Healing and destruction

      Во время допроса Вэриан окончательно ушел в свой научный мир, сотканный из формул, теорий, чертежей и экспериментов. Он пробовал различные комбинации, смеси, вещества, пару раз действительно едва не взорвал замок и самого себя, но то были лишь мелочи, учитывая, что он-таки нашел идеальную комбинацию компонентов для концентрированного заряда. Однако, оставался один фактор, проверить и отработать который он не мог никак: реакция химикатов на магию. Не то, чтобы Вэриан сильно разбирался магии, хотя был связан с ней теснее, чем того хотел. Он, конечно, мог еще раз позвать Ноэля, вывести его из себя бесконечными вопросами и воссоздать у себя в записях параметры купола, накрывшего храм, но это все — теория, макет, записанный на бумаге, тогда как ученому как никогда нужно было увидеть купол воочию, а еще лучше потрогать, но эта затея казалась безрассудной даже ему. К тому же, сам Ноа выглядел прескверно: изуродованное огнем лицо скрывал за бинтом, а руки, периодически охватываемые тремором — в карманы. Магу была прямая дорога к лекарю, но едва ли кто-то из докторов Темного Королевства мог ему помочь. Да и, строго говоря, всех, кто пережил нападение сектантов, уже давно ждали в лекарском крыле.       Выдохнув, Вэриан вернулся мыслями к оружию. Следовало укрепить его корпус — он до сих пор не был уверен в том, что изобретение выдержит взрыв такой мощности, но следовало учитывать и его собственные силы — эту махину еще придется нести и поднимать.       Спустя три часа беспрерывных изысканий, десятков скомканных листов, разбросанных по всему полу, пару нервных срывов и ударов по столу, Вэриан все же отвлекся на одно собрание, о котором его за полчаса предупредил Хьюго. Ученый видел, что Хью хотел сказать что-то еще, но трудно было разговаривать с резко захлопнувшей дверью. Вэриан понимал, что поступал неправильно, отстраняясь и отталкивая людей, желающих ему помочь, но все это было так несвоевременно! Неужели они не понимают, что каждая секунда приближала время отлета и он не смел растрачивать время на пустые разговоры. Он и на собрание не хотел идти, но пришлось: Эдмунд должен был огласить полученную на допросе информацию и дать следующие указания, а игнорировать короля было бы верхом оскорбления даже для алхимика. Вэриан, ко всему прочему, успевал еще и листать записи Хьюго. Самогó юного лекаря на собрании не было — в последний момент его вызвали по делу, как врача.       — Так значит нам нужно зеркало? Обычное зеркало? — переспросил Вэриан, обращаясь то ли к Эдмунду, то ли ко всем сразу.       — Нет, обычное не подойдет, — уверенно констатировал Ноэль, складывая руки на груди. — Обычное зеркало — всего лишь предмет. Не сосуд. Точнее, неполноценный. Если человек, теоретически, подойдет любой, вопрос лишь в том как долго он протянет, то предмет нужно предварительно заколдовать. И делается это непросто, к тому же на мою магию Тромпус не клюнет, наоборот, почует за несколько метров, другой разговор о такой желанной им магии Лунной капли… — Ноа ехидно улыбнулся и замолчал, подняв взгляд на бирюзовую прядь алхимика. Вэриану же дополнительно разъяснять было не нужно.       Удрученно выдохнув, он все же кивнул — как будто у него был выбор.       — Если это необходимо — хорошо. Но в первый и послед… — Вэриан не договорил. В зал ворвался стражник:       — Ваше Величество!       Все обернулись на встревоженный крик стражника. Если бы не его вид, запуганный и встревоженный, король бы тотчас отчитал солдата: врываться на закрытое собрание, заведомо не постучавшись, было верхом наглости. И, видимо поняв это, парень стушевался и, замявшись, закрыл рот ладонью. Эдмунд, выдохнув, велел:       — Ну говори, раз пришел.       — Ваше Величество, простите меня за такую грубость, но пленник, которого вы привезли. Он…он. я не знаю, что с ним, но, кажется… — солдат замолк и понизил голос до неуверенного шепота. — …он умирает.       Эдмунд растерянно переглянулся с Юджином. Все члены совета незамедлительно покинули зал и последовали за стражником, и еще на подходе к темнице услышали крик. Животный, надрывной и беспрерывный, он отражался эхом от голых стен.       