I'd drive through the night Just to be near you baby Heart old and testified Tell me that I'm not crazy I'm not asking for a lot Just that you're honest with me My pride Is all I got I'm saying baby Please have mercy on me Take it easy on my heart.
Время летело неумолимо быстро. Где-то между вылетом на рассвете и последним прошедшим собранием, было решено собрать еще один совет. Руководящий вылазкой Юджин чувствовал, что ему нужно было лишний раз пробежаться по пунктам составленного плана. В этот раз зал наполнился дополнительно приглашенными людьми — к совету присоединились солдаты, которым было назначено отправиться в составе спасательной вылазки в храм, чтобы послужить боевой поддержкой. Вэриан видел, как Сью, немного растерянно войдя в зал, подошла к Хьюго, что-то шепнув ему на ухо. Хьюго кивнул, улыбнувшись, и Сьюзан подарила ему благодарный поцелуй в щеку. Немного левее сидел Ноэль. Он все также носил бинт и, судя по всему, успел навестить лекаря — бинт казался свежим. Да и лицо его перестало напоминать мертвецкое своей несвойственной человеческой коже белизной. Генералы сидели по обеим сторонам от мест королей, пока еще не появившихся в зале. Но с их появлением двери в зал военного совета закрылись, ознаменовав начало крайнего собрания. — План прост. Даже, наверное, слишком, но наша главная задача — забрать Кассандру. Без геройства и необдуманных действий. Слишком многое стоит на кону, — тут же прояснил ситуацию Эдмунд, а после уступил место своему сыну. Юджин, встав, разложил на столе карту всего монастыря и, прочистив горло, начал: — Для начала мы разделимся на две группы. Первую возглавлю я. В нее войдет братство, Хьюго и отобранные нами солдаты: Альрик, Освальд, Ингвар, Оттар, Рональд и Йохан. Наша с вами задача будет состоять в отвлечении внимания от группы Вэриана, — Юджин нашел взглядом самого ученого и добавил, рассчитав его отряд. — Вэриан, ты поведешь Ноэля, Сьюзан и Густава. Группа Вэриана будет идти к алтарю. Он находится в самом храме. Юджин указал на местонахождение алтаря, проведя путь от центрального нефа до очерченного прямоугольника, а после, уведя палец обратно, остановился в стороне: — Итак, до нашего вторжения Филин и несколько почтовых голубей разобьют колбы с усыпляющим газом, сбросив их в дымоход. Есть риск, что газ доберется и до Кассандры, но доза относительна безопасна и после вызволения ее давление приведут в норму. Моя группа проникнет через южные ворота. Будьте готовы, нам все равно встретятся сектанты — как минимум те, кто изначально был на улице. И мы будем двигаться в сторону монастырской постройки. Там находятся бывшие склады, оборудованные под тюремные камеры. Наша задача — убедить культистов в том, что мы думаем, что они держат Кассандру там. Но при этом, не забывайте, мы все еще тянем время, чтобы группа Вэриана смогла проникнуть в собор и забрать Кэсс. Пока все понятно? Присутствующие кивнули в разнобой и, удовлетворенный результатом, Юджин выпрямился и перешел к другой части плана: — Вэриан, вы заходите не сразу. Дайте нам возможность вытянуть из здания храма побольше жрецов — они, в любом случае потянутся к нам, увидев вторжение. Скорее всего, большая часть все равно останется в соборе, но так мы хотя бы немного вам поможем, — дождавшись кивка от Вэриана в знак его понимания, Юджин продолжил: — Вы зайдете через черные ворота. Старайтесь действовать скрытно. Для этого мы также выдадим вам рясы, чтобы меньше внимание привлекали и смогли хотя бы по территории монастыря пройти без особых проблем. Помните, до того, как войдете в храм, лучше лишний раз не отсвечивать. Вас — нет, в это до последнего должны верить жрецы. Ноа не смог подавить смешка, чем привлек излишнее внимание. — Извините-извините, не сдержался — представил нашего Вэра в роли священника, — тихо пояснил он и тут же прокашлялся. — Нервное. Некоторые в ответ многозначно переглянулись, Юджин и Эдмунд вздохнули, а сам Ноэль, встретившись с Вэрианом взглядом, прошептал одними губами: — Почти монашка, — в ответ ученый не знал злиться ему