•••••
Находиться рядом с лучшим другом намного проще, чем если бы пришлось переживать всё одному. А Ёсан действительно переживает. Только Уён видит, как тяжело ему даётся разлука, также учитывая, что каждые час-два Сонхва напоминает о себе различными сообщениями, ответами на истории и комментариями. И, как кажется Чону, негативные проскакивают только сообщения. Но не потому, что Пак действительно злится, а потому, что его раздражает тотальный игнор от «его мальчика». В общем-то Уён не осуждает Сонхва. Он, в принципе, не привык лезть в чужие разборки, так что просто комментирует то, что зачитывает из полученных сообщений Ёсан, и даже особо не задумывается. Поведение Пака ему абсолютно понятно, потому что отчасти и сам Чон такой, но он хотя бы видит ошибки и промахи. Как чужие, так и свои. Поэтому он всё-таки согласен с Ёсаном. Пытаться перевоспитать такого упёртого, самонадеянного смутьяна как Сонхва — гиблое дело. Можно только попытаться создать обстоятельства, в которых тот изменится. А ещё по совместительству Уёну нравится проводить время с близким другом, который хоть и из-за такой истории, но наконец смог приехать в гости, чтобы вести праздный образ жизни. А то одно работает и не находит возможности. Хорошо иметь уйму денег и много свободного времени, а ещё лучше — иметь такого же бромиго, что, вообще-то, согласен на любые приключения. Особенно, когда вы в Вегасе. Так что можно смело сказать, что они отлично справляются с хандрой и тоской Ёсана. Но если с этим справиться довольно просто, то, когда Кан начинает скучать по Паку, тут уже Уён не знает, что предложить, ведь это ничем не остановить. — Уён-ни, — Ёсан лежит на диване, закинув ноги на спинку и свесив голову вниз, — мне ужасно грустно. Может я делаю что-то не так? — Ты опять? Всё так ты делаешь, сто раз уже обсуждали, — Чон укладывается рядом точно так же, но притом бездумно листает соцсети. — Что тебя беспокоит? — Я соскучился по нему, — вздыхает Кан и хмурится, — мы не виделись уже как четыре дня. — О-о, вот это да, — тянет Уён. — А на сколько тебе ещё придётся изолироваться от Сонхва? — Ужасно, — всхлипывает Кан и прикрывает глаза. — За что мне всё это? — Тц, — раздражённо цокает языком Чон и поднимается, усаживаясь на диван. — Что тебя может отвлечь от этих мыслей? Ты стабильно несколько раз в день ноешь от отсутствия близости с ним. — Не знаю. Сонхва? — А помимо Сонхва? — Понятия не имею, — задумывается Ёсан. Он молчит около минуты, перебирая все доступные варианты. — Что-то, что потрясёт меня сильнее? Уён молчит, и Кану даже кажется, что тот перестал его слушать. Лишь продолжает листать твиттер и изредка поправлять очки. — О, придумал. Давай тебе сделаем пирсинг чего-нибудь? — Чон резко дёргается, чем пугает Ёсана, что уже успел уйти в себя и едва ли не задремать. — Что? Зачем? — Кан открывает глаза и недоверчиво смотрит на друга. — Ну как? Тебе будет больно, и ты будешь ныть от пирсинга, а не от своего Сонхва. Но так хоть пирсинг будет красивый. — Не хочу я пирсинг. — Тогда татуировку набей? — Татуировку? — а вот тут Ёсан задумывается. Звучит как-то, что сможет хорошо отвлечь. — Она будет болеть, пока заживает, и тебя будет беспокоить это. — Да, идеально. Ты гений, — Кан резко поднимается и отправляется переодеваться. — Поехали. — Ты серьёзно? Прямо сейчас? — Уён довольно улыбается и идёт следом. Вот такого Ёсана он любит. — Восемь вечера же. И там обычно над эскизом думают или вроде того? — Любой каприз за наши деньги, — бросает Кан и лезет в шкаф Чона в поиске вещей. К чёрту всё. — Придумаем эскиз, пока едем. Это действительно отличная идея. По крайней мере, Ёсан сейчас разбит настолько сильно, что подобное решение не кажется поспешным или странным. Стихийность прекрасна, и он сам не замечает, как в этом вопросе они с Сонхва похожи. В любом случае Кан точно отвлечётся на боль от иглы, вгоняемой под кожу, на ближайшие часы и после. Уён просто гений. А Пак засыплет директ Ёсана ответами на те истории, что снимет Чон, пока будет работать мастер. Тысяча и один вопрос о том, что происходит, зачем делать себе больно и какого чёрта вообще Кан забивает себе спину. И каким рисунком. Ёсан, как обычно, не ответит ни на одно из сообщений, но каждое просмотрит. Только злорадно улыбнётся. Придётся смириться с некоторыми изменениями, они неизбежны. Больно, конечно, и частенько хочется остановить мастера, но Кан только стойко болтает