ЯLook at my bruises and my scars
My body and my mind
Look me in the eye
Tell me that you're right
Your power, take it
I don't want it, save it
You gon' need it later
When you finally face it
Увиделись они лишь к вечеру, все же решив вернуться к переводу и расшифровке заклинания из легенды Имир, позволившего бы им наконец избавиться от влияния капель окончательно. Правда в тот момент Вэриан о перспективе не думал, ему хотелось занять руки и голову. Кассандра застала его скрючившегося над листком бумаги, сжимающего пинцетом кусочек ваты в облаке запаха хлора от раствора хлорамина. Кэсс же было поручено достать необходимые инструменты из медицинского крыла для облегчения работы. Держа в руках поднос, она остановилась на входе. В голове прояснилась мысль о том, успокоился ли Вэриан после недавней ссоры? Вполне возможно, работа этому поспособствовала, но с другой стороны, Кэсс знала по себе, что она также могла стать лишь маской, способом забыть о случившемся хотя бы на некоторое время. Вэриан умело уходил в трудоголизм в кризисные моменты, так что оставалось надеяться, что эта черта преувеличена. Вэриан сидел за ее столом. Правее от него все на том же столе лежали несколько увесистых томов-словарей, что, видимо, служили прессом для страницы с заклинанием — Кэсс увидела ее торчащий из-под корешка нижней книги уголок. — Как продвигается работа? Аккуратно подняв лист пинцетом, алхимик поднес его ближе к горящей свече и на свет просмотрел заметные крупные пятна. Раствор выбелил страницу, сделал руны четче, но она все еще нуждалась в чистке перед переводом, пусть и до отбеливания Вэриан убрал с нее пыль, грязь и воск. Приход Кэсс он, конечно, заметил, но не позволил себе на это отвлекаться. — Вспоминая последние шесть месяцев, я — кто угодно, только не инженер. Реставратор, преподаватель, …маг. Целый послужной список, если так подумать. Может пора задуматься над тем, чтобы сменить профессию? — буркнул ученый себе под нос. Кассандра и сама чувствовала себя подобным образом — будучи воительницей, с недавних пор путешественницей, она все чаще примеряла на себя несвойственные ей и ее роду деятельности профессии: была лингвисткой, активисткой, пытающейся изменить отношение верхушки целой страны к образованию, и в скором будущем, похоже, будет и преподавательницей. Последнее, конечно, не пугало, но все же немного настораживало. Поставив поднос на стол, она присела на стоящий рядом стул. В тот вечер Вэриан был напряжен и немногословен, Кассандра же листала словари, делала пометки и выписывала сноски, способные помочь в расшифровке. Когда же весь текст стал более и менее разборчив, работу по переводу они разделили поровну: ему достались начальные строки, ей же крайние. Работали они в полной тишине, прерываемой разве что его редким тихим болезненным шипением и скрипом перьев. Даже как-то не верилось, что они вышли на финишную прямую после стольких месяцев поисков. Превозмогли власть Лунной девы, жрецов, даже собственных страхов и такими темпами они близились к финальной жирной точке в этой истории с магией и каплями. За переводом, как и ожидалось, они засиделись до поздней ночи. Ничего нового, вот только позвоночник неприятным хрустом отдавался в ушах, стоило им обоим встать из-за стола и немного размяться. В противовес этому на столе лежала целая стопка исписанных неудачных листов, пустая чернильница, несколько поломанных перьев и всего две страницы финальной версии перевода. Прокрутив затекшими плечами, Вэриан устало потер лицо ладонями и поднял взгляд на часы. — Да уж., — протянул он и принялся прибирать на столе обломки перьев и сминать листы, чтобы после выкинуть их в урну. — Засиделись же мы, но за то с одной проблемой разобрались. Следом за мусором ученый собрал на поднос принесенные им реактивы и инструменты, аккуратно их расставил и, взяв его в руки, сделал несколько шагов в сторону двери. Остановился, шумно выдохнул, развернулся, поставил поднос на край стола и, приобняв девушку за плечи, поцеловал ее в макушку. — Забыл пожелать тебе доброй ночи. Надеюсь она действительно будет доброй.* * *
Спала Кэсс на удивление неплохо — сон унес усталость, но не ломоту в мышцах — спина все также неприятно ныла. Но на серьезную тренировку времени не было — очень скоро она планировала идти в лекарское крыло, а вот на растяжку полчаса как раз были. На полу она расстелила взятый у швей ненужный кусок ткани, как коврик и начала, как полагалось, с мышц шеи. Затем, заведя руки за спину, разрабатывала плечи, лопатки, грудную клетку, и так, упражнение за упражнением, ночная натруженность постепенно уходила, уступая место приятным, тянущим ощущениям. В конце концов, сложив правую ногу перед собой в колене, Кэсс выпрямилась и, прогнувшись в пояснице, потянулась руками к носку левой ноги, поднятому вверх, к макушке. — Ты там аккуратнее. Как инженер я напоминаю тебе, что протез не гнется также, как и запястье, а если попытаешься….в общем, лучше не пытайся выискивать в нем дополнительные возможности. Кстати, ты ходишь с ним уже больше месяца, как ощущения? В прошлый раз ты кстати его тоже не снимала, так что делаю тебе официальный выговор за это. Не будешь заботиться о своей руке — заберу и не отдам, — зашедший пожелать доброго утра Вэриан, в явно лучшем настроении, стоял, облокотившись на дверной косяк, смотря на девушку с нескрываемой улыбкой. — И тебе доброе утро, фокусник, — Кассандра выпрямилась и, сделав небольшую компенсацию, согнула правую ногу в колене и положила её на пол. Достав металлическим пальцами до носка левой ноги, она аккуратно наклонилась в ту же сторону, растягивая боковые мышцы. — Вообще-то на ночь снимаю и ухаживаю, так что твои замечания беспочвенны. А так я привыкла. В общем-то у меня другого выбора и не было. Но я не жалуюсь. Ты сделал мне огромный подарок, сконструировал протез. Дал возможность хотя бы немного не чувствовать себя калекой. Я никогда это не забуду. И Кэсс, поменяв ноги, наклонилась в другую сторону, вытянув уже левый бок. Мышцы вновь приятно заныли. Кассандра улыбнулась этим ощущениям. Вэриан в ответ молча прошел в комнату и присел на корточки перед Кассандрой. Заглядывая ей в глаза, он довольно отчетливо произнес: — Ты не калека, любовь моя. И дело отнюдь не в протезе. Даже без ведущей руки из плоти и крови ты остаешься достойным и уважаемым воином, верным другом, надежным соратником, любимой дочерью и моей Кэсси, так что вместо одной в твоем распоряжении теперь две руки и одна голова, поэтому не смей считать себя ниже кого-либо. Ты опять забываешься, зацикливаясь лишь на своем мече. Ты не машина. Машины по моей части и специальности. Ты человек и для человека, прошедшего столько всего справляешься превосходно, а рука — наименьшая цена, учитывая, что ты до сих пор жива и здорова. Это твой очередной шрам, а не увечье, поняла меня? Шрамы украшают, — алхимик протянул руки и бережно провел ладонью по ее подбородку, касаясь и шеи. И был был ужасно мил в этом. Кэсс, конечно, улыбнулась, кивнув. Впрочем, едва ли, один такой диалог мог переломить сложившиеся в его голове за года долгих тренировок установки. Но нагружать такое прекрасное утро лишними размышлениями Кассандра не хотела, к тому же, Вэриан в чем-то был прав — даже без руки она была прекрасной воительницей, разве что считала, что для этого ей надо тренировать в два раза больше. — Поняла, — Кэсс улыбнулась уголками губ и, согнув ноги, села в позе лотоса. Встав на колени, Кассандра выпрямилась. Она, прикоснувшись здоровой рукой к щеке Вэриана, оставила на его губах легкий поцелуй, после чего, отстранившись, окончательно встала. Все равно, растяжка, похоже, была окончена. — Кстати, раз уж будущий совет весьма формальный и мы и так знаем ответ, то, почему бы не отметить победу? — после чего, нагнувшись, она легко потрепала Вэриана по волосам. — Да, я говорю о свидании. Во сколько там должен быть совет? В двенадцать? Ну, как раз, закончим с ним, я помогу в лекарском крыле и пойдем. Вэриан лишь расплылся в смущенной улыбке. — Разве я могу тебе отказать, особенно в свидании? Он присел на пол, облокотившись спиной о каркас кровати. Подтянув и обняв колени, положил на них голову и с такого положения, не переставая улыбаться, наблюдал за складывающей вещи Кассандрой. — Мне нравится твой пучок, — между делом подметил он и вновь улыбнулся. — Выглядит очень мило. Тебе идет. Та только увела взгляд. — Так значит после совета у лекарского крыла? — уточнил он, поднимаясь и неторопливо проходя к выходу. — Совет. — Опоздания не принимаются, сэр. — Принято, — Вэриан усмехнулся и скрылся за дверью, прикрыв ее с внешней стороны. На его комплимент Кассандра благодарно кивнула, усмехнувшись краешком губ, после чего, проводив взглядом Вэриана, принялась переодеваться, на этот раз уже в рабочую одежду. Она еще с прошлой смены забрала медицинский халат — Хью отдал его ей, аргументировав это тем, что она считай уже в штате медицинский работников, пусть и не совсем легально, а значит, нет смысла таскать его из лаборантской каждый день. Кое-как убрав волосы и умывшись, Кэсс вышла из комнаты и направилась в лекарское крыло. Хьюго уже был на месте. Сказав ей взять нужные инструменты и медикаменты, лекарь скрылся у себя в кабинете. Проводив Хью взглядом, Кэсс пошла выполнять поручения, по пути столкнувшись со Сьюзан, выбравшейся погулять, опираясь на костыли. — Привет! — Сью радостно поздоровалась и даже думала ускориться, но стоило ей двинуть корпусом чуть более интенсивно, как на лице отразилась прокатившаяся по телу боль. — Привет, — Кэсс нахмурилась. — Ты же должна лежать в кровати, разве нет? — Ну не начинай. Мне от Хью хватает нотаций, — фыркнула Сьюзан. — А, может мне позвать Хьюго? Он тебе еще раз нотацию прочитает, — Кэсс нахмурилась. — Сьюзан, возвращайся к себе. — Кэ-эс! — Двадцать восемь лет, как Кэсс. Давай, марш в кровать. — Ты невыносима, — буркнула Сьюзан, но все же развернулась, заковыляв обратно. — Давай, чем быстрее ты восстановишься, тем скорее вернешься к тренировкам, — произнесла Кассандра. Но только как бы она ее не мотивировала, рана от этого не стала затягиваться быстрее. Сью лишь грустно вздохнула. — Ведешь себя, как моя мама. — Скажи спасибо, что не как моя, — кинула ей вслед Кэсс, разворачиваясь в сторону кладовой. Надо было взять бинты, а после заглянуть в лаборантскую.* * *
