Если бы ты видел то, что вижу я

Гермиона проснулась рано и посмотрела на часы. Было почти шесть утра, а этой ночью ей едва удалось поспать. Простонав, она вытащила себя из постели. Душ и кофе — вот единственные спасители этого утра. Потягивая кофе, девушка вспоминала о том, что бы ей следовало сделать до встречи с друзьями, которые должны были вместе позавтракать. Надо заняться порт-ключами, — подумала она. Допив кофе и убрав кружку в сторону, Гермиона взяла палочку, закрыла глаза и сконцентрировалась. Сделав палочкой незамысловатый взмах, все её хорошие знакомые и друзья встали перед её мысленным взором. Над головой каждого из них висела уникальна магическая подпись, которая идентифицировала стоящих перед ней людей. Гермиона сосредоточилась на тех, кому хотела дать доступ к порт-ключу, а именно Сириусе, Ремусе, Тонкс и Тедди. Она сфокусировала свой взгляд на своих друзьях, пока остальные постепенно растворялись и совсем не исчезли из её мыслей. Когда перед ней остались стоять только её друзья, девушка снова взмахнула палочкой и произнесла fiat. Порт-ключи были готовы. Гермиона открыла глаза и сразу начала накладывать защитные чары на свою уютную квартирку. Конечно, чары не были совсем непроницаемыми, но они были достаточно эффективны. Девушка потерла лоб тыльной стороной ладони. Такие заклинания всегда были выматывающими, а на голодный желудок и сонную голову они были прямо-таки утомительными. Вздохнув, Гермиона принялась сжимать заклинанием всю свою мебель и складывать её в небольшую сумку. Упаковав все вещи, девушка решила обойти всю свою квартиру, чтобы попрощаться. На неё смотрели лишь пустые стены, ничего не напоминало о былом уюте. Грустно вздохнув, девушка аппарировала к уже до боли знакомому крыльцу у дома Люпина и позвонила в дверь. До девяти ещё было несколько минут. Через пару мгновений дверь ей открыл Люпин, который приветливо улыбался девушке. — Доброе утро, Миона. Заходи, я почти приготовил завтрак. Гермиона прошла в дом и принюхалась: — Мммм, я знаю, что это! Вареные яйца, бекон, яичница и блинчики с… это что, шоколад? — улыбнулась девушка, смотря на смущённого оборотня. — Я… — Не нужно оправдываться, Ремус, я очень хорошо помню первый урок: шоколад — пища богов и эликсир жизни! Ремус усмехнулся: — Ты всегда была моей лучшей ученицей. Но несмотря на это, я так и не сумела выучить свой урок, когда дело доходит до людей — подумала Гермиона, машинально улыбаясь Ремусу. — А если бы выучила, то Гарри и остальные никогда не смогли бы стать мне настолько близкими, чтобы причинить боль. Я чувствую себя такой…использованной. Как будто они терпели меня только из-за моих способностей. Гермиона только сейчас поняла, что всё это время она стола в дверях кухни и смотрела в стену, пока Ремус терпеливо ждал позади неё. Она покраснела и зашла в кухню: — Прости, Рем, я задумалась. Он терпеливо улыбнулся, а Тонкс поставила тарелку с блинчиками перед Гермионой. — Да всё в порядке», — улыбнулся Люпин, — в конце концов сегодня большой день. Не удивительно, что ты вся в раздумьях. Девушка потянулась за кофе и улыбнулась Тонкс и Сириусу, смотрящих на неё. Сириус улыбнулся ей в ответ, произнеся «Доброе утро, любовь моя», принялся есть свой завтрак. Тонкс подмигнула ей, а Тедди, у которого весь рот был в шоколаде, радостно замахал руками и крикнул: — Тётя! Кушать? Гермиона наклонилась и поцеловала его в макушку. — Это, мой дорогой, замечательная идея. Думаю, самое время приняться за эти аппетитные блинчики, что сделал твой папа. Девушка принялась увлеченно резать свой блин, что и не заметила, как Сириус вопросительно посмотрел на Тонкс, а та в свою очередь покачала головой и одними губами произнесла «после завтрака». — Хочешь яичницу? Бекон? Яйца? Ещё блинов? Нет? Проклятье, Миона, ты же зачахнешь, если будешь продолжать в том же духе, — недовольно сказала Тонкс. Гермиона фыркнула и пробормотала себе под нос: «Хотелось бы». Но в слух она произнесла: — Не стоит об этом волноваться. Да и вообще, кто бы говорил, — улыбнулась она. Сириус и Ремус услышали бормотание девушки и нахмурились в унисон. Но