд на флакон. — Духи, — спокойно произнесла Сью, попутно жестом предлагая Кассандре оценить аромат. — Жасмин? — Да, — Сьюзан расплылась в улыбке. — Почему именно он? — Ну, придворные дамы шептались, что жасмин означает элегантность, сладость и желание, — начала было Сью, но Кэсс, тихо посмеявшись, уточнила: — Ты думала я буду кого-то желать? — А, может, кто-то пожелает вас, — Сью загадочно усмехнулась, на что Кассандра лишь закатила глаза. — Так что? Кассандра отчего-то посмеялась, но все же разрешила Сьюзан побрызгать немного парфюма на зону шеи и ключиц. И Сью, довольная проделанной работой, напомнила, что пора бы уже выходить. И вот сонная Кассандра вышла из комнаты и направилась в сторону бального зала. По мере приближения, она чувствовала на себе все более пристальные и изучающие взгляды. Но вскоре, когда Кэсс зашла в зал, к взглядам присоединился и едва различимый шёпот. И Кассандра прекрасно понимала подобную реакцию. Её выходка была своего рода протестом против норм или против самого своего присутствия на балу — тут уже кто как подумает. Зал был просторным. Центр его венчали массивные колонны, украшенные коринфскими капителями. Мраморные лепестки свисали сверху, аккуратно завивались к концу, создавая тонкие полукруги. Большие окна были завешаны полупрозрачными шторами, что вздымались от лёгких порывов ветра: окна были открыты. Ровно как и юбка Кассандры. Лёгкая, сотканная из полупрозрачного шифона цвета свежескошенной травы, она приятно блестела при свете люстры, периодически колыхаясь от гуляющего по залу ветра. Иногда была на грани: тонкая ткань вздымалась и казалось, вот-вот и обнажит ногу в чулке или панталоны. В общем, все было на грани приличия. Впрочем, Кэсс и без этого выглядела, как идеальный персонаж для сплетен: своенравная, противоречивая, конфликтная, упрямая. Список можно было продолжать бесконечно. Но Кассандре, по большей части, было все равно: она пережила за свою жизнь столько всего, сколько этим осуждающим зевакам и не снилось. И, если она успела умереть и воскреснуть, то позволить себе прийти в чуть более откровенном платье точно сможет. В конце концов, в следующий раз все несколько раз подумают, прежде чем запрещать Кассандре являться на мероприятия в мужском костюме. Первой, кто решилась подойти к Кэсс, была Адира. На ней было довольно закрытое платье с массивным поясом. — Прекрасно выглядишь, — определила её Кэсс, поправляя мантию в плечах. — Ты тоже. — Я знаю, — усмехнулась Кассандра, проходя вперед. Поймав слугу с подносом, она аккуратно взяла бокал с шампанским и, остановившись у массивной колонны, приняла довольно отстраненный вид. В любом случае, мероприятие, по факту, ещё не началось: гости до сих пор проходили в залу, занимая пространство вокруг. Тем временем зашёл Вэриан. Кэсс увидела его краем глаза. В отличие от неё, Вэриан пришёл в рамках существующих норм. Единственное, что у них было общего, так это тёмные круги под глазами. И, когда она встретились глазами, Кассандра аккуратно подняла руку в приветственном жесте. Кассандра ожидала, что Вэриан поздоровается с ней, подойдёт, ну или, хотя бы, кивнет, но алхимик замер на пороге. Кэсс успела сделать ещё один глоток шампанского, а спутник Вэриана уйти к даме, но сам учёный так и не отмер. К нему даже уже подошёл Юджин с широкой улыбкой на губах, и только тут Кэсс осенило. Вэриан смотрел на неё. Нет, не так: Вэриан восхищённо смотрел на неё так, как обычно смотрят любовники на своих дам. Кассандра точно поймала этот отнюдь не учёный огонёк в его глазах, когда он взглядом спустился от её ключиц и шеи до самых бёдер. Он сделал это интуитивно, а может и вполне осознанно, на ходу ловя чертовски подходящий ей своими изгибами фасон платья, изящно обнимающее далеко не хрупкое тело. На ней не было пышной юбки, тугого корсета или…да не ней вообще практически ничего не было, если сравнивать с любой другой гостей бала. Кассандра всю жизнь воспринимала свое тело как то, что позволяло двигаться, бегать, драться, в общем — жить. Как что-то, что периодически нуждалось в отдыхе, как что-то, что иногда нужно было лечить. Когда ты на поле боя, оно, в первую очередь, должно было выполнять свой воинский долг, а в лазарете или в общей казарме никто не смотрел на то воин ты или воительница. Так что Кэсс и не задумывалась о том, что на что могут смотреть так самозабвенно, не отрываясь, в надежде поймать взглядом любой обнажённый сантиметр кожи. А Вэриан именно это и делал. Даже когда подошёл Юджин, он раз за разом возвращался взглядом к ней: исследовал выглядывающую из-под мантии руку, изящную, покрытую соцветием родинок шею, декольте, открывающее довольно приятный вид. Один его взгляд, один этот чёртов взгляд смог зажечь в Кэсс мысль о том, как бы горела ее кожа под его касаниями. Поцелуями. Кассандра неожиданно вспыхнула, как маков цвет и залпом допила шампанское. Может быть даже зря. Почувствовала как неожиданно металл, закреплённый на бедре, стал казаться холоднее обычного. В этом были свои плюсы — он отрезвлял и не давал забыться в размышления. В таких ненужных и не свойственных ей размышлениях. Но надо было уже что-то делать. Не стоять же у колонны, делая вид, что она только что не думала о том, насколько мягкими и желанным могут быть его поцелуи на тех участках тела, что он только что раздел взглядом? И Кэсс выпрямилась и направилась к Вэриану и Юджину. Её учили встречать страхи лицом к лицу. Пожалуй, с собственными мыслями она справиться. — Добрый вечер, Ваше величество, — она улыбнулась, посмотрев на Юджина, а после вернулась взглядом к Вэриану. — Добрый вечер, Вэриан. — Прекрасное платье, Кэсс. Вэриан уже успел заценить, — хихикнул Юджин, а Кассандра на секунду выпала из реальности. — О, во имя Деманитуса, ты мог бы хоть раз придержать язык за зубами? — прошептал Вэриан Юджину, видимо, рассчитывая, что Кэсс не услышит. — В твоем случае я бы волновался не о языке… — Юджин! — возмутился Вэриан, Кэсс же отвела взгляд в сторону. — Ваше Величество, Вэриан, Ваше Величество, — с этой небольшой поправкой, он подавил вновь подступившую ухмылку в очередном глотке игристого. И Вэриан, вздохнув, вернулся взглядом к Кассандре, неожиданно поняв, что он так и не поздоровался. И Кэсс бы хотела, чтобы он сделал это ртом и желательно устно, но Вэриан, кажется, решил действовать согласно этикету. Приветственно улыбнувшись и кивнул, он протянув Кассандре раскрытую ладонь. И Кэсс, видел Бог, пыталась держать себя в руках. Не получилось. Не получилось тогда, когда Вэриан вновь скользнул взглядом по ее зеленому платью. Не получилось тогда, когда Вэриан тяжело сглотнул, прикрыв глаза. Не получилось тогда, когда он подал ей руку, обхватил пальцами ладонь и невесомо поцеловал перчатку. Черт, как же оказывается приятно ощущается это легкое, мягкое прикосновение губ к запястью даже через шелк. Кассандра радовалась в тот момент как никогда тому, что не оставила перчатки лежать на кровати вместе с корсетом. И, наконец, не помогло, когда она услышала в его коротком приветствии характерные охрипшие нотки, пытающиеся подавить кое-что иное. Еще немного и Кассандра бы снова покраснела, но благо ее отвлекли. Сначала какой-то аристократ. — Добрый вечер, Ваше Величество, — он подал руку Юджину. Король ответил вежливым рукопожатием. Этот приветственный круг из рук не обошел и Вэриана, а после остановился на Кассандре. — Добрый вечер, леди… — Кассандра, — коротко произнесла она, накрывая его ладонь своей кистью. Мужчина галантно склонился, оставил короткий поцелуй на ее руке и, едва заметно задержавшись в таком положении, выпрямился. — Я надеюсь, я могу рассчитывать хотя бы на танец с вами. — Говорят, надежда умирает последней, — весьма двусмысленно ответила Кэсс. Аристократ задержался на ней довольно долгим, изучающий взглядом, а после, усмехнувшись своим мыслям, посмотрел на Юджина. — Ваше Величество, позвольте поинтересоваться, где ваша супруга? Ей ненездоровится? — Уверяю вас, все хорошо, просто, возникли некоторые неотложные дела в королевстве, — пространно ответил Юджин, явно давая понять, что тему эту мужчине лучше не развивать. После подошел Эдмунд. Приветственный круг из рукопожатий вновь состоялся, только на этот раз был куда более быстрым: похоже в своем намерении забрать на короткий разговор сына король бы крайне серьезен. — Прошу прощения, господа и прекрасная дама, — он остановился коротким, но весьма колким взглядом на Кассандре. — Мне нужно отойти. И, Вэриан, не теряй свой взгляд! — Да, конечно, — ответил за всех присутствующих аристократ, а после, посмотрев на Кэсс, протянул ей руку. — Так, что насчет танца? Не то, чтобы Кэсс сопротивлялась приглашению на танец, скорее даже наоборот: ей, как воздух, нужно было расстояние. Желательно, достаточное, чтобы при каждом случайном просмотре бального зала не натыкаться взглядом на Вэриана. Впрочем, герцог Ульссон — именно так и представился аристократ — увел ее к центру бального зала. Этого хватило, чтобы Кассандра смогла спокойно выдохнуть и не думать больше… а впрочем, стоило бы сосредоточится на речи герцога, а не о том, о чем она там больше не думала. Надо сказать, Ульссон танцевать умел — вел уверенно, точно и плавно. На ноги не наступал и на том спасибо. — Откуда вы? — Кэсс даже решила поучаствовать в диалоге. — Из небольшого герцогства на севере. Мой род — один из древнейших родов Темного королевства, — мужчина, похоже, зацепился за возможность рассказать о своей персоне как можно больше. — Мы, также, были первым аристократическим родом, вернувшимся на родину спустя двадцать пять лет застоя. Так что, можно сказать, этот праздник очень личный для меня. — Для вашей жены, наверное, тоже. — О, нет, что вы. Я вдовец, — с прискорбием сообщил он. — Моя Мэри умерла в родильной горячке, подарив мне долгожданную дочь. Теперь я строю новый мир для нее. — Соболезную, — произнесла Кэсс, когда Ульссон, поведя руку вперед, мягко закружил ее. Зеленая юбка зашелестела и из-под скрытого разреза на долю секунды выглянула тонкая нога в черном чулке. Кассандра же взглянула в сторону и увидела, как какая-то дама в платье с совершенно преступно глубоком декольте липла к Вэриану. Тот же продолжал вести с ней диалог и галантно отодвигать ее руки подальше от себя. Впрочем, не Кассандре говорить о платьях. К тому же в следующий же момент мужчина, резко подтянув Кассандру к себе, требовательно положил руку на талию, заставив вернуться к нему взглядом. — Потеря жены — трагедия, но время идет и моей дочери нужна сильная женская фигура в ее жизни. Знаете, я мужчина и, наверное, не слишком гожусь в роли матери для нее, — произнес Ульссон, а Кэсс сделала вид, что совершенно не поняла намека. — Думаю, любая другая женщина согласится попробовать стать ее гувернанткой, — ответила она, а аристократ, кажется в своих намеках не унимался. — Да, но гувернантка не сможет скрасить мои будни, — его рука стала плавно спускаться вниз. Туда, где ей быть совершенно не следовало. Кассандра не растерялась. Она совершенно случайно подалась вперед и также совершенно случайно наступила носком туфли на него ногу. Мужчина тихо шикнул, убрав руку. — Извините, я такая неловкая! — Кэсс театрально вскинула брови. — Ничего, — сквозь зубы произнес Уильссон, вздыхая. — Уверен, вы не специально. — Конечно. Кассандра невинно улыбнулась. И, не дождавшись окончания вальса, воспользовалась моментом и улизнула, затерявшись среди других танцующих пар. Уильссон же, размяв носок, двинулся к прислуге с бокалом и встретился там с другим мужчиной — высоким, статным, темноволосым и немного старше его самого.***
