The next thing I know It's after the war And you're next to me Hand in my hand Together we'll stand Under the stars Oh, how I wish I never doubted you But we'll fix this together
Никто не терял времени — шары тут же оторвались от земли. Сьюзан попала в один воздушный шар с Хьюго. Впрочем, оставлять Хью одного с тяжело раненой Сью было бы просто кощунством, так что, не спрашивая, к нему на помощь пришел Ноа. В другом воздушном шаре вместе с Гектором остались Ингварр и Рональд. Все трое молчали. Разве что Рональд периодически проверял состояние друга, возможно, даже слишком часто, но, во всяком случае, оно не ухудшалось. Последнюю гондолу заняли Юджин, Вэриан и Кассандра, подобно Сью ее уложили на подстилку из простыней и обработали ссадины и мелкие раны. Набрав достаточную высоту, им предстояло осуществить финальную и самую приятную часть плана, стоившего не одной жизни. Детонатор лежал в многослойной металлической коробочке в боковом кармане его сумки. Вэриан вновь обвел взглядом всех присутствующих. Морально никто не был готов к войне, к такому количеству смертей и бегству на волоске от смерти. Все тут так или иначе были связаны с этим чертовым храмом. Кто-то от него отрекся, другие забрали у него обещанную силу и стали ее сосудами, многие потеряли здесь близких, как и те, кто остался в стенах Королевства — погибли чьи-то жены, мужья, дети и родители. Выжидающе, ученый прокрутил детонатор в ладони. Всего одно нажатие и он окончательно поставит точку в этой борьбе. Храм простирался прям перед ними: такой непримечательный с их высоты, но по вине его обитателей было разрушено столько семей. Вэриан устал, ему хотелось спать. За последние два дня он ощутил все эмоции, которые только мог, так что сейчас внутри него оставалась лишь выжженная ненавистью и презрением дыра. Сжав челюсть и подняв подбородок, он напряг шею и плечи, ощущая как палец медленно подбирается к красной кнопке. — Бум. — прошептал он и с кликом нажал на детонатор. Спустя пять секунд катакомбы взлетели на воздух, а следом взорвались и расставленные по всей постройке шашки. Вспыхнувшее пламя и посыпавшиеся руины блеском отразились в голубой радужке, губы же растянулись в гневной улыбке. Эльза, Адира, Маргарет, Бальдр, Густав, Бьорн и еще несколько рядов каменных табличек с именами будут воздвигнуты по вине этого дьявольского места. Оставшиеся руины — груды камня, стекла и песка — остались позади и воздушные шары продолжили полет. Ноа наблюдал за полыханием здания неотрывно, точно завороженный. В его ушах все еще стоял крик Сьюзан, когда сектант поразил ее мечом в спину. Отчетливо помнился тот взгляд — рассеянный, бегающий от стены к стене и будто спрашивающий: «Сделала ли я достаточно, чтобы защитить наставницу?» Ноа поражался ее преданности, ее искреннему желанию защитить. Сам же он пошел в храм, ведомый местью, в то время как Сью с самого начала хотела только спасти Кэсс. Так что сейчас он не испытывал облегчение, радости, не спешил праздновать победу, потому что понимал, какой ценой она была достигнута. В воине нет победителя — в такой и подавно. Даже выигравшая сторона теряла многое: людей, земли, ресурсы, если масштаб войны был велик, то отставала и в экономическом развитии. И Темное Королевство за последние два дня потеряло слишком много солдат, которые, если отринуть человечность, были хорошим щитом и мечом для королевства. На обучение новых воинов уйдет достаточно больше количество времени, на замену умерших капитанов и офицеров — еще больше. Ноэль выдохнул и вернулся к тому, ради чего он забрался в шар с Хьюго. Наконец он отвернулся, встретившись взглядом с сидящим у Сью Хьюго. И, пока Хью дрожащими от паники руками пытался осмотреть и хоть как-то помочь Сьюзан, Ноа, в основном, следил за курсом полета. — Тихо-тихо, она жива, да? — что ж, первым делом им обоим стоило успокоиться. — Да. — Дышит? — Да. — Пульс стабильный? — Да, — чуть помедлив, ответил Хью. — Но слабый. — Что нам для начала надо сделать? — Надо… надо сначала попытаться остановить кровь. Черт-черт, ее слишком много, — Хью забегал взглядом по гондоле. Ноэль, поняв, что ему надо, потянулся за сумкой. — Уксус. Ноа кивнул и, найдя уксус, передал его Хьюго вместе с тканью. Хью выдохнул и принялся обрабатывать рану. Надо сказать, места было мало, а паники в действиях Хьюго — немеренно. Следом за уксусом, в ход пошел камфорный спирт и тугой бинт. Сью периодически мычала что-то неразборчивое, в этот момент Хью останавливался, замирал, в надежде услышать что-то более осмысленное, но, понимая, что это был лишь слабый отголосок ее затуманенного глубокой раной сознания, возвращался к работе. Ноа неотрывно следил и ассистировал. Светлые волосы Сью, собранные в некогда тугую косу, лежали беспорядочно. Кончики собиралась на висках, мокрые от испарины, вились и прилипали к лицу. Лицо Сью было бледно, а губы угрожающе синели, теряя свой природный теплый персиковый оттенок. Он вспомнил Эльзу. Такую, какой видел ее в последний день — болезненную, метавшуюся по подушке в бреду и шепчущую его имя, как надежду на спасение. В тот день у нее сильно поднялась температура — Эльзу лихорадило, и ни снадобья, ни магия не помогали, в последние несколько часов она и вовсе не приходила в себя. В тот день, потеряв сестру, Ноа потерял и веру в силу, даруемую Тромпусом — какой в ней смысл, если он не смог спасти самого дорогого человека? И сейчас Сьюзан лежала в гандоле, что-то беспорядочно шепча и хмурясь, а Ноэль понимал, что, если бы у него были магия, он бы излечил ее — помог ране затянуться, восстановил бы силы. Но он был слаб, также, как и в тот день. Так что Ноа оставалось только подавать бинт и помогать Хьюго, выполняя его команды.* * *
