168 °С

      — Поднимался сейчас к вам на кафедру, — Сонхва с ходу начинает свой рассказ, раздражённо и привычно шумно бросая ключи на стол. — Встретился какой-то чёрт в костюме с важной рожей, и вы прикиньте, что мне сказали? Что раз я замещаю преподавателя и веду пары, то не должен опаздывать на них. Нормально вообще? — Пак фыркает и опускается за стол, недовольно глядя на часы. — Спрашиваю, мол, а вы с двенадцати тогда пары сделаете? Нет? А как я тогда к девяти должен успевать? Неадекватные требования.       — Да, треш, конечно, — Янян скептически приподнимает бровь и смотрит без каких-либо эмоций, как и большинство присутствующих на первой паре. Синяки под глазами и пустые взгляды полумёртвых не выспавшихся студентов сами собой говорят об отсутствии эмпатии к этой проблеме Сонхва.       — А я о чём. Ладно, кто мне напомнит, что я вам задавал на выходные? — Пак потягивается, доставая свои конспекты и подготовленные материалы.       — Ничего же не задавали, — отвечает Стефания, расправляя плечи и выравнивая спину. — Но…       — Боже, какой я молодец, — Сонхва не дослушивает девушку, пролистывая свои же записи.       — Но я брала у Вас тему для дополнительного доклада. Могу ответить? Или на семинаре? Вы сказали, что я смогу дополнить ею Ваш материал.       — Ух, — Пак вскидывает бровь и смутно припоминает, что итальянка и правда подходила в пятницу на перерыве и просила тему. Сонхва дал ей тот материал, который сам лично осознанно выбросил из программы, чтобы успеть больше. — Ну давай сейчас. Там есть что послушать, да.       — Хорошо, — Стефания, сияя улыбкой, поднимается с места и проходит за кафедру, вставая слева от стола Пака. — Борирование стали, её виды и применение в автомобилестроении, — довольно громко и уверенно начинает девушка.       Сонхва ужасно рад тому, что ему не нужно читать стендапы с самого утра и есть кто-то, кто займёт хотя бы немного времени пары своим докладом. Чудесно. Пак специально не задавал в пятницу ничего, чтобы в первый рабочий день недели не пришлось слишком тяжело. Всё ещё непросто вливаться в общий темп, а особенно вести пару в девять утра. Занятия по средам и пятницам даются легче — они во второй половине дня, ближе к вечеру.       Сделав пометку в журнале рядом с фамилией Стефании, Пак переводит взгляд на неё. Девушка уверенно держится на пусть и небольшой, но публике, читая свой доклад довольно громко, чтобы всем было слышно. Сразу видно образцовую отличницу, которая часто это делает. Жаль, что весь материал её повествования — только выдержка из интернета, и почти никаких собственных мыслей нет.       — Стефания, — Сонхва её останавливает и усмехается, обращая внимание на то, что она непрерывно читает с тетради. — А почему не наизусть?       — Ну, — девушка тупит взгляд и переводит его с тетради на преподавателя и обратно. — Обычно мы…       — Неправильно, — Пак снова её прерывает. — В таких случаях надо без сомнений чётко и ясно отвечать, что нахер оно тебе сдалось, учить всё это наизусть.       — Ам, — итальянка ловит смущение и слабо краснеет, игнорируя моментально поднявшийся шум в аудитории. — Хорошо.       — Так, заткнулись все, — Сонхва стучит по столу закрытой ручкой и снова переводит взгляд на Стефанию. — Ещё раз. Почему не наизусть?       — Потому что нахрен оно мне сдалось, учить всё это наизусть, — с напускной уверенностью отвечает девушка и сама не может сдержать смех.       — Хорошо, продолжай, — улыбается Пак, на самом деле внимательно вслушиваясь в материал.       Всё чётко, верно и выдержанно. Сонхва уверен, что эта итальянка не совсем понимает, о чём рассказывает, но хотя бы информацию подаёт уверенно и звучно. Ладно уж, Пак ставит ей хорошую дополнительную оценку, усмехаясь самому себе. Вот так эта девчонка и выгрызает себе оценки. Без особого ума и понимания идёт с лучшими результатами в группе. Тот самый случай, когда успех выгрызается только трудом.       Когда Стефания заканчивает, она переводит выжидающий взгляд на Сонхва, всё так же мило улыбаясь.       — Доклад окончен. Я могу вернуться на место, мистер Пак?       — Есть вопросы по прослушанному материалу? — Сонхва оглядывает аудиторию и останавливается на Лю, поднявшем руку.       Стефания цокает и закатывает глаза, пока Янян с ехидной усмешкой опускает взгляд в свою тетрадь.       — Во-первых, ты упомянула, что чаще всего применяют диборан и трёххлористый бор, который разбавляют водородом, аргоном, азотом или аммиаком, — Лю подпирает подбородок рукой и с удовольствием смотрит на растерянное лицо итальянки. — Не могла бы ты мне рассказать, что из перечисленного чаще используют для разбавления и почему?       — У-у, — Пак прыскает смехом и делает пометку рядом с фамилией Лю в своём журнале. — Вот это ты душнила, мне аж понравилось, — Сонхва переключает внимание на Стефанию. — Пожалуйста, отвечай.       — Ам… Ну, — итальянка тупит взгляд в свою тетрадь и даже не может найти, где писала о компонентах, не то что об их приоритетности. — Кажется, затрудняюсь ответить.       — Ну понятно, — хмыкает Лю. — Также в докладе ты упоминала…       — Стоп, — Пак прерывает Яняна и придвигает к себе журнал. — Раз задал вопрос и не получил ответ — будь добр всё-таки осветить этот материал.       — А, конечно, — Лю понимающе кивает. — Чаще всего сейчас применяют азот, так как он снижает взрывоопасность среды и куда выгоднее по цене, чем остальные материалы. Могу задать следующий вопрос?       — Да, — Сонхва удовлетворён ответом. — Продолжайте.       — Во-вторых, я не услышал, при каких температурах проводят электролизное борирование. Не подскажешь?       — При, — Стефания раздражённо перелистывает страницы в попытках найти что-то такое. — В диапазоне от восьмисот до девятисот градусов цельсия.       — Нет, — снова расплывается в улыбке Лю.       — Знаешь кого ответ? — вспыхивает итальянка. — Чего ты пристал?       — А почему нет? — смеётся Янян, искренне радуясь злости одногруппницы. Она сделала с ним то же самое на той неделе на экономике. — Электролизное борирование проводится при девятистах тридцати — девятистах пятидесяти градусах. А ты назвала температуру насыщения.       Пак снова кивает сам себе. Ему забавно наблюдать, как один интеллектуально душит другую абсолютно законно и красиво — на глазах у двух групп. Сонхва не знает, что у Стефании и Яняна случилось, но группам, почему-то, это нравится. Впрочем, студентам всё нравится, лишь бы не слушать лекцию.       — Хорошо, ну и последнее. Ты ведь упоминала, что изделие служит анодом при электролизе расплавленной буры. Напомнишь время выдержки?       — От двух до шести часов, — на выдохе отвечает итальянка. Уж эти числа она запомнила.       Пак лишь хмыкает и отрицательно машет головой, пока Лю довольно улыбается.       — Что? Что не так? — Стефания не понимает подобной реакции.       — Не хочу тебя огорчать, но он, судя по его лицу, намеренно задал вопрос с ошибкой, которую ты не поправила, — Сонхва делает себе пометки и выдыхает. — Янян сказал, что изделие служит анодом, но ты сама же говорила в докладе, что катодом. Настроение, конечно, перепутать плюс и минус. Ещё вопросы есть? Не больше трёх на одного человека, — Пак всё же находит способ прекратить это издевательство над девушкой от Лю и, когда никто больше не изъявляет желания, отпускает её на место. — Хорошо, садись.       — Подождите, у меня ещё вопрос есть, — Стефания доходит до своего стола и с улыбкой, как ни в чём не бывало, снова возвращается к Сонхва с папкой. — Я начала курсовую. Посмотрите первые главы?       — Это что такое? — Пак непонимающе-испуганно смотрит на титульник перед собой и в видимом отвращении морщится. Ещё и это дома проверять что ли? — Какая курсовая? Откуда она взялась?       — Так в самом начале семестра мистер Джонсон, которого Вы замещаете, раздал нам темы для курсовых. Я уже почти закончила, — улыбается итальянка.       