Едва ли Вэриан смог допустить мысль, что хоть немного взял себя в руки и прекратить каждые тридцать секунд мимолетно, как бы невзначай, возвращать к ней свой взгляд. Еще несколько мгновений и Кассандра стояла от него на расстоянии вытянутой руки и лучше бы ей было сделать шаг назад, потому что лишь сейчас юноша уловил тонкий пленяющий аромат духов, бережно разбрызганных на ее шею и ключицы. Жасмин. Он никогда не думал, что его сможет свести с ума простой запах жасмина на чей-то коже. На ее коже. Невероятных усилий стоило в тот момент тяжело сглотнуть, не прикусив губу. Она явно знала, что делала, определенно, безошибочно знала, когда выбирала парфюм. Но вот кто бы знал, что стоять на месте без лишних ошибочных движений когда-нибудь станет настолько мучительно. Морально отвесив себе неслабую пощечину, Вэриан все же смог приветливо улыбнуться и, кивнув, протянуть девушке раскрытую ладонь. Шелковая мантия блеснула, отражая свет люстры и обнажила в теплых лучах тонкую оголенную руку и ладонь, облаченную в белую перчатку, к которой, незаметно сделав вдох, в следующее же мгновение он прикоснулся невесомым приветственным поцелуем. Пришлось опомниться еще раз, и еще раз, и вновь, впервые в жизни поблагодарив бога за то, что целовал он лишь перчатку, а не извечно прохладную кожу. И стоило лишь наклониться, как в нос вновь ударил бархатный жасмин и Вэриан был готов поклясться всем, чем угодно, что сумел различить в этом запахе аромат ее кожи: чуть пряный, совсем не приторный, молочный и о боже, в который раз он был благодарен, что целовал лишь перчатку. Поднять взгляд хоть на сантиметр алхимик осмелился лишь отпустив ее ладонь и сделав шаг назад. Он больше не слышал ходящего вокруг гула гостей или звон бокалов, лишь свое бешено стучащее по вискам сердцебиение, сбивающее дыхание окончательно и связывающее живот в один тугой узел. И Вэриан был до гроба благодарен появившемуся из ниоткуда аристократу, галантно уведшему Кэсс за собой, а вместе с ней ущел и шлейф жасминовых духов, и это темно-зеленое платье. Ушел и Юджин, а значит лишь теперь ученый смог облегченно выдохнуть, облокотившись на стену. Жестом подозвав к себе служанку, он отказался от алкоголя, попросив вместо него банальный стакан воды. В бокале, если это позволит не вызвать посторонних взглядов. И это действительно помогло. Вода своей влажной приятной прохладой смочила пересохшее горло, тем самым позволив нормально дышать. А ведь он не пробыл на балу и двадцати минут. Оставалось лишь надеяться, что ему не взбредет в голову пригласить ее на танец сегодня вечером. Или ей его… а ведь она может. После подобного платья Вэриан окончательно убедился, что эта девушка, если захочет, может буквально все. А он ведь просто не сможет отказать… Тем временем дирижер приветственно вскинул руки вверх и скрипки заиграли первые ноты. Двери бального зала закрылись. Вэриана внезапно посетила мысль: «Все, что произойдет в этом зале сегодня, останется здесь же, за закрытыми дверьми», — эта мысль отчего-то приятно будоражила сознание, будто этот вечер сотворит и сохранит небывалую тайну. Личную для Вэриана и кого-то еще. И пусть эта была откровенная ложь самому себе, но морально стало полегче. К скрипкам присоединились трубы и флейты, и вот первые пары начали выходить в центр зала, вторяя музыкальному ритму. Среди них была и Кэсс с тем аристократом. С собственного позволения Вэриан не стал это лицезреть, по многим причинам. И, в попытке найти на что бы переключиться, заметил на себе пристальный взгляд юной дамы в бежевом платье. Та, прячась за веером, бросала на него недвусмысленные взгляды, а самому алхимику было абсолютно все равно, что она там себе нафантазировала. Он видел перед собой способ занять свое время каким-то очередным бессмысленным разговором и, может быть, мимолетным танцем, чтобы заглушить блуждающие мысли. Затерявшись в толпе, ученый обошел половину зала, подойдя к той самой высматривающей его даме. Приветственный поклон, краткий, почти мимолетный поцелуй руки и вот она уже оживленно о чем-то рассказывала, стараясь скрыть подступивший от выпитого ранее румянец. Леди Альвина, а именно так ее звали, будучи приезжей, вовсю делилась восхищением от Темного Королевства и его традиций. Потом начала говорить что-то про бал, отсутствие здесь достойных кавалеров и бла-бла-бла, все остальное, что Вэриан пропустил мимо ушей. Он уж и забыл какими нудными бывают придворные дамы. Все же Вэриан, вопреки данному самому себе обещанию, все же иногда поглядывал на танцующие пар, надеясь зацепиться взглядом за кружащуюся в танце Кассандру. Наверняка она выглядела бы поразительно сейчас. Впрочем…как и всегда. И ведь действительно отыскал. Вот только зацепился отнюдь не за объект воздыхания, а за скользящую по ней руку партнера, блуждающую по телу отнюдь не в рамках танца. Алхимик нахмурился, какое-то время не сводя с обоих взгляда. Ровно до того момента, как Кэсс элегантно не отбила от себя столь похабный жест, наступив герцогу на ногу, что, разумеется, не могло не вызвать у Вэриана улыбку. После он со спокойной душей вернулся к чересчур близко стоящей к нему спутнице. Та, видимо, специально время от времени наклонялась ближе, а ученому приходилось раз за разом напоминать ей о дистанции: словами или же почти случайными жестами. Вскоре первый танец был окончен и гости разбрелись по группам, занимая друг друга ни на что не претендующими беседами. Кэсс где-то затерялась, а вот Вэриана кто-то неосторожно задел плечом. Брошенное: «Прошу прощения», — сразу выдало недостаточно аккуратного герцога, быстро и явно раздраженно шедшего к своему другу, наблюдавшему за всем со стороны. А дальше ученый по чистой случайности стал свидетелем весьма интересного диалога. — Своенравная. Что ж, с этим он не мог не согласиться. Впрочем, в этом и была Кэсс — сама жизнь, бурлящая в венах желанием свободы, эмоций, силы и дерзости. До ужаса храбрая и иногда безрассудная, с закалкой война, выкованная из стали и вышитая хлопковыми нитями. Однако тон, с которым была произнесена та фраза имел под собой исключительно раздражительный и негативный характер. — Я говорил тебе, что ничего не выйдет, — друг того аристократа равнодушно пожал плечами. — Зачем тебе вообще такая в роли жены? Посмотри на ее платье. Она явно перепутала этот бал с кварталом Красных фонарей. — А кто говорил, что я собираюсь брать ее в жены? Хайд, дружище, таких женщин ведут только в постель, — усмехнулся аристократ, покручивая в руке бокал с шампанским. Вэриан буквально взорвался внутри. Будто долго копившаяся в легких ярость наконец вырвалась наружу, заставив плотно сжать челюсть и протяжно выдохнуть, выпуская пар. Он едва сдержал себя, чтобы не развернуться прямо сейчас и как следует не врезать аристократу, впрочем, у него были свои методы. Но для начала надо было разобраться с леди Альвиной. Посмотрев на нее, алхимик ровным тоном произнес: — Не могу с Вами не согласиться, Вы правы, Темное Королевство поистине восхищает, но мое сердце уже давно отдано моему дому — Королевству Короне, ровно как и другой даме, так что, прошу меня простить, Ваши усилия этим вечером были напрасны. Но не отчаивайтесь, я уверен, что в этом зале найдется еще ни один герцог или граф, что удостоит вас своим вниманием. На этом, с Вашего позволения, леди, Альвина, я откланяюсь. Благодарю за беседу, было весьма… занимательно, — и пока дама переваривала сказанное, Вэриан ушел. Затерявшись среди гостей, он незаметно достал из нагрудного кармана малюсенький бутелек с сероватым порошком и, сделав вид, что поправляет платок, откупырил емкость. Взяв совсем немного, буквально щепотку, и зажав вещество между пальцами и ладонью, Вэриан, подойдя к герцогу со спины, почти по-дружески поприветствовал его, хлопнув по плечу и оставив на этом самом плече свою руку. — Вечер добрый, господа. Я вас не отвлекаю? — И в момент, когда герцог со своим другом озадаченно обернулись в его сторону, Вэриан убрал ладонь, параллельно разжимая пальцы. На его удачу подобные аристократы имели привычку держать бокал преступно близко к дорогущему костюму. — О нет, конечно нет, а вы…прошу меня простить, запамятовал. — Вэриан, королевский инженер королевства Короны. Вы украли у меня спутницу в начале вечера, но, наверно, вы даже не запомнили моего лица во время разговора с королем Короны. — О, да, конечно, Вэриан! Что же вы, разумеется я вас помню. А насчет спутницы — ну так что же вы, нужно лучше контролировать ваших дам, если вас это так огорчило. Между прочим, она весьма недурно танцует, как для женщины, да и в таком платье.