После визита к Кэсс, Вэриан и сам отправился в лекарское крыло, по пути зайдя к себе, чтобы оставить Рудди поднос с фруктами в качестве извинений за свое постоянное отсутствие. У западного крыла уже бегали слуги и несколько медсестер. Кассандры среди них он не встретил, а их встреча в лаборантской Хью не была неожиданностью — она была здесь по работе, а Вэриан по личным причинам. Обменявшись понимающими кивками, Кэсс, взяв поднос со всем необходимым, вышла из кабинета и Хьюго тут же поспешил пойти за ней, как был окликнут. — Что на этот раз? Скажешь, что ланцет слишком остр для моих пальцев? — буркнул тот, вставая у стены. Вэриан в ответ опустил взгляд и понимающе улыбнулся. — Как вы там говорите: шутит — уже хорошо? — Смешно. Так зачем пришел? Если ты не понял — у меня полно работы, а вчера ты потратил достаточно моего времени, — отчетливо донес лекарь, ставя свой поднос с бинтами и блокнотами на кушетку и скрещивая руки на груди. — Извиниться. Я вел себя… — Как придурок? — Да. Именно, — Вэриан неловко потер затылок и кивком попросил разрешения присесть на кушетку. Хьюго безразлично пожал плечами и алхимик присел на ее краешек. — Ты прав, я погорячился вчера. И в прошлый раз тоже. Все потому, что я никогда не был…ну знаешь….наставником, — он вскинул руки вверх и очертил в воздухе круг, подчеркивая важность и объем этого слова. — А значит я несу за тебя ответственность и. — Мне не десять! — тут же воскликнул Хьюго, прервав мысль. — Верно, но ты берешь с меня пример и мне это не нравится. — Как бы я не хотел этого говорить сейчас, но порой ты стоишь того, чтобы брать с тебя пример, — Хьюго насупился и от этого сморщился его веснушчатый нос, а щеки стали видны более отчетливо. Вэриан же в свою очередь старался говорить с ним спокойно и размеренно. — Именно этого я и боюсь. Ты прав — я боюсь ошибиться, но еще больше мне страшно за то, что ты повторишь мои ошибки пока я рядом, — ученый выдохнул, уронил лицо на ладони и, выждав некоторую паузу, принялся пояснять: — У тебя есть вся моя биография, но ты не знаешь многих нюансов. Моя, как ты выразился, воля в творении была такой лишь потому, что я не знал меры. Я ходил по тонкой грани со смертельным риском, меня некому было предупреждать, предостеречь или образумить. Отец делал это своими методами и пресекал науку на корню, так что я занимался алхимией в подвале, рискуя подорвать саму деревню, в которой жил. И то, что этого не произошло — результат не моей гениальности, а удачи и не более. Автоматронов я создал в 14, верно, и я не имел права упрекать тебя за возраст, но я сконструировал их из желания мести, хотел, чтоб меня услышали, поняли и поддержали и мне безумно жаль, я искреннее жалею, если заставил чувствовать так тебя из-за своей гиперопеки. Ты в праве заниматься всем, чем хочешь, но я лишь хочу быть уверенным, что твоей жизни ничего не угрожает. Это эгоистично, ведь я не смогу жить с мыслью, что мой первый ученик переборщил с играми с порохом, получил ожоги, несовместимые с жизнью и все это по моей вине. Из меня плохой наставник, я не спорю, возможно худший, но я все еще обладаю достаточным количеством знаний, чтобы тебя уберечь, да, часто перехожу границы с контролем. И мне жаль. Я повел себя глупо и безрассудно, придя и вчера и начав тебя отчитывать посреди работы как ребенка, которым ты не являешься, и я не должен был прикасаться к тебе так грубо и кричать тоже не должен быть. Я многого не понимаю, возможно, из-за своих амбиций, часто не вижу тебя и твоих желаний, если уж ты подумал, что лучше будет спрятаться и ничего мне не рассказывать, и в будущем я постараюсь так на тебя не наседать. Ты стараешься, я ценю это, вижу и горжусь тобой, просто…боюсь. Но не умею правильно высказывать и перебарывать этот страх без вреда для тебя и.да. Мне жаль, Хьюго. Правда жаль. В этом нет твоей вины, лишь мое прошлое. Мне самому стоит у тебя научиться доносить мысли, так как насчет уйти из иерархии и стать.коллегами? Я буду делиться опытом, как ученый, а ты как 16-летний горящий своим делом инженер, которого я впредь попрошу говорить мне, когда я перегибаю палку, договорились? Отныне я за тобой не смотрю, а лишь присматриваю, вот только обещай больше ничего не скрывать. — Ты и правда придурок, — после некоторого молчания ответил Хью, плохо скрывая улыбку. — Обещаю, — он все же сделал шаг вперед и протянул руку для рукопожатия. — Не буду говорить, что мне не обидно и что ты полностью в моих глазах реабилитирован, но спасибо, что пришел. Если честно, в каком-то смысле ты был прав. Вся моя затея с огнестрелом действительно нестабильна и я понятия не имею как ее наладить. Я пытался после работы переконструировать, но знаешь: руки устают, в глазах двоиться и ноги подкашиваются. Вэриан охотно пожал руку и улыбнулся краешком губ. — Знаю, еще как знаю. Ты…покажешь мне чертежи? Постараюсь не налетать с советами, а просто выслушать и поправить. Чтобы там ни было. Хьюго хмыкнул и кивнул. — Как насчет завтра вечером? Сегодня я планировал поспать часов так двенадцать. — Понимаю, я тоже, кажется, сегодня занят. — Кажется? — Хьюго этой формулировкой явно озадачился. — Не спрашивай. — Это-о.- протянул Хью, заводя ногу назад и складывая руки в замок. На его губах блеснула ехидная улыбка. — .связано с Кэ-эсс? Вэриан в свою очередь закатил глаза и посмотрел на того исподлобья. — Не забывайся, юноша. Это не имеет никакого значения. — Так значит связано! — Так, значит мне пора… — алхимик спешно встал с кушетки и направился к двери, как Хьюго поспешил кинуть ему вдогонку: — Мне пожелать тебе удачи или подсунуть в карман контрацептив? Вэриан успел только рот от возмущения открыть, как Хью взял на руки поднос, поставил на него пару дополнительных склянок и направился к выходу быстрее него, толкнув боком сначала ученого, а потом и дверь. Пройдя достаточно близко, разумеется Вэриан едва со стыда не сгорел, когда почувствовал, как лекарь действительно положил ему что-то в карман. Что именно догадаться было не сложно. — Потом спасибо скажешь и да, удачи, — и мальчишка поспешил ретироваться, забежав в первую дверь по коридору. Там он столкнулся с Кэсс, начавшую обход пациентов без него. Вэриан же сбежал от них обоих куда подальше. Кэсс, по природе своей, не сильно любила людей, но не могла не радоваться, подметив, что некоторые пациенты шли на уверенную поправку. Конечно, о тяжелобольных такого сказать было нельзя, но, по крайней мере, им не становилось хуже, так что прогноз Хью по отношению к ним также был оптимистичен. Сью в свою очередь всеми невербальными знаками молила ее не рассказывать о своей утренней вылазке, на что Кассандра, улыбнувшись, покачала головой, пригрозив в следующий раз обязательно сдать нарушительницу. А судя по взгляду нарушительницы, она обещала прекратить такие рискованные мероприятия. И, прежде чем выйти из палаты Сьюзан, Кассандра подметила время — почти двенадцать. — Я отойду где-то на час, хорошо? Надо на совет успеть по утверждению школы. — А, да, конечно, — Хьюго кивнул. — Все получается, да? — О, да, — Кэсс улыбнулась. — Лучше, чем можно себе представить. Кассандра уже хотела пожелать удачи и уйти, как вдруг ее неожиданно окликнула Сьюзан: — А вы уже думали над штатом преподавателей, да? — Да, — ответила Кассандра, а после, внимательно посмотрев на Сью, добавила: — А что? — Да так, просто, интересно, — протянула Сьюзан. Кэсс усмехнулась в ответ, прекрасно понимая причину подобного вопроса, но ничего в ответ не сказала. Впрочем, все же задумалась — Сью могла бы стать неплохой альтернативой в качестве преподавательницы вместо нее. А самое главное, это могло стать реальным шансом для нее перестать драить полы во дворце и заняться чем-то более благодарным. Кивнув на прощание Хьюго и Сьюзан, Кэсс уже вышла, как вдруг услышала: — Удачи вечером. — Но сейчас же утро, — непонимающе отозвалась Кэсс, на что Хью лишь загадочно улыбнулся. Кассандра закатила глаза и, наконец-то, вышла из палаты. Бросив у себя медицинский халат, Кэсс, бегло оглядев себя в зеркале, быстрым шагом направилась к залу совета. Вэриана еще не было. Кассандра в ожидании облокотилась на стену и, скрестив руки на груди, посмотрела на окно, находившееся напротив. Вэриан, конечно, явился, но едва не опоздал. — Знаю-знаю, задержался, но