Жрец лежал на холодном камне, согнувшись, и содрогался от боли как какой-то слизняк. Он кусал язык, губы, щеки, впивался ногтями в ладони, но не умолкал, не в силах сдерживать или как-то уменьшить испытываемую им боль. Крик становился громче по мере их приближения и некоторые из членов совета даже задумались, стоило ли им идти дальше? Рядом с сектантом, по ту сторону прутьев, в растерянности стоял Хьюго. Его, как лекаря, вызвали раньше всех разбираться с Аароном. Но, судя по всему, старания Хью ни к чему не привели — от боли жрец даже начал рвать на себе волосы, в то время как Хьюго метался неподалеку с какой-то настойкой, не зная, как подступиться к умирающему.       — Что произошло? Вы что-то видели? — тут же начал расспрашивать Эдмунд у охраны, на что те лишь отрицательно мотали головой. — Как вы могли ничего не видеть? Не мог человек быть спокойным, а потом начать кричать так, будто у него внутренности наживую вырезают.       Вэриан же услышал как Гектор тихо произнес:       — Собаке — собачья смерть, — Адира в ответ на это лишь укоризненно посмотрела на брата. Ни у кого не было сочувствия к пленному, но склизкое ощущение от услышанного крика, застрявшее где-то в горле, сковало практически всех. Помимо Гектора, спокойным оставался лишь Вэриан.       Стражник, нахмурившись, ответил королю:       — Ну, все было как обычно: он что-то говорил про смерть и судьбу, пытался колдовать, но не смог из-за отрубленных рук, а потом вдруг у него пошла кровь из носа, он стал кашлять. Мы сначала позвали лекаря, нечего вас отвлекать из-за какой-то твари. Но мистер Шмитт сказал звать вас… пока не поздно.       Стражник вновь посмотрел на пленника, после чего, отвернувшись, добавил:       — Никогда не слышал, чтобы человек так кричал.       — Не волнуйся, — прокряхтел Аарон, пытаясь собрать последние силы. Хьюго отшатнулся от него, приблизившись к стене. Он все еще находился в одной камере с пленником. — Услышишь. Как только я выберусь отсюда, вы все подохните. Слышите, суки? Будете кричать и молить о пощаде.       — Как у него хватает сил разговаривать, — фыркнул Гектор. — Тебе добавить, урод?       — Делайте, что хотите, но вам не справиться с роком судьбы! — сектант вновь согнулся в болезненном крике. Многие отвернулись, кто-то отошел ближе к лестнице — смотреть на происходящее ни у кого не было ни сил, ни желания. — Вы все умрете в муках, как отступники, мешающие нашему Господину. Будете валяться в грязи, в пыли, умолять о спасении, но никто вам не поможет! Слышите, еретики, только смерть будет для вас истинным спасением! Вы умрете в мучениях, заживо сгниете. Ваши возлюбленные, ваши сестры и братья, ваши дети будут также страдать, потому что вы не смогли принять верную сторону.       И сектант вновь зашелся в крике, выдрав себе клок волос, хотя уже сам в них весь извалялся. Хьюго выдохнул, подошел к Аарону вновь, как вдруг его окликнул Эдмунд:       — Хьюго, не стоит.       — Но он… — Хьюго растерянно посмотрел на страдающего Аарона. Ответил на этот раз Вэриан:       — Это продлится еще двадцать минут. Понимаю, уши режет, мой просчет, за это извиняюсь. Впрочем, не переживайте, минут через пять его не будет хватать даже на эти желчные проклятия, а через полчаса он замолкнет и будет просто лежать еще часов пять, может, шесть. Его нервная система будет парализована, он и слова больше произнести не сможет, однако боль никуда не уйдет. Наш уже никому не нужный пленник умрет в муках. Только не говорите, что я один желал ему этого? — завершил Вэриан, не сдержавшись, удовлетворенно улыбнувшись краешком губ. Еще на середине монолога он направился обратно к лестнице, чтобы не пытаться перекричать Аарона. Все равно это было бесполезно.       Видимо, эта информация оказалась слишком шокирующей для остальных. Эдмунд, Ноэль, братство и даже Юджин смотрели на него с распахнутыми глазами и приоткрытыми ртами, не в силах как-то среагировать. Хьюго, обогнув Аарона, вышел из камеры в коридор, шокировано произнеся:       — Ты… это ты сделал? — он растерянно смотрел на Вэриана, на своего кумира, наставника и просто друга. Хьюго, казалось, не мог поверить, что так мог поступить человек, которого он знал, близко общался, да просто видел каждый день!       