к Гермионе Сириус повернулся с улыбкой на лице: — Ах, но наша Тонкс ест достаточно, чтобы накормить всю Малолетсон Юнайтед после чемпионата мира! — Осторожнее, Сириус, а то ты можешь найти некоторые части своего тела меньше, чем ты их помнишь, — проговорила Тонкс, грозно смотря на мужчину. Сириус побледнел и сразу же замолчал. Двадцать минут спустя, закончив завтрак, вся компания сидела в гостиной. Ремус и Тонкс сидели на диване, а между ними сидел Тедди. Гермиона и Сириус сидели в креслах, напротив них. Ремус покашлял и, посмотрев на Сириуса, начал говорить: — Гермиона, мы хотим, чтобы ты знала, мы очень тебя любим. Ты многое для нас значишь. — Я знаю, спасибо, — улыбнулась девушка. — Мы обеспокоены тем, как ты приняла данную ситуацию. Мы не хотим вмешиваться, но однако мы заметили, что ты ведёшь себя очень сдержанно. Пожалуйста, поговори с нами, мы хотим помочь, — тихо проговорил Ремус. Гермиона посмотрела на свои руки. — Ремус, это очень мило с вашей стороны, но правда в том, что говорить не о чем. Я совершила ошибку, подпустив некоторых людей слишком близко. Наша жизнь сейчас движется в совершенно разных направлениях. Они выбрали шикарную, наполненную вечеринками жизнь, а я же выбрала дорогу, усыпанную книгами, прилежную жизнь. Я не вписываюсь в их жизнь, и их это не особо заботит. Да, это больно, но я отношусь к этому как к одному из жизненных уроков и двигаюсь дальше. Все в комнате смотрели на неё недоверчиво. — Честно, это не имеет большого значения. Я переживу это. Вся эта ситуация просто часть того, кто я, и я должна жить с этим дальше. А теперь, пожалуйста, давайте не будем портить наш день разговорами о прошлом. Что сделано, то сделано. Ремус пристально смотрел на Гермиону, а затем кивнул. — Хорошо, мы уважаем твой выбор. Но, Гермиона, если тебе когда-нибудь нужно будет поговорить, знай, мы все будем рады выслушать тебя в любое время. Гермиона кивнула и откашлялась. — Чтобы сменить тему, я хотела кое о чем попросить тебя, Сириус. — Конечно, — сразу же кивнул Сириус. — Разве ты не хочешь сперва узнать, что это? — подняв бровь, посмотрела на него девушка. — В этом нет необходимости. Я сделаю всё, о чём ты меня попросишь, Миона. Ты знаешь это, — улыбнулся мужчина. Гермиона поерзала на месте. Я этого не заслуживаю, — подумала она, — он слишком добр. Скорее всего он просто жалеет меня. — В общем, ничего особенного. Я просто уже купила Рождественские подарки для…них… и теперь я не знаю, что с ними делать. И к тому же, я не хочу, чтобы они были у меня, так как они будут напоминать мне обо всём. Ты можешь их забрать? Ты можешь оставить их, отправить или выбросить, это не важно. Если ты всё же их отправишь, пожалуйста, не делай этого от моего имени. Я знаю, что должна просто выбросить их сама, но я потратила на них столько времени, что я просто не могу. После короткого кивка Сириуса, Гермиона достала подарки из своей сумки, вернула им первоначальный размер и передала Сириусу, который тут же отправил их к себе домой. — Спасибо, — проговорила девушка. — Это пустяки, любовь моя, — улыбнулся Сириус, — я же сказал, для тебя всё, что угодно. Кстати, пока не забыл. У меня есть портключи для вас, на случай опасности, о которых я говорил вчера. Забрал их сегодня утром. С этими словами он достал из кармана чёрную ювелирную коробочку. Открыв её, там оказалось четыре золотых кольца. У самого Сириуса на пальце уже было семейное кольцо Блэков, которое, как догадалась Гермиона, он уже переделал в портключ. Одно кольцо он дал Ремусу: тяжёлый, из чистого золота перстень с отпечатком волка на нём, говоря при этом: — Разве не ты говорил мне какой-то чепухи о расточительности? Я собирался использовать серебро, но из-за пушистой проблемы… — Больше ни слова, — улыбнулся Ремус. Тонкс приняла простое золотое кольцо с шипами, выгравированными по всему периметру. «Подходит твоему колючему характеру», — подмигнул ей Сириус. Она сердито посмотрела на него, надевая кольцо на палец. Сириус повернулся к Гермионе. — А вам, моя Миона, я даю это, — протянул он ей кольцо. — Но ты уже дал мне портключ. Серьги, — Гермиона