Спустя полчаса шары начали снижаться. Юджин высмотрел неподалеку открытую местность, чтобы приземлиться и должным образом залатать всех, кто в этом нуждался. — Как это случилось? — вдруг Юджин разрушил тишину вопросом. Контекста этот вопрос и не требовал. — Нас нагнали сектанты у самого леса. Ноэль был истощен, да он сейчас еле на ногах стоит. Так что я сражался за нас обоих, а Сьюзан унесло в лес с Кэсс на руках. Мы побежали за ней, но сектанты нашли ее первыми. Выбирая между собой и Кэсс, Сью выбрала ее. Юджин многозначительно замолчал. В этой тишине Вэриан задал вопрос: — А как погибла Адира? Юджин горько усмехнулся: — Это моя ошибка, — он опустил голову, мотнув макушкой. — Лот нацелилась на Гектора, Адира попыталась ее остановить и сама стала мишенью. Ее тело поднялось в воздух и зависло там. Лот выворачивала ей ноги, а Хьюго от страха замер на месте. Он держал в руках колбу, я не знал с чем, но приказал ее кидать. Счет шел на секунды. И это была кислота. Она разъела Лот лицо. Я не знаю от чего: от злости, боли или от страха, но она сжала кулак и метнула Адиру в стену. Гектор там чуть с ума не сошел, вспылил на Хью, и теперь… — Он винит себя в ее смерти, — Вэриан повернулся в сторону второго воздушного шара. Хьюго, едва пережив смерть Адиры, был вынужден спасать Сьюзан. Юджин продолжал: — Я пытался с ним поговорить, вразумить как-то, но не думаю, что у меня вышло. Кажется, мы так и продолжим рушить жизни невинным подросткам, — Юджин, поджав губы, виновато отвернулся, алхимик растерянно нахмурился. — А говоря «мы», ты имеешь ввиду… — Королевская семья. Осознав услышанное, Вэриан болезненно прикусил внутреннюю сторону щеки и также отвернулся, встав к Юджину спиной. Спустя минут десять они ступили на землю. То была поляна, скрытая от глаз вековыми деревьями, с кочками и кротовыми ямами, но достаточно ровная. Все же стоило осмотреть не только Сьюзан, а сделать это на высоте в разных воздушных шарах просто невозможно. Ноэль сошел с гондолы с Сьюзан на руках. Хьюго некоторое время стоял на месте, собираясь с мыслями, но после, глубоко вздохнув, поспешил следом. «Сегодня больше никто не умрет», — Вэриан видел, как эта мысль отразилась в глазах Хью словно математическая аксиома. Сьюзан уложили на землю, предварительно расстелив чистые простыни — в каждом воздушном шаре их было по три мешка, ранения были предвидены. Ноа коротко взглянул на Вэра с немым вопросом и, получив короткий утвердительный кивок, передал пост ассистента ему. Вэриан оставил Кэсс на совесть Юджину, тот остался в воздушном шаре. Впрочем, Ноэль далеко не ушел — остановился у соседнего дерева и поглядывал за тем, как Хьюго, проконсультировав Вэриана, потянулся за сумкой. Помыв и просушив руки, он закатал рукава и, очистив мозги, попытался успокоиться и запомнить наспех названные инструменты и их назначения. Это было обычной частью его будних, так что отключать мозги «как по рубильнику», у Вэриана выходило профессионально. Хьюго же, кажется, это не удавалось. — Так, Хьюго, ты справишься, — бормотал тот сам себе, склонившись над Сьюзан и еще раз взглянув на глубокую рану. — В конце концов, она бы верила в тебя. Да и сейчас верит. Но он замер и, так и держа руки на весу, смотрел на растерзанную спину в полнейшем ужасе. Вэриан понял, что дело так с мертвой точки точно не сдвинется. А ведь он еще даже не начал шить. — Хьюго! Эй, Хьюго! — позвал его ученый, но тот не отозвался. Тогда Вэриан перехватил его запястья, чуть их сжав. — Хьюго, посмотри на меня, не на на рану. Дыши, Хью, глубоко и медленно. Давай со мной. Вэриан показательно набрал в легкие побольше воздуха, задержал его, и медленно выдохнул через рот. Хьюго за ним повторил. — Я знаю, что произошло, но ты должен отключить мозг сейчас всего на десять минут. Представь в голове черный квадрат и смотри только на него, не допускай посторонних мыслей. Вдох, — он вновь глубоко вдохнул. — И выдох. Вот так, молодец. Всё правильно. Не торопясь, Вэриан отпустил его запястья и кратко улыбнулся Прикрыв глаза, Хьюго, наконец, успокоился. И вновь приступил сначала к обеззараживанию, используя противовоспалительные средства — камфорный спирт, после, осушив кожу вокруг раны, наконец взял иглу. Велев Вэриану промакивать выступающую кровь. Сделав глубокий вкол с одной стороны, Хьюго провел первый стежок, симметрично окончив его с другой. Сама рана была довольно глубокая с диастазом краев — шить будет проблематично, но выполнимо. Затем, расположив игру чуть ближе к краю, Хью сделал еще один стежок, после еще и еще, чувствуя, как с каждым новым он все сильнее успокаивался. Работа обладала странным отрезвляющим эффектом, все больше он думал о Сью, как о пациентке, которой нужна была срочная помощь, а не как о умирающей возлюбленной. Ну или, по крайней мере, ему так казалось. И даже закончив шов хирургическим узлом, Хьюго не смог позволить себе выдохнуть: шов следовало обработать. Завершив дело компрессом из растопленного воска и оливкового масла для заживления, Хью, наконец-то, выдохнул и убрал инструменты в сторону. Сью была в относительной безопасности — шов, в мастерстве которого, Хью, впрочем, не сомневался: его все же учил лучший лекарь всего королевства, — делал половину дела, вторая