кхм. — выпитые бокалы явно играли свое дело и все же развязали язык мужчине. Тот, в надежде, что замечание не было услышано, сделал довольно большой глоток шампанского. — В платье с квартала Красных фонарей? — добавил Вэриан, натянуто улыбнувшись. — О нет, что вы, откуда такие мысли? Хотя, все же, раз это вы сказали, не могу спорить. И что только пришло в ее пустую голову, дабы напялить подобное в свет? — Здравый рассудок. — тихо произнес юноша, пристально наблюдая как глазные капилляры мужчины начинали лопаться от внутреннего давления. Тот же продолжил монолог, не заметив замечания: — Нет, правда, где бы вы видели даму на балу почти в нижнем белье. Уверяю вас, в этом зале мысленно ее успел раздеть каждый второй, а ведь, спешу напомнить, это привилегия должна доставаться лишь ее мужу, — еще пять секунд и глаза начали слезиться, а сам герцог поперхнулся новым глотком шампанского, а после увидел упавшую на пол каплю крови. — О черт. Наверно переволновался, извините, у меня нет с собой платка, не могли бы вы… — О, да, конечно. Прошу, — Вэриан протянул белоснежный платок, умело оставив бутелек на дне кармана. Однако стоило герцогу поднести платок к носу, как кровь пошла и из второй ноздри. Совершенно случайно, разумеется. И Вэриан, сделав шаг вперед, склонился, чтобы оказаться достаточно близко для приватного разговора и едва слышно прошептал: — Я бы на вашем месте подумал дважды в следующий раз, прежде чем лезть под юбку лучшей воительнице Короны, надеясь затащить ее к себе на одну ночь. И также я бы дважды подумал прежде, чем выбирать союзников и вслух рассказывать им о своих планах, наплевав на соседние уши, развязывая свой отвратительный похабный язык. А еще, мой вам совет, бегите к лекарю пока ваш костюм лишь в красных пятнах и, ах да, воздержитесь от любых половых контактов ближайшие пару месяцев, для вашего же здоровья, герцог, — титул он почти что выплюнул прямиком над ухом аристократа. Сделав шаг назад, алхимик, с вполне спокойным выражением лица, протянул руку для рукопожатия и в следующую минуту после Ульссон, как ошпаренный выбежал из зала, оставляя за собой прерывающийся капающий след, а Вэриан, словив проходящую мимо девушку с подносом, все же взял один бокал шампанского. — Никакой паники, дамы и господа, герцог Ульссон лишь перенервничал, с кем не бывает. Немного ошибся с партнершей, уж больно резка она была. Не стоит волноваться, продолжайте веселиться! — заверил он обернувшихся на сее действо гостей и сделал скромный глоток.***
Кассандра от еще одного поднесенного ей бокала шампанского отказалась, предпочтя отсутствующим взглядом разглядывать гостей. Доразглядывалась до такой степени, что заметила, как Вэриан подошел к герцогу и его другу. Кэсс нахмурилась, осталась стоять в стороне, так и не решившись подойти ближе. Диалог она, правда, так и не услышала, но — не беда: все и так было довольно понятно. Вскоре герцог, зажимая платком идущий кровью нос, выбежал из бального зала. То ли к лекарю, то ли в уборную. А, возможно, и просто подальше от Вэриана, что как-то странно улыбался. Смотря вслед этому мужчине, Кэсс, возможно, и сложила бы дважды два, да что там — первая и самая неосторожная мысль оказалась правдивой, но она все же предпочла думать, что карма настигла герцога ни чем иным не подкрепленная. Вэриан же, тем временем, уверил знать в том, что ничего не случилось — герцог просто перенервничал после танца с партнершей. Впрочем, это возымело еще один эффект: люди начали оглядываться, разыскивая эту загадочную партнершу. А Кассандру было сложно не найти. Тут же за ее спиной неожиданно вырос Хайд. Кэсс вздрогнула, услышав его голос: — Спешу извиниться за моего друга, его неподобающее поведение и скорый уход. — Надеюсь, у него все хорошо, — дежурно ответила Кэсс, принимая от него бокал. Хайд же, чуть подняв свой, отпил шампанского. Кассандра просто сделала вид, что пила. — Да, уверяю вас, когда перед вами стоит такая прекрасная дама и не только такое может случиться, — Хайд же улыбнулся краешком губ. Кассандра пропустила комплимент мимо ушей. За их разговор успела закончиться кадриль. Но следующий танец обещал быть особенным — главным образом потому, что неотъемлемой его частью была четко выверенная смена партнеров во время танца. — А, может, вы сами что-то сделали? — чуть склонившись над Кэсс, предположил Хайд. — На что вы намекаете? — Кассандре, впрочем, совершенно не нравились его подозрения. — Да, так. Ни на что, — он улыбнулся. — Не хотите станцевать? И, не дожидаясь согласия со стороны Кассандры, он втянул ее в танец. Пары, между тем, уже выстроились в кругу и только ожидали первых нот со стороны оркестра. Кэсс, коротко посмотрела на Хайда, хотела отойти, как тот вдруг повел чуть вперед, требовательно и настойчиво притянув ее к себе за талию. Впрочем, танец не предполагал того, что один участник сможет сменить всех партнеров. Пары обычно образовывали небольшие круги, обычно их было четыре, включающие в себя также четырех кавалеров в сопровождении их дам. Круг совершенно небольшой, к тому же позволяющий завести новые, иногда даже приятные знакомства. К тому же, это позволяло избежать полнейшей путаницы и оставляло все же некоторую интимно-камерную обстановку, поскольку некоторые кавалеры, желая поговорить с конкретной домой, периодически склонялись ниже обычного или положенного. Так поступал Хайд каждый раз: — Неужели вам не нравится моя компания? — Нет что вы. Периодически приятно находиться среди людей с более приземлёнными намерениями. — На что вы намекаете? — Да так, ни на что, — ответила в тон ему Кэсс. Кассандра вдруг заметила странное движение в квадрате первых пар, но не придав ему значение, вернулась взглядом к Хайду. У него явно были не самые лучшие намерения, так что Кэсс предпочла следить за ним и его руками, чем высматривать кого-то еще. Но после она заметила из ниоткуда взявшегося Вэриана в ее же квадрате пар. Она вопросительно посмотрела на него. Вэриан не ответил, точнее, сделал то, что любой другой гость бала бы ни за что себе не позволил. Окончательно нарушил логику танца и, притянул к себе Кассандру, давая понять остальным, что отныне кавалер для нее — он. — И снова здравствуйте, миледи. Кэсс бросило в жар. Она ненадолго прикрыла глаза, позволив себе вдохнуть такой характерный для него терпкий химический запах, уже неотделимый от образа ученого. Позволила пропустить его через каждое свое воспоминание, чтобы укоренить так, чтобы никогда не забыть и обязательно вернуться какой-нибудь бессонной и вялотекущей ночью. И вот, новый поворот, новая партнерша по правилам, но вместо того, чтобы передать девушку стоящему рядом кавалеру, Вэриан демонстративно и довольно резко сделал несколько шагов в сторону, тем самым выведя Кэсс из общего танца, оставив в квадрате лишь три пары. В ответ на подобных нарушающий все правила жест музыка смолкла. Однако вскоре в танец добавилась новая пара и музыка заиграла вновь, призывая гостей делать вид, что ничего не произошло. Вэриан и Кассандра же остались стоять посередине зала, окруженные группами танцующих пар. О существовании Хайда ученый, кажется, забыл напрочь. Конечно, как тут не забыть, когда на тебя благодарно смотрит пара широко распахнутых зеленых глаз. Вот только если музыкантам было велено играть дальше, словно ничего не было, гости бала видели все своими глазами. Они все охотнее замедлялись, высматривая в центре весьма экстравагантную пару: даму с железной рукой и свободном платье и ее кавалера, что ради собственных желаний, разбил всю логику танца, при том так легко и непринужденно, будто все было спланировано так с самого начала. Хайд, тем временем, остался позади с другой дамой в растерянном состоянии, а после и в совершенно негодующем, когда Вэриан, нарушив все его планы, вывел Кэсс из квадрата пар в центр залы. Кассандра на мгновенье замерла. Вэриан держал мягко, но в тоже время по-своему крепко. Она почувствовала, как он, положив ладонь на ее талию, стоял рядом, будто бы не совсем понимая, куда себя деть. Скорее всего желанием выцепить ее из танца было порывистым и необдуманным. Впрочем, она тоже растерялась с его выходки и с собственного желания простоять так хоть весь оставшийся бал. Лишь бы только чувствовать его касание к своей талии, ровное дыхание и слышать мягкий голос: — Всегда пожалуйста, Кэсси, — так мягко, так нежно, так, как мог сказать только Вэриан. Кассандра прикусила губу, немного повернула голову в сторону. Они даже начали двигаться — в такт плавной музыке, назад-вперед, будто бы не решаясь ступить полноценный шаг. Или же просто не желая отстраняться, потому что танец требовал более отстраненной позиции для танцующих. Но Кэсс хотела. Хотела быть так близко. Хотела забыться, вдыхая его аромат. Хотела слышать его дыхание, ощущать его у своего уха или у виска — в зависимости от положения её головы. Хотела остаться только вдвоем, чтобы были только они — Вэриан и Кассандра, можно даже без музыки! Чтобы и танцевали они также — немного неловко, но безопасно. Странное чувство родилось в районе груди и ползло все ниже и ниже, зажигая все те участки кожи, которых он касался в рамках танца. Стало чертовски жарко — щеки снова вспыхнули. Оказавшись в центре танца, Кассандра подняла голову и, на короткое мгновение поднявшись на носочках, опалила его ухо горячим дыханием: — Я и не знала, что вы можете быть настолько требовательным в своих намерениях, — она мягко направила ногу вперед и, уведя ее в сторону, заставила Вэриана резко выпрямиться, посмотрев ей в глаза. Из-под складок легкой юбки вновь показалась аккуратная ножка, облаченная в черный матовый чулок — непозволительно для этикета того времени. Её зеленые глаза с вкраплениями сладкого меда у зрачка опасно блеснули, словно желали поддеть или раззадорить, а уголки губ дрогнули в ухмылке. Она едва заметно прошлась пальцами здоровой руки по его плечу, наслаждаясь реакцией: расширенным зрачком и мурашками, прокатившимися от самого плеча по всей спине. А после, выждав несколько секунд, Кэсс вновь приблизилась к Вэриану, продолжая начатый ими странный танец, и все гадая, куда же он их приведет. Они кружились в вальсе, но был ли то вальс? Кэсс не отдавала себе отчета в действиях. Выпитого одного бокала шампанского для подобных неосторожных действий было бы мало, но Кэсс упорно списывала это на алкоголь. Не могло же ее настолько взбудоражить одно лишь его присутствие, его уверенные движения и мягкое касание пальцев. Оркестр между тем присматривался к движениям центральной пары, которая совершенно не замечала того, что танец закончился. Только вот квадраты пар не расходились — они образовали своеобразный полукруг, привлекающий еще больше внимания к ним. А они, казалось, не замечали ничего вокруг — танцевали мягко и плавно, так чувственно, что это казалось почти интимным. Кэсс наслаждалась каждым мгновением, каждым взглядом или движением. Была готова жить в них, полностью раствориться, чтобы только завтра не наступало. Потому что завтра — поворотный момент, когда им надо будет вновь стать Кассандрой и Вэрианом, от действий и готовности которых зависела безопасность Темного королевства. И безопасность друг друга. Но сейчас Кэсс, казалось, была готова стать его Кэсси, его миледи, стать единой с этой музыкой и течь в его руках так плавно и мягко, так совершенно не свойственно ей прошлой, пока его ладонь держала ее за талию, иногда отрывалась и, легким прикосновением пальцев поворачивая голову партнерши, заставляя на себя посмотреть. Только на себя — Вэриан редко позволял себе нечто подобное. И люди наблюдали за этим, выражая не то недовольство, не то восхищение их танцу. Их действиям. Их раскрепощенности. Никто из присутствующих не позволил бы себе подобного. Надеть платье, забыв про нижнюю юбку и корсет? — никогда! Сломать строй танца, чтобы в самый последний момент притянуть к себе желанную партнершу? — что за нонсенс! И танцевать в кругу шепчущейся знати так самозабвенно и чувственно, не стесняясь ничего? — скандал!***