у нас еще четыре с половиной минуты, так что ты или кто-либо другой не имеете никакого права отчитывать меня за опоздание, ведь, технически, я не опоздал, — тут же затараторил алхимик еще у самого поворота в коридоре, после остановившись перед дверью зала совета. — Кстати как Хьюго? Как позже стало известно, что по пути его поймал в какой-то заведующий и начал весьма эмоционально разглагольствовать обо всех рисках и страхах, на которые он и его спутница подписываются. Разумеется, главной его ошибкой было взять в компаньоны женщину, а не, скажем, этого самого заведующего, ведь женщины существа ветреные и долго за серьезным проектом усидеть не смогут. Сам заведующий и вовсе сомневался каким образом Кассандре удалось взобраться так высоко, и пока Вэриан тратил на него свое время и парировал почти каждый аргумент, стрелка часов неумолимо приближалась к 12. — Он…никаких глупостей не говорил? — уклочиво наклонив голову, уточнил он, поправляя растрепавшийся воротник. — Не то, чтобы он должен был что-то говорить, но…это же Хью, мало ли что взбредет ему в голову. Получив в ответ отрицательный кивок и весьма красноречивое насмешливое выражение лица, больше вопросов ученый задавать не стал. Дернул за ручку и открыл весьма массивную резную дверь. Зал был все такой же многоуровневый и просторный, вот только сейчас в нем заседали не несколько сотен аристократов, а всего двадцать, представлявших собой самые высокие должности. Также присутствовал и Эдмунд с королевским секретарем, перед которым лежала знакомая стопка бумаг, новые перья и чернильница. — Ровно в двенадцать, — заметил король и приветственно кивнул. Вэриан и Кассандра в качестве приветствия поклонились. — Несколько дней назад вы пришла к нам с предложением о введении нового образовательного проекта, который, должен признать, я по-прежнему нахожу очень рискованным. Настала долгая пауза, в ходе которой присутствующие аристократы переглядывались, шептались, но все как один соглашались с чем-то, активно кивая. — Но… — продолжил Эдмунд и завел руки за спину. — Вы оба показали себя достойно на совете Лордов и по отношению к Темному Королевству. Мы все видели петицию, подписанную профессорами и слышали речи о том, насколько необходимой на самом деле является эта затея, поэтому я, как ныне действующий Король, рассмотрел ваши документы и отчеты и сейчас готов взять на себя ответственность и официально дать позволение на ее воплощение. У вас есть шанс сделать это Королевство лучше, так постарайтесь и не оплошайте, так как второго вы, в таком случае, уже не получите. Все ясно? — Разумеется, Ваше Величество. — Прошу, подойдите к сэру Лонару и поставьте свои подписи на каждой копии. Мои поздравления. Как и ожидалось, все было сделано проформы ради — о каких рисках там Эдмунд не говорил, глаза его безоговорочно верили в эту возможность сделать государство чуть лучше. Да, он, по сути, был королем без королевства, а когда вновь сел на трон, получил на руки страну с отсталой экономикой, неразвитой армией и, к тому же, абсолютно забытую на мировой арене. Но за пять лет активного восстановления стараниями короля и неравнодушных людей, Темное королевство наконец-то перестало быть лишь притчей о забвении на устах усталых путников. Но все же двадцатипятилетний простой дал о себе знать и, если сферы жизнедеятельности человека сравнительно легко подвергались модернизации, то умы и мировоззрения — отнюдь нет, отчего победа Кассандры и Вэриана смотрелась особенно выигрышно. И вот документы подписаны, все формальные поздравления получены. Кэсс уже даже не скрывала улыбку, смотря на присутствующих — впервые за долгое время она создавала новое, а не разрушала. Это, конечно, не могло не радовать — Кассандра чувствовала, что делала все правильно. Что не зря взяла на себя такие риски, тем более, что они, в итоге, оправдались. И вот, выйдя из зала совета, Кассандра увела Вэриана в сторону, на радостях поцеловав того в щеку. У нее было еще пару минут, которые Кэсс потратила на то, чтобы условиться о месте встречи: — Встречаемся у Северных ворот, хорошо? И, получив согласие, улыбнулась на прощание и ушла в лекарское крыло, по пути захватив из своей спальни халат. — У Северных ворот, — вторил ей алхимик, легонько кивая и улыбаясь. Следующие пару минут он простоял в коридоре, аккуратно прикасаясь к мимолетом поцелованной щеке и глупо улыбаясь. Кэсс, конечно, умело рассчитала время — обход оставшихся пациентов занял около двух часов, по окончанию которых Хьюго попросил занести Сьюзан болеутоляющее снадобье. На ее замечание: — Так еще утром давали, — Хью ответил четко: — Кто тут лекарь? — и отдал в руки склянку. Кэсс пожала плечами и направилась к Сью. Спустя пару вопросов о самочувствии Сьюзан, Кассандра поняла, зачем вообще это все нужно было. Видимо, Хью, узнав о их с Вэрианом свидании, не смог держать язык за зубами и разболтал все Сью, которая, в свою очередь, церемониться не стала. — Жасмин, серьезно? — Кэсс выгнула бровь. — Ну это же твой аромат! — Сью-ю, вот, Зан Тири бы тебя побрал, чтоб ты такой настырной не была. — Не упрямься, а брызгай! — Сьюзан всучила ей духи. — Считай, что это обмен. — На что? — На снадобье! Кэсс закатила глаза, но духи взяла. Чтобы Сью поскорее успокоилась. И, распрощавшись с ученицей, ушла к себе, по пути попросив конюха запрячь двух лошадей и привести их к Северным воротам. За оставшийся час она быстро привела себя в порядок — Кэсс даже удалось хоть как-то уложить непослушно вьющиеся волосы. Конечно, расчесывая спутавшиеся пряди, Кассандра клялась их отрезать по приезду в Корону, но она обещала себе это уже как полгода. Так что теперь, поправляя широкий воротник темно-бордовой рубашки, Кассандра смотрела в сторону духов, оставленных на прикроватной тумбочке. Рассудив, что ничего страшного не случится, если она разбрызгает немного на зону шеи и ключиц, Кассандра взяла их в руки. После чего, завершив, наконец-то, приготовления вышла из комнаты, направившись к месту встречи. Вэриан уже был на месте и ожидал ее с белым пионом в руках. Прикусив губу, Вэриан дождался пока она подойдет ближе и, бегло посмотрев на девушку сверху вниз, наклонился, чтобы поцеловать в щеку, но задержался, оказавшись достаточно близко к изгибу шеи, чтобы почувствовать сладкий запах и ненадолго прикрыть глаза. Сдержанно выдохнув, он оставил на ее щеке мягкий поцелуй. — Знакомый аромат… — прошептал ученый, прежде чем выпрямится и сделать шаг назад. Прокрутив в пальцах цветок, он отломал его в десяти сантиметрах от основания и вопросительно взглянул на Кэсс. — Позволишь немного испортить твою прическу? Ну как Кассандра могла отказать? Тем более в тот момент, когда Вэриан, чтобы приколоть пион, приблизился, вновь позволив вдохнуть химический запах — нет, он точно использует его в качестве одеколона. Наверняка, намеренно. Впрочем, несколькими минутами ранее она также намеренно разбрызгала на шею и ключицы жасминовые духи. Так что, один — один. Он заправил пион ей за ухо, предварительно достав из кармана заколку, парочку из которых носил с собой по привычке, и закрепил цветок с несколькими прядями. — А вот теперь здравствуй, Кэсси. Кэсс улыбнулась его ласковому обращению и, прикусив губу, аккуратно взяла за Вэриана руки: — Здравствуй, Вэриан, — и, проведя большим пальцем по внешней стороне ладони ученого, Кассандра, склонившись, оставила на костяшках невесомых поцелуй. Кэсс прекрасно знала, как он отреагирует, так что, еще даже не подняв на Вэриана взгляд, понимала, что ее парень, так бесцеремонно танцующий с ней на балу, медленно, но верно превращался в помидор от обычного, можно даже сказать целомудренного, поцелуя в руку. В этом, определенно, был свой шарм, неизменно вызывающий у Кассандры улыбку. Выглядело это очаровательно, и Вэриан бы соврал, сказав, что ему не было приятно. — Итак… — прочистив горло, начал алхимик. — Куда же ты планируешь меня отвести? Наличие лошадей говорит о многом, но мысли читать я по-прежнему не умею, так куда? Вэриан попытался сменить тему, но румянец с его щек никуда не делся, а сама Кассандра продолжала держать его за руки, ласково поглаживая. Она подняла на него взгляд и с чересчур довольной улыбкой предпочла рассматривать, вызывая еще более застенчивую улыбку. — Скоро сам все увидишь. Здесь довольно близко, — Кэсс решила не раскрывать все карты сразу. К тому же, Кассандра действительно считала, что возможность увидеть все своими глазами будет куда красноречивее всех ее слов. Забравшись в седло, она, дождавшись Вэриана, направила Фиделлу вперед в небольшой пролесок, что скорее служил лесопарком при замке. Кроны деревьев еще пока не успели тенью укрыть поросшую травой тропинку. Сейчас в потеплевшем воздухе не осталось прежнего холода, лишь только вечерняя свежесть, являвшаяся неотъемлемой частью климата Темного королевства. Здесь, даже летом было куда комфортнее, чем в той же Короне, в которой летний зной порой не уходил даже в ночные часы. В пути они действительно были недолго, каких-то десять-пятнадцать минут, по окончанию которых обоим открылся прекрасный вид. Лошади остановились на холме, что резким обрывом кончался перед озером, спокойная гладь которого отражала деревья, хаотичным овалом окружившие его. Многолетние сосны возвышались над землей, ветвями расходились в сторону и вот-вот