Сонхва видит в глазах других то же негодование и непонимание, что и у себя. Судя по всему за это девушку и ненавидят одногруппники — она делает всё вовремя, точно, и ещё и успевает выслуживаться перед преподами, из-за чего другие меркнут на её фоне.       — Фу, — Пак нехотя берёт в руки папку и пробегается глазами по вступлению. — И ты хочешь мне сказать, что я в конце семестра ещё и курсовые у вас должен буду принять? Может вы их по приколу сделаете, обменяетесь и просто почитаете? Всё равно же всё спишете и даже не перефразируете.       — А давайте, — сразу кто-то выкрикивает с задней парты, — может мы вообще не будем их делать?       — Как же так? — вскидывает брови итальянка. — Я заходила к декану факультета и уточняла, когда мистер Джонсон уехал, нужно ли будет в таком случае сдавать курсовую Вам. Декан сказал, что нужно.       — Вы не против, если я поставлю ей автомат? — Сонхва переводит взгляд на студентов и неловко улыбается, сдвинув брови к переносице. — Чтоб глаза мои её здесь больше не видели? Такую душнилу даже я не вывожу.       Наверное, это первый раз, когда студенты этих двух групп настолько согласны друг с другом, когда почти хором отвечают «против». Насколько они её не любят? Аж готовы провести с ней ещё месяц рядом, лишь бы не лёгкий автомат.       — Оставляй свою курсовую и подойдёшь ко мне после пар тогда, — уныло соглашается Пак. — Я прочту, дам тебе обратную связь, и задашь все вопросы. И раз такое дело, — Сонхва поднимается с места, переходя к доске. — То до конца недели скажу вам сроки сдачи курсовой.       Пак терпеть не может держать в руках мел, поэтому в самом начале занятия всегда самое плохое настроение. Приходится настраиваться на полуторачасовой диалог со студентами, который повторится следующей парой, да ещё и на доске постоянно что-то писать этим противным пачкающимся белым куском. Нет, Сонхва не белоручка, он часто пачкается в масле, технических жидкостях и грязи, но всё это и вполовину не такое мерзкое, как этот отвратительный сухой мел. Аж в дрожь бросает от ощущения сухости на руках из-за него.       Странно только, что Пак постоянно замечает за собой желание его съесть.       Написав название темы и сразу набросав два графика, параллельно рассказывая их назначение, Сонхва оборачивается и вскидывает бровь.       — А чего это мы сидим кайфуем? Кого ждём? Может, записывать начнём? Перечертите к себе графики, они вам понадобятся.       — А, вы уже начали лекцию? — ехидный голос канадца с задних парт. — Или Вы сами с собой?       — То есть надо было слушать? — подключается второй канадец, сидящий рядом с первым.       — Можно хотя бы сжечь задние парты? — Пак ещё не начал толком лекцию, а уже устал и хочет домой. — Кстати, к концу недели мы закончим раздел, и на следующей я дам вам самостоятельную. Надеюсь, на ней вы будете так же смешно шутить.       — А за смешные шутки оценка будет выше? — Юйци, что уже выглядит не настолько агрессивной и насупленной, впервые за сегодня подаёт голос.       — Выше? — Сонхва вскидывает бровь так, будто они провели выходные не вместе. — Я бы на вашем месте надеялся, что она вообще будет. Но тебе да, выше на один балл, если расскажешь хорошую юмореску.       — А мне можно? — вклинивается немец.       — Нет, акция была единоразовая. Начнём лекцию, всё, хватит меня отвлекать.       И, в целом, Паку нравится, даже учитывая, что его очень часто на ровном месте выводят из себя колкостями или дуростями, он довольно сильно устаёт, и под конец дня даже говорить ни с кем не хочется. Вопреки всем минусам, на удивление, Сонхва чувствует себя живым, и даже почти перестаёт болеть отсутствие Ёсана.       Днём, конечно. Пока удаётся заполнить всё своё время другими делами, проблемами и курсовыми. Вечером и ночью, особенно в одинокой постели, Сонхва места себе не находит от тоски и грусти. Он больше не названивает Кану и даже не пишет, и… С ужасом поздно ночью смотрит на телефон рядом с подушкой, понимая, что и ему никто не позвонит и не напишет. Горько. Ужасно горько и тяжело внутри. Будто всё заполнилось ледяной чёрной водой, что теперь плещется, обжигая холодом и неспокойствием, напоминая, что Пак один. Один, и это не изменится. Один, и его в этом винят. Один, и с ним не хотят вести диалог.       