Вэриан был чертовски собой доволен. Он даже не думал оборачиваться на кого-то ещё или смущаться сплетням за спиной, когда перед ним, в его руках стоял чуть ли не смысл всей жизни. Переполняющая изнутри эйфория отразилась в искренней блаженной улыбке, и Вэриан наконец ослабил хватку, о чем вскоре поплатился. Кассандра шептала прямо на ухо, обволакивая жаром дыхания и ароматом тем самых терпких духов. Вэриан едва сумел остаться стоять на ногах, вновь тяжело сглотнув. Ей этого не хватило. Кэсс, видимо, поставила перед собой цель: довести его до белой горячки, делая этот уверенный шаг вперёд и в сторону, обнажая скрытый разрез платья и свою до ужаса соблазнительную, облаченную черной легчайшей тканью ногу. «У этого платья был ещё и разрез», — панически прорезалась в голове мысль, в то время, как сам Вэриан тщетно пытался от нее избавиться. В тот момент он уже больше не вел танец, он вообще не имел никакой власти. Им и его рваным ускоренным дыханием властно пользовались, не оставляя ни малейшей возможности к отступлению. Он мог смотреть лишь в эти отражающие свет, яркие обжигающие зелёные глаза, что так и норовили опуститься к его губам, плечам, груди. И кто бы знал, куда еще они могли ускользнуть. В какой-то момент Вэриан не выдержал, и ему пришлось отвернуться и, прикрыв глаза, медленно выдохнуть, чтобы не вытворить какую-то очередную глупость. Но одним движением пальцев она заставила мышцы напрячься, пробежавшись пальцами от локтя до плеча. И Вэриан молился, чтобы у нее не осталось интереса пойти дальше. Кое-как придя в себя, он усмехнулся, отчаянно допустив мысль: «Что ж, она хочет поиграть? Так давай же поиграем». В противном случае он окончательно потеряется во всем этом. Перед очередным па, Вэриан, делая шаг назад, уверенно перехватил ее запястье. На мгновение ослабив хватку, он медленно, не отрывая взгляда, повел ладонь вверх по запястью, и, наконец, переплетя их пальцы, выпрямил руки. Самодовольно изогнув бровь, юноша сделал шаг вперёд, прямо на Кэсс, став к ней, возможно, ближе, чем кто-либо в этом зале со своей любовницей или женой. Они стояль грудь в грудь и он ощутил пробившую ее дрожь, уловил тихий, но такой красноречивый выдох. А в голове прояснилась еще одна мысль: «Игра началась». И, воспользовавшись теперь уже ее растерянностью, склонился над ухом, намеренно хрипловато прошептал: — Вы не представляете насколько. И я бы советовал вам сделать шаг назад, миледи. Вэриан же вновь шагнул навстречу, на этот раз не так близко, но лишь для того, чтобы на мгновение выпустить девушку из поддержки и вместо того, чтобы вернуть руки ей на талию, одну неприемлемо завел ей за спину, остановившись в районе поясницы, а другая ладонь легла аккурат под ее подбородок, подушечкой большого пальца нежно погладив вспыхнувшее щеки. Вновь шаг вперёд. И Кэсс больше некуда было бежать или пятиться, кроме как прогнуться в спине. Вэриан, выждав паузу, не спеша, будто растягивая момент, склонился следом, остановившись в несколько сантиметрах от выгнутой шеи. Возвращая их в начальную позицию, Вэриан не смог отказать себе в удовольствии, также как и она только что, кончиками пальцев, пробежаться вниз по позвонкам, пуская искры под кожу. Весь этот танец напоминал собою скорее кошки-мышки, вот только роли сменялись поочередно. Каждому из них доставался шанс пройтись по грани дозволенного, тонкому льду, за которым находилась неприступная, неприкосновенная черта и, доведя партнера до крайней точки, добровольно передать власть другому. Простые правила, что были так сложны в исполнении, потому что каждого так тянуло переступить эту черту. После его небольшой выходки, Кэсс, не оставив для себя времени на смущение, видимо, решила пойти ва-банк. Сверкнув в его сторону вспыхнувшим пламенем глаз, она, не намереваясь куда-либо уводить взгляд, медленно повела туфлю вперед, проскользив ею между его ног и дальше, абсолютно не думая о том, как это сейчас могло выглядеть со стороны. Однако, пересилив себя, он посмотрел ей в глаза: этот взгляд ему безумно льстил. Кассандра смотрела на него, только на него и ни на кого другого. Как на своего партнера в танце, как на близкого человека, которому доверяла, как на любовника, на котором, судя по ее блуждающему взгляду, было чересчур много одежды. И Вэриан едва держался. В тот момент единственное, чего он желал — это чтобы в зале и вовсе никого не осталось. Чтобы не было этих сотен глаз, и шепота, всплесков рук, чтобы никто не стоял у колонн, перерождая собой путь и напрочь лишая его шанса расстегнуть это чертовски обворожительное открытое платье, забравшись под него, облокотив когда-то неприступную даму спиной к холодному мрамору. Одновременно резко и аккуратно от неожиданного контраста температур по ее спине, сокрытой тончайшим шелком, пробежали бы мурашки и она, сильнейшая воительница королевства, стала бы девушкой, жарко и нетерпеливо вздыхающей от его прикосновений. Желательно, ему на ухо. Но Кэсс вела себя преступно холодно. Она и вовсе стала его игнорировать, заставляя этим следить за каждым ее шагом, каждым поворотом и тем элегантным взмахом руки на публику. Даже не взглянув в его сторону, девушка, отстукивая свой ритм, прошлась в сторону, поманив Вэриана одним лишь стуком каблука. В тот момент это больше походило на удар плети, в ответ на что Вэриан улыбнулся краешком губ, делая несколько шагов вслед. Ее лицо явно выдавало какой-то на ходу спланированный план и ученый в свою очередь сгорал от нетерпения и боялся его одновременно. И вот Кассандра остановилась, уводя ногу чуть в сторону, ладонью прикасаясь к своему бедру. Конечно, он проследил за этим движением, глазами задержавшись на том самом бедре чуть дольше должного. Впрочем, они и не должны были начинать весь этот танец, так что, о каких правилах вообще шла речь? Если Вэриан игрался с ней, дразнил, желая оказаться выше, она сделает так, что он будет просить вернуться в эту игру, так, что сам спуститься к ней, ниже, в глубину чувств. Сделает так, что он будет молить — не то о продолжении, не то о пощаде. Но ни за что не сдастся в своем намерении свести его сума. Шаг за шагом Кассандра воплощала свой план. Остановившись прямо перед ним, Кассандра решила окончательно забыть о скрытности, продемонстрировав глубокий разрез юбки всему залу, но ему в особенности. Она явно наслаждалась тем, как Вэриан следил за движением туфли, иногда возвращая к ней взгляд, как, в который раз, сдержанно глубоко выдохнул, стоило ей совершенно случайно коснуться его ноги, и, тут же отвергнув предложение вернуться в понятный всем танец, Кэсс вновь убежала, спрятавшись за спину ученого. Вэриан посмотрел на нее через плечо: такую самодовольную, властную, но с по-прежнему алыми щеками — не то от темпа, не то от того откровенного танца. Алхимика бросило в дрожь от этого вида — его вновь обезоружили. Обезоружили ее позицией за ним, где повернуться лицом сейчас означало бы спрятаться, испугаться и не довериться, обезоружили и сверкающие глаза, ее дерзкие выходки. Все же самое страшное оружие сделано отнюдь не из металла. В ответ на все это Вэриан пошел дальше: добровольно прикрыл глаза, позволив ей неограниченную ни в чем свободу. Он не видел ее лица, но четко ощущал бегущие по плечу и руке пальцы, а после услышал томно тяжелую фразу: — Ты выбрал не ту девушку. О нет, пожалуй с девушкой он не ошибся ничуть. Возможно, это было его единственное правильное решение за всю жизнь, пусть Кассандра так и не считала. И тогда Вэриан ничего на это не ответил, да этого и не требовалось: его тело говорило куда красноречивее любой фразы. Опустив ладони ниже по его спине, Кэсс окончательно убедилась в своей правоте, а он и не думал с ней спорить. Судя по всему, она решила довести дело до конца. То, что начали они оба, придя на бал с намерением играть в этом театре. И, полностью довольная своим результатом, красноречиво расписанным в учащенном пульсе Вэриана, она усмехалась, горячо дыша ему в ухо. Затем, лишь с ее позволения, они вернулись в привычный темп чего-то, чуть более похожего на вальс, однако даже тут Кассандра не собиралась останавливаться, вновь нагло украв право вести танец. Кассандра спустилась руками чуть ниже и, вернувшись к нему, наконец-то приняла руку, легко закружившись. Вновь оказалась близко, положив руку на его плечо и, резко повернув голову, повела в сторону. Легко вытягивая ногу, она ускоряла темп, раз за разом, сопровождая новый поворот характерным стуком по паркету. Оркестр в тот момент едва ли успевал за парой, но раз за разом почти на интуитивном уровне подстраивался под стремительные движения, дополняя и предвосхищая следующие. А затем, описав еще один полукруг ногой, Кассандра остановилась взглядом на его глазах. Вэриан понял — она что-то задумала. В голову полезли не самые хорошие мысли, впрочем, скромность и этикет они уже и так давно оставили за дверьми бального зала. Сделав шаг вперед, она оказалась к нему боком. Повернувшись так, Кэсс буквально полулегла на него всем телом, заставляя повторить каждый возможный изгиб. Вэриану пришлось левой ногой ступить чуть в сторону, вытянувшись назад. После он отчетливо ощутил прижимающуюся к нему ногу и, помимо этого, ярко выраженный чехол под кинжал. Улыбнувшись своим мыслям, алхимик, не задавая лишних вопросов, подыграл ей, в один момент даже блаженно закинув голову назад. В тот момент он был готов признать ее полноправную победу в этой битве, но никак не в войне. Стоило Кэсс выпрямиться и сделать шаг назад, как гремящая музыка вновь повела их в такт, на этот раз вел вновь Вэриан, сжав ее ладонь в своей, делая несколько уверенных шагов в сторону. Никаких квадратов, никаких поворотов, лишь сплошная диагональ, в конце которой, покружив девушку вокруг себя, он просто не позволил ей вернуться в начальное положение, резко перехватив за талию в момент, когда Кассандра повернулась к нему спиной. Его очередь. Под тонкими темно-зелеными слоями ткани, даже сквозь перчатки, Вэриан ощущал температуру ее тела, ее горящего тела, почти что начавшим плавиться, когда юноша начал не спеша поднимать ладони вверх, огибая ими мощный силуэт. Талия, гладкая ткань платья, ребра, четко выпирающие и ощущавшиеся, туго втянутый живот, и когда же ученый довел сам себя до грани, оказавшись в нескольких сантиметрах от груди, пришлось плотно сжать челюсть, убрав ладони, но, так и не давая Кэсс развернуться, он тут же обхватив ими выпрямленные статные плечи и, выровняв их резким рывком на себя, Вэриан наклонился вперед, бесцеремонно положив голову ей на плечо и с такого положения наконец взглянув на выражение лица спутницы. Пожалуй, эти распахнутые глаза и пробежавшие по ее шее мурашки стоили всех свеч. Лишь теперь алхимик удосужился ответить на ее своенравное утверждение ранее: — Так ли ты уверена, что ошибся именно я… Кэсси?***