половина, к сожалению, не зависела от умений самого лекаря. Организм — сложная система, многого Хьюго до сих пор не понимал, но точно знал одно: воля к жизни была чуть ли не главным фактором выздоровления. А Сьюзан была уперта, своенравна и сильна, ему оставалось лишь помогать ей, чтобы в рану не занесли гной или инфекцию. Но сейчас у него было достаточно пациентов — целая поляна. И начать он решил с Вэриана — тот был ближе всех. — Ты как? Ничего не болит? — с видом важного профессионала спросил Хьюго. — Болит, но я и до замка потерпеть смогу. Помоги лучше нашему магу. У него плечо ранено. Хьюго спорить не стал и, кивнув, переключился на Ноэля. Вэриан поражался выдержке юного лекаря. Он старался вести себя спокойно, но было и представить страшно, что творилось в его эмоционально нестабильной голове. Он сам знал какого это: винить себя в чьей-то смерти, да так, что никакие слова не могли разуверить в собственной неоспоримой вине. Вскоре и Ноэль обзавелся новым шрамом на предплечье. Его Хьюго накладывал уже более уверенно и явно быстрее. И вот настала очередь Юджина. Вэриан подошел, услышав край разговора: — Похоже на обширный разрыв мышц… и перелом. — Кто тебя так? — Лот, — коротко ответил Юджин, а после добавил себе под нос. — Она сегодня многих «так». Хьюго принялся ставить шину на ногу короля. Вэриан посмотрел на Кэсс: — Ты осматривал ее? — Да. Перед Юджином, — Хьюго поджал губы. — Я не знаю, Вэр. Тут только ждать. Вэриан кивнул, ничего не ответив. Ему оставалось только проверить Гектора. Но Гектор, судя по грубому ответу, в проверке не нуждался. Больше никто задерживаться не собирался. Перекусить можно было и в гондолах, в то время как каждый хотел как можно быстрее оказаться в замке, в относительной безопасности и тепле. Сью и Кэсс распределили в первую гондолу, Хьюго и Вэриан остались с ними, последний взял на себя пилотирование. Юджин и Ингварр заняли второй шар, Гектор и Рональд остались в третьем. Горелки зажглись и они вновь взлетели. На этот раз впереди предстояла долгая, шестичасовая дорога, вернуться они должны были с рассветом. Спустя первый час полета, во время которого Вэриан то и дело подходил проверять пульс у обоих девушек, он наконец решился на диалог. Хьюго стояла у края, облокотив локти на корзину и пустым взглядом смотрел на простирающиеся под ними леса. Вэриан встал слева, вот только говорить не спешил. — Ты отлично справился. Помог всем, кто в этом нуждался, благодаря тебе многим будет проще переживать последствия битв. Горжусь тобой. Ученый держал между ними дистанцию, понимая, что сейчас было очень важно дать Хьюго свое личное пространство. Для него и его эмоций. Облокотившись на край корзины, они оба смотрели куда-то на горизонт — Хьюго думал над ответом и даже немного улыбался. Как вдруг, развернувшись, вдруг обнял ученого: — Спасибо тебе. Вэриан улыбнулся в ответ, но ничего не ответил.***
Кэсс не знала, сколько прошло времени, но в один момент пропала даже комната — она оказалась в тёмном, не просматриваемом пространстве. Кэсс напряглась. Встала, осмотревшись. Стены сливались с полом и потолком, создавая единой черное пятно. Думать о конструкции этого места даже не хотелось. Да и Кассандра не знала, сколько прошло времени: казалось, что ход часов здесь был иной. Кэсс поджала губы и, обняв себя за плечи, села. Она не знала, находилась ли сейчас в безопасности, находился ли в безопасности Вэриан, Юджин и другие солдаты. Что там с братством, что Эдмундом, что с Тёмным королевством, в целом. Это незнание было сродни пытке. Так прошёл первый час. На второй Кэсс показалось, что она вот-вот и начнёт разговаривать сама с собой, лишь бы только не сойти с ума. Впрочем, это не было далеко от истины. — Надо же, какая встреча, — появившаяся за спиной Лунная дева усмехнулась. Кэсс повернулась и, меланхолично хмыкнув, вновь уставилась в пустоту. — Что, не смогла завладеть моим телом? — Да, представляешь, такое бывает, когда на тело накладывают чары летаргии, — пояснила Лунная дева. Совершенно проигнорировав тот факт, что её не приглашали, копия села рядом. — Хоть какой-то плюс от этого места. — Не обольщайся, милая, вскоре ты взвоешь от одиночества, — произнесла Лунная дева, после спокойно разъяснив. — Это чары высшего порядка. Их может снять лишь маг, который их наложил или… даже не знаю, тебе будет нужно найти мост обратно к своему сознанию или вроде этого. Так что, похоже, что ты здесь навечно. — Значит, ты тоже, — Кэсс усмехнулась. — Ну, я здесь раз в месяц, а в остальное время ты будешь одна, — Лунная дева безразлично пожала плечами. — Ты так спокойна? А как же Предназначение? Ты же только о нем и говорила. — К сожалению, здесь я бессильна. Прям как ты. Кэсс посмотрела на копию. Она выглядела непривычно спокойной — неужели с ней это сделало полное бессилие? Вряд ли Лунная дева приняла ситуацию. Скорее всего она просто поняла, что не в силах как-то повлиять на нее. Это было сродни смирению перед смертью — когда все слезы выплаканы, хочется просто лежать на месте и не двигаться, надеясь, что страдания закончатся как можно быстрее. Впрочем, в чем-то копия была права — они находились в равных условиях. Наверное, впервые, никто не стремился одержать победу в попытке захватить сознание, впервые, они не были соперницами, а просто сидели, смиренно смотря в пустоту. По крайней мере Кэсс точно ничего не могла сделать. — Знаешь, я кое-что поняла, — Кассандра выдохнула, вставая. Лунная дева вопросительно