168 °С

      Когда в последний раз Сонхва поднимался раньше десяти утра? Наверное, во времена ещё собственного обучения в университете. То есть, по сути, совсем недавно. Но к хорошему быстро привыкаешь. Вот и Пак привык подниматься, когда хочется относительно спокойно жить, ведь заезды всегда проходят вечером, а в бокс к машине его никто не гонит. Пора отвыкать. Посмотрев своё расписание и получив пропуск, Сонхва вообще не воодушевлён. Во вторник две пары подряд с самого утра, и только по средам и пятницам так же по две во второй половине дня. Притом всего две группы. Ужасно. Бедные студенты, если у них по 6 пар какого-то предмета в неделю. Вероятно, профильного. Пак морщится и нехотя собирается, чуть ли не хныча. Он, конечно, своенравный и вспыльчивый, но не глупый. Если начальство сказало, что нужно что-то делать, то лучше это сделать. Поэтому чтобы настроение не было таким отвратительным, Сонхва надевает несколько любимых тонких подвесок, браслетов, колец, висячих серёжек, выбирая вместе с тем не такие броские, но удобные брендовые вещи, и выходит из дома, звеня ключами. Он любит, когда украшения или ключи издают звуки. Это словно отгоняет тишину и не даёт плохим мыслям насильно залезать в голову. И, в конце концов, комфортная одежда и лёгкий дневной макияж, принятый за норму в Корее — броня, а украшения — возлюбленные. Пак и сам не понимает, почему настолько влюблён в разные ювелирные изделия и чувствует себя в них максимально комфортно. Но ведь это всё не так важно? Просто привычки.       Университет, где придётся проводить по несколько часов три раза в неделю на протяжении двух месяцев, относительно знаком Сонхва. Здесь учился Ёсан, и как раз их знакомство совпало с его последним годом обучения. Так что расположение корпусов и где находится кафедра автомобилестроения он прекрасно помнит. Ещё лучше он помнит, конечно, места, где они с Каном целовались, но это уже совсем ненужное сейчас. Однако Пак не может выкинуть из головы столь тёплые и любимые воспоминания, поэтому идёт и улыбается, как дурак, поднимаясь на третий этаж пешком. Чтобы дольше идти до аудитории. Пара уже началась, и он, кажется, опаздывает, но совсем не хочется знакомиться с новыми людьми и что-то делать. Ладно. Придётся на два месяца собраться с силами и контактировать со студентами. Какой ужас.       — Всем доброе утро, — с тяжестью на сердце произносит Сонхва, заходя в аудиторию. — Мне сюда?       — Да, — откликается девушка с первой парты, что, кажется, единственная в нормальном настроении с утра.       — Здорово, — кивает Пак и небрежно бросает свои ключи и телефон на стол. Он опускается за него и тяжело и медленно вздыхает, не зная, с чего начинать.       Сонхва окидывает медленным взглядом присутствующих, и какая-никакая уверенность и вовсе пропадает. В аудитории всего около двадцати человек. Не густо для двух групп. Одна часть выглядит сонно, другая равнодушно, а третья — крайне недовольно и враждебно. Вероятно, те ребята, что успели обрадоваться отсутствию преподавателя и шести нудных пар в неделю.       — У вас сегодня ещё есть занятия?       — Нет, может домой пойдём? — оживляется паренёк с последней парты.       — Серьёзно? — вскидывает бровь Сонхва.       — У нас после этих двух пар окно, и следующие после большого перерыва ближе к вечеру, — снова по делу отвечает девочка с первой парты. — Получается, по сути, нет, потому что все разойдутся по своим делам до вечера.       — Хорошо, тогда для начала я отмечу присутствующих. Мне сказали, это надо делать в журнале вашего основного преподавателя. Его в преподавательской искать? Вероятно, да. Кто сходит за журналом?       Несколько человек поднимают руки, но Пак подпирает подбородок ладонью и улыбается, глядя на этих студентов.       — Как много желающих. Я вот тоже не хочу здесь находиться, я и пойду, — Сонхва поднимается и покидает аудиторию, опять же не торопясь, расхаживая и глядя на каждую табличку на двери, попутно разыскивая преподавательский кабинет.       