с Уёном и широко улыбается. Всё это — то, чего хотел Ёсан. Перемен. Отвлекает не только боль от иглы, быстро проникающей в кожу, но и собственные мысли. Кан рад, что решился на что-то и смог это выполнить. Собственное состоявшееся и осуществлённое решение веет маленькой победой и вселяет уверенность не только в себе, но и в своих действиях. То, что Ёсан спонтанно набьёт, не будет напоминать о разлуке и дурных тяжёлых временах, но станет символом его воли, моральных сил и уверенности в себе. Кан просто хочет быть счастливым с одним-единственным полусумасшедшим гением. И если хочет, то сможет. Он сделает всё, что от него зависит. Лишь бы только Сонхва смог ответить тем же. Ёсан даже не допускает мысли о том, что Пак бы мог его забыть или найти ему замену. Этого не случится. Кану просто нельзя о таком сейчас думать. Всё ведь получится? Сонхва ведь останется верен? Он не променяет строптивого Ёсана на любое красивое юное дарование, что будет согласно на всё ради такого известного гонщика и его кошелька?•••••
За две недели до следующего заезда Пак просто старается не извести себя. Он до одури скучает по своему мальчику. Сонхва, можно сказать, носит по американским горкам от «боже, мой котёнок, я так нуждаюсь в тебе» до «и какого чёрта, Кан, мать твою, Ёсан?!». Одно сменяется другим, и как же оказывается тяжело жить с таким нестабильным моральным состоянием. Самое страшное, что под этим шквалом эмоций и чувств никак не удаётся привести мысли в порядок. Каждый раз, когда Пак пытается понять, что делать и что от него хотят, гордыня, характер, адекватность, неадекватность, самовлюблённость и любовь к Ёсану начинают спорить в голове на крайне повышенных тонах, что приходится откладывать этот вопрос на несколько часов. И так по кругу. Изо дня в день. Только работа над Камаро заставляет на какое-то время выкидывать всё это из головы. Хоть что-то успокаивает и насильно возвращает в свою стихию. Вернее, именно пребывание в этой самой стихии дарит покой и умиротворение. Покой и умиротворение. Сонхва, который ежесекундно словно объят огнём эмоций, мыслей, адреналина, любви, жизни. Сонхва, который спокоен, только пока спит. Конечно, именно поэтому Пак обожает работать со своей девочкой. Всем иногда нужен покой. И сейчас, проведя собрание перед заездом и имея ещё около десяти минут до начала, Сонхва думает лишь о том, какое же это правило странное. Пилоты и их автомобили должны быть на трассе за сорок пять минут до начала заезда, где проводится небольшое собрание с объявлением позиций старта и расположением ремонтных боксов. Не приехал вовремя — стартуешь в конце. Так это всё длится минут десять от силы, а ждать старта приходится ещё полчаса. Пак стоит у стены коридора со стороны входа для участников и вип-персон, устало потирая свои виски. Единственное максимально тихое место на этом спидвее. Все уже приехали, и по этому коридору практически никто не ходит, кроме таких же пилотов, снующих по своим делам перед стартом. И те почти все разбрелись по боксам. Заветная тишина. Хватит. Просто прекрати думать и размышлять. Действуй. У тебя есть цель, и ты добьешься её. Иначе и быть не может. Весь шум в голове — лишнее сейчас. Ты можешь рефлексировать и продолжать думать о нём после заезда, но во время заезда растворись в трассе и машине. Ты сможешь. Всегда мог. Этот раз не исключение. Запри эти мысли и вперёд. Ты ведь даже не предполагаешь, что можешь проиграть. Всё хорошо. — О, ты тоже тут? Всё хотел сказать, что твой прошлый заезд был, — Сан останавливается возле Сонхва и ненадолго задумывается, усмехаясь, — исключительный. Пак устало вздыхает и открывает глаза, зло впиваясь взглядом в пилота в пепельно-белом, что ярко контрастирует с его чёрными волосами с бирюзовой прядкой. Чхве Сан. Действующий чемпион и обладатель кубка NASCAR и, на данный момент, главный соперник Сонхва. Вернее, это Пак его главный соперник. Отношения у них сложились довольно непростые. Из-за того, что они единственные корейцы в серии, и оба слишком яркие, их много сравнивают. И это напрягает. Сонхва ненавидит сравнения, он пышет индивидуальностью. А ещё Сан для него слишком приторный и закрытый. Чхве всегда уважителен, вежлив, сияюще улыбается и бросает при встречах, казалось бы, нейтральные фразы, в которых Пак чувствует пассивную агрессию и язвительность. В принципе во всём Сане он чувствует море агрессии, что тот скрывает под