смотрела на него в замешательстве. — Да, но меня осенило, что ты не будешь носить их постоянно. А я хотел такую вещь, которую можно носить всегда. Так что вот, возьми. Гермиона взяла кольцо, на котором были выгравированы розы. «В честь твоей красоты», — торжественно объявил Сириус. Красота? Какая красота? — подумала Гермиона, — Мои слишком широкие бедра или может округлый животик? Да уж, красота. Тем не менее, она попыталась скрыть свои мысли и поблагодарила Сириуса, который заметил её выражение лица, но ничего не сказал. Кто-то на самом деле сильно повлиял на неё, — подумал он. Сириус решил сам вернуть Гермионе её уверенность. Если бы только она открылась ему. Сириус вернулся из своих мыслей и вспомнил про ещё одно кольцо, которое было меньше, чем остальные. — Это для Тедди, — сказал он. — Тем не менее, так как он ещё слишком мал, я добавил дополнительное заклинание, которое активирует портключ только тогда, когда он действительно в опасности. Мы же не можем позволить, чтобы Тедди постоянно исчезал, да? — сказав это, Сириус посмотрел на мальчика с широкой улыбкой на лице. — Все кольца имеют один пароль: кокосовое танго. Несмотря на её мрачное настроение, Гермиона подавила смешок, услышав этот пароль. Сириус приподнял бровь. — И что, скажите на милость, вас так позабавилось, мисс Грейнджер? Гермиона не сдержалась и засмеялась. — Прошу прощения, просто теперь, каждый раз при этих словах, я буду представлять два кокоса, танцующих под La Cumparsita*. — А почему нет? — усмехнулся Сириус. — Кокосы тоже люди, и каждый имеет право на хороший танец! На самом деле, я знаю одну парочку… Со взмахом палочки появились два кокоса. Один из которых, отметила Гермиона, был ярко красный. Еще один взмах и мелодия La Cumparsita стала доноситься от пианино в углу. Гермиона начала смеяться, когда два кокоса начали падать, приближаясь друг к другу слишком близко, пытаясь танцевать танго. Вся группа хохотала, когда один из кокосов застрял в углу, а другой спокойно продолжал танцевать свой танец. Сириус сделал вид, что оскорблен, в то время, пока вытирал слёзы с глаз, как вдруг несчастный кокос выбрался из угла, но врезался в ножку пианино. — Ну всё! — наигранно огорчённо сказал Сириус. — Я не могу игнорировать такое оскорбление! Не думаю, что вы можете сделать лучше! Я требую ответа за оскорбление моих кокосов! Все снова захохотали. — Я призываю вас! Танго до смерти! — с этими словами он направился к дивану. — Сириус, только посмей… — начала Тонкс. — Кто сказал, что я за тобой, Тонкси? С этими словами он схватил руку Ремуса и вытащил протестующего оборотня в центр гостиной. Сириус взмахнул палочкой и крикнул «С начала!» и музыка заиграла вновь. Забытые кокосы лежали под пианино. Сириус принял позу и начал вести Ремуса через то, что было самым болезненным танго, которое когда-либо видела Гермиона. Она улыбнулась, Ремусу, очевидно, было неудобно танцевать за даму, так как он наступил на ногу Сириуса уже третий раз за минуту. — Ау! Лунатик! Проклятье, это было БОЛЬНО! Когда я сказал, что это танго до смерти, я не имел в виду, чтобы ты объявил открытый сезон на моих ногах! — А ты что ожидал? — нахмурился Ремус. — Ты заставил танцевать меня за женщину! А если ты не заметил, Бродяга, я не женщина! Почему бы тебе не дать вести мне, и ты будешь танцевать за женщину, раз ты так талантлив? — Ну… поразмыслив, я решил, что ты прекрасно справляешься, Лунатик, продолжай. Они были готовы продолжить свой танец, когда неожиданное «О, Мерлин! Сириус, подвинься» встало между ними. Тонкс подвинула Сириуса и заняла его место. Гермиона наблюдала за тем, как Ремус и Тонкс движутся в изящном ритме, улыбаясь друг другу. Гермиона признала, что Ремус оказался замечательным танцором. Даже обычно неуклюжая Тонкс сейчас двигалась великолепно. Сириус вдруг встал перед Гермионой. — Мисс Грейнджер, могу ли я пригласить вас на танец? — О, спасибо, Сириус, но я не умею. Предпочитаю смотреть. — Я могу научить, — усмехнулся Сириус, — это достаточно легко. Сириус протянул ей руку. Гермиона покраснела, но осталась непреклонна. — Нет, пожалуйста. Я