Кэсс даже рукой, облаченной в перчатку, чувствовала, как горело тело Вэриана под одеждой. Нет, не горело — это он сам был пожаром, источником яркого пламени, сводящего ее саму с ума. Пламени, которое сумело не только разгореться, но и зажечь саму Кассандру — вечно холодную, вечно неприступную, вечно отстраненную. Зажечь так, что теперь они горели оба в центре зала, подпитываемые лишь друг другом. Одним лишь взглядом, одним касанием, одним вздохом. И Вэриан, одной легкой рокировкой, заставил теперь уже ее встать к нему спиной — потерять всякий контроль над ситуацией. Над ним. Над его руками. А, казалось, последние, Вэриан вовсе не контролировал. Или контролировал слишком хорошо. Пальцы бегали по ее силуэту, желая, казалось, исследовать каждый сантиметр обманчиво хрупкой фигуры. Он тянул время, растягивал и без того тянущийся сладкий мед их чувств, не давая лишний раз вздохнуть. А, может, Кассандра и вовсе не дышала, позволяя себе лишь только течь в его объятиях, крепких руках и требовательных пальцах. Она, прекрасно понимая ситуацию, поддавалась его манипуляциям, дышала его вдохами, медленно растворялась в его ощущениях, теряя среди них собственные мысли и желания. Все было так тонко и невесомо, так неописуемо чувственно, это не давало Кэсс лишнего пространство для самой себя и она невольно подумала о другом. А что бы было, если бы никакого платья не было? Если бы Вэриан касался пальцами нательной тонкой, почти полупрозрачной сорочки. Если бы небрежно поддевал тончайший белый шелк, дразня не то себя, не то ее саму? Если бы, в конце концов, оттягивал его, позволяя себе заглянуть туда, куда дозволено было заглядывать лишь только мужу. Коснуться тех мест, которых дозволено было касаться лишь мужу? Поцеловать ее так и там, как было дозволено лишь мужу? А Вэриан хотел — Кэсс чувствовала это не только по его напряженным рукам и кратким тяжелым выдохам. И вдруг Вэриан остановился перед ее грудью, будто бы с огромным трудом пересилил сам себя. А что было бы, если б не пересилил? Если бы подтолкнул к соседней колонне? И Кэсс бы повелась, оперлась бы на нее спиной. Волосы бы растрепались, контрастным пятном лежа на белом мраморе. Тяжело дыша, она бы, сама того не осознавая, потянулась руками к его телу: плечам, сейчас укрытым фраком; к груди постоянно вздымающийся, шее; к рукам, которые, она уверена, бы теперь точно не контролировали сами себя, которым она разрешила бы делать все, что угодно; к его лицу — таком красивому, сплошь усыпанному веснушками. И подалась бы вперед, может, даже первая. Поцеловала бы, а после и вовсе укрыла бы поцелуями сначала уголки губ, потом щеки, шею ключицы, наконец, услышав от него жаркий стон. От таких мыслей и касаний кожа вся залилась бегающими мурашками, почти ледяными, заставляя плечи дрожать от странного удовольствия. И это самое удовольствие тянулось, собираясь внизу живота, стягивалось в тугой узел и заставляло Кассандру раз за разом подавлять неосторожные вздохи, прикусывая губу. И вот, казалось бы, дойдя до грани, Вэриан должен был отступить, но он взял ее за плечи, выпрямил их и бесцеремонно положил голову. Кэсс выпрямилась, ведомая его руками, встала натянутая, напряженная, словно струна. И едва не подняла белый флаг, услышав его шепот и вопрос, что говорил едва ли меньше рук. И когда все стало таким? Стало таким постыдным в чужих глазах, таким неприемлемым в чужих мнениях и таким преступно пленительным в их собственных мыслях. Таким желанным, что руки сами тянулись друг к другу. И Вэриан, спустив ладони вниз по ее локтям, вновь дошел до талии, положив пальцы на плоский живот, сокрытый под уже, наверное, горящим шелком. Кэсс вздрогнула, ощутив его трепетные касания, глубоко вздохнула и, наконец, ответила ему таким же соблазнительно-елейным шепотом: — В таком случае мы оба пропали. И, не то от ее голоса, не то от чего-то еще, руки Вэриана дрогнули, ненароком сжав чуть сильнее. Чуть сильнее того, на что рассчитывала Кассандра. Она прикрыла глаза и, не поворачивая головы, тихо, едва слышно простонала ему в ухо. Стон, впрочем, походил больше на излишне жаркий выдох, вырвавшийся так несвоевременно, грозящее потопить их обоих. И, даже проиграв, Кассандра не желала сдаваться. Если ей удастся всплыть, то она затянет в ту же пучину чувств и Вэриана — пусть он почувствует, какого это, так нервно отгонять навязчивые мысли о чужих, таких желанных поцелуя, о трепетных, стремительных прикосновений. Усмехнувшись краешком губ, Кассандра легко стукнула носком туфли по паркету, а после повторила то, что делала еще в самом начале, только без финального столкновения с его ногой — развернулась и повела ногу вперед. А Вэриан, похоже, ждал, когда она выйдет из этой довольно двусмысленной позиции, возможно, он уже даже придумал весьма красноречивый ответ, но, желая сломать его ожидания, Кэсс выпрямилась и вновь повела вперед. Танец, набирая темп, казалось, вбирал в себя их чувства, эмоции, мысли, воспоминания. Все то, что пережили Кассандра и Вэриан за время путешествия. Ту шальную стрелу, что неосторожным касанием руки Кэсс сейчас врезалась в его грудь. То желание защитить уберечь даже от банального недосыпа возродилось вместе с плавными движениями Вэриана по ее талии, крепкими объятиями. То кораблекрушения, что сейчас, будто её чувства, обрушились на обоих, заставляя хотеть большего. Тот жар солнца островов, что сейчас палил ровно также, как требовательные прикосновения и переплетения пальцев. Тот запах диковинных мест и закатов, что сейчас, сродни его химическому запаху, кружили Кассандре голову, заставляя раз за разом совершать над собой усилие, чтобы вернуться в реальность. Те жрецы, поход к которым металлическим холодом отпечатался на правой руке Кассандры сейчас, казалось, совершенно не мешали чувствовать и смотря на Вэриана, представлять как он, прислонив её к холодной мраморной колонне, завёл бы руки наверх и целовал, целовал и целовал, спускаясь ниже. Тот Идеальный мир, что вспомнился за их короткие и горячие перешептывания почти губы в губы. Кэсс будто плыла по паркету. Плыла вместе с ускорившейся музыкой, вместе с неодобрительными вздохами со стороны зрителей. Ведомая собственными чувствами и руками партнера — незабываемые ощущения, будоражащие кровь и собственные, не совсем приличные мысли. В один момент, случайно пробежавшись взглядом по выстроившейся полукругом толпе, Кэсс увидела Юджина — он стоял, скрестив руки на груди и, вскинув брови, наблюдал за происходящим. Кажется, ему будет что написать Рапунцель. И Кассандра, покачивая бедрами, зациклила их танец. А после прокрутилась вокруг себя, элегантно поставив ногу за ногу. А после еще раз и еще, пока, замерев, вновь не подалась вперед, невесомо облокотившись на интуитивно подставленное Вэрианом колено. Она задержалась в этом положении, неосторожно поведя ладонью по его плечу и опалив тяжелым дыханием обнаженный участок шеи. А после они пошли дальше по паркету, оставшись также близко к друг другу. Одна рука, железная, — на плече, другая, убранная из его ладони, скользила сначала по другому плечу. Затем, задержавшись на груди, была безбожно оторвана. Медленно, будто звала Вэриана за собой. И, дождавшись реакции, Кассандра вновь вернула ее на ладонь Вэриана — аккуратно, чувственно, осторожно касаясь его пальцев. А после, отстранившись, встала на расстояние вытянутой руки бесцеремонно, неприкрыто закинув ногу в черном чулке на его бедро. И они замерли. Кассандра — полностью в его власти, полностью доверяя ему и его рукам. Его чувствам, его глазам, его любви, которая несомненно была. По-другому станцевать так было бы немыслимо. Казалось, что он ни скажи — Кэсс сделает все и лишних вопросов не задаст. И она даже напрочь забыла об окружающих их аристократах, что неодобрительными охами загудели, только заметив, как она стала обнажать свою ногу. А сейчас, когда эта самая нога была вальяжно накинута на бедро Вэриана, и вовсе взорвались. Первые секунды он продолжал стоять, взглядом изучая вверявшую ему себя Кассандру, будто бы в сотый раз, одними глазами, васильково-голубыми, бережными, спрашивая разрешения. Однако вместо ответного взгляда ему ответило все ее тело, лишь сильнее прильнув. Его ладонь, беспринципно и властно, спустилась вниз, затем еще ниже, дотронувшись до бедра и еще ниже и в сторону, остановившись чуть ли не у самого колена. Медленно, растягивая ощущения — и свои и её. Кэсс могла лишь зажмуриться и прикусить щеку изнутри, лишь бы только не позволить ему ещё раз услышать с летевший с её губ неосторожный стон — безоговорочную победу с его стороны. Но она сдержалась. Бережно поглаживая мягкую кожу кончиками пальцем, он вновь нащупал спрятанный под спадающей юбкой чехол от клинка. И, конечно, не удержался от ответа: — Клинок? Хах… Кто-то говорил тебе что ты поразительна в своей изобретательности? Сдержалась и тогда, когда он, прижав ее крепче, на долю нескольких секунд поднял ее над паркетом и закружил, так и не убрав ладонь с ноги, в то время как юбка веером следовала за ее движением. И вот он — стук каблуков об пол, ознаменовавшийся после себя молчание и тишину, не прерываемую даже скрипками, а затем редкие хлопки. Аплодисменты нарастали и нарастали, пока весь зал не взорвался в восхищении к их танцу. К их чувствам. Кассандра замерла, восстанавливая дыхание. В голове еще было слишком туманно, чтобы понять, что сейчас между ними произошло. Что сейчас они, без зазрения совести и отринув собственные страхи танцевали, почти интимно