Поэтому когда во время пары в пятницу у Сонхва звонит телефон, он даже не сразу понимает, что это у него. До Пака ведь дозвониться могут только родители, Хёнвон и Ёсан. Притом родители и Че никогда не звонят в это время — в Корее уже глубокая ночь.       Ладони потеют, и сердце уходит в пятки, когда Сонхва видит на экране имя своего любимого мальчика.       Не по себе становится, когда здоровается не он.       — Привет? Это Сан.       — Что случилось? — покинув аудиторию, Пак проходит по тихому коридору к окну, глядя на зелёные хвойные деревья за стеклом. Уже вечер, и в сумерках и университет, и посеревшее небо выглядят недружелюбно и отчуждённо.       — Я не знаю, — спешно начинает Чхве, быстро тараторя на привычном корейском. — Мы уже в Дейтоне. Сегодня после утреннего пробного заезда Ёсан сказал, что он неважно себя чувствует, и отказался от обеда. Он ушёл отдыхать. Сейчас я к нему зашёл, чтобы пригласить на ужин, потому что он с утра ничего не ел, а он… Эм… Не в себе? Я не знаю. Он вроде бы не спит, но не поднимается с постели, не отвечает мне, постоянно переворачивается на другой бок и только изредка говорит странные вещи. Я позвоню врачу, но мне показалось…       — У него есть температура?       — Понятия не имею, подожди, — Сан выдыхает и через какое-то время продолжает. — Ну лоб и руки горячие, да, но…       — Не надо врача, — Сонхва устало трёт переносицу, мысленно планируя свой остаток дня. — Всё в порядке, он простудился. Не пугайся его странного поведения и не шароёбься рядом с ним, а то следом сляжешь. Выпей сейчас же чего-нибудь для профилактики. И да, я тебе сейчас вышлю список того, что нужно купить. Метнёшься и найдёшь всё к моему приезду. Я прилечу во Флориду сегодня первым же рейсом. Просто поставь ему рядом с кроватью стакан воды и не трогай больше. И телефон его положи. Вернее, продиктуй свой номер, на который тебе можно писать, а потом положи.       — Да… Да, хорошо, — Чхве облегчённо выдыхает, диктуя свой номер. Его темп речи заметно замедляется. — Напиши мне всё, в том числе и номер своего рейса. Я отправлю менеджера, чтобы тебя встретил. Но врача точно не надо? Ты уверен? Он очень горячий.       — Я знаю, что он горячий, — Пак расплывается в улыбке и сбрасывает.       Вернувшись в аудиторию, Сонхва сразу же начинает собирать свои вещи со стола. Ему уже взяли билеты на самолёт в Дейтону, вылет должен был быть в субботу утром. Сонхва специально попросил подобрать время так, чтобы ночью отдохнуть, но, кажется, не судьба.       — Мне нужно срочно уехать, — начинает Пак. — Все свободны. На следующей неделе добавлю одну пару вам в расписание вместо пропущенной, ладно?       — Что-то случилось? — оживляется Юйци, что до этого полулежала на парте, уперевшись лбом в сложенные перед собой руки.       — Ну такое.       — А Вы домашнее задание зададите? — поднимает руку Стефания.       — Что ж ты за человек, — усмехается Сонхва, нервно ожидая, пока прогрузится сайт авиакомпании. — Впереди выходные, какие задания?       — Вторую неделю подряд?       — Вам же другие преподы домашку задают? — Пак вскидывает недовольный взгляд, но падает он не на Стефанию, а на Юйци. — Ну а что от меня тогда требуете? У вас есть, чем заняться, — Сонхва снова берёт два билета на сегодняшний рейс, хоть изначально и собирался лететь один. — Считайте, что я вам задал делать домашку других преподов. И повторять материал. На следующей неделе самостоятельная, не забудьте. Закройте окно и выключите здесь свет.       Бросив это напоследок, Пак оставляет ключи от аудитории Стефании. Быстрым шагом покидая аудиторию и сбегая вниз, он сначала открывает переписку с Юйци.       Seong Hwa; 16.53       — Самолёт во Флориду в девять. Го?       kittyspitty; 16.53       — ДА       — То есть       — Да, пожалуйста.       — Я буду очень благодарна.       — Пожалуйста.