Вэриан обернулся, посмотрев на Хьюго отрешенным взглядом. Хью растерялся еще сильнее, попятился, испугавшись уже Вэриана.       — Он ведь был нам больше не нужен, так? — ученый развел руками, будто ничего не случилось. — Вся информация у нас есть, к тому же, как я знаю, у вас есть и другие пойманные шпионы.       — Боже, Вэриан… как? — Хьюго округлил глаза. — Да как ты вообще…       — Мог? — Вэриан выгнул бровь. — Брось, Хьюго, еще скажи, что он не заслужил всего этого?       — Нет, Вэриан, не заслужил! — Хьюго всплеснул руками. — Как ты вообще можешь так говорить? Как ты можешь это делать? Какое право ты имеешь выбирать, кому жить, а кому умирать? Тем более в таких мучениях!       Вэриан подошел к Хью, приблизившись почти вплотную. Его уже давно не волновал крик, доносившийся из тюремной камеры. В общем-то, казалось, что он уже никого не волновал — все присутствующие наблюдали за сценой, развернувшейся между Хьюго и Вэрианом.       — А какое право они имели отбирать у меня Кассандру? — процедил ученый, смотря ледяными глазами на друга. Хьюго сглотнул, сжался, но не отступил, будто бы окаменел. Вэриан отстранился от ученика, посмотрел на всех присутствующих и произнес, повысив голос, отчего в нем прорезались неприсущие ему властные ноты. — Какое право они имели, чтобы вторгаться в столицу? Губить военных и гражданских? Убивать Бьорна? Какое право сектанты вообще имели, чтобы возрождать древнего демона? Или вы считаете, что следует ему простить все, что он сделал?       — Вэриан, дело не в этом, — вступился Юджин и выступил вперед, вытянув перед собой ладонь. Он взял Хью за запястье и оттащил его назад, закрыв собой. У бедного лекаря, кажется, не гнулись ноги. За последние несколько дней он пережил столько, сколько, кажется, его психика не была способна обработать. Так что увиденное и услышанное в этот час, видимо, стало последней каплей — было видно, что Хьюго едва держался. — Аарон должен был пойти под суд и получить соразмерное его преступлениям наказание.       — Соразмерное?! — воскликнул алхимик и также сделал шаг вперед, отчего Хью попятился к стене. — А какое наказание было бы соразмерным его действиям? Пожизненное заключение? Хорошо, давайте, содержите его, кормите за счет дани подданных. Казнь? Тогда я лишь ускорил неизбежное, — выплюнул Вэриан, смерив Юджина стеклянным взглядом. — Каждый из вас хотел этого, не правда ли? Но вы не знали как и можно ли — я облегчил вам задачу. Не благодарите.       — Да даже если б казнь. Все гуманней того, что ты сделал, — заявил Фицерберт. — Как ты вообще это сделал? Тебя же даже не было на допросе.       — Вы поручили мне создать сыворотку. Я ее создал. С небольшим дополнением, — Вэриан безразлично пожал плечами.       Ученый медленно развернулся, убежденный в том, что все остальные были с ним согласны. Голубые глаза его были кристально чистые, холодные, нескрываемо безразличные. Теперь Вэриану уже не было дела до испуганного ученика, неверующего в происходящее, на Юджина — друга и своего короля, растерянных Адиру и Эдмунда. На всех остальных, что были лишь зрителями в этом представлении. Он был лишь рад, что Аарон, посмевший пытать и угрожать его Кассандре, познает всю степень мук, которые ни один человек на свете не смог бы выдержать в других условиях. От Ноэля стало известно, что у сильных магов есть внутренняя регенерация, не зависящая от сказанных заклинаний и эта самая регенерация позволяла Аарону оставаться в сознании и чувствовать все до последней капли.       — Вэриан… это…       — Что? Что «это», Юджин? — и вновь голос раздраженно повысился. — В большей степени из-за него мы потеряли Кэсс. Если бы не те пытки… она была бы здесь. Он заслуживает страданий куда сильнее, чем это, но пусть радуется: через несколько часов он вознесется к своему Богу.       Темница вновь опустела. Эдмунд не проронил и слова. Лишь иногда поглядывал на ученого, излишне сочувственно и прискорбно. Возможно, потому, что видел перед собой разбитого мальчика, всеми силами пытающегося оправдать свои действия и продержаться до завтрашнего утра, а быть может думал как в одном человеке — альтруистичном и ранимом — мог все это время жить подобный монстр. Впрочем, он жил в каждом, но далеко не всякий позволял ему обрести лицо.       