и совершенно постыдно у всех на виду, обнажая собственные желания, чувства и намерения. Руками исследовали чужие тела, представляя более откровенные картины, глазами блуждали по обнаженным участкам кожи, раздевая все то, что было только подвластно их фантазиям. И Вэриан поклонился, чем отчего-то только сильнее раззадорил Кэсс. Ничего — просто поклон. Никакого жаркого слова на ухо, ни очередной колкости или сладкого обращения, что мёдом разливалось бы по всему телу. Будто она — всего лишь дама, с которой кавалер оттанцевал положенный полонез или котильон. Будто он только что не блуждал рукой у ее бедра, мягко поглаживая кончиками пальцев сокрытую под черным чулком кожу. Будто это она проиграла в их маленькой войне. Нет, так не пойдет. Не пойдет ему улыбаться и смотреть так, будто она несколькими секундами ранее не стонала ему в ухо. Не пойдет вести себя так, будто они только что не говорили телами о тайных желаниях, не признавались друг другу в самых постыдных намерениях касаниями рук. И, не дождавшись, пока Вэриан придет себя и хотя бы отдышится, она подошла к нему и легко потянула на себя за кружевной воротник. Мягко, так, будто это было его собственное желание, претворяемое в жизнь ее аккуратной, сокрытой в белой перчатке рукой. Она ухмыльнулась, посмотрев ему в глаза — широко раскрытые, голубые, полные пленяющего ожидания ее дальнейших действий. Кассандра была уверена: Вэриан знал, что от нее в таком состоянии можно было ожидать чего угодно. В принципе от девушки, только что бесцеремонно закинувшей ему на бедро ногу можно было ожидать чего угодно. Она дождалась пока ученый склонится над ней, окажется достаточно близко, чтобы дать ей возможность встать на носочки и прошептать: — Я не знаю, как ты это сделал, но ты заставил меня чувствовать в этот вечер, — самое настоящее признание. Едва ли менее интимное, чем избитое, но такое желанное: «Я тебя люблю». Абсолютно честное, которое, смешавшись с ее жасминовыми духами должно было окончательно вскружить ему голову, отпечатавшись в памяти, наверное, еще сильнее, чем недавнее завершения их танца. И чтобы закрепить это, она, пока еще не потеряла запал, подалась чуть вперед и оставила короткий поцелуй чуть выше уголка его губ. А после, как ни в чем не бывало отстранилась, поклонилась и, привычно покачивая бедрами, скрылась среди других изумленных их поведением пар, оставив после себя лишь его в растерянных чувствах и с глупой улыбкой, в окружении терпкого аромата жасмина.***
Вэриан прекрасно осознавал, какая буря эмоции только что пронеслась внутри Кассандры, когда он отплатил ей за столь откровенный танец всего лишь дежурным поклоном. Мог представить кружащие голову мысли потому, что сам их испытывал и, дай ему волю и отбери излишний азарт, их бы давно не было в этом зале, а на Кэсс не было бы изумрудного платья, не было бы ничего и никого, даже принципов, мешающих ему в тот момент, когда девушка подарила мимолётный поцелуй, схватить ее запястье, увести его в сторону и поцеловать ее так, как она сейчас была достойна. Терпко, мягко, вожделенно, обжигающе, влюбленно. Однако алхимик остался стоять на месте, замерев с распахнутыми глазами и чуть приоткрытым ртом. Своим скорым уходом она обрекла сказанную ему фразу циклично повторяться, отдаваясь эхом в ушах. Она знала это. Она, черт возьми, прекрасно понимала последствия. Для всех присутствующих чувства между ними двумя были очевидны и эта фраза была не большим, чем констатацией факта. Однако для них, для него, для Вэриана, это значило больше, чем «я люблю тебя». Больше, чем «я доверяю тебе», больше, чем «я хочу тебя». Значило его личную, нет, их личную, самую значимую победу в настоящей войне — войне с проклятием. Поэтому он и подвис, небрежно поправляя воротник и пытаясь сглотнуть, преодолев полностью пересохшее горло. И сейчас, для их же общего блага, Вэриану было лучше развернуться и уйти в противоположную от нее сторону. Ещё одна такая встреча может и не пройти проверку на прочность. Так он и сделал, развернулся и покинул центр зала, при этом очень вовремя, так как постепенно все гости уже стали переходить в другой зал, обеденный. Как долго они уже тут находятся?.. Время полностью потерялось. Есть алхимику совершенно не хотелось, но вот отвлечься от мыслей было жизненно необходимо. По пути к накрытому столу, ему удалось перехватить бокал с водой, на ходу осушив его до дна. А тем временем в его голове продолжала и продолжала крутиться та самая фраза, вновь и вновь, заставляя руки дрожать, а ноги подкашиваться. Не имея возможности это как-то скрыть, Вэриан практически в открытую демонстрировал ей свое поражение, объявляя ничью в их безжалостной игре. Или как минимум перемирие, временное, разумеется. И вовсе собиравшись уходить с бала, Вэриан вдруг заметил приближающегося к нему Юджина, причем весьма так озадаченного. К счастью для обоих, он успел занять свободное место быстрее уже спешащей странной женщины, чья грудь, видимо в попытке показаться пышнее, была перетянута слишком даже для норм этикета. Так что морально Вэриан был благодарен внезапной компании старого друга. — Итак, Вэриан. — начал было он, складывая руки вместе. Выглядело все это так, как будто вечно собранный, даже в каком-то смысле грозный правитель, не мог подобрать слова для банального вопроса. На всякий случай алхимик поставил возле себя ещё один бокал с водой. — Слушай, ты ведь знаешь, что ложь Королю, которому ты присягнул, является изменой, потому что ты-то мне явно соврал в начале вечера. Учёный непонимающе нахмурился. Интересное начало диалога однако. — Ваше Величество, я не совсем пони… — Как давно? — перебил его Юджин, казавшийся более, чем серьезным в своем вопросе. — Как давно, что? — Как давно ты спишь с Кассандрой в этом вашем «путешествии»? — Вэриан подавился воздухом, закашлявшись. Кое-как придя в себя, он ответил: — Мы не… во имя Деманитуса, Юджин, ты вообще понимаешь какие вопросы задаешь? — произнес он, наверно, громче положенного за общим пиршеством. — Повторюсь и напоминаю, я могу тебя казнить, если захочу… — Ага, и лишитесь главных мозгов королевства. — …тоже верно. Но ты не ответил на вопрос: как давно и как вам до сих пор удавалось это скрывать? Ты выглядел очень убедительно в самом начале бала, будто вообще впервые в жизни ее увидел. Но я знаю тебя с четырнадцати лет, ты просто не мог бы хранить что-то подобное. А что-то точно было, учитывая то, как вы… танцевали. Хотя танцем это язык не поворачивается назвать. Кажется, Вэриан, отойдя от полнейшего шока в течении нескольких секунд полнейшего молчания, начал входить в кураж этого разговора, настолько абсурдным он для него казался, так что… почему бы не посмотреть, что будет дальше? — Так, во-первых, Ваше Величество, мне уже давно не четырнадцать, и, знаете, люди меняются за лет так десять. Во-вторых… почему вы вообще этим интересуетесь? Разве это, ну не знаю, не личное? Вы забыли о собственном указе о конфиденциальности — я абсолютно не обязан разглашать вам с кем и когда я, черт возьми, спал! — Так значит всё-таки спал! — Юджин, кажется, услышав в его монологе лишь то, что хотел услышать. Вэриан уронил лицо в ладони, стараясь подавить подступивший смех. Не вышло. Он провел в таком положении, тихо смеясь, ещё около минуты, прежде чем наконец выпрямиться и ответить, игнорируя горящие щеки: — А от моего ответа что-то изменится? Вы видели то, что видели и вряд ли я смогу изменить ваше мнение. Скажу, что нет — скажите лгу, а скажу да… боюсь представить, что будет, если я отвечу вам да, так что думайте, что думаете, — Вновь усмехнувшись, на этот раз более ехидно, он тихо добавил: — Если так интересно, спросите Кэсс. Как раз вправит вам нос, будет соответствовать карикатурам. Допив второй бокал воды залпом, Вэриана встал из-за стола, отставив Юджина в ещё большем недоумении. Пожалуй, конкретно этот бал пришёлся алхимику по вкусу.***
Кассандра еще не совсем осознавала, что сделала только что. Что после всего этого будет, но уже понимала — прежнее отношения между ними уже никогда не вернутся. А попадающиеся впереди люди, которых приходилось огибать, никак не помогали отойти от произошедшего. Они перешептывались, смотрели вслед, напоминая обо всем, о чем им обоим было бы лучше забыть. И, чтобы хоть как абстрагироваться, Кассандра резко развернувшись на каблуках устремилась в сторону балкона. И все равно, что большая часть людей уже двинулась в обеденную залу — Кэсс все равно не хотела есть. Балкон встретил ее отрезвляющей прохладой. Легкий поток ветра приподнял юбку — шифон сразу зашелестел. Кассандра пошла вперед и, облокотившись на изогнутые, массивные перила, немного наклонилась, прикрыв глаза. Странным огнем продолжали гореть плечи, руки, щеки, талия, спина — все те участки кожи, которых касался Вэриан еще несколько минут назад. Кассандра чувствовала все эти прикосновения. Чувствовала, как пальцы скользили по плечу, плавно спуская дальше к спине, как мягко и одновременно с этим требовательно он обнимал ее, притягивая ближе. Кэсс благодарила Богов, что сейчас, на этом чертовом балконе, не было самого Вэриана, потому что знала — если их глаза встретятся еще раз, она окончательно потеряется в собственных чувствах и поддастся желаниям. Сейчас уж точно. Она обязательно развернется, обопрется ладонями о перила и поднимет на него голову с немым вопросом в глазах. Или вовсе не будет ждать: потянется ладонями с его лицу, притянет ближе и поцелует. Его рука спуститься ниже — от плеч до талии, и притянет следом. Все это в глазах других пар походило на грех без названия, в глазах Кассандры — на игру, в ходе которой она окончательно потеряла голову. Это был вожделенный сон, сон, который в мыслях Кэсс уже тысячу раз стал правдой. И когда все успело так измениться? Резкий поток ветра опалил горящие огнем щеки. Он все же остужал ее мысли. Кассандра зажмурилась, глубоко вздохнула и, отпустив воспоминания, открыла глаза. Ночь была темна, лишь только огни звезд, вторя уличным фонарям, горели далеко-далеко. В полнейшей недосягаемости. Кэсс оглядела их в последний раз и, поправив перчатку, вернулась обратно в залу. На этот раз пошла сразу в обеденную. Гости уже давно собрались там. Стоило Кассандре появиться у стола, как все взгляды резко устремились на нее и не отпускали до того момента, пока Кэсс не опустилась на стул. Рядом с каким-то средних лет графом и его молодой сестрой. Они коротко поприветствовали друг друга и Кассандра поспешила дотянуться до стакана с водой — только сейчас почувствовала, насколько сильно пересохло горло. И Кэсс поняла, что ошиблась с местом за столом, когда, подняв взгляд, увидела перед собой Юджина и Вэриана. Кассандра не слышала то, о чем они говорили, но красноречивые короткие взгляды на нее со стороны Юджина, появлявшиеся каждый раз, когда алхимик ему что-то отвечал, говорили сами за себя. Кассандра, в конце концов, ответила ему вопросительным взглядом и, демонстративно встав из-за стола, ушла в бальную залу. Все равно гости постепенно туда возвращались. Следом ушел и Вэриан. Не желая пересекаться с ним оставшуюся вечность или, как минимум, хотя бы во время бала, она ушла в другую сторону и совсем не спряталась за колонну. Во всяком случае, спряталась недостаточно, потому что очень скоро перед ней появился Юджин: — Кэсс, добрый вечер. Кассандре сразу не понравился его тон — слишком выдержанный и выверенный. Она посмотрела на него, некоторое время храня молчание, пока в конце концов не поздоровалась кивком головы и не спросила: — Что-то случилось? — Хотел пригласить тебя на танец, — Юджин подал Кассандра руку. Кэсс выгнула бровь, посмотрела сначала на руку, потом на Фицерберта, который тут же добавил. — Невежливо отказывать королю своего государства. — Государства, в котором я появилась за последние лет шесть от силы на неделю? — Тоже верно. Ну так что? — Ну ладно, допустим, — Кассандра нахмурилась, но после, приняв предложение Юджина, вышла вместе с ним к другим подготавливающимся для танца парам. Ее ждал полонез. Довольно простой танец, позволяющий вести непринужденную беседу, чем, впрочем, Юджин, похоже, и хотел воспользоваться — на его красноречивом лице тенью пролегли все возможные вопросы, половина из которых Кассандре явно не нравились. Юджин остановился слева, вновь подал Кэсс руку и та, положив на нее ладонь, выпрямилась, направившись вперед — плавно и грациозно. Все же даже годы путешествия и боев не смогли выбить из головы Кассандры то, что было наработано годами служения в королевском замке Короны. Они шествовали вперед еще некоторое время, пока Юджин, во время поворота, все же не решил задать один из будоражащих его вопросов: — Хотел спросить… — Ну так спрашивай, — хмыкнула Кэсс. — Что происходит между вами с Вэрианом? Кассандра подвисла ненадолго, продолжая идти вперед на автомате, но после тактичного кашля со стороны Юджина пришла в себя: — А что должно происходить? — То, что вы устроили во время танца со сменой партнеров в центре залы буквально минут двадцать назад. Не находишь это странным? Юджин и Кассандра стали друг напротив друга. Король сделал шаг в сторону, легко поклонившись, и Кэсс, склонившись в коротком реверенсе, ответила: — Довольно странное определение нашего танца. — Тогда как назовешь его ты? — Юджин присел на одно колено, подав руку Кассандре и та, аккуратно приподняв полы платья, прошествовала вокруг него, плавно шагая по паркету. — С вашего позволения, Ваше Величество, я не буду отвечать на этот вопрос, — она остановилась напротив Юджина, вновь склонившись в реверансе. Юджин усмехнулся, ответив таким же легким поклоном. И, качая бедрами, она прошла вперед, обогнув Юджина с правой стороны. Затем, обогнув еще одного аристократа, завершила проход встретившись с леди, а после вернулась обратно к Юджину, который, за короткое шествие надумал новый вопрос: — Зная тебя, Кэсс, ты бы не позволила кому-то танцевать с собой так. Между вами двумя точно что-то есть. Кассандра усмехнулась, обойдя Юджина и вновь ушла в сторону, на этот раз обдумывать ответ. Вернулась, закончив фигуру и, положив ладонь на протянутую ей руку Юджина, ответила: — Если же Вы, Ваше Величество, намекаете на наши с Вэрианом тайные любовные отношения, то вы явно ошибаетесь. Я бы смогла запомнить, если бы между нами что-то было, — Юджин аккуратно вел ее, описывая круг вокруг себя. — Неужели Вэриан не смог разъяснить вам такую простую истину? И они пошли вперед в шахматном порядке разбивая чужие пары, но так и не прекратив непрерывно смотреть друг на друга. Юджин выжидающе, Кассандра с некоторым скрытым раздражением. — Вэриан, как вы высказались, не стал отрицать такую простую истину. — Он, что, простите? — следуя логике танца, Кассандра легко поклонилась. Но вот брови сами по себе поднялись вверх в изумлении. Юджин и Кэсс остановились. Король вместе с остальными кавалерами, образуя внешний круг. Дамы же, оставаясь во внутреннем, продолжали круговое движение. Кассандра, словно по спирали, раскручивала в голове сказанное Юджином, откровенно говоря не понимая почему Вэриан не опроверг нелепые слухи на счет их отношений. Да перед кем! Перед Юджином. Завершив последний круг, Кэсс вновь вернулась к Юджину и положила ладонь на заранее протянутую руку. Он все еще ждал ответа и напомнил про свой вопрос, когда фигура танца вновь поменялась — пары стали в шахматном порядке — кавалер напротив своей дамы. Кэсс, вытянув ногу вперед и вскинув голову вверх, ответила: — Вэриан, видимо, немного забылся. Смею вас заверить, Ваше Величество, между нами ничего не было. А даже если и было, это не твое дело, Юджин, — последние она почти прошипела, смотря на него все с той же дежурной, танцевальной улыбкой. Затем вновь обошла Юджина, легко прокрутившись. — Ясно, я тебя понял, Кассандра. Надеюсь, ты сама веришь в то, что говоришь мне. Больше они не разговаривали. По окончанию танца он сопроводил ее до того места, откуда пригласил на танец и, поклонившись, удалился. Кэсс начала думать, как бы выцепить Вэриана и разузнать, какого черта он вообще дает Юджину такую почву для слухов и недомолвок. Впрочем, найти Вэриана оказалось задачей сложной. Впрочем, еще сложнее было не замечать взглядов, направленных на нее, когда Кассандра уверенным шагом стучала каблуками по паркету. Шифон изумрудной юбки колыхался в такт их взглядам. И вот, круто развернувшись, она заметила его стоящего у стены в компании как-то смуглой дамы в пышном платье цвета кремового оттенка, по подолу и рукавам которого были вышиты звезды и созвездия. Они мило болтали, Кэсс не слышала о чем, но, судя по положению дел, о чем-то приятном. Кассандра видела лишь только блуждающую по лицу Вэриана улыбку и его внимательный взгляд, скользящий по платью, будто в поисках чего-то. Кассандра остановилась, присмотревшись к происходящему, а после вновь зашагала, даже быстрее прежнего. Часть ее от чего-то пропиталась странным, несвойственным негативом к стоящей рядом с Вэрианом ни в чем неповинной даме — она, вроде, ничего не делала, но одно ее присутствие странно играло с настроением Кассандры. Особенно в связи с вопросом, ставшим главной темой недавнего полонеза. Она подошла неожиданно, принеся с собой шлейф напускной дружелюбности. Такой отчетливой, что она быстро сбила с толку леди в кремовом платье. Она, кажется, хотела ответить что-то Вэриану, но, заметив Кассандру, замялась, даже шаг назад ступила. Кэсс, воспользовавшись моментом, посмотрела на растерявшегося алхимика и спросила: — Вэриан, дорогой, можно тебя на пару слов? — едва ли Кэсс задумалась над тем с какой легкостью слетело с ее губ второе обращение. Но оно уже было сказано, так что оставалось лишь мягко улыбаться, коротко смотреть на реакцию рядом стоявшей, не вызывая никаких подозрений. И, дождавшись, пока Вэриан наконец-то придет в себя — не то от ее резкого и странного появления, не то от не менее странного обращения, она увела его чуть в сторону. Вэриан же, резко остановившись, рассеянно уточнил: — Как…как ты меня только что назвала? — Это было обращение, Вэриан. Простое обращение, — спокойно пояснила она. — Да? Гляди, я себе понадумывать чего-нибудь могу, — он ухмыльнулся и боком склонившись в сторону Кассандры, на мгновение стал тем самым Вэрианом, танцевавшим с ней совсем недавно прямо в этом зале — азартным, с промелькнувшим в глазах огоньком, но пока еще державшим руки при себе. Кэсс тут же выпрямилась, произнеся: — И не смотри на меня так! Иначе… — впрочем, она не успела ответить. Или просто не захотела продолжать. Глубоко вздохнув, Кэсс помассировала виски. Кассандра, видела Зан Тири, пыталась вести себя сдержанно, но с каждой новой раздраженно-громкой ноткой в ее голосе и наклоном головы со стороны Вэриана все больше глаз смотрели в их сторону. Поняв, что она, скорее всего, стояла слишком близко, чем делала их диалог все более двусмысленным, Кэсс сделала шаг назад и оглянулась в сторону хотя бы какого-нибудь непросматриваемого и непрослушиваемого места. Нашла балкон. Вновь. И бескомпромиссно и бесцеремонно схватив Вэриана за запястье, быстрым шагом направилась туда. Последнее, что она хотела ощущать — это изучающие взгляды, прикованные к ней. Дойдя до балкона, Кэсс осторожно прикрыла за ними двери. — Ты же понимаешь, что теперь для всех гостей вопросов стало еще бо… — Вэриан не договорил. Кэсс его перебила: — Ответь мне, пожалуйста, каким таким интересным образом Юджин подумал, что мы с тобой спим? — она вновь натянула на лицо улыбку, которая, впрочем, ничего хорошего теперь не предвещала. И, пока Вэриан раздумывал над ответом — а раздумывать ему надо было очень тщательно и с умом, она рассматривала его внимательным взглядом, будто пытаясь отыскать ответ еще и в россыпи веснушек на щеках и рассеянно смотрящий чистых голубых глазах. Скрестив руки на груди, Кассандра, получив в качестве ответа лишь тревожную тишину, поторопила Вэриана. — Ну же, не стесняйся, рассказывай. Мне будет очень интересно узнать. — Знаешь, это очень хороший вопрос, — Вэриан вздохнул. Кэсс начала терять терпение. — Начнем с того, что я ничего такого ему не говорил. Он подбежал ко мне с расспросами… прямо как ты сейчас. Я попытался убедить его в обратном, но Юджин, конечно же, мне не поверил, засыпав еще кучей дополнительных вопросов. Под конец нашего разговора, когда я напомнил ему, что спрашивать подобное даже у друга, как минимум, неприлично, никто меня уже не слушал. Так что все возмущения и возгласы лишь к нашему королю и его фантазии, миледи. — А скажи мне, что мешало тебе дать ему четкий ответ? Последнее, что стал бы делать Юджин — это подходить ко мне с таким вопросом, и мы оба это знаем. А это значит только одно: ты не ответил ему четко, а дал только большую почву для его фантазий. «Нет» — простое слово из трех букв, Вэриан. Из трех! Я понимаю, что «да» звучит легче, а «не знаю» освобождает от пояснений, но Вэриан, ради всего святого, ты что не жил при королевском дворе? Это порождает слухи! — Кассандра повысила тон, и ученый его подхватил: — Ты