тёплой улыбкой и мягким поведением. Чхве выглядит, как хищник. Чхве водит, как хищник. Чхве даже проводит сезон, как хищник. Он «проиграл» почти все заезды Сонхва, приходя вторым или третьим. Вот только этим он и выиграл в прошлом сезоне. Сан просто каждый раз финишировал в первой пятерке, но не первым. Это дало ему преимущество — на него никто не ставил. Его проход в финал никто не воспринял всерьёз. Его не испугались, и он стал тёмной лошадкой сезона. В финальном заезде Чхве показал себя и свои настоящие умения, вырвав блестящую победу. Так что, даже обходя Сана сейчас, Сонхва не расслабляется, ведь тот снова действительно вступит в борьбу только в финальной гонке. Именно поэтому Пака раздражает и напрягает эта милая мордашка. Нет, Сонхва не боится его. Просто, будучи слишком искренним и прямолинейным, Чхве кажется абсолютной противоположностью. Пока Пак выступает каждый заезд так, словно он должен стать его лучшей гонкой, Сан продолжает придерживаться своего холодного расчёта. Для Сонхва он тот, кому нельзя доверять, и в финале он будет готов побороться с Чхве всерьёз. — Да, знаю, а твой — нет, — безрадостно отвечает Пак и скрещивает руки на груди, глядя на нарушителя собственного спокойствия с видимым раздражением. — В этой гонке я постараюсь лучше, — Сан продолжает улыбаться и уже собирается уходить, ведь им по сути не о чем говорить, но дверь сзади отворяется, а Сонхва меняется в лице. Чхве всегда общался с агрессивным или насмешливым Паком, но сейчас он выглядит так, словно увидел мать родную. Или хозяина команды. Ни капли раздражения, а уголки бровей взлетают вверх. Сан аж оборачивается ради интереса и видит всего-навсего главу команды под номером «13». Ёсан в синей короткой шубе, что так красиво оттеняет его пепельные волосы, и непозволительно обтягивающих кожаных штанах. Не то чтобы Чхве когда-то интересовался главой «Тринадцатого», но он впервые видит Кана настолько близко в обычной одежде, а не в гоночном комбинезоне, что, вообще-то, тоже шикарно на нём смотрится. Стоп, но заезд вот-вот начнётся, а он не одет и с каким-то парнем ведёт неторопливую беседу. — Господин Кан? — Сан первым окликает его и машет ручкой, приветствуя. С Ёсаном он почти не пересекался, но наслышан о его блестящем уме и отличном управлении командой во время заездов. Успех Сонхва прямое тому доказательство. — Почему Вы ещё не одеты? Не опоздаете? — Оу, — Кан останавливается около пилотов и в ответ тепло улыбается Сану, даже не взглянув на Сонхва, — красный уже не в моде. — Что? — хлопает ресницами Чхве и с восхищением рассматривает вблизи Ёсана, а после переводит взгляд на его друга. Красивый. Оба красивые. — Вы ещё не слышали? Я расторг контракт с господином Че и покинул команду. Так что сегодня мы всего лишь зрители. Удачи Вам, господин Чхве. Буду за Вас болеть, — Кан обворожительно улыбается и в упор игнорирует взгляд Пака, от которого, казалось, можно было воспламениться. — Ого, — Сан искренне удивлён. Он вскидывает брови и переводит взгляд на Сонхва и обратно. — Спасибо, очень неожиданно услышать это от Вас. Я даже постараюсь выиграть. — Даже не мечтай, — ухмыляется Пак и сердито хмыкает, привлекая внимание Уёна. — Так Вы сейчас без команды? — Сан игнорирует выпад в свою сторону, продолжая рассматривать Ёсана. — Да, думаю рассмотрю несколько предложений на следующий сезон. — Хотите это обсудить? — Чхве сосредоточен на Кане, и его словно током прошибает от этой новости. Вообще-то, он всего лишь пилот. Да, с самым большим финансированием. Да, самый дорогой и высокооплачиваемый. Да, находится в списке Форбс, но делать такие предложения без владельца команды не имеет права. Однако ради этого оператора он бы смог уговорить шефа. — Я готов предложить Вам лучшие условия. — Ничего ты не готов ему предлагать, — фыркает Пак. — Вы так любезны, — Ёсан буквально кожей чувствует агрессию, исходящую от Сонхва, но протягивает Сану руку ладонью кверху. — Дайте телефон, я оставлю Вам свои контакты. — Куда ты там что оставишь? — шипит Пак и едва ли не пышет злостью. Он даже не знает, что сейчас чувствует. Раздражение из-за того, что прямо сейчас его Ёсан даёт свои контакты какому-то левому пилоту, но одёрнуть своего мальчика он не может? Или из-за того, что у Сана действительно ни стыда ни совести, и он, как стервятник, тут же вцепляется когтями в цель? — Прекрати это делать. — Боже-боже, — усмехается Чхве, переводя