или пытаться не засмеяться из-за только что последнего лопнувшего нерва. Тем временем Юджин, достав отдельный план храма, расположил его поверх схемы монастыря и продолжил: — Пройдете через восточные порталы. Дальше все по ситуации. Мы не знаем, кто вас там будет ждать — возможно, Кэл, возможно, Лот, возможно, сам Тромпус. Но там будет Кэсс. Как заберете ее, лучше не тяните и бегите. С вами будет Филин — отправьте его к нам в знак того, что миссия подходит к концу и уходите через потайной ход у восточной стороны трансепта. Там выход в подземную часть монастыря. Встретимся и вместе вернемся к воздушному шару. Если нас не увидите там, все равно не тяните — бегите к шару. Контрольная точка будет там. Все понятно? Снова кивки в разнобой в качестве положительного ответа. Довольный результатом, Юджин убрал схему плана и вернулся к монастырю: — А теперь общая для всех задача: каждому в руки будет выдана взрывчатка. Будете закладывать его в указанных вами лично местах. Как только мы будем на достаточном расстоянии от храма, Вэриан подорвет центральный тротиловый блок и весь монастырь взлетит на воздух, — выждав несколько минут, Юджин, выпрямившись, спросил: — Ваши вопросы? Вопросы были. Чаще технические. На них отвечали по мере возможности, иногда и сам Эдмунд. Вэриан видел — Фицерберт волновался. Строго говоря, заметить это мог только он, Эдмунд и Рапунцель. Но последней здесь не было, Эдмунд разделял его бремя лидера, а Вэриан просто понимал. Чисто по-человечески. В конце концов, они оба шли в замок за близким человеком. Чтобы между ними с Кассандрой ранее не произошло, Юджин, только узнав об опасности, прибыл в Темное Королевство, взяв с собой гвардию. Это о чем-то, да говорит. Так прошел целый час совещания и оттачивания плана до идеала. Эдмунд весьма недвусмысленно попросил всех отдохнуть перед вылетом. Времени действительно было достаточно — целых пять часов. Иное дело, что вряд ли кто-то, предвкушая будущий бой, сможет сомкнуть глаза и спокойно отдохнуть. Вэриан ведь тоже пытался. Честно пытался уснуть, но его ждали незавершенные дела. Инкрустировать камни точно в срок, уложить пятнадцать браслетов в специально подготовленные ящики, приготовить реактивы, уложить и их в сумку, проверить несколько раз, прогуляться, принять душ, раздеться и наконец лечь в кровать с абсолютно трезвым, чистым, но все еще работающим мозгом. Так он пролежал час. Сверлил взглядом потолок и слушал сонное урчание енотом под ухом. Как только он погружался в хоть какое-то подобие сна, в голове мелькала абсолютно отвратительная мысль: в комнате напротив был пусто и холодно. В ней никто не спал, никто не жил. Вэриан просто не мог спать, осознавая, что Кэсс не была в безопасности. Что когда он лежал под теплым одеялом на мягком матрасе, она лежала на холодном камне совершенно одна. В страхе. И его накрыла из ниоткуда взявшаяся дрожь. Алхимик рывком подоткнул одеяло и, перевернувшись, улегся на бок, но все равно дрожал. Как он вообще может спать, зная, что Кэсс сейчас окружена темными фигурами в плащах, так и норовящих выпотрошить ее тело?! И ведь в буквальном смысле же! Мысли эти были подобны змеям: вились темными нитями, неспешно и томительно, окутывая все тело. Опутывали запястья, скользили по рукам, забирались на ноги и охватывали живот, пока, в конце -концов, не добирались до горла и не стягивали так, что Вэриан забывал, как дышать. Казалось. что ему мешало все: ветер за окном, поскрипывающая половица, на которую постоянно задевал заступивший на дежурство стражник, треск свечи, что он намеренно оставил, дабы отогнать темноту, холод и обманчивое тепло под одеялом, в конце концов, собственные руки и ноги. Он никак не мог найти им надлежащее место. Развернувшись, он, обняв руками подушку, лег на живот. В таком состоянии Вэриан, наконец, уснул, хотя сном это вряд ли можно было назвать — скорее естественная реакция организма на бешеную физическую и умственную нагрузку. Никакого отдыха, просто рефлекс, чтобы утром ученым смог встать на ноги. Настырный стук в оконное