права, признаю и даже спорить не буду пытаться. Я виновен и я не сказал нет, но лишь потому что имел это под само собой разумеющимся! Меня больше напряг сам вопрос, ведь не каждый день к тебе подходит Король, спрашивая с кем ты успел переспать за месяцы его отсутствия в твоей жизни, не так ли? Как я по-твоему должен был начать реагировать? Задыхаясь, доказывать, стуча по столу, что между нами ничего не было? — Вэриан, неосознанно перешедший на более высокие тона, вдруг резко замолчал, будто бы осекшись и, потупив взгляд, отвернул голову и шумно выдохнул. Немного остыв, он продолжил уже более спокойно: — Да и к тому же, с чего это ты вдруг заволновалась о слухах, придя в таком платье? Я думал ты последняя, кого это волнует среди знати. Ты и сама прекрасно знаешь, Юджина трудно переубедить, но, тем не менее, он не из тех, кто начнет писать об этом на первых строках завтрашней газеты. Все, кто мог и хотел, сделали свои выводы еще полчаса назад без единого моего объявления. Мотнув головой, Кассандра сделала несколько шагов к краю балкона. По плитке разлетелся характерный стук ее каблуков. Подойдя ближе, она развернулась спиной к перилам и облокотилась на них, оперевшись ладонями. — Я знаю Юджина давно. Как и Юджин меня. Едва ли меньше он знает тебя. Для такого человека нужно что-то весомое, чтобы подумать, что два его друга, никогда не проявлявшие друг к другу взаимных романтических чувств, переспали, — начала она. Судя потону голоса, Кассандра даже успокоилась, пришла в себя и перестала походить на сбивающий с ног вопросами торнадо. — И едва ли он подумал так только потому, что я пришла в платье со скрытым вырезом и без корсета. Кэсс усмехнулась, переведя взгляд на темное небо. Действительно, она ведь так завелась не из-за возможных слухов. Не из-за пустых разговоров, которые стихнут, как только на горизонте появиться новый более-менее интересный бал и новые персонажи для сплетен — именно так и работал королевский двор, в котором подобное было нормой. но никак не исключением. Да и, в конце концов, обвинения в сексе до брака казались детским лепетом после обвинений в государственной измене. Так, чья-то невинная шутка, которая, что скрывать, довольно интересно накладывалась на их непростые отношения. — Меня не волнует мнение знати, — спокойно продолжила Кассандра, посмотрев на Вэриана. — Пусть хоть завтра весь замок будет говорить о том, что мы действительно спали. Когда ты смотришь в будущее и через несколько дней видишь только решающий для многих людей бой, как-то не задумываешься о том, что незнакомые тебе люди думают о твоей личной жизни. В конце концов, даже если мы переспим, едва ли это отразиться на будущем сражении, которое имеет куда больший вес. — Интересное у тебя умозаключение, однако. Прозвучало как последнее желание, — пространно произнес Вэриан, а после понял, как именно прозвучали его слова. — Так, расслабься! Я просто пошутил. Да и неужто ты собралась умирать в бою, даже в нем не участвовав? «Последнее желание» — эхом отразилось в голове Кассандры. Она долгое время всматривалась в Вэриана, размышляя над этим. Последнее желание? Действительно. Какое оно могло быть? Неужели действительно она бы загадала секс с ним? Вэрианом, который стоял прямо рядом, смотря на нее невинно, едва при этом не извинившись за бегло брошенное выражение, обозвав его обычной шуткой, которую Кэсс отчего-то восприняла слишком серьезно. Вэрианом, который, наверное, и не переставал быть влюбленным в нее. Вэрианом, которого она сама любила с недавнего времени. Что ж, может быть и да. Может быть и переспала бы. Вот и весь секрет того самого заданного ею вопроса. Что могло произойти между ними, чтобы Юджин подумал о том, что они переспали? Взаимность и все. Обычная любовь и желание коснуться, спуская руками так плавно и нежно, чтобы непременно вызвать у партнера ответное желание прильнуть и поцеловать. Кэсс нахмурилась, глубоко вздохнув. Надо было уже что-то ответить — нельзя было позволять себе оставлять такую красноречивую паузу после вопроса Вэриана. Из-за таких красноречивых пауз обычно и рождались двойные смыслы, недомолвки и странные вопросы о личной жизни двух друзей. — Нет, конечно, — Кэсс легко мотнула головой. — Что б ты знал, я как-то не собираюсь умирать… в ближайшее время так точно. Да и над последним желанием я как-то не думала, знаешь, времени не было, — Она посмотрела на него внимательно, после чего наконец задала вопрос. — А какое последнее желание загадал бы ты? Вэриан действительно задумался, нахмурил брови и увел взгляд, будто бы пытаясь что-то вспомнить: — Я натворил достаточно ошибок за свою жизнь и, наверно, к своему возрасту пережил впечатлений чуть ли не на три этих самых жизней… — начал было он, улыбаясь собственным мыслям. — Я никогда не думал об этом так серьезно. Если подумать, у меня ведь есть все, о чем только может мечтать юноша из почти забытого всеми городка. Или почти все. Так что я попросил бы… вот только не смейся сейчас! Я попросил бы поцелуй… — шёпотом, почти одними губами завершил он, вновь улыбнувшись. — Черт, звучит очень глупо, я знаю, но… Не хотелось бы умереть так и не поцеловав человека, в которого влюблён, считай, половину жизни, ведь так? Прозвучало так, как будто и я умирать собрался, не бери в голову, знаешь, я почти не спал последние дни, вот и несу полнейший бред. Но, как бы Вэриан не старался замаскировать за пространной речью истинный ответ, Кэсс прочла его между строк. Прочла в его взгляде — робком, чистом, направленной на неё в нерешительном порыве. Прочла в его позе, корпусом полуобращенной к ней. Прочла в его словах, которые Вэриан быстро поспешил замять, едва ли вновь не назвав шуткой. Что ж, ещё одной такой шутки Кассандра бы не пережила. Как и не пережила бы прямого признания сейчас, когда они более чем уязвимы. Как бы оптимистично не были настроены и Кэсс, и Вэриан, никто из них не мог со стопроцентно уверенностью заявить, что сражение пройдёт без жертв. Даже без жертв с их стороны. В этом свете у Кассандры язык не поворачивался сказать ему в ответ правду: едва ли кому-то из них станет легче, если Кассандра умрёт на его руках или Вэриан, улыбаясь от осознания того, что она в безопасности, погибнет у неё на глазах. Перед глазами встала пугающая картинка возможной действительности. В неё просто не хотелось верить, но за годы путешествий Кассандра научилась видеть в будущем не самые его весёлые и оптимистичные черты. Скорее даже наоборот. Она привыкла к риску, привыкла к боли, привыкла к звуку бьющейся стали. И, в конце концов, привыкла к смерти — постоянным мыслям о том, что она подвергает опасности и себя, и других одним своим существованием. Так что легче было вспомнить даму из Короны и перейти темой к ней, как бы она не была похожа описанием на нее саму. Даже если она была ею с самого начала. — Действительно, грустно было бы, — Кассандра меланхолично улыбнулась. — Но мы ведь не собираемся умирать, ведь так? Даже друг за друга. Кэсс задержалась взглядом на его глазах. Взглядом испытывающим, плавящимся словно воск на свече. Одновременно приятным, но, вместе с тем, стоило только засмотреться, как он обжигал, словно огонь. Она не знала, что делала, не отдавала себе отчёта в последствиях сказанного, просто боялась того же — погибнуть, не поцеловав человека, ради безопасности которого была способна умереть, пожертвовав собой. — Знаешь, я не дама из Короны, — осторожно начала Кэсс, наверное, сама в тот момент не понимая к чему конкретно клонила. — Но ты сам сказал, если то твоё искреннее и последнее желание, то… Не знаю, сойдет ли мой поцелуй за тот, который ты ждал половину жизни, но я готова попробовать. И, прежде чем Вэриан успел что-либо ответить, Кэсс увидела в его глазах согласие — мимолетное, порывистое и неосознанное. А следом и понимание ситуации. Он досадно прикусил внутреннюю часть щеки и, вновь уведя взгляд, едва заметно, но четко покачал головой из стороны в сторону. Этим он заставил её вернуться в реальность и трезво посмотреть на ситуацию. В реальность, в которой они жили все это путешествие. В реальность, в которой ещё в самом начале, Вэриан, спасая Кэсс, поцеловал её, в попытке вывести из транса — то, о чем она до сих пор не знала. В реальность, в которой в своём Идеальном мире Кассандра видела себя его любимой девушкой, его женой и самым близким человеком. Но все это смешалось с суровой действительностью будущего боя, где каждый лишний шаг отражался на исходе этой войны. И Кэсс рискнула сделать этот шаг, но Вэриан решил обратное, попятившись. И Кассандра не успела ничего спросить: Вэриан сразу пояснил свой ответ: — Я не хочу делать что-то, о чем могу пожалеть завтра утром, под состоянием аффекта. Я не могу трезво оценивать ситуацию и быть уверенным, что это ничего не разрушит между нами. А это разрушит, по крайней мере сейчас мне так кажется. Ты права, умирать мы не собираемся, а значит у нас ещё будет время. Более, чем достаточно, чтобы я мог позволить себе поцеловать тебя осознанно, а не под послевкусием танца, в качестве последнего желания. Очередная путаница перед битвой — не то, что нам необходимо, Кэсси. Кассандра приняла его ответ. Улыбнулась краешком губ, выпрямившись. Что ж, по крайней мере в словах Вэриана была своя правда — незачем усложнять то, что и без того существовало на не пойми каких правилах. Но часть её все же приняла тот факт, что она хотела того поцелуя. Действительно хотела. Может быть стоило что-то ответить, но Кэсс не стала, впрочем, да и не успела бы — в тот же миг небо окрасилось залпами фейерверков. Кассандра от неожиданности вздрогнула, обернулась и в скинула голову, посмотрев на небо. Раскаты горели яркими оттенками на тёмном, почти чёрном небе, приятно контрастируя. Кэсс неотрывно следила за его бликами, тонкими, будто песчинки, искрами, что падая, плавно затухали. На этом бал был окончен. Гостей ждал, разве что, котильон, но Кассандра, за неимением должного настроение, отказалась от участия в нем и, наверное, одна из первых покинула бальный зал. Придя в комнату, она долгое время смотря на себя через зеркало. Несколько часов назад, стоя точно также, она предвкушала будущие часы, сейчас же не осталось ничего кроме послевкусия. Странного, тянущегося, но все же сладкого. Ещё долгое время она, лежа на кровати, картинами в воспоминаниях видела их с Вэрианом танец — легкий, чувственный, будоражащий мысли. Эти мысли в том же танцевальном ритме музыки завлекли ее в сон, оставляя прошедший бал в этом вечере.