взгляд с безмятежного Кана на закипающего Сонхва и обратно. — Вы что, женаты? — Да, два года как. У нас есть дом, собака и ребёнок, — зло выпаливает Пак, и Уён от этого прыскает смехом в кулак. — Извините? — Ёсан поднимает на Сонхва взгляд и вскидывает бровь. — Мы разве знакомы? Впервые Вас вижу, — он возвращает телефон Сану и совершенно холодно смотрит на Пака, как никто из присутствующих понимая, насколько тот зол. — Ты не смеешь уходить от меня в другую команду. Тем более к, — Сонхва на дают договорить, обрывая на полуслове. — Послушай сюда, сучка, — Кан говорит совершенно несвойственным ему тоном с нотками стали, вонзая в Пака ледяные иголки от своего взгляда. Да почему он так уверен, что Ёсан от него никуда не денется?! — Ты никто, чтобы указывать мне. Сиди теперь и скули, потому что лучшего управляющего уже не найдёшь, — Кан демонстративно окидывает Сонхва пренебрежительным взглядом, ещё раз улыбается Сану и, взяв пытающегося сдержать смех Уёна под руку, направляется к выходу на места с лучшим видом для них двоих. — Конечно нет, даже не буду пытаться искать, — Сонхва скользит взглядом по своему мальчику и не сдерживает тёплой улыбки. Он и сам не ответит, почему, но его никак не задевают слова Кана. Наоборот, он успокаивается и наконец чувствует нужный настрой, выстилая нежностью уходящий шаг Ёсана. Какой же любовь всей его жизни «экстра». И как же Паку нравится, когда тот злится. Наверное, это странно? Они не виделись две грёбаных недели, чтобы теперь так плохо поговорить. Но Сонхва в любви. Однако почти в самый последний момент вспоминает кое-что важное. — Если выпускной коллектор перегревается до тех же значений, что и движок, могут ли они из-за отсутствия разности температур потерять мощность, но остаться надёжными? — Пак почти кричит вслед столь интересующий его вопрос, что не у кого больше спросить, и внимательно наблюдает, как Кан останавливается. — Даже не вздумай искусственно перегревать коллектор, — Ёсан не оборачивается, произнося это. Он на секунду ловит сомнение насчёт своего ухода, потому что если в голову Сонхва лезут такие безумства, то кто его остановит в случае чего? — Перегрев может стать неконтролируемым из-за температуры окружающей среды и кучи других факторов. После этого Кан тут же уходит. По правде, поведение, как сейчас, ему не совсем свойственно, и Ёсану стоило больших усилий, чтобы не кинуться к Паку в объятия и не начать плакаться о том, как он скучал. До безумия. У Кана действительно большая сила воли, чтобы продолжать стоять на своём, даже чувствуя любимый парфюм и находясь на расстоянии вытянутой руки от Сонхва. — Я в восторге, — едва ли не смеётся Чхве, вместе с Паком глядя на давно уже закрывшуюся после Ёсана дверь. Эти двое куда интереснее, чем он думал. Такие страсти, такие сцены. Этот сезон и правда станет легендарным.•••••
— Ты был великолепен, я тобой горжусь, — в голос смеётся Уён, как только они остаются одни в своей вип-ложе. — Вообще-то, Сонхва и правда очень красив. Но он какой-то отбитый. Ты на него нарычал, а он обрадовался. — Да, по-другому и не скажешь, — кивает Кан и выдыхает, глядя на начинающийся заезд. Ужасно пусто на душе, и словно моральная усталость. Зато впервые за два года он будет просто смотреть гонку. И она оправдывает все ожидания. Ёсан в полной мере уделяет внимание Сану и его вождению. Так. На всякий случай. Он хорошо знаком с его стилем, но с позиции зрителя открываются новые нюансы. А самое интересное и забавное в этой гонке, что Пак ездит так, как всегда ездил с Каном. Вовремя меняет резину, системы охлаждения, даже один раз тормозные колодки. Да ещё и не гонит на всех оборотах. И у Ёсана это вызывает нервный смех. Почему произошло то, что произошло, и Сонхва теперь ездит нормально, но без Кана? Особенно странный момент, когда Сан чуть не обходит Пака, потому что тот едет не на всех оборотах. Ёсан понятия не имеет, какая скорость, но не больше 305, в то время как на последнем заезде максимальное значение было 331. То есть Пак на полном серьёзе едет сегодня нормально и не сходит с ума, как в последние разы? Очень интересно. Сонхва побеждает с отрывом в +1.003 секунды, и это очень мало. Хотя, в то же время никто за последние лет тридцать не ездил без оператора. Кан только под конец обращает внимание на то, что Пака никто не поддерживает и он буквально едет вслепую и без связи. Ёсан ошибся. Сонхва продолжает сходить с ума.