стекло заставил его поежиться. Вэриан, обнимая подушку, еще хватался за призрачную надежду вновь провалиться в сон. Но стук повторился, так что уже даже ему хотелось кинуть в источник звука лежавшую под кроватью обувь. Но завидев сквозь сонную пелену за окном птицу, порыв исчез. Это был филин. Ее Филин, оставшийся без хозяйки. Да уж, Вэриан действительно был эгоистом. Он встал с кровати, открыл окно, впуская птицу внутрь. В комнату ворвался холодный ветер. Отрезвляющий и колючий, он острыми искрами пробежался по щетинистым щекам и со вдохом резко пробил нос из-за чего учёный закашлялся. Окно Вэриан решил не закрывать. Чуть позже он-таки накормил и напоил бедную птицу, оборудовав место на подоконнике. Кажется, со сном на сегодня было покончено. Часовая стрелка на стене указывала на три часа ночи. До подъема оставалось еще два часа, ложиться смысла не было никакого. Поэтому, чтобы хоть как-то себя занять, Вэриан решил отойти в ванную и потратить следующие полчаса на бессмысленное нахождение под горячим душем. Выглядел он, конечно, отвратительно, по крайней мере по его ощущениям. Собственное отражение лишь подтвердило догадку. Брать в руки лезвие, чтобы побриться он не рискнул — руки все еще дрожали. Под глазами пролегли темные круги, сами глаза покраснели. Оставшаяся на волосах капля воды скатилась по его лбу, затем по носу, и, остановившись на его кончике, упала в раковину. Кап. Тихое и тонкое, оно эхом разлетелось по ванной. Сердце особенно четко ударило по грудной клетке. Тук. Дыхание перехватило. Упавшая с лица капля стала действительно последней в чаше эмоций, скопившейся за последние мучительные дни. Ноги подкосились. Вэриан рефлекторно ухватился пальцами за раковину и со всех сил сжал ладони. Но это мало помогло. Почему-то он расцепил руки, отчего и упал на холодный кафель. На плитку упали слезы. Тело начало трясти, Вэриан пытался ухватиться за что-то, но под руку попадался лишь голый камень. В голову, словно пробив плотину, ворвались самые худшие мысли. Хуже всего было то, что они были вполне обоснованы: несмотря на продуманный план, вопреки всем гениальным идеям и изобретениям, риск провала по-прежнему был слишком велик. Это была та правда, которую знал каждый, но все молчали, дружно прикрывая друг друга, потому что знали — сказав, они обрекут самих себя на долгие муки выбора без свободы воли. Вернутся не все, этот факт был очевиден. Возможно, он в последний раз видел перед собой Юджина, Хьюго или Сьюзен. Возможно, он в последний раз видел себя в отражении. Возможно, он выживет, но закончится как личность, увидев тлеющее тело Кэсс, костями лежащее на алтаре. О нет — Вэриан определенно этого не вынесет. Он мог пережить любую смерть, даже Юджина, но не Кэсс. Юджин, в отличие от Кассандры, не сбегал от самого себя в странствия. Не был раздираем внутренними демонами и не противился помощи. Юджин не был от него так далеко — он всегда был рядом. Да, они многое пережили, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытал Вэриан за последние полгода. И, в конце концов, он не обретал Юджина, чтобы заново потерять по собственной неподготовленности. И Вэриан видел. Уже сейчас видел перед собой сгоревшую Кассандру и поверженных бойцов. Видел остальных, убитых горем. Видел разрушенные королевства. Видел и себя, сошедшим с ума окончательно. Он ведь не был слепым и сам понимал, что ходит по тонкому лезвию безумия. Единственное, что его останавливало — призрачная надежда, что он сам себе выдумал, выстрелив не в Кассандру, а в жеребца. Надежда, которой, возможно, и вовсе не существовало, но он цеплялся за нее до посинения костяшек и прикушенного языка, делал ради нее все, что мог и вот даже сейчас боролся ради нее с самим собой. Вэриан боялся, и Вэриан не хотел умирать. Он ведь и не жил толком, но знал, что жить на грани сумасшествия ему надоело настолько, что выбирая между ней и смертью он выбрал бы смерть. В любом случае. Даже если не в храме, если не от вражеского меча или заклинания — он фактически разделял свою кровать с самыми страшными