не хочу выглядеть глупо. Сириус нахмурился, опустив руку. — Любовь моя, я запросто могу научить тебя. К тому же, мы в кругу друзей, ты же знаешь, что никто не будет смеяться. Гермиона умоляюще посмотрела на него, а затем отвела взгляд на свои руки и прошептала: — Я знаю. Я просто не тот тип людей, ясно? Танго не для таких людей, как я. Пожалуйста, не заставляй меня. Всё это раздражало её, особенно открываться перед ним. Она бы предпочла наслаждаться тем, что у неё есть, нежели показывать то, чего у неё не было, например, грации. И уверенности. Равновесия. И красное сексуальное платье тоже бы не помешало, — подумала она. Сириус вопросительно посмотрел на неё. — Люди как ты? Котёнок, о чём ты? Танго для всех. Это весело, пожалуйста, позволь мне… — он затих, взглянув на выражение лица Гермионы. Его было трудно описать, она выглядела так, словно пытается раствориться, стать невидимой или вовсе исчезнуть. Сириус взглянул на Тонкс и Ремуса и увидел, что они были очень увлечены своим танцем или же просто давали Сириусу пространство, чтобы поговорить с Мионой. Зная слух Лунатика, Сириус подозревал, что это было и то и другое. Он сел на ручку кресла и взял Гермиону за руку. — Почему ты делаешь это, любовь моя? — тихо спросил он, потирая большим пальцем по тыльной стороне ладони. — Делаю что? — спросила Гермиона, не поднимая глаз. Она прекрасно понимала, что он имел в виду, но она просто не могла вынести этот разговор, особенно с ним. Как он, такой уверенный и красивый, может понять каково это быть скучной, маленькой невидимкой. — Это, — не унимался Сириус, — прятаться, пытаться стать невидимой. Сомневаться в своей собственной красоте. Отказывать себе в удовольствие, которое другие люди считают само собой разумеющимся, — он осторожно докоснулся до её подбородка и нежно подтолкнул, чтобы она посмотрела на него. Его серые глаза смотрели прямо на неё, — почему ты наказываешь себя, Миона? Гермиона побледнела. Сириус надавил на больное место. — Я не знаю, что ты имеешь в… — Не притворяйся, Гермиона, — отрезал Сириус. — Мы всегда были честны друг с другом, не порти это. Если ты не хочешь говорить об этом, что ж, ладно, но не ври мне. Он смотрел ей прямо в глаза, не моргая, сохраняя нехарактерно серьёзный взгляд на его лице. Гермиона неуверенно кивнула. Он был одним из немногих, кто остался с ней. Она обязана быть с ним честной. Что касается откровенности… ну, может быть, она могла бы ответить на один из его вопросов и избегать тех, которые она не хочет обсуждать. Она опустила глаза, и Сириус убрал руку с её подбородка, почувствовав необходимость девушки избегать его взгляда. Быстро взглянув на Ремуса и Тонкс он заметил, что те уже начали танцевать вальс. Он снова взглянул на Гермиону, которая рассматривала свои руки. — Я просто не танцую, Сириус. Я никогда не была изящной. Что касается всего остального, пожалуйста, не спрашивай меня об этом. Сириус взял её руки в свои и заставил себя улыбнуться. — Хорошо, Миона, я не буду настаивать, но знай, если ты передумаешь и захочешь поговорить, я буду более чем счастлив тебя выслушать. В любое время. Гермиона кивнула, ответив ему небольшой улыбкой. Мелодия венского вальса наполнила комнату. — Я не буду тебя заставлять, но всё же скажу, любовь моя. Я хочу научить тебя танго, потому что, по-моему, ты идеальна для него. Ты красивая, грациозная и страстная, и, если честно, чертовски сексуальная. Миона, танго как раз для таких, как ты. — Спасибо, Сириус, это очень мило с твоей стороны, — ответила Гермиона, не в силах замаскировать нотки грусти в её глазах. — И ты не веришь ни единому слову, не так ли? — грустно улыбнулся Сириус. — Ты добрый человек, — просто сказала Гермиона и поцеловала Сириуса в щёку. С этими словами она взглянула на Ремуса и Тонкс и заметила, что те уже перестали танцевать. Гермиона и Сириуса зааплодировали. Тедди засмеялся и захлопал. Сириус наколдовал розу и бросил её в Ремуса, ударив его по носу. Ремус бросил её обратно в друга, но тот проворно увернулся. Сириус ухмыльнулся, но прежде, чем произнести хоть слово, вмешалась