168 °С

      — Сан.       — Да? — Чхве сонно моргает, глядя на зад пёстрой бирюзовой Тойоты перед собой.       Сегодня первый заезд нового этапа плей-офф и в гонке участвует всего восемь машин. Сан абсолютно спокоен и расслаблен, оттого не рвётся на первые места. Ему будет достаточно прийти в пятёрке и не нервировать своего оператора, поэтому Чхве морально готов к абсолютно спокойному, ровному и бездушному заезду. Ему скучно, но он всегда готов попридержать коней и поберечь нервы и здоровье Ёсана. Особенно, если это первый из трёх заездов. Даже если что-то пойдёт не так — времени исправить ситуацию будет достаточно.       — Как трасса? Я разговаривал с арбитрами, конечно, но заезд они переносить не стали, — как бы Кана ни берегли окружающие, он всё равно весь на нервах.       Как назло в первой половине дня лил дождь и предательски прекратился прямо перед гонкой. По правилам гонки Наскара не проводят в дождь или же останавливают, если он начался. Но вот на мокрую трассу запретов нет, и это самое мерзкое, на что закрывают глаза, по мнению Ёсана. Он прекрасно понимает, что переносить заезд, возвращать зрителям билеты, отзывать команды и прочее — это огромные потери денег, и никто не станет заботиться о безопасности пилотов просто из-за мокрой трассы. Но Кана подташнивает от нервов и негодования из-за этой ситуации. Или из-за того, что он мало ел. Или из-за температуры. Непонятно.       — Нормально, в том году конец серии выпал на очень дождливые города и я ещё чаще катался по мокрой трассе. Не переживай, всё будет в порядке, — Чхве настолько расслаблен, что даже пропускает на повороте Накамото. — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?       — Мх, — Кан тяжело вздыхает и слабо морщится, глядя на мониторы и показатели Форда своего пилота. — Без комментариев, пожалуй.       Всё, чего хочет Ёсан — скорее оказаться дома или хотя бы в отеле. Его температура всё ещё не падает ниже тридцати восьми, слабость во всём теле и головная боль даже и не думают прекращаться, и вишенкой на торте является противная боль в горле, из-за которой тяжело говорить. Честно говоря, Кану настолько плохо, что хочется помереть прям здесь.       Единственное, что его радует и в то же время напрягает ещё сильнее — вчерашний приезд Сонхва. С одной стороны, Кан искренне рад, что кто-то знает его настолько хорошо, что смог привести в чувства и подлатать за минимальное время. Новым врачам всегда требуется время, чтобы взять анализы и разобраться с состоянием Ёсана, и вряд ли кто-то из менеджеров додумался бы выискивать личного доктора Кана в Канзасе. Если бы не Сонхва, Ёсан всё ещё валялся бы в постели с температурой под сорок и лихорадкой. И Кан бы не простил себя, подведи он из-за своего состояния команду и пилота. Пак знает это. Поэтому вместо воскресного больничного Сонхва оперативно сделал всё, чтобы Ёсан попал на заезд. Лучше позволить Кану провести заезд, чем потом изгонять из него чудовищное чувство вины и все вытекающие последствия. Ёсан за это безумно благодарен. Наверное, это сильнее всего сейчас поддерживает в нём силы. Осознание, что даже если он свалится из-за болезни, то всё равно проснётся в любимых тёплых объятиях. И сразу жить не так страшно и больно. Всё бы хорошо, но не тот факт, что после Кана сразу же следом заболевает Сонхва.       Ёсан косится на один из мониторов, где хорошо видно позиции абсолютно всех, и слабо хмурится, глядя на хорошо знакомую Камаро. Кан всё ещё не может привыкнуть, что ему больше не нужно курировать красную забияку, и по привычке ищет глазами сначала её. Но эта негодяйка слишком бессовестно демонстрирует свою независимость, самостоятельность и отсутствие необходимости в операторе. Ёсану даже немного обидно. Он не просто принимал участие в её создании, а внёс очень много улучшений и коррективов, чтобы по итогу оказаться ненужным. Ну и пусть справляется без Кана так же успешно, как с ним. Зато в нём нуждается пепельный Форд, который с уважением и почтением позволяет себя вести.       