должны были укрыть это место тенью своих крон. В этом месте, в принципе, было много озер. Кэсс видела их все, но особенно любило это. И вот почему: на небольшом скалистом возвышении находилась белокаменная беседка. Она, находясь почти на самом краю, была небольшой, укрытой от чужих глаз виноградными лозами и кустарниками, что только начали зеленеть. Шесть изящных колонн, основанием уходивших в расходящийся ступеньками каменный пол, стремились вверх, подпирая узорчатую металлическую крышу. Заходящее вечернее солнце отбрасывало причудливые тени через извилистый купол, создавая мягкую, приятную тень. Казалось, беседка была идеальным местом для свиданий, тайных любовных встреч или даже тихих, камерных венчаний, организованных в тайне от родных, но Кассандре отчего-то нравилось думать, что она была первой, кто нарушила покой этого места, открыла в нем новые, до этого ни кем не виданные горизонты. Кэсс подтянула поводья и направила Фиделлу вправо. Остановившись, Кассандра спрыгнула из седла и, похлопав по шее лошади, посмотрела в сторону беседки: — Правда, красиво? — она улыбнулась краешком губ. — Летом, когда все зарастает зеленью, здесь еще… — Кэсс призадумалась, пытаясь подобрать подходящее слово. — живописнее. Место действительно было волшебным и таким эпитетом Вэриан был почти готов назвать его вслух. Слезая с лошади и уводя ее к деревьям, он оглянулся по сторонам. Ни души, только ненавязчивое пение птиц и проникавшие сквозь зеленые кроны солнечные лучи. — Верю. — ученый улыбнулся. — Каждому слову верю. Оставив лошадей, он подошел к Кэсс со спины и приобнял ее за талию, прикрывая глаза и делая глубокий вдох. В воздухе перемешался аромат цветущих деревьев, леса, и ее жасминовые духи, приятно щекотавшие своим шлейфом горло. На том балу Вэриан не мог подойти так близко, так откровенно, не мог так обнять, а потому сейчас нагло пользовался своим положением, перекрещивая пальцы на ее животе. И отсутствие изумрудного платья не играло уже абсолютно никакой роли. Также, как и в прошлый раз Кассандра напряглась и вытянулась от подобного жеста, так что Вэриан благоразумно расслабил руки, но не отстранился. По спине пробежали мурашки, растворившиеся мелкой, будоражащей дрожью где-то в плечах. Кэсс все еще не привыкла подпускать так кого-то к себе со спины. Смотря на нее через плечо, он тепло улыбался, рассматривая как попадавшие на кожу солнечные лучи играли с ее скулами, шрамом на щеке, прямым профилем носа, ямочкой над губой и так далее. Весьма…затягивающе притягательное зрелище. — Да уж…красиво, — немного завороженно ответил он, не уводя взгляда. — Почему именно эта беседка? Не подумай, я в восторге, но люблю предыстории. И я рад, что запираться больше не придеться — ни Юджина, ни Хьюго, ни Сью, ни кого-либо еще на мили вокруг. Замок порой бывает довольно удушающ, думаю это ты знаешь и без меня. — Не знаю, она всегда мне нравилась, — Кэсс несильно пожала плечами, после чего перевела взгляд на беседку. — Я нашла ее, когда была в Темном королевстве во время своего путешествия. Как смогла нормально ходить после той встречи с оборотнем, поняла, что в замке сидеть не могу, да и уйти и продолжить путешествие тоже — не в том состоянии была. Вот и решила понемногу, так сказать, изучать местность. Помню, тогда шел сильный дождь, а я сидела здесь, вся вымокшая до нитки. После я иногда возвращалась сюда, когда хотела побыть одна. Это было мое место, теперь, я думаю, можно назвать его нашим. Положив руки на ладони Вэриана, все еще бережно обнимающие ее со спины, Кэсс почувствовала, как пальцы наткнулись на серебряный браслет, извилистым обручем сомкнувшимся на его запястье. Осознание того, что Вэриан надел ее подарок вызвало улыбку. — Отличная предыстория. Вот только часть с оборотнем и травмами мне не нравится, а в остальном…«наше место» звучит весьма романтично, — его губы расплылись в довольной улыбке, прежде чем он прикоснулся ими к ее плечу, облаченному темной бордовой тканью. После Вэриан все же отстранился, убрал руки и неспешным шагом направился в сторону беседки. Не проводить же им свидание у ее порога. И вот, дождавшись пока Кассандра сядет рядом, он облокотился затылком на утонченные перила и усмехнулся. — Смотри как интересно получается: чтобы поцеловать друг друга нам пришлось оказаться на границе смертельной битвы, чтоб наконец пойти на свидание — успешно утвердить образовательный переворот, что дальше? Меня начинает пугать эта тенденция оказываться в будущих учебниках истории просто чтобы немного побыть с тобой наедине. Даже эта беседка связана тем, как ты чуть не умерла. Может пора прекратить и вести.чуть более спокойный образ жизни? Ну знаешь, без угроз для жизни, всего мира, королевства и всего такого. Звучит довольно неплохо, что думаешь? Просыпаться от того, что выспались, а не от набега разбойников или полнолуния. — Ну, ты же знаешь, это — я, без травм не обойдется, — ответила Кассандра, усмехнувшись. В это действительно была вся она — в риске, в не самых обдуманных решениях, но вместе с тем, в бессовестной выживаемости. Пусть, сухой из воды Кассандра никогда не выходила, но каждый шрам говорил не сколько о травме, столько об опыте. «Наше место» действительно звучало романтично, но кроме того так притягательно и желанно. Кэсс и не думала, что когда-то скажет подобное, но сейчас, кажется, была готова дать себе из прошлого неплохой подзатыльник, чтобы научить себя думать. Кэсс нахмурилась, ненароком вспоминая все кошмары, что на нее наслал Тромпус, но также быстро вернулась в реальность. В реальность, в которой Вэриан был жив-здоров и действительно сидел рядом с ней смотрел на нее своими чистыми голубыми глазами. Его черные волосы немного растрепались за время конной прогулки, и Кэсс отчего-то казалось, что она далеко не ушла. Ее вьющиеся кудри, скорее всего, также беспорядочно лежали, но за долгое время Кэсс уже успела с ними смириться. Подумать только, они были на свидании, на настоящем свидании, как влюбленные. Сидели друг напротив друга, никем и ничем не прерываемые. — Ты можешь просто попросить, и я соглашусь побыть с тобой наедине. Видишь, никаких врагов, только мы с тобой и возможность договориться, — Кассандра улыбнулась краешком губ, посмотрев на Вэриана. Кэсс облокотилась локтем о перила и наклонилась корпусом ближе к ученому, заглянув ему в глаза. — Что ж… — прикусив губу, он увел взгляд и еще раз прокрутил в голове то, что собирался сейчас сказать. Затем усмехнулся своим мыслям, наклонился еще ближе и замер в ничтожном расстоянии от ее губ. — В таком случае, я прошу. Побудешь со мной? Вместо ответа Вэриан почувствовал как ладонь Кэсс обвила его шею и, слегка сжав пальцы, подтолкнула к себе. Вместо ответа она заставила его спрятать откровенную улыбку в ее губах, и в их, нужно признать, довольно собственническом поцелуе. За подобный, окруженный облаком аромата ее духов, на балу алхимик отдал бы весь этот замок, даже два, если потребуется, что угодно и даже мельком бы на цену не взглянул. И судя по тому, как Кассандра целовала его в ответ — ее посещали те же мысли. Вот только пока они не начали бить в набат, Вэриан отстранился первым, досадно выдыхая и поджимая губы. Чаще всего отстранялся первым именно он и черт его знал почему. В такие моменты он проклинал себя за то, что не был властен над отключением рассудка, но спустя пару минут, когда эмоциональный дурман спадал, был себе бесконечно благодарен за трезвость ума, вопреки многозначному аромату жасмина в воздухе и на ее шее. Кассандра чувствовала, как внизу живота что-то перевернулось, затянувшись в тугой узел, чувствовала его дыхание на губах, горячее, тяжёлое, но чертовски притягательное, чувствовала свое сердце, пропускавшее удар за ударом. — Конечно побуду, — ответила Кассандра, усмехнувшись. Прикусив губу, она повернула голову в сторону, легко касаясь нижней губы ногтем большого пальца. После вновь Кэсс взглянула на Вэриана, выпрямляясь. Кассандра облокотилась локтем о перила, добавив. — Только скоро должен прийти мой парень. Так что, фокусник, у тебя есть совсем немного времени, чтобы заинтересовать меня. Кэсс сидела абсолютно вальяжно, закинув ногу на ногу и следя за его реакцией. Это вызвало легкую улыбку — не то, чтобы он особо прятал витавшие в голове мысли, вот только ему хватало рассудка не выдавать их так откровенно, впрочем, едва ли кто-либо был против. — Так я теперь любовник? — излишне возмущенно произнес ученый, кладя ладонь на грудь. — Я бы на твоем месте не стал разбрасываться подобными словами. О таком обычно предупреждают. Чтобы ты знала, весьма бестактно назначать встречу с двумя мужчинами на одном месте, — Вэриан сидел с самым невозмутимым выражением лица, на которое был только способен в подобной ситуации, пока в итоге не рассмеялся, прикрыв рот кулаком. — Кэ-эсс…- протянул он, наклоняя голову в сторону и улыбаясь. — Заинтересовать говоришь? Ну смотри: фокус номер один. Он остался сидеть на месте, вот только теперь позволил себе бесстыдно пробежаться взглядом по Кассандре с головы до ног, и, поднимая взгляд, остановиться на плечах и ключицах. — Моя рубашка шла этим плечам больше любой другой, что я на них видел. Фокус номер два. Кассандра понимала, что провоцировала его, да что там — она делала это вполне осознанно, но все равно мысли Кэсс