•••••
— Послушай, а твой парень… Он, ну, не будет против? — Сун кутается в куртку и переступает с ноги на ногу, ожидая, пока Сонхва откроет входную дверь. — Он сейчас не дома, так что не будет, — Пак проворачивает ключи в замочной скважине и пропускает девушку вперёд. — А где он? — она несколько стеснительно проходит в тёмный дом и стопорится в прихожей. — В Конкорде. Там будет следующий заезд, следовательно, он находится, где и должен быть. — Почему тогда ты здесь? — Потому что мне поставили ваши всратые пары, и теперь я могу вылетать только в пятницу после них, — Сонхва проходит, включая по дороге свет, и сразу сворачивает в спальню. — Почему он не с тобой? Ну, в смысле, почему вы не вместе в пятницу вылетаете, а ты неделю дома? — Ты задаёшь слишком много вопросов, — Пак достаёт из шкафа свои первые попавшиеся домашние вещи и возвращается к Юйци, что только перешла в гостиную и нерешительно мнётся. — Сегодня останешься у меня, а завтра насую хуёв за воротник тому, кто решил, что выселять иностранных студентов из общаги — хорошая идея. Только сейчас же в ванную, — он вручает ей вещи и указывает на дверь. — Чистые полотенца в шкафчике слева, любые умывашки для морды лица можешь брать. — Ам, хорошо, — Сун настолько смущена и обескуражена подобной добротой, что ей даже неудобно поднять взгляд. Единственное, что позволяет ей сбежать в ванную — то, что Сонхва как ни в чём не бывало продолжает заниматься своими делами и будто не обращает на неё внимания. Возможно, Пак слишком чёрствый, но он не способен на какое-то великое сочувствие или в принципе слишком сильно эмоционировать из-за чего-либо, что не Ёсан и не гонки Наскара. Он способен рассудить, что есть хорошо, а что плохо, способен поддержать и помочь, но слишком долго сокрушаться и переживать из-за проблем любого масштаба не станет. Потому сейчас Пак преспокойно разогревает то, что взял с собой из тайской забегаловки, и думает лишь о том, не будет ли подобное слишком острым для Юйци. Хотя, вроде бы, китайцы тоже очень много острого едят. Но, с другой стороны, она уже почти четыре года живёт в Америке, и вряд ли её рецепторы всё ещё адаптированы под подобную остроту. Ладно. Не столь важно. За эти двадцать минут, на которые она запирается в ванной, Сонхва успевает переодеться, умыться, просмотреть уведомления и замереть с открытым окном диалога в мессенджере с Ёсаном. Впервые он сомневается и не знает, что писать и стоит ли вообще это делать. Его пугают собственные выводы касательно Кана и, к горькому сожалению, слишком отталкивают. Пак никогда бы не вздумал менять суть и характер Ёсана под себя, пока тот, почему-то, позволяет себе это делать. — Охренеть, много тёплой воды, которая не становится каждые две минуты кипятком или ледяной, — Сун выходит с сияющей улыбкой, на ходу протирая свои волосы. — Я в восторге! — М? Ледяной? — Сонхва блокирует телефон и бросает его на диван, отправляясь следом. — Звучит не очень. — Да, вообще не круто. — Твой ужин на столе, но если будет слишком остро, то добудем чего другого. И не забудь посмотреть, какие лекарства нужно пить до, после или во время еды, — Пак переключает своё внимание на большой телевизор на стене и, наконец, решает заняться изучением одного важного вопроса. — Стаканы для воды на верхней полке. — Ладно, — Юйци приходится открыть несколько полок, чтобы найти нужную верхнюю, но стакан успешно добыт. Она набирает воду, берёт в зубы пакетик с купленными лекарствами, подхватывает палочки мизинцем одной руки, параллельно держа в ней стакан, и тарелку — другой. — О да, тут же так далеко идти, чтобы сходить два