И даже несмотря на неприятное чувство и, возможно, даже обиду в глубине души, Ёсан продолжает приглядывать за тринадцатой бестией. По привычке или нет — не важно. Важно то интересное наблюдение, что даже просто глядя на то, как едет Камаро, Кану прекрасно понятно, в каком настроении и в какой степени напряжения находится Сонхва. Сегодня он ведёт себя странно.       Стоило только подумать об этом, как Камаро ни с того ни с сего виляет перед самым поворотом и чуть ли не цепляет идущих на обгон Тойот.       — По внутреннему, — только и успевает сказать Ёсан. Ему не обязательно договаривать фразу, чтобы Сан его понял и сделал как нужно.       Вовремя прибавив скорости и проскочив по внутреннему от тринадцатого краю, пепельный Форд обходит Тойоты и Камаро из-за одной её маленькой ошибки, выходя на второе место. Неожиданно как для пилота, так и для оператора. Зато зрители, пришедшие поддержать своего чемпиона, заполняют трибуны ликующими возгласами.       — Чего это он? — Чхве сжимает руль двумя руками и радуется, что даже в расслабленном спокойном состоянии может резко переключиться на агрессивное поведение. Приятно, конечно, выйти из аварийной ситуации не просто целым, а подняться в позициях, но всё же странно.       — Не знаю, — выпив немного горячего чая из принесённого менеджером термоса, Кан лишь хлопает ресницами и приподнимает бровь, глядя на агрессивные попытки тринадцатой Камаро вернуться на своё второе место. — Но будь осторожным. Давай в таком случае обойдём лидера? Я бы не хотел, чтобы он рядом с тобой шёл.       — Мы же собирались прийти сегодня в пятёрке.       — Мы собирались держаться подальше от неприятностей, а Сонхва — самая большая из них.       — Как скажешь, — усмехается Сан и ведёт плечами. Быть лидером гонки — всё ещё самая тяжёлая из возможных позиций. — Веди.       — Да ёбаная жизнь, — уставше и в то же время зло произносит Сонхва. Он всего лишь чихнул, а впереди уже задница пепельного Форда. — Блять, ну что за хуета, — Пак рад хотя бы тому, что у него сейчас нет оператора и никто не слышит его ругань.       Его охватывает бессильная злость и ненависть ко всему живому и не очень, потому что из-за своего состояния всё идёт по самому известному человечеству месту. Бог с ней с поднявшийся температурой и головной болью, это полбеды, но постоянное желание чихать и слезящиеся из-за этого глаза всё портят. Пак просто не может сконцентрироваться на гонке, не говоря уже о том, чтобы просчитывать лучшее время и моменты для манёвров.       — Сука, да ебитесь вы все конями, — фыркает Сонхва и осознанно съезжает к внешнему краю, пропуская остальных и пристраиваясь в хвост самым последним.       Он откидывает голову на подголовник и недовольно смотрит на зады чужих машин впереди. Крайне непривычное зрелище. Обычно Пак если и видел подобное, то только когда обгонял всех на целый круг. Как правило, он наблюдает либо пустую дорогу перед собой, либо в зеркала тех, кто решает пободаться с ним. Но сейчас ситуация кажется неисправимой, поэтому Сонхва уходит назад, чтобы добровольно проиграть. Он не согласен на позорные места где-то посередине, что в таком состоянии ещё и будет тяжело удержать. Трасса мало того, что тяжёлая, так ещё и мокрая. Подобный исход будет намного хуже добровольного и осознанного поражения, которое является его собственным выбором. Да, в школе и университете Пак был тем самым ненормальным студентом, который не соглашался на хорошие и удовлетворительные оценки. Он говорил «либо отлично, либо неуд и я на пересдачу». Сейчас похожая ситуация.       Либо всё, либо ничего.       — Да, дожились, — Сонхва закатывает глаза и раздражённо выдыхает, тут же шмыгая носом.       Ещё и насморк. Паку казалось, что с текущим или заложенным носом хуже всего на свете заниматься сексом, будучи сверху. До этого дня. Оказывается, быть пилотом Наскаровской тачки и осознавать, что впереди ещё под сотню кругов без возможности добраться до платков, и вовсе похоже на пытку.       