изогнула бровь, посмотрев на нее снизу вверх. — Ты — слабая. — Ой, смотрите, кто заговорил, — копия тут же встала. — Да, ты слабая. Ты идешь за призрачной надеждой захватить остаточную силу Солнечной капли и… что? Что дальше? Как ты вообще собралась это делать? — Кассандра взмахнула руками. — Убив Рапунцель? Да скорее стража убьет тебя сразу, как только ты окажешься в ее покоях. — Ты недооцениваешь мою силу и мою решимость. — Решимость, — Кассандра закатила глаза, скрестив руки на груди. — В чем твоя сила? В чем решимость? В том, что ты идешь по замкнутому кругу, не в силах посмотреть и увидеть, что есть другие пути? Да ты просто загнанный зверь, который живет одной целью. — У меня хотя бы есть цель! — А у меня есть смысл жить, — парировала Кэсс. Лунная дева нахмурилась и, вторив Кэсс, скрестила руки на груди. — Мне не нужна цель, великая миссия, пока рядом есть люди, которые любят меня. Да, я совру, если скажу, что не хочу, чтобы меня заметили, но… реализовываться таким способом тоже нельзя. Я хочу, чтобы меня любили, но при этом я хочу любить. Я уже люблю. Я хочу, чтобы меня уважали, как личность, а не боялись. — Боятся, значит… — Да заткнись уже со своим страхом! — вспылила Кэсс, рассекая ладонью воздух и ее слова снова отразились эхом. — Страх-страх-страх… да ты только его и знаешь! Так нельзя жить. Я не хочу жить, как ты. — И что ты сделаешь? — копия рассмеялась, разводя руками. — Опомнись, мы с тобой сейчас в одной лодке. И, смею заметить, лодка эта тонет, и скоро мы обе окажемся на дне. — Я верю, что Вэриан найдет способ вытащить меня. — Найдет, ага, как же. Я если он умер? Ты не подумала? — Лунная дева выгнула бровь. — Если то, что ты до сих пор спишь, означает, что у них ничего не вышло? Полнолуние все еще в силе, раз я здесь, а значит, у культистов есть вся ночь, чтобы сжечь тебя. И, если не сожгут сейчас, сожгут через месяц в другую полную Луну. — В таком случае я умру, но все равно не стану такой как ты. Даже перед самой смертью я останусь собой. — Собой? А кто ты такая? — копия склонила голову вправо, прищурившись. — Напомню тебе, что стащила ты тот опал по своему желанию, а не под моим началом. — Я — не ты. Не смей нас даже сравнивать, — процедила Кассандра. — Тебе духу не хватит принять свое поражение, свою слабость, свою вину, свои чувства. Ты слабая, жалкая… ты — мой страх, часть моей травмы. А травму всегда можно пережить. Однажды — ни сегодня, ни завтра, ни через неделю, но когда-то я стану свободной от тебя и твоего влияния. — Ты не можешь так говорить. — Сделай мне одолжение. Исчезни, — Кассандра сжала руки в кулаки, нахмурившись. Если Маргаретт права и правила те же, то она в силах руководить своим же сознанием. Пусть и в полнолуние. Лунная дева не ответила. Не ответила и через минуту, и через две, а когда Кэсс несмело открыла глаза, увидела, что копии вовсе нет рядом. Прикусив губу, Кэсс оглянулась — ее действительно не было. Нигде. Абсолютно. Сначала она стояла, не в силах поверить в то, что смогла это сделать — смогла прогнать Лунную деву, свой собственный страх. Она все еще недооценивала пытку одиночеством. Кэсс уже через пару часов потеряла счет времени. Но зато в голову с особой скоростью и интенсивностью стали лезть различного рода удручающие мысли. В прошлый раз она смогла выбраться, совершив свою главную ошибку, но в этот раз ее даже нельзя пережить снова — вокруг лишь темнота, смотреть в которую больше не хотелось. Кэсс легла, прикрыв глаза. Голова разболелась — по вискам будто били молотом. Кассандра нахмурилась, поджав губы, и повернула голову в сторону. Лучше не стало. В какой-то момент она вновь услышала лаги — быстро встала, оглянувшись, но никого не нашла. Так продолжалось еще несколько раз: периодически Кассандра слышала чье-то дыхание, голос, даже смех, но каждый раз видела лишь пустоту. Пока, в один момент, Кэсс просто не решила игнорировать их все — она вновь легла и, закрыв глаза, зажала уши. Но звуки будто бы проникали в саму голову, заставляли Кэсс раз за разом открывать глаза и мотать головой в попытке отогнать наваждение. В конце концов, Кэсс не выдержала: — Перестань! Прошу, хватит! — она резко села. — Выпусти меня отсюда! Но она действительно не могла ничего сделать. Абсолютно ничего.***
Вэриан увидел в вдалеке башни королевского замка. Рассветное солнце медленно вставало из-за горизонта, тёплыми лучами заливая полуразрушенное Королевство. Внешняя стена была разрушена, Северная Башня сгорела, множество домов было разграблено и сломано, люди же постепенно возвращались в их остатки. По внутреннему городу то и дело ходили уцелевшие солдаты. После разрушения лазарета внутри замка, его перенесли на улицу, оказывая помощь всем желающим. Солдаты, сами наполовину перевязанные, помогали возвращающимся горожанам. Королевские повара также стояли на улице и готовили обед в огромном чане. Первая медицинская помощь и горячая еда — меньшее, что знать сейчас могла дать простым жителям после пережитой битвы. Об их возвращении тут же доложили Эдмунду. Король вышел навстречу и первым же делом обнял вернувшегося сына, только увидев лежащую в шаре Кассандру. То, что она здесь, уже само по себе означало их победу. Отстранившись, Король выпрямился и обвел взглядом вернувшихся. Задержался он на пустующем месте рядом с Гектором. Кажется, на мгновение у него даже перехватило дыхание. Вэриан знал, что это означало, но ничего не сказал — он явно был не тем человеком, который мог разговаривать