На этом второе собрание было окончено незапланированно в темнице. Случайные свидетели откровений сохраняли молчание и удалились при первой же возможности. У них был план, но предстояло еще огромное количество работы, начиная от отбора бойцов, допроса шпионов и заканчивая подготовкой зеркала. Братство предпочло заняться шпионами, генералам был отдан приказ о подготовке солдат. Уходя же, Гектор толкнул Адиру локтем в бок и, мотнув головой в сторону темницы, довольно произнес:       — Ох черт, нравится мне этот парень! Ты посмотри, что сделал. Так страдать этого ублюдка не заставил бы даже я. Его бы к нам, а?       Адира, вместо ответа, отвесила брату хороший такой подзатыльник.       — А тебе бы успокоительное.       Эдмунд, оставшись, подошел к страже и велел прекратить страдания Аарона, после чего забрал Хьюго. Кажется, лекарю, теперь самому нужен был лекарь. Ноэль же, посмотрев на Юджина, горько усмехнулся:       — Напомни мне больше никогда его не злить.       — Обязательно, — Юджин грустно усмехнулся. — Я, конечно, знал, что Кэсс ему дорога, но, чтобы он был настолько жесток… я видел его таким лишь однажды.       — Я не удивлен, — Ноа пожал плечами. — В конце концов, они же явно влюблены друг в друга. Должно быть, они встречаются.       — Думаешь?       — Да. Я видел, как они поцеловались, ну то… — Ноа уже хотел дополнить речь довольно важным уточнением, но Юджин его резко прервал, остановившись на верхней ступеньке лестницы. Ноэль встал следом, непонимающе смотря на него.       — Ты видел.ЧТО?       — Ну… не совсем, они почти поцеловались, тогда, в гостином зале, где фортепьяно стоит, — Ноа уже начал оправдываться так, будто это он целовался с Кэсс или с Вэрианом, как вдруг осекся, спросив: — А вообще зачем так удивляться? Они не говорили об этом?       Юджин промолчал, нахмурившись, но Ноэль все равно нашел в этом ответ.       — Странно, я думал, что вы достаточно близки, — он нахмурился, а после решил сразу же добавить: — Ну то есть, они мне тоже ничего не говорили, но мне казалось, что между ними что-то есть с самой первой встречи. Только влюбленный может пойти за другим человеком на край света, при этом едва не погибнув. — Твоя правда, — Юджин усмехнулся. — Ладно, мне надо идти.       — Конечно. Удачи.       — И тебе, — кивнул король, уходя вдаль по коридору.       Ноэль некоторое время смотрел ему в след, пока не вздрогнул от долетевшего до него крика культиста. Последнего. Поежившись, он поспешил уйти как можно дальше от тюремных камер. Они слишком сильно давили на него, мурашками вызывая воспоминания о тех пытках, которым его подвергал Кэл, когда он окончательно отвернулся от храма.

***

             В лаборатории, освещаемой активным полуденным светом, стоял шум. Сьюзан, облокотившись на стену, смотрела на Хью, расхаживающего по помещению и пытающегося аргумент за аргументом внушить ей, что ей совсем не нужно ехать со всеми в храм спасать Кэсс. Сью, конечно, его не слушала и продолжала настаивать на обратном:       — Как ты это, скажи мне, представляешь? Чтобы я, как последняя трусиха, просто взяла и не полетела со всеми?       — Да, — произнес Хью, а после сразу же осекся, поняв, что конкретно он только что подтвердил. Помассировав переносицу, тут же исправился: — то есть нет! Ты не трусиха, Сью, ты очень даже смелая и отважная, но это — не игра. Это настоящий бой.       — Спасибо, что разъяснил мне, учавствовавшей в «настоящем бою» несколько часов назад, — Сьюзан услужливо поклонилась, отстранившись от стены. — Ты сидел в лазарете, а не сражался. Так что из нас двоих я лучше представляю, что такое «настоящий бой».       — Но я видел, что там происходило! — Хьюго всплеснул руками. — Я видел, что делали эти культисты с людьми. Я слышал, как они кричали и я же лечил их раны и тратил простыни, чтобы заматывать трупы.       — Что же ты сам тогда идешь в храм?       — Откуда ты знаешь? — Хью нахмурился, посмотрев на Сьюзан. Та, тихо посмеявшись, ответила:       — Я слышала, как Его Величество спрашивал тебя, сможешь ли ты отправиться в его команде. И что-то я не помню, чтобы ему пришлось тебя уговаривать, — Сьюзан скрестила руки на груди и, кратко посмотрев на Хьюго, отвернулась, тряхнув волосами. Хью вздохнул. Помолчал немного и, подойдя к ней, положил ладонь на плечо, привлекая внимания к следующим словам:       — Потому что я должен. И как я смею отказывать королю? Понимаю, я, может, не такой ценный кадр, чтобы переменить ситуацию этой войны, но я должен сделать хоть что-то, чтобы эти культисты не возродили Зан Тири. Я не хочу, чтобы твоя жизнь, моя, да и жизни всех превратились в настоящий ад.       — Тогда перестань запрещать мне делать тоже самое! — Сьюзан резко развернулась, посмотрев опешившему Хьюго в глаза. Тот растерянно убрал руку. — И что ты там будешь делать? Лечить? Тебе здесь пациентов мало? Тогда иди к тому сектанту, говорят, он очень плох.       — Сью…       — Что Сью?       — Он умер. Вернее. Вэриан его убил.       Сью опешила, замолчав на мгновение.       — Это ничего не меняет!       — Меняет, Сью, меняет! Ты не видела, что там происходило. Ты понятия не имеешь, какие у всего этого последствия!       — Тебе что, так жалко культиста? — растерянно пробормотала Сьюзан уже тише.       — Нет, Сью, я о другом, — Хью поджал губы, посмотрев в сторону. — Вэриан… он… Я не хочу однажды почувствовать то же, что почувствовал он, потеряв Кассандру. Сегодня я понял, что делает с людьми потеря близкого человека и, поверь мне, Сьюзан, в этом нет ничего хорошего. Послушай…       — Нет уж, послушай теперь меня! — Сьюзан сделала шаг вперед, заставив Хьюго попятиться. — Ты не пойдешь туда без меня. Не умрешь там, понял? — она повысила голос и ткнула парня в грудь, — И я тоже не умру, потому что это последнее, что мы с тобой можем сделать. Ради мира надо жить, а не умирать. К тому же, я потеряла наставницу и, Зан Тири их всех подери, я не отдам ее каким-то там культистам, решившим, что они просто могут похитить ее и убить.       Сью выглядела настолько убедительно, что Хьюго оставалось только пораженно смотреть на нее, вскинув брови.

***

      Вэриан был одержим — так мог сказать любой, контактировавший с ним в последние часы. И, надо сказать, человек бы не ошибся. Вэриан был одержим работой и алхимией, как много лет назад, забывая о каких-либо физических или моральных потребностях. Был одержим мыслями о том, как он разделается с Кэлом, с Тромпусом, да со всеми этими сектантами. Как подорвет, наконец, храм и будет смотреть на то, как старое здание полыхает в праведном огне его гнева. Нещадно забивал голову расчетами, занимал все свое свободное время нагрузкой, как умственной, так и физической, без остановки что-то делал и делал, только бы не давать себе времени на посторонние раздумья. На размышления о том, какого сейчас Кэсс. Больно ли ей, в сознании ли она, погрузили ли ее в идеальный мир вновь или же придумали что похуже. Но он раз за разом обжигался об эти мысли, не в силах хоть как-то абстрагироваться.       Все, что Вэриан делал сейчас, было дня нее.       Нет, для них.       Немного позже к нему пришел Ноэль с зеркалом. На этот раз, Вэриан предусмотрительно убрал наработки от входа. Ноа стоял и неторопливо разворачивал ткань, которой было обернуто выданное им зеркало: овальное, с ручкой, в резной медной раме, окантованной различными узорами и символами. Положив его на стол, он вытянул руку вперед и, сфокусировавшись, начал читать незнакомое ученому заклинание. Иногда прерывался чтобы отдышаться или выпить воды, Вэриан каждый раз уточнял у него сможет ли маг продолжить и насколько ему это вредит, уже был готов думать над другим способом, но тот лишь отмахивался и, после небольшого перерыва, продолжал колдовать, окутывая зеркало зелено-желтым свечением. В какой-то момент Ноа смахнул что-то с глаз — кажется, это были кровавые слезы. Когда же на поверхности зеркала показались полупрозрачные разводы, а сама зеркальная поверхность потускнела, Ноа передал ход ученому и тот в свою очередь произнес единственное заклинание, что было ему подвластно.       