Ладно уж. Сонхва пытается успокоиться и хотя бы не тратить ещё больше нервов на сегодняшний день, понимая, что уже никак не исправить ситуацию. Нет, можно было бы попытаться отыграться и вернуть лидерство. В конце концов, ещё около половины гонки. Но отчего-то Пак не хочет сильно напрягаться в своём состоянии, да ещё и на мокром спидвее. Смысл это делать, если победа не будет блестящей? Да и в этих условиях и с подобными напряжениями износ некоторых деталей для Камаро будет таким же, как если бы Сонхва снова обогнал всех на круг и пришёл на рекорд. Необоснованные затраты ресурсов как своих, так и машины. Уж лучше поберечь себя и Камаро и проиграть сражение, чтобы иметь возможность выиграть войну.       — Вот олени, — Пак усмехается, забавляясь и находя для себя несколько успокаивающее занятие.       Зелёный Форд и фиолетовая Камаро, что идут шестой и седьмой, не могут поделить позицию и из-за друг друга упускают все возможности для обгона пятой Тойоты.       — Поэтому вы лохи педальные и идёте последними, — Сонхва смеётся почти в голос, игнорируя тот факт, что самым последним сегодня идёт он.       Это не отменяет того, что ему крайне забавно наблюдать за происходящим перед собой и видеть возможности для манёвров, которыми не пользуются его соперники. Забавное кино, ради такого можно разок и прокатиться в хвосте.       Чтобы совсем не заскучать и не скучали остальные, Пак самую малость подаётся вперёд в рамках правил и прижимается своим крылом к крылу другой Камаро. Со злорадным смехом Сонхва совсем немного бодается и резко тормозит, когда наступает подходящий момент, и чужая Камаро ошибается. Ну и зрелище. С обидчивым свистом покрышек фиолетовая Камаро улетает с трассы на газон, прихватив с собой того зелёного Форда за морду. Абсолютно несерьёзная авария, которую Пак в интервью назовёт маленькой шалостью. Подумаешь, пара помятых крыльев, дверей и вылетевшая подвеска. Не его проблемы, зато его теперь гарантированно не восьмое, а шестое место в итогах заезда.       Но кто бы знал, как Сонхва забавляет то, как оживляются и начинают бороться четвёртый и пятый Форд за позицию, когда их настигает красная Камаро. Пак может только представлять, что сейчас творится в диалогах операторов и пилотов и как, возможно, те паникуют. Пусть и шестым, но он едет с широкой улыбкой и хорошим настроением, продолжая покусывать чужие хвосты. Смех да и только. Как все эти паникёры вообще попали в плей-офф? Сонхва даже никогда не ездил рядом с ними. Ему хорошо знакомы лидеры серии, но не эти посредственные идиоты.       — Вот зараза, — выдыхает Кан. — Идиота кусок.       — Я? — удивлённо вскидывает брови Чхве.       — Да не ты, — отмахивается Ёсан, пусть этого и не увидит Сан. — Тринадцатая Камаро устроила аварию в хвосте, — Кан максимально фильтрует свою речь, хоть и хочется нецензурно высказаться. На всякий случай. Переговоры оператора и пилота записываются и хранятся, так что в эфирах он старается не проявлять эмоций и не говорить лишнего. Не то что некоторые. Были заезды, когда Ёсан умолял Сонхва заткнуться и перестать в эфирах материть других пилотов. — Так что будь на следующем круге осторожнее, там, я вижу, отлетели какие-то части морды от двадцать седьмого Форда.       — Ок. И что, тринадцатый остался на трассе?       — Куда ж он денется? Раздражает теперь двух предпоследних Фордов.       — Ну и зачем он сначала уходит в хвост, а потом делает это? — Сан уже даже не удивляется подобному, но логики не видит абсолютно. — Вроде бы не в его стиле убирать других.       — Если бы я знал, — Ёсан скептически наблюдает за красной циркачкой. По-другому он её сегодня и не назовёт. — Скорее всего потому, что он ёбнутый и ему стало скучно.       — О-о, — Чхве негромко смеётся и качает головой. — Впервые слышу, как ты материшься.       — Сделаем вид, что этого не было.       — Как скажешь.       