совершенно спутались, стоило Вэриану пристально, словно оценивая, начать рассматривать ее с ног до головы, будто она была частью его эксперимента, о целях и этичности которого Кассандра могла лишь гадать. Вэриан оторвал ладони от перил и, развернувшись спиной, оттолкнулся от стены беседки и мягко упал ей на колени, наклоняя голову назад. И пока Кэсс наблюдала, приподнялся на локтях, чтобы оставить ей поцелуй чуть выше шеи, на изгибе челюсти. Кончиком носа он касался тонкой нежной кожи и, наклоняя голову еще немного назад, дотронулся до мочки уха, после довольно резко отстранился, открывая глаза. — Фокус номер три, — прошептал он, прежде чем отстраниться и лечь обратно ей на колени, довольно улыбаясь. — Заинтересовал? Совершенно несвойственно ей, Кэсс замерла в ожидании, когда Вэриан мягко опустился ей на колени. Кассандра опустила на пол правую ногу, все еще не отрывая взгляда от ученого. Лицо Вэриана украшала невероятно нахальная в своем совершенстве улыбка и искры, пляшущие в глазах и не предвещающие ничего хорошего. Похоже, совести не хватало еще и ему. И, прежде чем Кэсс успела как-либо ответить, Вэриан, не теряя времени, опираясь на локти, приподнялся, оставив поцелуй у основания челюсти, а после, видимо, решив оправдать звание любовника, чувственно прикоснулся губами к мочке уха. Кэсс неосознанно запрокинула голову назад, прикрывая глаза от неожиданно накативших мурашек. Вэриан отстранился достаточно резко, чтобы Кассандра, потерявшаяся в приятных ощущениях, рвано выдохнула куда-то в сторону сквозь сомкнутые зубы. Она поймала себя на мысли о том, что ученый неоправданно скоро отстранился, и словно дразня ее, не лег обратно, а задержался в таком положении, тяжело дыша ей в ухо. Кассандра прикусила губу, услышав его шепот — тихий, близкий, не менее желанный, и просидела так некоторое время, пытаясь прийти в себя. Ведь все то время, что алхимик находился в опасной близости от ее шеи, он боролся с соблазном прикоснуться к ней вновь уже более долгим поцелуем, терявшим в себе ранние шутливые нотки. Мог бы легонько прикусить ее ухо, очертить ногтем сонную артерию, спуститься ладонью до ключиц и ниже, или, может быть, не обязательно ладонью, быть может, кончиком языка. Но, тем не менее, он замер у ее уха и тяжело проглатывал все эти мысли одну за одной. — У тебя определенно есть потенциал, фокусник, — уголки ее губ дрогнули в усмешке, когда Кэсс, посмотрев на Вэриана из-под опущенных ресниц, заметила его ухмылку. Ох, он определенно увидел и запомнил ее реакцию. Кассандра опустила руку, аккуратно зарывшись в непослушные волосы Вэриана, мягко оттянула несколько прядей. Проследив за реакцией ученого, повторила сделанное несколько раз, после чего, склонившись, оставила короткий и куда более невинный поцелуй на его лбу. Его веки прикрылись сами собой, стоило почувствовать ее ладонь в волосах, когда бороться с разливающейся под кожей мелкой дрожью было крайне бессмысленно. Пальцы трепетно перебирали пряди и стоило только подумать, что его дыхание начало выравниваться, как отчетливый тянущийся мягкий жест со стороны Кассандры побудил его почти незаметно прогнуться в спине. Пустившись ниже, Кассандра поцеловала ученого в соцветие веснушек на скуле и в кончик носа и остановилась в нескольких миллиметрах от губ. Ее вьющиеся кудри упали на щеки Вэриана и Кассандра, заправив несколько выпавших прядей за ухо, спросила: — Где ж ты его раньше скрывал? Многие бы этого и не заметили той его реакции, а если бы и заметили, то ученый определенно придумал бы какое-нибудь оправдание, весьма убедительное и достоверное, но только, черт возьми, не сейчас. Не сейчас, когда он лежал у нее на коленях с прикрытыми глазами. Не сейчас, когда она неприкрыто издевалась, невинно целуя в макушку, затем в скулу и осознанно останавливалась перед губами, чтобы задать уже никому не нужный вопрос. Мстила она конечно филигранно. Эта черта была присуща им обоим и им обоим за нее и расплачиваться. В тот момент именно алхимику пришлось открыть глаза и возмущенно посмотреть на девушку снизу вверх. Кассандра, разумеется, взгляд проигнорировала и ожидала ответа, пока Вэриан, украдкой облизав губы, подбирал слова. — А я, по-твоему, скрывал? Хотя…пожалуй, да. Пожалуй, до сих пор скрываю. Ты даже представить себе не можешь каким количеством рамок и ограничений иногда тебя может обложить собственная совесть. В большинстве своем она оказывается, конечно, права, но в моменте обидно до жути. Кэсс, немного отстранившись, наклонилась к ее уху, ответив: — Ну да, не представляю, — после чего, повернув голову, поцеловала Вэриана в шею сначала в одну парную родинку, потом во вторую. Остановившись, Кассандра тяжело выдохнула где-то около сонной артерии, добавив: — У меня же совсем совести нет. И, пока Кэсс совсем не снесло оставшиеся рамки, держащиеся лишь только на совести Вэриана, она все же выпрямилась, взглянув на ученого сверху вниз. Он все еще лежал с закрытыми глазами. Уголки его губ периодически подрагивали, стоило Кэсс лишь немного резче обычного дернуть за прядь. Впрочем, волосы Вэриана и без того беспорядочно лежали на ее коленях, путаясь в концах и пряча среди угольных прядей бирюзовую, что давно затерялась где-то между. Кассандра осознала, что ей до безумия нравилось разглядывать Вэриана такого — расслабленно лежащего на ее ногах, наслаждающегося ее трепетными касаниями, что-то несмело мычащего себе под нос с четким знанием того, что она все равно все услышала. Ей нравилось видеть его своим, по-настоящему своим, не чьим либо еще. Странное собственническое чувство, возможно, рождено еще в ее душе в четыре года, когда малышка Кэсси своими глазами видела, как мама рушила все мосты. Но сейчас Кэсс не знала его природы, но зато слишком хорошо ощущала — до покалываний на кончиках пальцах, до улыбки, с которой она смотрела на Вэриана, до невиданного ей до этого момента трепета, отражающегося в прикрытом, теплом взгляде оливковых глаз. — Знаешь, это прозвучит глупо, но никогда до этого я не испытывала к людям настолько глубокого чувства любви, как к тебе, — Кассандра, видимо, совершенно не заметила, как размышления, зревшие где-то глубоко в ее сознании слетели с языка, да так легко, будто только к этому и готовились. — Мне определенно нравится. Кэсс, улыбнувшись, прикрыла глаза. Она никогда не считала романтику чем-то обязательным в жизни, будь то любовь с женщиной или мужчиной. Пусть ей отец большую часть жизни твердил обратное, пытаясь вернуть на «истинный женский путь. Конечно, Кассандра оказалась упрямее любых его доводов, но, совершенно забывшись в вечной борьбе с самой собой, она неосознанно отвергала любые крепкие привязанности, что хоть как-то переходили грань дружбы. До этого момента. В ответ ученый несколько раз рассеянно моргнул и уже думал переспросить не почудилось ли ему, но легкий румянец на щеках девушки уверил его в обратном. Вэриан расплылся в улыбке и, уведя взгляд в сторону, смущенно хихикнул. — Это не звучит глупо. Это звучит странно, для меня, потому что для меня любой твой язык любви воспринимается примерно раз в десять острее, но…нет, это не глупо, совершенно нет. Иногда любовь может ранить, чаще всего она именно это и делает, если честно, но, иногда, если тебе несказанно повезет, он может и исцелять. Медленно, плавно, пробираясь сквозь все твои раны и швы, и это тоже не всегда приятно, но в итоге она стоит всего этого, поверь. Если это любовь, конечно. И да, мне тоже это нравится, — он вновь улыбнулся, на этот раз уже собственному доводу, отчего на его лице вновь пролегли ямочки. — Если ты хочешь это услышать, то ты можешь быть весьма романтична время от времени. В словах Вэриана, впрочем, была своя правда. Израненная правда побитого жизнью человека, который не раз обжигался, что о свои чувства, что о чужие. Кэсс от него далеко не ушла, правда она предпочитала и вовсе ни с кем не идти на контакт, что был бы теснее целомудренных рукопожатий и формальных вопросов о погоде и последний событий королевства, отчего любые близкие отношения, даже дружеские, в голове Кассандры имели колоссальный вес. Что уж говорить о романтических. Оттого и не было у Кэсс раньше настоящих свиданий, действительно искренних поцелуев и чувственных бесед, хотя, конечно, первый опыт подобных встреч был в подростковом возрасте. Правда, анализируя свое прошлое в настоящем, Кассандра понимала, что тогда она относилась к этому человеку едва ли с большим трепетом, чем к мягкой игрушке — да, мило, да, удобно, в каком-то роде, поговорить вроде даже можно, но не более того. Больше всех радовался тогда отец, вечно выспрашивающий у дочери о том темноволосом парне, с которым она дружила. Тогда Кассандре казалось, что поцелуи в губы в понятие дружбы никак не входили, но капитан о них, разумеется, не знал и жил себе с этим незнанием преспокойно: отец был из тех людей, что свято почитали секс после брака. Впрочем, он также считал, что до венчания любые касания губ должны были оканчиваться целомудренными поцелуями ладони или в щеку. Первое — чистой воды формальность встреч дам и их кавалеров, а второе, допущение для влюбленных. А когда Кэсс рассталась с тем парнем, капитан долго выспрашивал у нее о причинах прекращения этой дружбы, сетуя на то, что она, как будущая женщина, должна была быть несколько мудрее. Улыбнувшись