раза, — Сонхва наблюдает за тем, как Сун немного неуклюже, но всё же успешно составляет всё на стол перед диваном и опускается рядом. Без тёмного макияжа и в слишком больших для неё вещах Пака она выглядит, словно ей не больше шестнадцати. Миловидное, совсем юное лицо с мягкими щеками, упёртый взгляд, низкий рост. — Да, есть такое, — она достаёт несколько коробочков и лезет за инструкциями. — Что смотришь? — Смотрим. Знаешь, кто такие «Monsta X»? — Не знаю, — пожимает та плечами, вчитываясь в раздел с противопоказаниями какого-то противовоспалительного. — А что? — Прекрасно, будем знакомиться вместе, — Сонхва хмурится, пробегаясь взглядом по результатам поиска на ютубе. — Как много всего. С чего начинать? — Можно погуглить дискографию и смотреть с самого начала. — О, что-то на красном, — Пак кликает на клип с обложкой красного цвета и названием «Love killa». — М? — Юйци поднимает глаза. — Это клип того года. У них много более старого. — Да похер, — Сонхва чувствует себя странно, в первую же секунду клипа узнавая того самого парня, с которым приезжал Хёнвон. А дальше и сам Че. Странно осознавать, что хозяин твоей команды — айдол. — Охуеть не встать. — Чего? — Сун и сама заинтересована. Выглядит красиво и заманчиво. — Вот этот в красной куртке — хозяин моей гоночной команды, а тот, который был самый первый — мой новый знакомый. — Что? Охренеть, ты знаешь кого-то из них? — Да, вот этот, который в центре сейчас — Че Хёнвон, он мне постоянно пиздюлей раздаёт. — Ого, круто! Они, наверное, очень богаты, раз у него есть деньги на гоночную команду. — Ясен хер, посмотри, как свои пляски круто снимают. О боже, что это? — Пак внимательно и даже почти завороженно наблюдает за партией Чангюна, а после ставит на паузу и выдыхает. — Ля, какой мужик, — кивает Юйци. — Охуеть, этот чел подписался на меня в инсте. Этот крутой мужик подписан на меня. Так, подожди, — Сонхва проматывает на начало, находит на диване свой телефон и открывает инстаграм. Сун чуть ли не давится своей лапшой, пока Пак рядом сначала с непонятными криками на корейском записывает сторис с этим рэпером, а потом, кажется, что-то очень бурно комментирует ему в директ голосовым сообщением. — Подожди, ты серьёзно его знаешь? — Юйци даже не верится, что она может сидеть с человеком, что знаком с кем-то из телевизора, игнорируя тот факт, что Сонхва — тоже человек из телевизора. — Да. Вау, они такие клёвые, — подытоживает Пак. Он знал, что в его стране развита эта индустрия, но чтобы настолько. — Какие же крутые красные костюмы. Почему я раньше их не видел? — А сейчас чего решил посмотреть? А, давай вон то, — Сун поднимает палец и указывает на следующий клип. — «Аллигатор» звучит интересно. — Давай, — покорно соглашается Пак. Звучит и правда интересно. — Как много красного у них в клипах. Мне нравится. — Что ты к этому красному пристал? — Красный — самый красивый цвет на свете. Ну и, конечно, это официальный цвет гоночной команды, пилотом которой я являюсь. — Не подумала бы, что это твой любимый цвет. У тебя ни в одежде, ни в интерьере ничего красного. — Так это и не мой любимый цвет, — Сонхва вскидывает брови и руку. — Подожди, это кто?! Его не было в прошлом клипе. — М? Разве? Может просто не заметил? — Да нет, вот эти двое вокалистов были там с этими же причёсками, вот этот чёрненький был рыжим, это Хёнвон, это… Ого, Чангюну идёт блонд. Это Чангюн, тот из машины. И… Подожди, кого-то забыли, — Пак пересчитывает всех до появления последнего нужного мембера. — А, вот, этот же вместе с Чангюном тусил в том клипе. Но вот этого мистера не было. — Как ты их всех