Вспыхнувшая ярко голубая прядь будто бы притягиваемая магнитом, превращала магию в тонкие нити, что тянулись и переплетались вокруг зеркала. Они смешивались с желто-зеленым свечением, постепенно его перекрывая и заполняя собой все пространство. К моменту завершения заклинания зеркало излучало лишь легкое голубое свечение, однако разводы на стекле никуда не делись.       — Это послужит хорошей маскировкой и приманкой одновременно, — констатировал Ноэль, довольно осматривая работу и вновь перематывая будущий сосуд мягким хлóпком. — Не думал податься в маги?       — Еще одно подобное предложение и ты рискуешь полететь с лестницы, — невозмутимым тоном ответил ученый. — Ты как? — спросил он, дождавшись пока их сосуд будет окончательно спрятан.       — Ты слишком заботливый для того, кто обрек человека на невыносимые муки и глазом не моргнув, — Ноа хмыкнул.       — Он не был человеком и ты это знаешь.       — Знаю, я ведь тебя не осуждаю, — Ноэль посмотрел в сторону. — Это был смелый поступок, пусть и совершенно бессмысленный.       Вэриан нахмурился, и повторил вопрос, перефразировав:       — Ты будешь в состоянии сражаться сегодня?       — А у меня есть другие варианты? — блондин изогнул бровь и задумчиво усмехнулся. — Тебя ведь самого неплохо так потрепало, но ты даже мысли не допускаешь, чтобы остаться в замке во время нападения.       — Ты знаешь мою причину, — коротко пояснил алхимик. К тому же, на его субъективное мнение, Ноэль выглядел куда плачевнее — бинт, опоясывающий половину головы, не внушал оптимизма.       — А ты мою, Вэриан. Мы оба боремся за одно и тоже. Только ты за будущее, а я за прошлое — вот и вся разница.       Ученому не нашлось, что ответить. Он отчетливо знал, что двигало человеком, разделившим и понявшим его боль, вот только, наверно, в случае с Ноэлем боль эта была в разы сильнее.       — Как ты держишься? — после некоторой паузы спросил Вэриан и голос его вдруг дрогнул, став тише. Он будто бы снял защитную маску, позволив этой дрожи в тембре быть услышанной.       — А я, по-твоему, держусь? — Ноэль усмехнулся. — Я пытаюсь выжить, только для того, чтобы после умереть.       — Ты же говорил, что, если убьешь Тромпуса, будешь жить.       — Какой же ты оптимист… — Ноэль мотнул головой. — В моем состоянии, я едва ли переживу бой. А после, чтобы убить дух Тромпуса, надо будет уничтожить само зеркало.       — Кинь в огонь, — Вэриан не видел проблем. Кажется, за последние несколько часов он придумал несколько сотен способов, чтобы уничтожить врага. — Раздроби, пролей кислоту — реактивы я могу одолжить.       — Еще и мечтатель, — Ноа прыснул. — Теперь это не просто зеркало, Вэриан, а магическое зеркало, а после станет сосудом для Тромпуса. Если я разобью его, то освобожу духа. Для того, чтобы уничтожить подобный сосуд, нужны специальные артефакты.       — Так, значит, ты знал, что умрешь, когда шел к нам?       — Я не думал об этом всерьез. Часть меня, признаться, тогда думала, что я выживу. Я понял, что покойник в тот момент, когда понял, как убить Тромпуса. Иронично, не правда ли? — Ноэль усмехнулся. — Умрем в один день.       Вэриан нахмурился, уведя взгляд.       — Спасибо.       — Пока еще не за что, — бросил Ноа и направился к выходу.       Вэриан же неосознанно прогонял в голове последние слова Ноэля. Артефакты, магия? Когда все это стало ключом к жизни, к победе?       — Ноа, стой! — он выбежал в коридор. Ноэль обернулся, вопросительно взглянув на друга. — Спирааль!       — Что?       — Ну, Спирааль! Там куча магических артефактов. Спроси у Юджина, он был там. И я более чем уверен, что там будет что-то, что поможет уничтожить зеркало.       Ноэль некоторое время задумчиво смотрел на друга, после чего, улыбнувшись, произнес:       — Спасибо.       — Пока не за что! — с этими словами Вэриан вернулся к работе.       А тем временем до контратаки оставалось каких-то десять часов. Многих солдат отправили отсыпаться и набираться сил, некоторые все еще обрабатывали ранения, другие тренировались, Вэриан же не унимался и решился на еще одно открытие.       