В целом, даже несмотря на то, что Пак приходит по итогу последним, пусть и на своём шестом месте, он всё равно остаётся довольным результатами своего веселья. Во всех новостях и обсуждениях говорят не о победе Сана, а о слишком эффектном и скандальном «проигрыше» Сонхва. На коротких интервью Пак успешно делает вид, что у него была тактика и он её придерживался, загадочно не отвечая больше ни на какие вопросы и не освещая подробности, чем ещё сильнее будоражит аналитиков и общественность. Идеально. Аварии обсуждаются всегда, но почти никто никогда не обращает внимание на мышек, что приезжают последними. То ли дело они с Камаро.       Сонхва горд собой и своей красной малышкой, пусть сразу же после заезда и приходится вернуться в отель. Это вызывает ещё больше вопросов и недопониманий, ведь обычно Пак уделяет внимание всем интервьюерам и фанатам, успевая подписать каждую открытку с Камаро. Но не сегодня. Сегодня Сонхва боится потерять сознание от усталости после двухсот кругов на бешеной скорости и от подскочившей температуры.       Засыпает Пак под восхищённые рассказы Юйци о полученных впечатлениях и интересных вещах, которая та заметила во время работы команды. Даже учитывая то, что Сонхва запретил к себе приближаться и находиться в одной комнате без надобности, Сун всё равно уселась в кресло у противоположной стены и начала тараторить без остановки о том, как удивительно, что во всех боксах обслуживания пахнет не чем-то техническим, а фастфудом, и что механики, кажется, больше всех переживают и болеют за своих пилотов. Юйци очень удивилась тому, как команды из соседних боксов обсуждали заезд и радовались и огорчались из-за всех происходящих событий. Вся эта кипящая жизнь не только на трассе, но и на пит-лейне — совершенно иной мир, будоражащий всё внутри. Из-за своих впечатлений Сун не сразу заметила, что её перестали слушать и уснули. Зато Юйци прикрыла все окна и выключила свет в номере Сонхва. Только пожалела, что задержалась, когда выключала лампу на прикроватной тумбочке Пака и заметила входящий вызов на его телефон.       Сложная ситуация. С одной стороны, телефон на беззвучном, а сам Сонхва уже спит. Скорее всего, он специально перевёл девайс в этот режим, чтобы никто не беспокоил. С другой стороны, контакт подписан корейскими буквами, и Сун понятия не имеет, кто это может быть. Вдруг что-то случилось, и стоит разбудить Пака? Юйци морщится и медлит, думая о том, что каждое её действие может оказаться ошибочным, но всё же решает, что разбудить Сонхва будет меньшим из зол.       Осторожно потрепав того за плечо, девушка чувствует ещё больше смятения, понимая, что Паку абсолютно всё равно и его сон слишком крепкий для подобного. Может, это плохая идея?       Вызов обрывается, и только на экране высвечивается пропущенный и Сун выдыхает, как снова поступает звонок с того же номера. Вдруг это кто-то важный, и Сонхва расстроится, если не ответит или не перезвонит сейчас же? Особенно учитывая то, что этот номер звонит второй раз подряд.       — Мистер Пак, — довольно громко произносит Юйци и сильнее треплет Сонхва за плечо.       — Какого хрена? — сонно бубнит тот и отмахивается, не открывая глаз.       — Я выключала Вам свет, а у Вас телефон звонит. Уже второй раз. Всё, — с чувством выполненного долго Сун спешит ретироваться. — Добрых снов. Не забывайте пить ночью кипяток.       Шумно выдохнув, Пак нехотя продирает глаза и морщится, глядя девушке вслед. Какой к чёрту кипяток она постоянно советует пить?       Телефон. Точно. Обратив внимание на бесшумное голубоватое свечение экрана, Сонхва вздыхает. Кто бы мог подумать, ему звонит сам Кан Ёсан. Собственной персоной. Снизошёл до того, чтобы наконец поговорить, а не только сбрасывать вызовы?       — Что-то случилось? — всё же отвечает Пак, не желая на самом деле разговаривать именно по телефону после того, как не разговаривали с ним.       — Что? Нет, просто…       — Доброй ночи, — Сонхва сбрасывает вызов и раздражённо кладёт телефон на место.       Пак не чувствует ничего, кроме желания продолжить сон. Он больше месяца пытался дозвониться или дописаться до Ёсана. Время отдыха, не больше.