с королем Темного Королевства на такие темы. Им тут же предложили возможную помощь. Сьюзан забрали в лазарет, Хьюго пошел следом за лекарем, Ноэлю также получше обработали рану, как и другим солдатам, и напичкали десятком укрепляющих снадобий. Кэсс было решено вернуть в замок и ждать лекаря уже там — в спешной помощи она не нуждалась, а мест в лазарете было ограничено. Вэриан уложил ее на кровать в её же комнате. Зайти в нее теперь было куда легче. Он даже открыл окна, чтобы проветрить помещение. Спустя минут двадцать прибыл лекарь. Он осмотрел зрачки, язык, горло, проверил рефлексы и сделал ожидаемый вывод, что Кассандра находится в летаргии. Скорее даже в летаргическом сне и должна вскоре проснуться, как только организм перенесёт стресс. Ничего нового он не открыл, лекарь, как и должен был, рассуждал с точки зрения науки, а, как бы сложно Вэриану не было это признавать, наука тут вряд ли чем-то поможет. Далее лекарь решил осмотреть тело на физические увечье. Достаточно было лишь закатать рукава туники и немного приспустить ее с плеч, чтобы увидеть множество гематом, мелких ран и синяков. Вэриан, сложив руки на груди, поджал губы и нахмурился. Они были на запястьях, предплечьях, плечах и осмотр собирался проводиться и дальше, так что учёного благополучно выгнали за дверь на неопределенное время. За это время Вэриан решил зайти к себе и, как минимум, принять душ. Отражение в зеркале заставило его тяжело вздохнуть. Чёрные волосы перемешались с пылью и песком, где-то засохшие пряди прилипали к вискам из-за пота и крови. На щеке виднелась ссадина, та самая, оставшаяся от стрелы — одна из десятка, разбросанных по телу. Под глазами пролегли темные мешки. Сняв с себя грязную рубашку, он недовольно прошипел: сильный ожог на плече, уже настоящий, от которого пришлось отдирать ткань, темный синяк у ребер и живота. Наслаждение Аарона не прошли для него бесследно. Они не оставили видимых следов, но напоминали о себе болью в груди, сердце, поджелудочной и печени. Полившаяся на голову вода поначалу стекала по плечам грязной и темной, тонкими струйками огибая плечи, руки и грудь. При попадании ее на ожог Вэриан болезненного шикнул и дернулся, зажмурив глаза. Рубашку отстирать он даже не пытался — сразу отправил ее в утиль, после надев ту, что смято лежала на стуле. Заглянув в нагрудный карман, учёный вздохнул. Там его ждало то самое написанное Кэсс письмо, что он унёс из ее комнаты в этом кармане. Выкладывать его Вэриан не стал, как и брать с собой. К тому времени, как Вэриан вернулся в комнату Кассандры, лекарь закончил осмотр, перебинтовал вывихнутое плечо девушки, обеззаразил раны, обработал мазью гематомы, а также и культю, что явно нуждалась в отсутствующем уходе. Он предложил помощь и самому Вэриану и тот не стал возражать. Осмотрев его и наложив повязку на плечо, он оставил после себя заживляющую мазь и удалился. Вэриан же присел на стоящий рядом с кроватью стул. Он решил вернуть письмо своей отправительнице, сложив его в верхний ящик прикроватной тумбочки. Затем вновь взял девушку за руку и просидел так до тех пор, пока не уснул. Следующие сутки прошли в замке без радости и лишних разговоров. Каждый занимался устранением последствиями битвы, заполнял документы, выдавал еду и кров в замке тому, кто в этом нуждался, представал с отчётами перед советом, где теперь вновь пустовало одно место — слева от Короля. В свободное время учёный возвращался к Кассандре, держал ее за руку и рассказывал о прошедших часах. О том, как обстоят дела и в общем, как он сам. Иногда он наклонялся, поправлял пальцами выбившиеся от порыва ветра из форточки пряди, нежно заправляя их ей за ухо, шептал что-то, целовал в щеку перед сном, протирал лицо, руки и ноги влажной мыльной тряпкой и отчётливо помнил сколько времени ушло в прошлый раз на ее пробуждение после храма — три дня. Вэриан сидел рядом, был с ней так долго, как мог себе позволить, и почти что считал часы, как будто это время было фиксировано. Как будто Кэсс не боролась каждую минуту в своем собственном сознании, за то, чтобы просто открыть глаза. А он, также, как и в прошлый раз, не мог ей как-то помочь. Так прошли ещё одни сутки. Алхимик спал также на стуле. После первых суток он понял, что постепенно начал сходить с ума от неподвижности и постоянной тревоги. Поэтому принес в ее комнату несколько недоработанных чертежей и, оборудовав себе рабочее пространство у ее стола, избавлялся от стресса и волнения, выводя резкие агрессивные линии грифелем и бурчал под нос различные расчеты. Каждые полчаса учёный оборачивался и проверял ее состояние. На всякий случай, затаив дыхание, проверял и ее пульс. На третьи сутки Вэриан стал догадываться, что простое ожидание может лишь навредить. Он решил посоветоваться с Ноэлем и тот ответил, что заклинание может быть снято сильным эмоциональным воздействием и знаком привязанности, что в свою очередь становилось бы неким мостом между сознанием жертвы и внешним миром. Именно поэтому так важно разговаривать с человеком, что подвергся магическому сну, но видимых результатов это не приносило. Третью ночь в простом бездействии алхимик бы не вынес. Вновь наклонившись, чтобы поцеловать девушку в щеку, он вдруг не поспешил отстраниться. Замер в нескольких сантиметрах от ее лица, глазами пробежавшись по расслабленным чертам. «Знак привязанности» — пронеслось в его голове, и взгляд опустился чуть ниже: на полураскрытые губы. Однажды ведь это сработало, да, не с