краешком губ, Кассандра вновь посмотрела на Вэриана, спросив: — А что бы ты хотел попробовать? — а после едва не убила себя за такую ужасную постановку вопроса. Мотнув головой, Кэсс уточнила: — Я имела в виду попробовать что-то из романтического. Ну знаешь, типа, свиданий на которых ты хотел бы побывать? Или что хотел бы сделать.? К концу вопроса рука Кассандры снова легла на макушку Вэриана, вскоре вновь зарывшись в его волосы. На этот раз она не оттягивала пряди, а просто мягко поглаживала его, наслаждаясь трепетными касаниями. Было так приятно находиться рядом с ним, ощущать его голову, лежащую на ее коленях, смотреть на его улыбку. Кэсс даже ненадолго забылась в ощущениях, желая растянуть этот момент как минимум на оставшуюся вечность. От подобного вопроса Вэриан едва не опешил, давясь следующим вдохом. Но, услышав разъяснение, даже задумался, нахмурив брови и прижимая кончики большого, указательного и среднего пальца к губам. Алхимик слегка наморщил нос, почувствовав то, как утопают в его волосах ее пальцы. Это все еще было безумно приятно. — За последние несколько лет я так глубоко зарыл в себе все романтическое, что такими вопросами ты порождаешь во мне тот еще экзистенциальный кризис, а это, чтобы ты знала, в моей профессии сродни профессиональной деформации. И сейчас, когда ты фактически просишь озвучить меня мелькавшие в голове мысли, мой мозг немного выходит из строя. Так что дай мне пару минут…пожалуйста. И Вэриан снова прикрыл глаза, ненароком улыбаясь и вспоминая проскальзывающие когда-либо в мыслях желания. Многие из них он, конечно, тут же отсеял, по разным причинам, в итоге остались глупые, наивные, местами розовые мечты, на которые ученый уже давным давно наплевал и отверг. А они его, вот оно как оказывается, не отвергли. — Если так подумать…- начал было он, неспешно открывая глаза. — Многое из того, что мы пережили за последние месяцы можно было бы назвать свиданием. Забавно, что в большинстве случаев мы выбираем танцевать вместо того, чтобы разговаривать. И вот теперь, когда я могу загадывать подобные моменты осознанно и вслух — в моей голове кромешная пустота. Просто…будь в порядке. Звучит просто и смешно, но это единственное, чего в данный момент я хочу абсолютно искренне. Если я придумаю какое-нибудь очень желанное для меня свидание — я тебе обязательно скажу, но сейчас мне достаточно и этой беседки. А заглядывать дальше как-то.боязно, что ли? — завершил Вэриан и, отвернувшись, шумно выдохнул. — Вопрос был чудесным, и я буду рад услышать твой ответ на него, если он у тебя есть, но самому, думаю, мне еще трудно заглядывать куда-то дальше завтрашнего дня и видеть тебя рядом. Слишком часто ты исчезала и убегала, чтобы я оставался так наивен. Извини. — Я понимаю, — Кассандра выдохнула, посмотрев в сторону. Заметила, как на небе стали собираться тучи, но не придала этому должного внимания. — Знаешь, «будь в порядке» звучит не слишком романтично, — заметила Кэсс, опуская взгляд на Вэриана. Кэсс выдохнула, ненадолго задумавшись. Она сама по себе тоже не была особо романтичной, но желания и предпочтения, как у любого человека, у нее определенно были. И Кассандра, едва увидев мечтательное выражение лица Вэриана, когда он еще не начал отвечать, поняла — у него тоже есть подобные. — Знаешь, «будь в порядке» звучит не слишком романтично, — заметила Кэсс, опуская взгляд на Вэриана. Кассандра ободряюще улыбнулась краешком губ и, отстранив ладонь от волос, легко коснулась большим пальцем его щеки. Некоторое время вглядывалась в чистые, небесно-голубые глаза напротив, раздумывая над ответом. — Наверное, я бы не отказалась устроить ужин при свечах. Я бы не отказалась еще раз станцевать с тобой. Поцеловаться под дождем — звучит, может быть, слишком по-подростковому, но в подростковом возрасте я думала о чем угодно, но не о парнях. Наверстываю упущенное. А тем временем разыгравшийся ветер начал беспокоить верхушки исполинских сосен и клена, шелест которых был слышен даже в их спрятавшейся от мира беседке. Ветер поначалу казался приятным, разбавляя солнечные лучи, но вскоре порывами взъерошил волосы окончательно, пробрался под одежду и пробежался по спине неприятными мурашками. Вэриан поморщился и неохотно поднялся, оперевшись на перила. Горизонт темнел и на них рьяно шла дождевая туча. — Кажется, погода диктует нам свои правила, какими бы упрямыми мы ни были. Следующее свидание предлагаю устроить в помещении. Мы ведь пойдем на второе свидание, да? Вместо ответа Кассандра прильнула ближе, положив голову ему на плечо, настойчиво игнорируя ветер. — Тебе испугала маленькая тучка? — Кэсс усмехнулась краешком губ, посмотрев на Вэриана. Кассандра немного развернулась корпусом и провела носом вдоль скулы Вэриана, довольно прикрыв глаза, вновь вдыхая терпкий химический запах. Уголки губ дрогнули в короткой улыбке. — Лично я не собираюсь никуда уходить и ты тоже, — оставив короткий поцелуй рядом с мочкой уха, Кэсс вновь коснулась кончиком носа его зардевшейся щеки. Все же стоит признать: Кассандре очень сильно нравилось смущать его, играться, проверяя на прочность то ли его совесть, то ли свою собственную, впрочем, последнее у нее явно отсутствовало до сих пор, да и не собиралось объявляться. Впрочем, Вэриан протестов не выражал, тем самым она с его молчаливого соглашения пользовалась всеми возможностями, которые только могли попасть в ее руки. — Хотя, эксперимента ради, я отдала бы некоторую часть власти в твои руки. Но помни, рано или поздно, я заберу ее себе. С каждой необдуманно брошенной фразой они балансировали по чрезвычайно тонкому льду, настолько полупрозрачном, что можно было бы поразиться как на нем до сих пор не появилось трещин. А лед начал угрожающе трещать, стоило Кассандре выгнуть шею назад и коснуться его лица, довольно проведя носом до самого уха. Еще немного и он провалится под этот чертов лед с головой, а потом будет жалеть, непременно будет, но, быть может, он может позволить себе допустить одну еле видимую трещинку? Если Кассандра позволяла себе быть столь бессовестной, то почему он должен вытаскивать их на грань благоразумия, а не уйти под воду вместе с ней? — Только если ради эксперимента… — приглушенно ответил Вэриан, прикрывая глаза и растягивая и без того тянущиеся внутри ощущения от ее поцелуя за ухом. — В моем праве сказать тебе как часто эксперименты могут выходить из-под контроля. Слишком часто, чтобы их откровенно провоцировать и медленно, болт за болтом, раскручивать. Кассандра, ты играешь с огнем и безрассудно не боишься обжечься, а вот я бы на твоем месте боялся, потому что если отдать власть в руки того, кто ей бескомпромиссно воспользуется, забрать ее будет…. — он не договорил, задумавшись растянув слова на середине предложения. Слегка наклонив голову вперед, Вэриан, мягким движением убрав ее волосы с плеча, прижался губами к удачно вытянувшейся напряженной боковой мышце шеи. Этот поцелуй не был столь невинен, коим сама Кассандра целовала его родинки. И Вэриан также не остановился, напрочь забыв о какой-то там совести. Он двинулся дальше, ниже, легонько целуя попадающую под губы кожу и оставляя мокрую дорожку от поцелуев вдоль ее шеи, замерев аккурат перед ключицами. В нос тут же ударил аромат жасмина. С каждым новым поцелуем Кассандра дышала все тяжелее и тяжелее сквозь прикушенную губу, смотрела прямо неясным взглядом и пыталась не забыться в накативших ощущениях. Это дыхание его остановило, внезапно тяжелое и сбивчивое, объятое иллюзией, что оно езе поддавалось контролю. Ее или свое дыхание — на этот вопрос ответ был слишком туманен. Она ожидала. И ожидала слишком откровенно, пусть и хотела это скрыть. Наклонила шею и чуть приоткрыла губы, позволила вдохам обрываться и дать ему это услышать, сыграв на последних аккордах тонкого льда, что к этому времени весь покрылся трещинами. — ….вернуть ее будет довольно…проблематично. А никогда не знаешь на что способен эксперимент, вышедший из-под контроля. Так не стоит его выводить… Кэсси. Вэриан выдохнул. Протяжно, осторожно и глубоко, тем самым опалив дыханием бледную кожу и, сглотнув, отстранился и выпрямился, осознавая какую грань едва не перешел. Это можно было бы назвать фокусом номер четыре… не подлежавший обратному воздействию. И все-таки Вэриан смотрел на нее, тяжело дыша сквозь приоткрытые губы, периодически будто бы неосознанно возвращая взгляд к виднеющимся сквозь приоткрытый воротник ключицам. Ох, это было слишком заманчиво, чтобы не продолжить. Кассандра усмехнулась, вытянула шею, легким движением поправив волосы. Вьющиеся пряди укрыли разгоряченную влажными поцелуями кожу, упав на несколько помятую рубашку, укрывающую плечи. Кэсс подалась вперед, остановившись в нескольких миллиметрах от его уха и прошептала: — А я попробую. С этими словами она отстранилась, но лишь для того, чтобы, вновь приблизившись, поцеловать его в скулу, затем у крыла носа, в уголок губ и только после в сами губы. От прежней невинности, с которой она губами считала его родинки, не осталось и следа. Кассандра целовала настойчиво, требовательно, пробуя на вкус его губы, его любовь, наслаждаясь тем, как с ворохом чувств исчезают рамки и границы. Она не думала особо, что происходит, лишь ловила момент, жила в этот моменте и, кажется, рассчитывала в нем и умереть, но вот