ядами, что только успело изготовить человечество. С этим бы не возникло проблем. Хотелось уже, наконец, вырваться из этого безумия. И хотелось быть рядом с Кассандрой. Нездорово хотелось. Как говорится, либо вдвоем, либо до их «долго и счастливо» не доживёт ни один. Может, он уже сошел с ума? Перешагнул черту, сам того не заметив? Такая четкая граница отчего-то успокаивала. Как минимум, в голове родился план на самый крайний случай, о котором, конечно, никто не узнает. Иначе особо сочувствующие быстро закроют его в лечебнице для душевнобольных. Побояться, наверное, что он захочет совершить не одиночное самоубийство, а массовое. Но это определенно прошлый век. Вэриан нашел в себе силы подняться. Включив кран, он набрал в руки воды. Ледяной. И умылся. Потом повторил это действие несколько раз, пока щеки перестали гореть от слез. Еще было время, чтобы довести «Вспышку» и отражатели в виде браслетов до идеала, до филигранного совершенства, чтобы хотя бы так сократить его личный шанс на провал. Этим и занялся. Сверял чертежи, дополнял и стирал, подкручивал гайки и проверял нагревательные элементы, получше укреплял полудрагоценные камни, подпаивал провода и постоянно проверял реактивы, думая, не стоит ли добавить чего-то ещё. И так на протяжении всего оставшегося времени, пока часы не пробили пять утра. И только Вэриан разогнулся, как вдруг услышав стук в дверь. Это был Юджин. Визит которого был все же немного… неожиданным. — Ваше Величество? — озадаченно хмурясь, уточнил алхимик, открывая дверь. Услышав шум за дверью, нахохлившийся Филин вспорхнул с подоконника, где до этого и находился и, перелетев лабораторию, приземлился ученому на плечо, все ещё осматривая прибывшего Короля и выискивая в нем опасность. — Ты же знаешь, что можешь называть меня просто Юджин. Вэриан, правда, хватит. Мы не на людях, — Юджин нахмурился. — Я не ждал тебя… — тот рассеянно огляделся. — Что-то случилось? — Я решил проверить готовность обещанных тобою изобретений, мы скоро вылетаем, — не особо уверенно начал Юджин, проходя в комнату. — Это всё? Мы ведь торопимся, не так ли? Вэриан чувствовал, что Юджин пришел сюда не за пересчетом комплектации. Нет, им двигало что-то другое. В конце концов, на продемонстрированные ему работы он взглянул лишь мельком и тут же кивнул, ни на мгновение не сомневаясь в работе своего придворного инженера. Компания Юджина почему-то оказалась на редкость раздражающей. Не нужен он рядом, когда Вэриан уже морально смирился с тем, что готов его хоронить. — Вэриан… — вновь начал король, подбирая слова. — Я в порядке, Юджин. — Нет! — резко парировал Фицерберт, чем заставил нервно вздрогнуть. — Нет, ты не в порядке и именно поэтому я здесь. Я уже видел тебя таким однажды и мы оба помним, чем все кончилось. Я хочу убедиться, что ты не натворишь глупостей. Вэриан медленно повернул голову вправо, при этом не отрывая от собеседника взгляда. Он будто бы складывал его слова вновь и вычленял смысл. — Уж не думаешь ли ты оставить меня здесь? — Я бы хотел. Но без тебя мы даже защитное поле не пройдем. Я лишь хочу убедиться, что, при виде Кэсс, при любом ее виде., — пауза оказалась донельзя красноречивой. — ты продолжить следовать нашему плану и не позволишь себе импровизировать. — Говорите как король, а просите обращаться как к другу, Ваше Величество, — Вэриан вернулся к прежнему обращению. Посмотрев на Юджина, он свел брови к переносице. — Я не могу этого пообещать. И вы это знаете. Но, уверяю, план будет выполнен и любая моя самодеятельность не будет выходить за его границы или мешать остальным. — Этого недостаточно. Мне нужно, чтобы ты действовал, опираясь на мозг, а не сердце. Иначе мы все можем погибнуть. Не для того я с отцом составлял этот план, сшивал его белыми нитями, чтобы… — Юджин сам не заметил, как начал распыляться. И прежде чем Вэриан попросил его уточнить, резко сменил предложение. — Я знаю, что ты чувствуешь к Кассандре и понимаю как сложно с этим совладать, но послушай меня. Тогда своей наглостью Юджин бесцеремонно перешагнул все границы