заклинанием, но благодаря одному поцелую ему как-то удалось вывести ее из Лунного транса. Быть может… Быть может сработает и теперь? Звучало как бред, он и сам это понимал, но другого решения просто не было, по крайней мере его мозг до него ещё не додумался. Сглотнув, Вэриан наклонился ещё чуть ближе, и прикоснулся к ее губам дрожащим и осторожным поцелуем. Прикрыв глаза, он надеялся и пытался находить силы верить, что такой глупый отчаянный жест сработает. Честно сказать, как именно работает эта магия учёный так и не понял, но если поцелуй сможет вернуть его любовь, то звучало это слишком заманчиво. И вдруг он почувствовал, как Кассандра ответила ему на поцелуй. Несмело, местами даже робко, но ответила, прильнув губами в ответ. И Вэриан забыл как дышать. Но тут Кассандра резко отстранилась, попыталась привстать и ударилась то ли спиной, то ли головой об изголовье кровати, пробормотав что-то про сон. Она была напугана и растерянна. Она была настоящей. — Погоди-погоди, не так резко, — он попытался приблизиться к ней, приобнять и успокоить, как Кэсс остолбенела, посмотрела на него, после чего замотала головой, полная уверенности, что он — не настоящий. — Сон? Нет, Кэсс, это — не сон. Вдруг он осознал, что совершенно не думал о том, как кошмары могли повлиять на рассудок Кассандры. Судя по фразам других сектантов, Кэл был мастером в своем деле, но тогда, в моменте, Вэриан воспринимал их слова не больше, чем угрозы, способ вывести ученого из себя… Но сейчас… сейчас закрались некоторые подозрения. — Нет-нет, Кэсс, это не сон. И не Идеальный мир. И не кошмар, — Вэриан теперь не спешил приближаться. Он не был уверен в правильности этой тактики. — Ты в безопасности. Все закончилось. Кассандра снова никак не отреагировала. Просто продолжала вглядываться в его глаза своими дрожащими зрачками, будто не верила в происходящее. Вэриан же всеми силами пытался найти аргументы, что они не находились в Идеальном мире, но, если так подумать, Вэриан из Идеального мира поступил бы также. Кассандра отвела от него взгляд, посмотрела в сторону, размышляя, после чего, скрестив руки на груди, выдохнула: — Чем докажешь? Вэриан задумался. Действительно задумался. Не стоило размениваться на обычные убеждения. Тем более, что все то, что говорил Вэриан до этого — просто не работало. Прокручивая в голове возможные варианты, ученый вдруг пришел к выводу. Вывод этот отразился глупой улыбкой на лице. Ученый буквально почувствовал, как зарделись его щеки. — Мы не женаты, Кэсси, — в доказательство он даже поднял руку, а на языке вертелось игривое дополнение: «пока ещё». Но у Вэриана, благо, была ещё совесть, чтобы не говорить ничего подобного. А в это время, отсутствие кольца на безымянном пальце было слишком красноречивым. Впрочем, еще более интересным была реакция Кассандры: неестественная бледность ее лица вдруг приобрела румянец, а брови в немом вопросе подскочили вверх. Вэриан с трудом сдержал смех. — Да, я читал твое письмо. И должен попросить тебя никогда не писать ничего подобного — у тебя слишком хорошо получается. Снова молчание. Улыбнувшись, Вэриан уточнил: — Достаточно весомое доказательство? — Да, — быстро проговорила Кассандра. Но он знал, что за этим «да» скрывалось слишком многое. В следующую секунду, повинуясь сиюминутному порыву, Кассандра вдруг подалась вперед и обняла его. Поначалу Вэриан даже двинуться боялся, будто Кэсс была наваждением, миражом, способным исчезнуть в любую секунду. Отринув эти мысли, он аккуратно приблизился и, наконец, обнял Кассандру. Сначала легонько, едва касаясь пальцами лопаток положил ей на спину руки, после чего вдохнул запах волос, а потом… потом окончательно потерялся. Вэриан почувствовал, как к глазам подступили слезы, как в нос ударил знакомых запах ее кожи, услышал ее тяжелое дыхание. Это все сбивало с толку, ученый поверить не мог: они справились. Да, с ужасными потерями и не менее тревожными последствиями, но они справились. Кассандра была не просто с ним, а была живой и здоровой. По крайней мере видимо. Он так усердно боролся за нее, что теперь не мог поверить собственному счастью.Он обнимал ее нежно, несмело, будто боялся навредить еще сильнее — судя по количеству гематом и ссадин сектанты не обходились с ней, как с дамой. Он обнимал ее, как самое ценное, дорогое и ранимое, что у него только было, будто тончайший фарфор, что он уберегал и скрывал от косых взглядов и падких рук, будто это было единственное, что у него осталось и что он никак не мог потерять. — С пробуждением, спящая красавица. — Долго репетировал? — практически сразу отозвалась Кэсс. — Три дня. Кэсс улыбнулась краем губ. Как же он мог позволить завладеть каким-то магам ею лишь качестве нужного им сосуда? Как они вообще могли подумать, что он остановится на полпути и свернет назад, ведомый страхом? Как Тромпус мог поверить в то, что из-за прошлого, он откажется от настоящего? Все, ради чего он как сумасшедший метался по лаборатории, чертил и строил, постигал и преобразовывал магию в энергию — все это ради того, чтобы сейчас ласково гладить Кассандру по спине, а после, так и не отрывая лица, опустить его чуть ниже, скользнуть щекой по слегка кудрявым волосам, остановиться губами у ее уха и тихо-тихо горячо прошептать: — Я люблю тебя. Спустя два дня битв, адской боли, как физической, так и душевной, эти слова слетели с его губ особенно вкусно, жадно, с придыханием, так, будто это действительно была единственная причина не пасть от