запомнил? — Юйци, наконец, чувствует комфорт. Оказывается, ей вполне себе комфортно рядом с мужчиной, который восхищается другими мужчинами и даже не смотрит на неё. — Они же похожи. — Да ничего они не похожи. Блин, какая у Хёнвона дублёнка, — Сонхва закусывает губу и снова ставит на паузу, фоткая экран и сразу включая обратно. — Как думаешь, если я напишу ему, что хочу такую же, что он мне ответит? — А Вы в хороших отношениях? — Ну, не то чтобы, — Пак усмехается, но зачем-то скидывает фото Че и пишет, что нуждается в подобном. — В последний раз он меня обещал из команды выгнать. — Тогда не надо. — Поздно. — Что с тобой не так? — Сун смешит подобное, и она едва ли не забывает про таблетки. Chae Hyung-won; 21.44 — ??? Chae Hyung-won; 21.44 — Подарю тебе на Рождество вместе с губозакаточной машинкой. — Всё так, — улыбается Сонхва, глядя в телефон. — Хёнвон ответил, что подарит мне её на Рождество вместе с губозакаточной машинкой. — Так просто? — Ага. Seong Hwa; 21.45 — Спасибо, господин Че! Люблю машины и Вас! — А спроси у него, они правда вот тут в огне и искрах танцевали? — Юйци дёргает Пака за локоть и тычет пальцем в экран на сцену на воде. — Хорошо, — усмехается Сонхва. Ему нравится раз в пару месяцев вспоминать, что он может писать Хёнвону.•••••
— Ты меня слушаешь? — осторожно интересуется Кан, глядя на Сана, что подпёр подбородок рукой и сидит со слабой улыбкой. — Я тебя не утомил? Ёсану вообще непривычно, что его могут долго и внимательно слушать, не перебивать, не вставлять свои пять копеек и не засыпать уточняющими вопросами. Сонхва всегда проявляет очень много внимания и участия, но чаще всего это сбивает с мысли и утомляет. Кан с трудом в диалоге с Чхве перестал стараться говорить быстро, чтобы его не прервали и не сбили с мысли. Но почему это ощущается так неправильно и так чуждо? — Конечно нет, — тепло улыбается Сан, пристально глядя в красивые глаза. — Я внимательно тебя слушаю. И вообще, ты настолько красивый и так интересно рассказываешь, что слушал бы тебя вечно, потому прекрати задавать подобные вопросы. Кан лишь хлопает ресницами и переводит взгляд на окно, не понимая, что на это отвечать. Чхве же до дрожи обожает смущать Ёсана. Он не давит, не требует отвечать и просто периодически заставляет краснеть или замолкать в нерешительности, заставая врасплох и сразу же отпуская поводья. Сан лишь по-лисьи усмехается одним уголком губ и берёт бокал в руку, тоже бросая взгляд на город. Они ужинают в лучшем ресторане Конкорда, и Чхве всё устраивает. — Здесь были лучшие сырные медальоны, что я когда-либо пробовал, — Сан незамысловато прокручивает в пальцах бокал с чем-то вишневым и безалкогольным. Чхве искренне не понимает, как другие пилоты могут пить, особенно перед заездами. Сан даже в обществе Кана за неделю до заезда не может переступить через себя. Впрочем, ему это и не надо. Он предпочитает всегда мыслить и ощущать обстановку абсолютно трезво. — Согласен, и карамельная курица просто мечта, — а вот Ёсан обожает хороший вкусный алкоголь, так что немного грустно, что белое вино в бокале заканчивается. Кан обожает их спокойные, размеренные вечера и отсутствие надобности куда-то торопиться. Самый настоящий отпуск от всего на свете, ей богу. Разве что периодический флирт со стороны Чхве несколько напрягает. Ёсану бы не хотелось неловких ситуаций и тому подобного. Хотя, может, это просто манера общения Сана? Он говорил подобным образом с самого первого дня их общения. Непонятно. Кан продолжит игнорировать всё, что покажется ему странным, а Чхве в свою очередь приближаться, если есть возможность, и пристально наблюдать.