беда — он растягивался до невозможности, отчего становился, просто бесконечным. И Кэсс определенно точно не была против. Положив левую руку на его шею, она скользнула донью выше — от челюсти к щеке, остановившись у скулы. Правая рука неосознанно уперлась в изогнутые перила беседки, найдя в ней, видимо, точку опоры. А между тем на землю упали первые капли дождя, что, судя по стремительно потемневшему небу, грозил в считанные секунды стать ливнем. Они совершали ошибку. Он совершал ошибку. Этот факт был очевиден, безоговорочен и неоспорим. Люди с совестью, не совершающие ошибок, не говорят друг другу подобного на первом свидании. Не соглашаются, обходя все предупреждения, не целуют в шею так увлеченно и забвенно, не останавливаются перед ключицами от страха потом не остановиться вовсе, не отгоняют непристойных мыслей, не зажимают партнера к перилам и не целуют так, как сейчас целовала его Кассандра. Вэриан даже ответить ничего не успел, не успел включить внутреннего аналитика и просто поддался. Сполз вниз по этим чертовым перилам, запрокинул голову назад и позволил Кэсс бессовестно наседать губами и корпусом. Она наклонялась ближе, еще ближе, заставляя его прогибать спину и утягивать за собой до момента, пока алхимик не уперся в перила уже лопатками. Этот поцелуй снес оставшиеся рамки и границы, разбил лед напрочь и оставил ученого наедине лишь с теми мыслями, что он так упорно отгонял. С мыслями о том, как нравились ему эти ее пленительные духи, как нравилось целовать кожу, наблюдать как напрягается шея и прикрываются ее глаза, слышать обрывчатое дыхание, видеть как от этого вздымается грудь и втягивается живот. Нравилось видеть как Кэсс прикусывает губу, кончик ногтя или его губы, прямо как сейчас, заставляя спину покрываться мурашками совершенно не от поднявшегося ветра. Он любил ее поцелуи, любые, начиная от невесомого в макушку перед сном и заканчивая этим, красноречивее любых слов. И пока Кэсс прикасалась к его лицу, шее и плечам, его руки ушли дальше, сначала обняв девушку за талию, а после и заведя их ей за спину. Раскрытыми ладонями Вэриан провел по ткани рубашки, все еще запрещая себе забраться под хлопчатую ткань и коснуться разгоряченного тела. Собственнически поглаживая, он поднял ладони от поясницы вверх по позвоночнику, пробежался кончиками пальцем по ребрам, бегло их пересчитывая. Неосознанно норовил преодолеть ничтожную ткань и, в поисках шанса, исследовал всю ее спину, прикасаясь к позвонкам, огибая касаниями лопатки и вновь опускаясь вниз, находя пальцами выделяющийся рельефом тот самый шрам, что он не должен был видеть еще во время путешествия по диким землям, что так привлек его перед битвой и теперь горел вместе со всем телом под его прикосновениями. Ему ученый уделил особое внимание, проведя подушечкой большого пальца по всей длине, а после вернулся к лопаткам и выше, чтобы добраться до воротника рубашки. Вместе с рывков вперед, где от подобных действий была вынуждена прогнуться уже Кассандра, Вэриан запустил пальцы в ее мягкие волнистые волосы. Ему нравилось как ускользают пряди в ладонях, как они просачиваются сквозь пальцы, то, какими мягкими они были, как они иногда путались — больше никаких оправданий и отговорок. Это было безумно приятно и судя тому, как стремительно Кэсс сделала вдох — для нее тоже. Его маленькая месть не закончилась на шее. В один момент алхимик просто несильно сжал ладонь в кулак, утягивая за собой как волосы, так и сам затылок, отчего голова Кассандры слегка запрокинулась и она, схватившись за воротник, потянула его на себя, заставив привстать. Во время их приезда небо было почти безоблачным и ясно голубым, сейчас же его заволокли тучи, пригнанные ветром, а спустя несколько минут по крыше беседки забарабанил дождь, что, как их поцелуи, стремительно набирал обороты. Он проливался на землю с особенной силой и, конечно, не мог обойти любовников, самозабвенно целующий друг друга в одинокой белокаменной беседке, крыша которой ужасно плохо выполняла свои функции. Она была сделала из металлических изогнутых прутьев, но даже лозы, оплетавшие ее, не спасали — капли падали на них, скатываясь по волосам, плечам, укрывались где-то в блуждающих руках, впитывались в одежду и разбивались о холодный камень. Капли залетали под воротник, своим холодом вызывая мурашки, дрожью расходящиеся по всей спине, падали на разгоряченную кожу вызывая приятный контраст температур, растворялись в складках одежды. — Ну вот, считай один пункт выполнен, — хрипло прошептала Кэсс Вэриану в губы, намекая на их мокрые от дождя поцелуи. А Вэриан продолжал руками испытывать ее на прочность, от чего в один момент Кассандра рефлекторно приподнялась, потянув за собой ученого и села ему на колени. Это все переставало походить на первое свидание, которое по всем канонам должны было быть скорее невинным и милым и никак не заканчиваться смазанными поцелуями посреди мокрой беседки. Кэсс рвано выдохнула, что-то произнесла, что скорее было больше похоже на неосмысленный звук, чем на человеческую речь и вновь поцеловала ученого, на этот раз почти вслепую попав чуть ниже уголка губ. Поцелуи перестали вмещаться в рамки губ, а Кассандре перестало хватать скамейки рядом. Она даже не позволила ему оторваться и вотчину увидеть то, с какой жадностью и властностью она перешагнула через его колени и села сверху. Кэсс будто бы пыталась отвлечь его внимание от этого факта быстрыми и короткими поцелуями в щеки, подбородок, скулу, переносицу, мочку уха. К тому момент Вэриан практически полностью отключил рассудок и был податливее любой мягкой игрушки или материала. Кассандра несильно поводила рукой, заводя ее назад и вот его шея уже наклонялась ей навстречу или в сторону. Она выгибалась в спине и его ладони стремились выше, если ей была нужна передышка вдохнуть поглубже — он давал ее без тени вопроса. Кэсс не обязательно было даже говорить вслух, Вэриан отчетливо слышал тело, к которому прикасался и в той ситуации не поверил бы ни одному слову, что слетело бы с ее губ. А слов ведь и не было. Точнее, Кассандра пыталась прервать их на слова, но за последнее время ученый произнес так много всего, что говорить совершенно не хотелось. Говорить значит думать. А думать ему было нельзя, иначе все оборвется. Иначе он не сможет бродить руками по ее спине, не сможет кусать и слегка оттягивать ее губы, их поцелуи вновь стали бы четкими и не были бы столько смазанными и затягивающими. «Ему нельзя было думать» — поразительный вывод, как для ученого и королевского инженера. Дождь смешался с поцелуями. Напрочь, бесповоротно, каплями стекая по лицу и волосам. Но поцелуи ставили новые границы. Точнее на них все и заканчивалось. Они оба будто бы выбрали для себя одну часть тела партнера и пытались взять от нее все, что только было дозволено, при этом оба понимая, что дозволено им было больше, чем они думали. Каждый раз, мимолетно заглядывая друг другу в глаза, они видели в них это самое разрешение: на руки, пальцы, запястья, шеи, плечи, ключицы, спины, грудь, животы, бедра — на все, на что схватит смелости и их внезапного отчаянного, в каком-то смысле даже дикого, безрассудства. И в голове Кэсс почти впервые за вечер прояснилась мысль о том, что все развивалось подозрительно быстро. Впрочем, Кассандра определенно не была ханжой. Все интимные отношения в ее жизни были скорее дружбой с привилегиями, хотя, секс на одну ночь даже дружбой с привилегией назвать нельзя было. Так, услуга, как бы неправильно это не звучало, потому как обе стороны и партнерами-то не были. Уж тем более влюбленными. Они просто хотели одного и знали, как это получить. Разумеется, Кэсс не спала с первыми встречными, но и любые отношения будто бы избегала, сама того не понимая. А тем временем их с Вэрианом поцелуи уже давно перешли границу целомудренно-влюбленных. Надо признаться еще в тот момент, когда Кэсс, играя, предложила Вэриану показать на что он способен. Впрочем, в тот момент, она едва ли могла подумать, что пересядет на его колени и, обвив шею руками, начнет покрывать лицо стремительными поцелуями. О да, это определенно развивалось слишком быстро. Было слишком много чувств и эмоций, порой не самых приличных, было слишком много мыслей, дрожью отзывающихся во всем телом и жаром горящий где-то внизу живота. Она начала путаться в них, неосознанно пугаться самой себя и, замерев, отстранилась. — Что?..