и разломал все возможные стены, что были бережно выстроены Вэрианом. Кирпичик за кирпичиком, он старательно сепарировался в эти часы от окружающего мира не для того, чтобы Фицерберт обрушил на него все, оставшееся там, снаружи, за один диалог. Опустив руки, он сделал несколько шагов вперёд. В конце концов, у любой власти имелись границы и даже король не смел сейчас их переходить, используя Кассандру лишь как аргумент. — Нет. — вернувшимся ледяным тоном ответил алхимик, все еще стараясь не выдавать лишних эмоций. Тщетно. С каждой последующей фразой тон голоса нарастал, а шаги становились размашистее, заставляя короля поначалу стоять на месте, а после пятиться — Нет, Юджин, это ты меня послушай: ни черта ты не понимаешь и даже не думай говорить, что знаешь, что я чувствую! Быть может ты вообще никогда не чувствовал ничего подобного! Чтобы ты не говорил, сколько вы были знакомы с Рапунцель до вашего поцелуя, м? День? Два? Три? Сколько девушек тебе нравилось до нее? Скольким ты говорил: «Я люблю тебя»? Не смей даже заикаться, что знаешь, что я чувствую, приятель. Не нужно убеждать меня, что тебе приходилось жить с чувствами, разрушающими тебя. И что ты нихрена с ними сделать не можешь. Я не верю, что ты просыпался от ночных кошмаров, где твоя никому ненужная любовь погибает в очередной схватке с разбойниками из-за своей упертости и героизма! И после всего этого — бесконечной борьбы с самим собой и попытками забыться в ком-то еще — просто представь: ты целуешь девушку, в которую влюбился по самые уши еще десять лет назад, целуешь взаимно. А через пару часов ее отнимают, вырывают из твоих рук какие-то повернутые на голову маги, МАГИ, и тебе приходится вновь сражаться за нее, снова и снова, также, как и всю свою жизнь, в надежде увидеть ее живой и поцеловать еще хотя бы один раз! Всего один! Юджин замер, ошарашенно смотря на Вэриана. Ученый же молчал, тяжело дыша и не отводя взгляда. Выжидал, пока Юджин осмыслит все сказанное. Фальшиво улыбнувшись, все же скрестил руки на груди: -Ну же, скажите мне, Ваше Величество, вы чувствовали когда-либо что-то подобное? Вечный страх, тревогу и удушье собственных чувств? Чувствовали, что вы можете подчинить своей воле любой механизм, разгадать любую загадку, сделать вообще все, что только придет в голову, но только не разобраться в самом себе, не разобрать на детальки и собрать как нужно? И, сделайте милость, не говорите, что вы понимаете меня. Это не так. Так что не просите о том, что хотели — я не смогу быть вашей беспрекословной пешкой. Но я клянусь, я сделаю все, повторяю, абсолютно все, чтобы достать ее и вас оттуда живыми, потому что Рапунцель и ваша дочь не должны чувствовать того, что сейчас чувствую я или почувствовал Ноэль совсем недавно. И если для этого придётся нарушить план, то я сделаю это. Вэриан стоял напротив Юджина, совершенно возмущенный, распаленный и возбужденный собственными эмоциями. С широко вздымающейся грудью, красными щеками и сжатой челюстью. Стоило признать, что выговорить это вслух сколько-то, да помогло. По крайней мере, мысли эти не разъедали черепную коробку изнутри. Другое дело, что они несправедливо атаковали Юджина. Об это Вэриан подумает чуть позже. — Ты прав, видимо, не чувствовал… — замялся король. — Теперь, когда мы все выяснили, нам действительно пора, — с напускным равнодушием ответил Вэриан. — Воздушные шары ждать не будут.***
Вокруг воздушного шара собирались люди. Сьюзан разговаривала с Хьюго, хотя, вернее сказать, это Хью убалтывал Сью — она, облокотившись на дерево, спокойно слушала его, пытаясь скрыть усталость из-за недоспанных часов. Впрочем, последним здесь занимались все: от братства, неспешно бредущих в сторону воздушного шара и Ноэля, что-то загадочно высматривающего в посветлевшем небосводе, до солдат, чью силу и волю не смог сломить совсем еще недавний бой с культистами. Следом за Вэрианом, появившимся на поляне, объявился и Юджин. Все, в общем-то, сразу посмотрели в их сторону, но ничего не сказали. Перед самим вылетом объявился и Эдмунд. Уже на