Он все твердил себе под нос одну и ту же фразу:       — Магия это энергия, а энергию можно преобразовывать…       Мысль эта была такой простой и гениальной, что ученый просто не мог оставить ее лишь в своей голове. Ненадолго отложив «Вспышку», он ходил кругами и думал, думал и что-то записывал, пока наконец не сложил общую картинку. Если энергию можно преобразовывать, значит и отражать.       — Если удастся поместить ее в какой-нибудь накопитель….то потом он сможет выдавать неплохие такие разряды… — бормотал он, после чего, остановившись, воскликнул — Воу, да я сегодня в ударе!       Над концепцией ученый долго не думал — все было ясно как день, и вот еще через какой-то час у него был готов чертеж дополнительного и, возможно, самого действенного оружия. Строго говоря, получившееся оружие, могло выполнять и защитные функции, так что тут все зависело от носителя. Это должны были быть широкие металлические браслеты с прошитой внутри системой проводника и кварцем в центре в качестве диэлектрика. Оставаясь всегда холодным и плохо проводя ток, он становился отличным накопителем и отражателем. Правда и здесь без магии Ноэля не обошлось — поглощающие и отражающие функции природа не предусмотрела. На этот раз Вэриан пришел сам, но увидев едва державшегося друга на ногах, едва не передумал, но Ноэль тот час же выхватил у ученого его драгоценные камни и заколдовал каждый по очереди.       — И как это должно помочь?       — Если в человека попадет магическая атака, она, как по проводнику, пройдет по его телу, но вместо того, чтобы нанести нужный урон, окажется по большей части поглощенной заколдованным камнем, — принялся поснять Вэриан, пока Ноэль рассматривал заколдованный камень. — Забрав в себя достаточно, он, прикрепленный к проводам в конструкции, сможет передавать электрические импульсы руке, а после и оружию, делая его в несколько раз мощнее. Правда, браслет может произвести лишь два таких импульса и больно все равно будет… за руку тоже не ручаюсь. У меня не было времени их проверить окончательно.       — И все?       — Если хочешь больше, то придется пожертвовать рукой.       — Только если потом ты сконструируешь мне протез. У Кэсс он выглядит…внушительно.       — Ты же собирался умирать.       — Я подумал над твоим предложением и решил, что пока рано.       Вэриан улыбнулся в ответ. Выйдя от Ноэля, он пошел утверждать идею у Юджина, а после, получив закономерное одобрение, ушел в лабораторию к Хьюго за дополнительными материалами. Однако алхимик замер еще у порога — судя по всему его не торопились замечать. Хьюго о чем-то спорил со Сью. Впрочем, Вэриан быстро понял причину спора.       — Ты хоть слышишь, что ты говоришь? Как ты будешь жить, если в тебя прилетит магический залп? Да он уже прилетел! Ты чудом осталась жива, — Хьюго нахмурился. Сьюзан поправила шарф. Уж больно эта девушка напоминала Вэриану кое-кого, такого же дерзкого, бойкого и безбашенного. Кого-то, чей пыл все же нужно было иногда усмирять.       — Хьюго прав, — вдруг подал голос Вэриан, облокотившись на дверной проем. — У нас будет достаточно солдат, Сью, к тому же ты действительно была ранена. Тебе опасно идти с нами, может просто не хватить опыта. Да и ты будешь нужна Кассандре здесь, в качестве фрейлины, а не солдата, когда она вернется.       — Я могу за себя постоять, — Сьюзан скрестила руки на груди.       — Я не сомневаюсь в том, что можешь, но, если не слушаешь меня, послушай хотя бы Вэриана! — не унимался Хьюго.       — Я не чувствую необходимости его слушать, — весьма прямолинейно произнесла Сьюзан, мотнув головой. — Вы, в сущности, говорите одно и тоже: «Сью, ты не можешь. Сью, ты ранена. Сью, это слишком опасно!» Только Хьюго хотя бы не говорит о том, что камеристка из меня лучше, чем воительница.       Вэриан поднял брови. Он совсем не думал, что брошенная им фраза, призванная образумить Сьюзан, заденет ее. Но, судя по всему, задела — в глазах Сью блеснули слезы. Если бы не контекст, Вэриан бы даже почувствовал себя виноватым. Но Сью и так заметно насупилась, скрестила руки на груди и, выждав пару секунд, чтобы не вспылить окончательно, произнесла:       — Я еще раз повторяю — я в состоянии держать меч и стоять на ногах. И из этого следует, что я способна прикрыть чью-то спину. Так что не вам двоим меня держать.       — А следовало бы! — Вэриан повысил тон. Прочистив горло, он все же стал говорить чуть тише. — Сью, услышь меня, а не свою внутреннюю борьбу. Я говорю о конкретной ситуации, в которой мы сейчас находимся. Именно сейчас да, ты будешь полезнее не как воин и пусть это тебя задевает, но это факт!       — Я менее полезна, чем Хьюго? Мне напомнить вам, что Хьюго, в принципе, ни дня в своей жизни не держал в руках оружие? Ну, конечно, кроме того полнолуния, которое вышло удачным, только потому что нам помогли братство и ты. Тогда я попалась только потому, что пыталась защитить его, а он не смог вовремя и точно выстрелить. Но, почему-то, Его Величество, в первую очередь, пошел к нему и попросил его участвовать в операции по спасению Кэсс.       Вэриан вскинул брови на аргумент Сьюзан. Он понимал, что ей руководила обида, но все еще считал сказанное детским лепетом. Не могла так рассуждать та, кто хотела идти в контратаку.       — Ты сама себя слышишь хоть? Сколько тебе лет? Отнюдь не пять, чтобы нести такой бред! Ты хочешь сказать, что Хьюго повезло быть призванным? Ты хоть понимаешь, что любая из наших жизней в этой операции менее важна, чем жизнь Кассандры? В ней Лунный осколок, что так нужен сектантам. И ты не можешь рассуждать, как ребенок, совершенно игнорируя это.       — Если ты настроен погибнуть и похоронить всю группу, то не обязательно для этого лететь в храм, — Сьюзан прищурилась и повернула голову в сторону. Ну точно дитя.       — Сьюзан, пойми, Хьюго в этой миссии незаменим и не может отказаться. Ты хоть представляешь какого этого, понимать, что от тебя зависит половина успеха операции? Знаешь, какого это, не иметь возможности оказаться в безопасности с дорогим тебе человеком? Вам двоим здесь не хватает опыта для этой битвы, но не брать Хьюго мы не можем. А вот уберечь тебя — ещё как. Ради тебя самой, твоих родителей и ради него.       Сьюзан вдруг рассмеялась. Вэриан опешил, посмотрел на Хьюго, но тот отвернулся и потупил взгляд. Вэриан поджал губы, хотел уже спросить, что в сказанном смешного, как вдруг Сью сама озвучила ответ:       — У меня нет родителей, Вэриан, — фраза была произнесена в полной тишине. Сьюзан простояла в этом молчании еще несколько секунд. — Оба погибли, потому что я не смогла их спасти. Сгорели в пожаре. Ты говоришь мне, что я не имею понятия о том, какого это — не иметь возможности оказаться с дорогим мне человеком, да? Но при этом осознанно забираешь близкого мне почти на верную смерть в этом проклятом храме и говоришь мне сидеть здесь и ждать чуда? А чуда не случится, Вэриан, не случится! Ты думаешь, мне тут будет хорошо сидеться, зная, что в любую секунду его может кто-то убить?! Почему ты вообще так держишься за меня?       И Сьюзан продолжала тараторить, как вдруг ее, как отшибло. Она увидела реакцию Вэриана — его напряженные скулы, сжатые губы и челюсти, застывший взгляд; посмотрела на Хьюго, после чего, выдохнув, кажется, осознала ответ на свой вопрос.       — Это твое право. Но я имею право на риск. Мое право защищать тех, кто мне дорог. И если Хьюго полетит в храм, то я тоже полечу. И не только потому, что он будет там, но еще и из-за Кассандры. Потому что, если ты думаешь, что ее потерял только ты, то я тебя огорчу. Это не так. Ее потеряла и я. Ее потерял Юджин. Ее потерял Ноэль. Я уверенна, что Хьюго не плевать на нее. Не плевать на нее и братству и Эдмунду. Да, может, они и не были с ней знакомы также близко, как ты, но они — не бесчувственные, Вэриан. Так что перестань считать, что ты потерял больше всех. И не проси меня исправлять твои ошибки.       Она посмотрела на ученого в последний раз, после поспешила уйти из комнаты, возможно, излишне грубо толкнула Вэриана плечом перед этим, но тот лишь нахмурился, отойдя с прохода. Понял, что удерживать ее бесполезно, в какой-то мере неправильно, и лишь пробормотал себе под нос:       — Они слишком похожи, — после чего, выдохнув, посмотрел на Хьюго. — Забудь, что я сказал. Вы справитесь, оба. Я часто говорю глупости, знаешь ли. Сделай все, что можешь сегодня, ладно? Не ради меня — ради нее. Ты не можешь упустить такое сокровище.