- только и смог прошептать Вэриан, неохотно открывая глаза. — Извини, я…- Кэсс прочистила горло и увела взгляд. Так и не объяснившись, она торопливо встала и пересела на другой конец скамьи. Только тогда Вэриан действительно ощутил холодные капли на коже и осознал как беспорядочно они оба выглядят. Несколько раз он рассеянно моргнул, поправил воротник рубашки, вытер губы внешней стороной ладони и просто смотрел вперед, осознавая произошедшее. Мелкие капли дождя затекали за воротник и скатывались по разгоряченному телу, заставляя его вздрагивать и иногда мелко дрожать. Капая с волос, вода стекала по шее, утопала в ключицах, ложбинке груди, перекатывалась по ребрам и в итоге впитывалась в ткань рубашки или штанов. Это вызывало мурашки, но было отрезвляюще приятно, включало мозг и отключало все остальное, снимая с тела накопившееся возбуждение и волнение, и возвращая ему адекватную температуру. И ему это было безумно нужно, так что ученый просто продолжал сидеть, мокрый уже насквозь. — Кэсс? Что ж…теперь также резко им придется разговаривать. Теми же губами, которыми они недавно на ощупь узнавали губы и тело партнера. Возможно, стоило поговорить до всего этого. Возможно, стоило наконец включить мозг и смотреть Кассандре в глаза. — Все слишком быстро, не находишь? — наконец произнесла она и Вэриан едва узнал ее голос, уж слишком подавленным он внезапно оказался. — Нахожу, — он выдохнул и наконец поднял на нее взгляд с легкой усмешкой. — - Как же глупо мы выглядим со стороны, только подумай… Как тебе поцелуй под дождем? Насколько подростково это звучало, также мы себя и ведем. Сколько нам, 17? Едва ли дотянем до 19… Не думаю, что подобное вкладывается в представление обычных людей о первом свидании. Но мы с тобой в принципе мало куда вкладываемся по понятиям рамок и морали, так что давай поговорим как два взрослых человека. — Поговорим о чем? Что было? Или чего не было? — Кассандра наконец к нему повернулась и выглядела, да и звучала как-то чересчур взволнованно. — Кэсс, ты. в порядке? — вне темы спросил ученый, начавший этой ситуацией явно беспокоиться. Она прикусила губу. Нахмурившись, ощущая как холод мурашками проникает под кожу, вызывая легкую дрожь, которую никак и унять было нельзя. Кассандра открыла глаза, уставившись вперед себя, и заняла себя рассматриванием собственных ног. Пальцы были укрыты носками, которые натягивались, но опять же, от прохлады никак не спасали. — Не знаю, я… я просто не привыкла к, ну знаешь, таком представлении о первом свидании. — Мы можем вернуться в замок хоть прямо сейчас, разойтись по комнатам и делать вид, будто ничего не произошло или все же объяснимся здесь. Выбирай. — Слушай, дело не в тебе… — Если скажешь, что дело в тебе, то уйду уже я, — довольно бескомпромиссно ответил алхимик. Мы оба понимаем, что сейчас было. И чего не было. Ответственность за произошедшее лежит и на мне тоже, мне казалось, мы договорились, что ты больше не будет взваливать все на свои плечи. Я также мог это прекратить, но не стал. Я также мог остановиться, и остановить тебя, и также не стал. А, судя по всему, должен был. Хоть кто-то. Не скажу, что меня не настораживает резкость изменения твоего поведения…Послушай, если я сделал что-то не так, то тебе лучше сказать об этом сейчас и прямо, потому что я не могу смотреть на эту реакцию с твоей стороны. И, на будущее, на любой вопрос, действие или предложение у тебя всегда остается право отказаться, это совершенно нормально и ты не должна винить себя за это. Это не глупо. Это нормально. Если только это не касается безопасности. Во всем остальном — говори, Кэсс, пожалуйста. Иначе я начну додумывать за тебя, ты же знаешь как это бывает… — продолжал Вэриан, неотрывно прогибая свою линию. — Я же говорю, дело точно не в тебе, — Кассандра нахмурилась, произнеся фразу, наверное, слишком твердо для подобного диалога. Последнее, чего Кэсс сейчас хотела, так это то, чтобы Вэриан думал о том, что это он сделал что-то не так. — Если на то пошло, то у меня тоже есть мозги, чтобы понять ситуацию и рот, чтобы ответить «нет» или «да», ведь так? Так что бросай винить себя. — Тогда объясни! — Я знаю, что ты ничего бы мне не сделал. Я доверяю тебе, Вэриан. Правда доверяю. Что тогда, что тем более, сейчас. Дело в другом. Кэсс выдохнула. Вэриан, похоже, понимал, что он давил не на самые приятные части ее прошлого, ее восприятия себя и отношений и тут же дал Кассандре возможность оставить все в себе. — Слушай, я действительно просто хочу, чтобы ты знал и понимал — ты не виноват. Ты вообще-то был чертовски хорош. Просто, дело просто в том, что мой прошлый опыт кардинально отличается от этого. Никто не делал мне плохо, если ты вдруг подумал об этом, он просто не смог, но я, наверное, просто, ни с кем до этого по-настоящему не встречалась. Я действительно не испытывала к людям подобных сильных чувств, а если они и были, то были не так, чтобы одобряемы моим отцом или мной самой. Либо же они просто были не взаимны, так что до чего-то настолько серьезного никогда не доходило. В общем, если у меня и было что-то, то оно слишком сильно отличалось и мне, наверное, нужно время, чтобы все осмыслить. Все хорошо правда, я действительно в порядке. Вэриан в свою очередь привык контролировать ситуацию и ее последствия. Привык полагаться на мозг и рассчитывать вероятности падения в обрыв, находясь за километр от него. Поэтому и боялся отключаться, поддаваться, избегал дурманящих веществ в работе или алкоголя — все, только бы сохранить рассудок. Только бы не потеряться, не наделать глупостей, как это выходило раньше, только бы думать, думать и еще раз думать. И произошедшее в беседке в очередной раз подтвердило его опасения. Стоило один раз забыться и довериться и вот он сидит перед своей девушкой и убеждает ее, что ни в коем случае не прикоснулся бы к ней, когда сам полчаса назад распустил руки и едва не перешел дозволенную грань. Им действительно стоило бы притормозить и не только в рамках одного дня. Но он смолк, даже дышать лишний раз боялся, лишь бы она только продолжала говорить и медленно раскрывать перед ним свой бронированный панцирь. Да и сам Вэриан заметно менялся в лице по мере ее рассказа. От улыбки не осталось даже тени, вместо этого губы превратились в тонкую бледную полоску. Будто зацикленная, в его голове вертелась вытянутая из контекста фраза: «он просто не смог» Она была настолько содержательной и так меня смысл всего повествования, что еще немного и алхимик бы потребовал все известные ей данные об этом третьем лице, ненароком ученый даже задумался о подобном, но тут же отогнал эти мысли, вновь самому себе напоминая: Кэсс важнее. Сейчас она была важнее всего Но и это не уберегло от его резко поднятого на Кэсс взгляда, слишком резкого и пронзительного, содержащего в себе как закономерный неозвученный вопрос «кто?», так и встревоженный страх. Глаза пришлось вновь увести на землю. — Если хочешь знать, то ты только что описала половину всей моей жизни, так что…да, я понимаю. У меня тоже. В смысле… про отношения. Меня никто ни к чему не принуждал и только из моего к тебе уважения и понимая границ, я сейчас не буду заострять на этом факте внимание. Но в остальном, уж поверь, я понимаю. Говоря о прошлом опыте, я ведь пытался забыть тебя, и даже не единожды. Иногда это доходило до секса, иногда ограничивалось поцелуем или просто увлеченностью, никогда не доходило до отношений, но суть одна — это не работало. Абсолютно. И я, также как и ты, не имею четкого представления как вести себя сейчас, не в смысле прямо сейчас, а в общем: с тобой. При условии, что я всю жизнь убегал и заглушал то, что чувствовал. Так что если тебе нужно время — просто скажи, у меня в запасе лет тридцать так точно и я подожду. И уж точно никуда не денусь. Для меня все это также непонятно, если не в большей степени, и мне самому потребуется, кажется, еще пара лет, чтобы окончательно осознать, что убегать больше не придется, а звучит это куда проще. Не торопись с этими размышлениями. Все нормально. Все хорошо. Если захочешь что-то со мной обсудить — ты знаешь, можешь приходить в любое время дня и ночи, если нет, то я не буду заставлять. Нам нужно было остановиться и это определенно было правильным решением. А теперь… — Вэриан наклонился чуть ближе и с легкой улыбкой протянул Кассандре ладонь. Ей потребовалось какое-то время, чтобы вложить в его руку свою, и он терпеливо ждал, а после помог встать, но все также соблюдал дистанцию около метра. — Нам правда пора возвращаться, нам еще пятнадцать минут пути, а теплее не становится. В подтверждение его слов очередной порыв ветра содрогнул водную гладь и вызвал толпу мурашек. Воздух стал чище и легче, небо медленно прояснялось — погода в горах менялась со стремительной скоростью, но из-за общей влажности одежда оставалась мокрой, и давно приносила один лишь дискомфорт. Этот диалог вызывал у Кассандры тень улыбки. Она действительно ценила то, что Вэриан не наседал, и дело было даже не в прерванных прелюдиях. Дело уже было вовсе не в них, все было куда глубже и сложнее, чем несостоявшийся секс. Дело было в их личном опыте, что при своём наличии был до смешного одинаков в игнорировании настоящих чувств. Каждый от чего-то бежал, будь то собственное ощущение себя или чувства к другому, но в итоге и Вэриана, и Кассандру это привело в одну точку. — Да, думаю ты прав. Их свидание действительно подошло к концу. И пусть все не было гладко, пусть встреча едва не окончилась чьей-то ошибкой или очередной ложью, Кэсс не жалела о ней. А конце концов, им явно когда-нибудь пришлось бы поговорить на эту тему, как бы она не нравилась обоим. Причём, не нравилась настолько, что весь оставшийся путь они либо молчали, либо говорили о чем-то настолько отвлеченным, что только неприятным холодом липшая к телу одежда напоминала о случившемся. И только прежде чем скрыться у себя, Кэсс решила ещё раз напомнить Вэриану: — Ты правда ни в чем не виноват. Я знаю, когда винишь себя в чем-то по-настоящему, другого никогда не послушаешь, но, правда, Вэр, все нормально. Никто из нас не переступил черту. Никому из нас не за что себя винить. И, улыбнувшись ему на прощание, Кассандра, пожелав спокойной ночи, скрылась у себя.