последнем собрании всем стало ясно, что из двух королей полетит только Юджин — у Эдмунда и без этого вторжения были важные дела по восстановлению столицы и поддержанию в ней порядка. Он также произнес короткую мотивационную речь. Вэриан не сумел ее дослушать и просто сверлил взглядом деревянное дно корзины. Даже ненароком задумался: звучал ли он также бредово для Кассандры, уверяя ее несколькими днями назад, что все будет хорошо. Теперь у всех было достаточно времени, чтобы действительно подумать о происходящем без бесконечного составления планов, изобретений инноваций и вопросов о том, что будет дальше и будет ли это «дальше» вообще — теперь все было предельно ясно, ведь сейчас, в этом бескрайнем небе было только будущее. На ближайшие несколько часов. Будущее, что также пугало обманчивой известностью, за которой скрывалось столько плавающих переменных, что могли в любой момент смениться. Даже дождь — природное явление, не зависящее от человека — мог стать существенной угрозой их плану. На счастье, его не случилось. Следующие часы под ними простирались невероятной красоты виды: леса, озера, поля и горы на горизонте. Все это могло бы захватывать дух, если бы они не летели на верную смерть. Но даже так многие солдаты, впервые оказавшись на такой высоте, восхищались и поражались своему родному Королевству с высоты птичьего полета. Возможно, это был своего рода защитный механизм. В конце концов, даже Вэриан мог скоро свихнуться, если продолжит думать о контратаке, как о самоубийстве. Но ясно было одно: им предстоял долгий путь. Некоторые вели друг с другом беседу, некоторые спали и тем самым спасались от укачивания, другие же увязали в своих раздумьях. Вэриан был как раз из их числа. Он свесил кисти с края корзины, но, игнорируя виды, взгляд был сфокусирован на единственном предмете. Тонкий серебряный браслет имеющий вид вьющейся змеи огибал его запястье и так и норовил спрятаться под рукав. Отражал лучи несмелого утреннего солнца, играющего зайчиками на обнаженных участках кожи. Все это казалось обманчиво спокойным. Ученый вспомнил об украшении за несколько часов до взлета. Все эти месяцы он лежал в льняном мешочке, там же, где хранился и дневник Маргарет, и практически не надевал его за время путешествия. Тогда в нем не было практической надобности: Кассандра так или иначе всегда была рядом, в зоне досягаемости. Сейчас же он с особым трепетом прокручивал украшение, погружаясь в воспоминания. Оба до смеху запуганные, непонятные, боящиеся чего-то, но решившиеся исколесить полмира в поисках ответов на вопросы. Многое изменилось с тех пор, достаточно многое, чтобы теперь безболезненно улыбаться ностальгическим воспоминаниям и образам. То, что раньше так сильно тревожило казалось сущей мелочью рядом с реальными проблемами, виднеющимися на горизонте. — Все-таки приворожила… — прошептал Вэриан открытым просторам и смущенно улыбнулся. Времени полета он почти не почувствовал, да и вообще потерялся во времени за последние пару суток. Оно постоянно торопилось, бездумно неслось вперед, и он следом за ним, не замечая ничего и никого вокруг, кроме цели, написанной кровью на чертежах. Сейчас же Вэрианом овладело холодное спокойствие — ощущалось хорошо, даже приятно. Либо же это была очередная защитная реакция, чтобы держать рассудок трезвым перед боем. По мере приближения к храму воздух становился холоднее. Резкие порывы ветра, подталкивающие шары вперед, сыграли им на руку во время полета, но также стали и препятствием после приземления. Все еще зимний морозный ветер не только пробирался под одежду и обмораживал кончики пальцев, но и трепал волосы, что теперь лезли в лицо, рот, нос и глаза. Из-за этого Вэриану, да и многим другим, пришлось собрать волосы в небольшой хвост или закреплять их шпильками. Это действительно помогло и дальнейший путь до храма они прошли без запинок, что было даже странно — уж слишком гладким был их путь. Вэриан, Ноэль и Юджин шли впереди отряда. Впереди отряда, что даже не знал, какое испытание приготовила ему эта контратака.