вражеского меча или заклятья, одолев при этом тысячелетнего демона. Хотя нет. Он был мог их сказать письму или, забывшись, другой женщине, но они не имели бы такой силы, потому что Кассандра, в конечном итоге — это все то, ради чего он боролся. Тромпус назвал это чувство самозащитой и расчетом, Вэриан же в очередной раз был рад тому, что тот теперь навеки заперт в зеркале. Тромпус сказал, что он задушит Кассандру своей любовью, а Вэриан упрямо затыкал уши, потому что не верил: как такое светлое чувство могло запереть кого-то вроде Кассандры в клетке? Как может быть расчетом чувство, сравнимое с готовностью дважды умереть ради одного и того же человека, отдать все, что только нужно, уехать на другой конец земли без четкого плана и понимания ситуации? Если уж расчет, то невероятно тонкий и точный, такой, что даже королевский инженер его не распознал. — Я тоже тебя люблю, — голос Кассандры казался оглушительно тихим. — Ты не представляешь, как я рада, что ты жив. Вэриан улыбнулся, подумал о чем-то своем, после позволил себе заметить, что это действительно похоже Идеальный мир, только уже его собственный. Дело осталось за малым: сохранить в нем Кэсс — живую и настоящую, любимую. За столько лет Вэриан научился жить со своими безответными чувствами, закрывать их, прятать от других, будь то сама Кассандра или коллега с работы, и сейчас, когда в этом не было потребности, ученый не мог поверить своим глазам. Поэтому Вэриан и не решил открывать глаза, позволяя себе раствориться в этом моменте, запомнить его полностью и просто дышать в унисон с Кэсс. — А были другие варианты? — наконец, спросил он. — А я рад, что все это закончилось. Но все же мы оба трусливы, похлеще зайцев… придется как-то с этим мириться. Ученый отстранился, посмотрел на Кассандру пристально, после чего, обхватив ее лицо ладонями, вкрадчиво произнёс: — Пожалуйста, не исчезай больше. Эта комната была удушающей без тебя. Вглядываясь в глаза Кассандры, Вэриан вдруг вспомнил храм. Битву с Кэлом, сражение с Тромпусом. Ученый напрягся. Это не укрылось от нее, как и то, как именно Вэриан к ней прикасался — будто она действительно могла исчезнуть, будто она из песка и вот-вот рассыпется. Кэсс подняла руку, накрыла его ладонь, после чего прошептала: — Я никуда не денусь, не волнуйся. Вэриан выслушал ее, прикрыл глаза, после, опустив голову, усмехнулся: — Знаешь, я ведь взорвал храм. Горел он чертовски красиво. Тебе бы понравилось, — он замолчал ненадолго. Повернул голову и добавил, не узнав свой собственный голос. — Особенно после того, что моя семья пережила в его стенах. Вэриан вновь поднял взгляд на Кассандру и замер. Она смотрела на него дрожащими глазами. Губы ее были искусаны, волосы — растрепаны, а с щек все еще не сходил смущенный румянец. Он только заметил, как Кэсс похудела за последнее время из-за стресса — скулы выделялись особенно отчетливо, глаза будто стали больше, а под ними пролегли темные круги. Вэриан знал, что сейчас выглядел не лучше. Казалось, последние два дня отняли у него несколько лет жизни, подарили взамен пару седых волос. Но, в итоге, игра стоила свеч, ведь прямо сейчас он сидел на одной кровати с возлюбленной. Вэриан улыбнулся, после чего, подавшись вперед, мягко провел большим пальцем по ее щеке, ощутив кожей неровность шрама. Он никогда не считал, что шрамы могут украшать, но смотря на Кассандру убеждался обратном. Этим шрамом она будто расписалась в собственной упрямости, стойкости и смелости, и эти качества пленяли. Вэриан прикусил губу, взглядом скользя по лицу Кассандры, изучая острые очертания губ, изогнувшиеся в несмелой улыбке, сияющие радостью глаза. Ради такой Кассандры Вэриан был готов променять весь мир. — Можно?.. Кассандра сдержала улыбку и втянула их обоих в, кажется, первый осознанный поцелуй не от отчаяния. Он чувствовала, как она положила ладони на его шею, а затем вовсе обвила ее руками. Вэриан скользнул рукой ниже, обнял Кэсс за талию и притянул к себе. Кажется, у ученого поднималась температура, простираясь от груди вверх и остановившись на внезапно вспыхнувших ушах. Неожиданно возникший трепет внизу живота заставил остановиться, отстранившись, и выдохнуть Кэсс в губы: — Я никуда тебя не отпущу. Кассандра замерла, выпрямилась и легонько нахмурилась. Вэриан побоялся. что он сказал что-то не то, что его слова слышались слишком резко, но тут ее взгляду вернулись трепет и нежность. Кэсс опустила взгляд, увидела браслет, что серебряной змеей обвивал его запястье. Кассандра аккуратно взяла его ладонь в свою и, подняв руку, улыбнулась сквозь поцелуй. Вэриан зарделся, смотря на то, как мягко она коснулась губами его пальцев, а после произнесла: — Я никуда и не собиралась уходить. Он прикусил губу, посмотрел в сторону, но руку не убрал. Воспользовавшись моментом, Кассандра аккуратно переплела их пальцы и несильно сжала его ладонь. От этого движения по спине ученого пробежали мурашки. — Прекрати меня смущать. — Так, значит, тебе можно меня целовать, а мне — нет? — Нет, ну, то есть да… — пробормотал Вэриан, после чего, посмотрев на Кассандру, выпалил. — Кэсс, ну имей совесть! — Иначе что? — ответила Кэсс смеясь. — Или ты до сих пор думаешь, что у меня есть совесть? — Иначе… — задумчиво пробормотал Вэриан, ощущая как она большим пальцем несмело гладила внешнюю сторону его руки. Он вдруг зацепился взглядом на Кэсс, после чего, усмехнувшись, привстал со стула. Нагло и бесцеремонно воспользовавшись ожиданием Кассандры, Вэриан положил