Поначалу кажется, пожилая афроамериканка, что единственная сидит за одним из рабочих столов, принимает Пака за студента. Она скептически смотрит, пока тот поясняет, что он на замену уехавшему по обмену преподавателю, и та щурится, но кивает и отдаёт нужный журнал. Сонхва благодарит и на выходе сталкивается с ещё одним доцентом презентабельного вида, что аналогично странно косится. Какой ужас, вроде в Америке уже должны перестать обращать внимание на представителей других рас, цветов кожи, волос и прочего. Ладно. Бог с ними. Пак возвращается в свою аудиторию и снова усаживается за стол. Он молча находит нужную страницу, ориентируясь по названию группы, и начинает отмечать, заодно стараясь запоминать, кто есть кто. Называя фамилию, Сонхва поднимает глаза на каждого.       Здесь много иностранцев. Американцев, как таковых, меньше половины. Француз, насупленная китаянка, что смотрит исподлобья, ещё должны быть три китайца-парня, приветливая итальянка с первой парты, пара немцев, австриец, трое мексиканцев и четверо канадцев, половина из которых отсутствует. Ну, собственно, Ёсан тоже учился здесь когда-то по обмену. В этом учебном заведении это частое явление и нормальная практика. Уже заканчивая перекличку, Пак собирается обсудить следующий вопрос, но, судя по всему, дверь открывает один из опоздавших студентов. И сразу же закрывает, увидев временного преподавателя.       Второй раз этот парень открывает дверь секунд через пятнадцать, неверяще-грустно глядя на Сонхва.       — Твою мать, Вы, что ли, на замену? — он всё-таки заходит в аудиторию без «здравствуйте» или «извините» и проходит за второй стол полностью свободного третьего ряда, усаживаясь в одиночестве ото всех.       — Да, и тебе доброе утро, — Пак снова открывает журнал и ждёт.       — Доброе, — хмыкает тот и достаёт пару книг. — Лю ЯнЯн.       — Ну, если у тебя плохое настроение, то пришёл бы ко второй, — Сонхва отмечает прибывшего студента и окончательно захлопывает журнал.       — Нет, просто не могу поверить, что ещё и здесь на Вас смотреть. Мда. Вы такой надоедливый, — безэмоционально и тихо произносит Лю.       — О как, — Пак не ожидал встретить здесь кого-то подобного. — И чем же я тебе надоел?       — Человек, с которым я встречаюсь, Ваш фанат, — ЯнЯн переходит на корейский. С акцентом, но Сонхва его прекрасно понимает. — Поэтому я двадцать четыре на семь слышу что-то о Ваших заездах и Вас. Ох, ЯнЯн, посмотри на новые фото Сонхва. ЯнЯн, он выложил сторис! ЯнЯн, с ним вышло интервью, давай посмотрим. ЯнЯн, Сонхва снялся для рекламы, смотри, какой красивый. ЯнЯн, посмотри, как Сонхва посмотрел на Ёсана. ЯнЯн, я хочу на день рождения модельку гоночной машины Сонхва. ЯнЯн, давай по десятому кругу пересмотрим все грёбаные заезды этого сезона? Господи, ЯнЯн, Сонхва такой секси. Ну да, ну да, пошёл я нахер. ЯнЯн, о боже, Ёсан ушёл в другую команду, что же это значит? И тысяча и одна теория о ваших отношениях, — Лю безрадостно, но раздражённо это всё высказывает, ещё и жестикулируя руками. — Мой… Моя девушка не лайкает меня в инстаграме, она лайкает Вас. Она не твитит про наши прогулки, она твитит про Сонхва. А недавно она целый день просидела дома в переживаниях из-за хейта в отношении кого-то из вас. Мне кажется, я встречаюсь не с ней, а с Вами и Ёсаном. Ну, почти встречаюсь. И ладно бы это ограничивалось только разговорами, так у неё вся комната в Ваших фото и красном цвете. И во всех соцсетях не её фото, а Ваши.       — Оу, — Пак всё-таки заходится смехом и даже смахивает слезу. — Мне почти жаль, что твой девушка любит меня сильнее, чем тебя. Сочувствую.       — Ага, — снова уже спокойно кивает тот и подпирает подбородок рукой. — Спасибо.       — Ладно. Я собираюсь выяснить, что вы проходите, и на этом сегодня отпустить вас, потому что у меня нет никакой информации о вашей программе. И по какому принципу стоят занятия в расписании. Какой вы вообще курс?       — Четвёртый, — отвечает кто-то из глубины ряда.       — Ага, поэтому вы с такими потухшими глазами и будто пожёванные? — усмехается Сонхва и поднимается с места. — Как у вас раньше стояли пары? Ну, в смысле, по каким дням лекции, по каким практики?       — Во вторник и среду практики, а в четверг и пятницу лекции.       — Что? Вы типа сначала что-то писали, а потом проходили это на лекциях в теории?       — Ну типа, — хмыкает ЯнЯн.       — Очень логично, конечно. Давайте тогда поменяем местами, и в первой половине недели сделаем лекции, а во второй — практики. Ну и вообще будем смотреть по обстоятельствам, потому что я в душе не е… не чаю пока, какие задачи вам давать на практиках, — Пак проходит между рядами и берёт со стола Лю обе книги, что тот достал. — Это те, по которым вы обучаетесь?       — Да, вроде того.       — Хорошо. А кто ведёт конспекты на английском, может дать мне тетрадь? Только чтобы там всё было написано. Или хотя бы основное.       — Возьмите, — юноша с последней парты сразу протягивает свою тетрадь.       — Е, спасибо, — Пак уходит вместе со всем за теперь уже свой стол и сосредоточенно принимается за свою «работу».       Сначала он внимательно просматривает лекции, примерно начиная понимать, что это вообще за предмет, а после переходит на книги. Всё на английском, и это немного затрудняет, но не ставит в тупик. Просто Сонхва обучался в Корее, и сейчас технический английский воспринимается чуть тяжелее привычного корейского. Особенно заумные слова, которые применяются только в учебниках, и никогда — на практике.       Этот предмет напоминает ему сопромат, и Пак огорчённо хмурится. Теперь понятно, почему целых шесть пар в неделю. Сопротивление материалов в привычном виде — наука о прочности и надёжности деталей машин и прочих конструкций. Это максимально всеобъемлющий предмет, и в него входит обобщение инженерного опыта создания деталей и целых узлов. И не просто как схемы общего проекта, но прямо с начала разработки и до самого конца: проектирование и конструирование изделий, а также их поверка и даже совершенствование методов оценки прочности. И Сонхва прекрасно разбирается в данной сфере, являясь именно инженером-разработчиком, но это правда тяжело. Да ещё и все знания Пака укомплектованы так, как нужно ему и как это применяется на практике, а не как описано в учебнике. Он выругивается по-корейски, пока просматривает главы учебника и раздосадованно трёт переносицу. Не то чтобы Сонхва был ленив, но он не любит лишний раз думать, а тут ещё и придётся сделать свой собственный план ведения занятий.       То, что Пак видит в книге, ему вообще не нравится. Крупицы нужной информации разбросаны в тоннах ненужной воды, которая, по его мнению, просто забивает память и действительно нужные знания. Особенно это видно сквозь призму собственного опыта и того, что действительно нужно при разработке машины или каких-то узлов.       — И что? А нахрена вам вот прям все металлы, сплавы и их применение? Благородные металлы? Проблемы совместимости технических материалов да, допустим. Тугоплавкие металлы и сплавы тоже, но зачем их тектоника, эвтоника и графики? Я бы только сплавы высокого сопротивления в материалах для термопар оставил, — Сонхва морщится и недоверчиво смотрит на учебник. — Тут большинство вообще не нужно для разработки. Вот зачем корреляционная матрица материалов? Кто её запомнит? Я даже забыл, что она существует, потому что инженеры не отливают детали, боже, это для факультета по какому-нибудь литью. Классические теории прочности? Зачем, — продолжает критиковать Пак и листать учебник. — Для чего в автомобилестроении теория прочности Мора? Так много вопросов и так мало ответов. Давайте мы не будем их прям активно изучать, я быстро и понятно про них расскажу, и не будем углубляться в механику работы. Лучше больше времени выделим теориям разрушения. Большинство из них используют различные комбинации инвариантов тензора напряжений Коши, это будет куда полезнее для вас.       Пак долистывает книгу и захлопывает её, вскидывая брови. Он пренебрежительно кладёт её на стол и потягивается. Не то чтобы в Корее образование было намного лучше, но во времена обучения Сонхва этот предмет им читали вообще без книг с ещё большим количеством часов в неделю. Надо попробовать как-то вспомнить, что было в конспектах, а ещё лучше поискать их.       — Короче, мне вообще не понравилось, что там написано. Полезное есть, но ещё больше того, что уже неактуально или давно не применяется. Поэтому я постараюсь рассказать то, что вам действительно будет нужно.       — Вау, а Вы не просто красивая мордашка? — ЯнЯн заинтересованно рассматривает Сонхва и даже слабо улыбается. Он полностью согласен с тем, что книга, по которой они обучались, бесполезна, и ему удивительно сейчас услышать то, как её по фактам разнесли в пух и прах.       — А ты что думал? — обиженно тянет Пак и поправляет на руке часы, глядя на время. — Я, вообще-то, не только пилот, но и ведущий инженер своей команды. Думаешь, я тут за красивые глазки?       — Ну да, так и думал, — пожимает плечами Лю, снова переходя на корейский. Судя по всему, ему нравится, что он может говорить с Сонхва не только на английском, притом чтобы никто больше не понимал. — Выглядите, как мультибренд, не более. Вы даже в жизни будто айдол.       — Мультибренд?       — Герой реклам и обложек, весёлая пародия на яркую жизнь, что вечно юн, красив и, вероятно, одинок.       — Что? — Сонхва хмурится и часто хлопает ресницами, вообще не понимая, какого чёрта сейчас услышал.       — Не знаю, просто показалось. Собирательный образ, — ЯнЯн только пожимает плечами и отвлекается на свой телефон под столом, а Пака как ледяной водой окатило. Услышанное слишком странно, и в то же время это будто удар плетью, что отпечатывается в памяти.       — Все свободны на сегодня, — подытоживает Сонхва, но остаётся на месте, глядя перед собой.       Он ещё несколько минут не может покинуть прострацию и подняться со стула. Почему этому парню так показалось? Почему он вообще позволяет себе просто говорить подобные вещи? И почему эти слова ввели Пака в такой ступор? Он ведь далеко не пародия на жизнь.       Сонхва мысленно зачем-то спорит со словами студента и пытается доказать, что это не так. Будто это имеет какое-то значение. И кому он вообще в собственной голове пытается что-то доказать? Непонимание мешается с возмущением, и единственное, что никак не получается опровергнуть или оспорить, это последнее слово ЯнЯна. «Одинок». Пак соврёт, если скажет, что это не так. Даже приходится надевать кучу украшений, чтобы что-то побрякивало и не было тяжёлой тишины.       К чёрту. Сейчас Сонхва поднимется, заедет в любимую забегаловку с тайваньской кухней и напишет кучу сообщений Ёсану. И может позвонит кому-то из родственников. Ну нет друзей и нет. Хотя, вообще-то, если написать Накамото, он, может быть, ответит. Но что поделать? Что поделать с тем, что людям кажется, будто у Пака уже всё есть и он не нуждается ни в тепле, ни в снисхождении? Либо не заслуживает? Неважно.       Как правило, Сонхва ездит по городу медленно и размеренно, но сегодня он раздражённо выдыхает и резко выруливает на ещё пустую утреннюю дорогу, игнорируя две сплошные и разворачиваясь в неположенном месте. Острый завтрак сам себя не съест, а загоняться из-за слов какого-то парнишки — слишком глупо.       Одиночество — удел сильных. И одно вытекает из другого. Глупые овцы всегда боялись умных волков, сбиваясь в стада. У Пака никогда не будет много друзей только потому, что он слишком самодостаточен и независим от мнения общества. Сонхва знает, чем заняться наедине с самим собой, не скучает в одиночестве и может развиваться и личностно расти благодаря особенностям своего внутреннего мира. Так было всегда. И, вероятно, останется.       Или нет? Ложь. Сейчас Пак скучает в одиночестве. По Ёсану. Да, может так и осталось, что если не брать во внимание Кана, то Сонхва будет абсолютно всё равно на отсутствие людей рядом. Но кроме этого ничего не изменилось. Пак по-прежнему никого не подпустит к себе просто так и не будет ни в ком нуждаться, кроме своего мальчика. Но это ведь другое? Другое. Сонхва сам себе кивает. Он не одинок, просто это его выбор, а отсутствие Ёсана рядом — временное явление.