свободную руку на ее живот и не сильно навалился на нее корпусом. Этого хватило, чтобы расслабленная в его присутствии, но уставшая после битвы и кошмаров Кассандра упала спиной на кровать. Ученый приблизился, оперся руками в матрас по обе стороны от нее и положил колено на край кровати. Кассандра отчетливо сглотнула. Вэриан скользнул взглядом по лицу Кэсс, наслаждаясь тем в каком растерянном смущении она находилась, после, опустившись ниже, остановился у самой шеи. Приблизился еще сильнее и был готов поспорить, что от его дыхания по ее спине пробегали мурашки. А Вэриан все растягивал мгновения, словно мед на ложке. И в тот момент, когда расстояние между ними грозило вовсе исчезнуть, а молчание — стать откровенно неприличным, он вдруг отстранился и поцеловал ее в щеку — весьма сдержанно и очень даже целомудренно. Усмехнувшись, Вэриан легким движением упал рядом с Кэсс на кровать, оказавшись справа. И, пока Кассандра, наверное, осмыслялся происходящее — черт знает что творилось в ее повернутой к потолку голове — Вэриан добавил: — Иначе я окончательно поверю, что ты холодная ледышка без морали и стыда. Но, знай, я до последнего буду искать остатки совести в твоей воинственной голове. Кассандра вдруг отмерла, повернув голову, и посмотрела на Вэриана: — Я думала, тебе не нравятся дамы, руководящие только совестью и правилами, — она прищурилась, улыбнувшись. — Странно, очень странно. Не похоже на Вэриана, которого я знаю. — Надо же… И какого Вэриана ты знаешь? — он повернулся на бок, посмотрев на Кассандру. Кэсс последовала его примеру. — Просто Кэсс, которую я знаю, ни за что не позволила бы повалить себя так быстро. — Ну, Вэриан, которого я знаю не стал бы на балах танцевать так с совестливыми девушками. — Ну тут я согласен. Но ни одна совестливая девушка ни за что не надела бы то платье, — резюмировал Вэриан. — Но ты-то о чем думала, когда его надевала? И герцогу тому ноги оттоптала. Я думал, тебя обучали танцам в Короне. Кажется, он в тот вечер с горя напился, плохо стало бедному. — Судя по твоему выражению лица, ты вовсе не был против, — Кэсс посмеялась. Вэриан качнул головой, вспоминая бал. Что ж, здесь Кассандра действительно была права — ученый был бы рад устроить с десяток таких балов, если бы Кэсс согласилась прийти на них в таком же платье. — Так я и не говорил, что мне не понравилось. Надевай это платье чаще — зеленый тебе к лицу, — он усмехнулся, посмотрев на Кэсс. — А, может, ты просто представлял, как бы в этом платье выглядела твоя дама из Короны? — Мне и представлять не приходилось. — Вэриан расплылся в улыбке, взглядом скользя по Кассандре. Черт возьми, как же он был счастлив сейчас быть здесь! — И в платье, и без него, моя дама из Короны бессовестно пользуется данной ей властью, аргументируя это полным отсутствием этой самой совести. Хотя, мне кажется, что даме недостает еще чего-то, иначе я не знаю, как можно попросить убить себя человека, который в тебя влюблен. Ты жестокая манипуляторша, Кэсси. Уж за это тебе должно быть совестно. — Я не… — начала Кэсс, но также быстро осеклась. Вэриан не спешил говорить. Он лишь смотрел, ожидая ответа. — Прости, я понимаю, что это было неправильно. Мне жаль, что тебе пришлось выбирать и проходить через все это по моей вине. В общем-то, не укради я тогда тот опал, сектанты бы все равно попытались его заполучить, но мы с тобой уже не были бы во все это втянуты. Если бы не я, ты был бы счастливее, да и солдаты, возможно, живее. Но тогда мне казалось, что моя смерть — это единственный выход из ситуации. — Иногда мне кажется, что ты скорее смерть искала, чем победу, — практически между делом произнес Вэриан, как вдруг заметил отяжелевший взгляд Кассандры. И вновь замер. Ученый и не смотрел на это с такой стороны. Когда Кассандра только сказала ему о том страшном решении, Вэриан был в ужасе, иррационально винил и злился на Кэсс от неприятия и страха, потом, стреляя, чувствовал апатию и безысходность, а, промахнувшись — надежду. Он ни разу не подумал о том, что за решением, обернутым в альтруистические речи о смерти во благо, могло скрываться обычное самоубийство. От осознания этого Вэриан почувствовал как что-то внутри него сжалось: Как он мог не заметить? Он понимал, что жизнь Кэсс не была похожа на сказку последние несколько лет, скорее на сущий кошмар, но не думал, что она могла устать от нее настолько, чтобы решиться на такой конец. — Во имя Деманитуса, Кэсс, прости меня, — Вэриан накрыл ладонь Кассандры своей, легонько сжав ее пальцы. — Я не должен был этого говорить. И должен был быть внимательнее. И, пусть не одобрял, не одобряю и никогда не буду одобрять такой способ решения проблем, но я ведь выстрелил… Просто промахнулся. Сам не знаю почему, был ведь против… И страшно представить, что было бы, если бы попал! Вэриан посмотрел на Кассандру, грустно улыбнулся уголками губ и, потянувшись вперед рукой, заправил за ухо Кэсс выбившуюся прядь. — И вообще, Кэсси, думай что говоришь. Я бы точно не был счастливее без тебя. Никто ведь не говорил, что это будет просто, что наши ошибки не будут преследовать нас даже спустя года после тех событий. Но сейчас мы лежим здесь, друг с другом, влюбленные и, надеюсь, счастливые, по крайней мере я точно. Все ведь закончилось. — Возможно, ты прав, — Кэсс несмело улыбнулась. — Тогда пообещай мне, что не будешь винить себя в произошедшем. — И ты тоже, — встречно заявил Вэриан. — Обещаю. — Обещаю. И в тот момент солгали оба осознанно.