Тонкс. — Миона, почему бы нам не сделать несколько фотографий, чтобы ты могла разместить их у себя дома? — сказала Тонкс, подмигнув. — Я думаю, что это замечательная идея, — улыбнулась Гермиона. Девушка взмахнула палочкой, произнеся акцио камера и та достаточно быстро оказалась у неё в руках. — Думаю, надо сделать не только групповые фото, но и по отдельности, — предложила девушка. Тонкс схватила Тедди и встала в передней части группы, в то время как Сириус и Ремус стояли позади неё. Снято! Тонкс и Тедди. Снято! Тонкс и Ремус. Снято! Семейство Люпин. Снято! Два Мародёра. Снято! Сириус в позе, как он называет, «Чудовищно сексуальная поза». Снято! Гермиона опустила камеру, смеясь. — О, спасибо, это прекрасно, но, думаю, хватит, — она повернулась, чтобы положить камеру на стол рядом с ней, но неожиданно чья-то рука схватила её, останавливая. Она подняла голову, чтобы увидеть ухмыляющегося Ремуса. — И что же ты делаешь? Гермиона моргнула. — Кладу камеру на стол. Могу положить её где-нибудь ещё, если… Ремус рассмеялся. — Неправильный ответ, мисс Грейнджер. Правильный ответ: пытаюсь поставить камеру так, чтобы попасть в кадр. И я бы сказал «Ну уж нет!» и забрал камеру. Так, давай попробуем снова. — Нет, нет, я не хочу, — ахнула Гермиона. — В смысле, мне не нужны мои фотографии, я и так вижу себя постоянно. — Любовь моя, — подошёл к ним Сириус, — я не думаю, что ты вообще себя видишь. А ты, Лунатик, правильно мыслишь. Ну что, готов? — Готов, — улыбнулся Ремус взяв камеру. Без всякого предупреждения Сириус повернулся, взял Гермиону и бросил её на своё плечо. Снято! Он поставил тяжело дышавшую девушку на ноги, но только для того, чтобы снова взять на руки. Гермиона смотрела на него в шоке. Снято! К этому моменту Гермиона могла дышать достаточно, чтобы закричать «Сириус! Отпусти меня!». Но Сириус сделал вид, словно не слышит девушку, и начал вальсировать по комнате с ней на руках. Снято! — СИРИУС! Отпусти меня иначе я тебя прокляну! Сириус поставил девушка на ноги, а затем продолжил свой танец в одиночку. — Проклянёшь меня? Ты же не сделаешь больно старому Бродяге, не так ли? В ответ Гермиона вытащила свою палочку. Сириус вскрикнул и превратился в пса. Гермиона пошла к нему навстречу. Пёс заскулил и начал носиться по комнате, уклоняясь от девушки, летящей на него. Гермиона и не подозревала, что в этот момент Ремус продолжал их фотографировать. Внезапно Сириус остановился, это было настолько неожиданно, что девушка всё ещё продолжала бежать какое-то время. Она подошла к нему, и настороженно спросила: — Сириус? Что-то случилось? Большая чёрная собака покачала головой и показала свой широкий собачий оскал. Гермиона нахмурилась в замешательстве, глядя, как Бродяга принял позу, словно бы готовился к прыжку, при этом безумно виляя хвостом. И вдруг девушку осенило: — О нет, ты не посмеешь! Бродяга, я предупреждаю… — но не успела она договорить, как пёс прыгнул в её сторону, и девушке не оставалось ничего другого, как бежать от него. И опять она не подозревала, что Ремус фотографирует и это. Девушка продолжала бежать, как вдруг диван встал у неё на пути. Единственной, кто мог наколдовать его здесь, была Тонкс. Гермиона посмотрела на неё и увидела большую усмешку на лице ведьмы. Предатель, — подумала Гермиона, загнанная в угол. — Сириус, ты не посмеешь, — повторила она, и вскрикнула, когда Бродяга с радостным лаем бросился на неё, повалил на пол и начал облизывать всё её лицо. — Бродяга, прекрати! — но собака не обратила на неё никакого внимания, продолжая облизывать девушку. Гермиона услышала, как хохочут Ремус и Тонкс, и могла бы поклясться, что слышала щелчок камеры. Я убью их, — подумала она. Тем не менее и на этот раз её мысли были прерваны тонким голоском. — Играть! Бродяга, тётя, играть! Вслед за этими словами Тедди прыгнул на Гермиону, но та успела его поймать, и Бродяга услужливо принялся облизывать теперь уже их двоих. На этот раз она была уверена, она точно слышала щелчок. Через несколько минут столь интенсивного облизывания, Бродяга снова принял человеческий облик. Сириус стоял с огромной улыбкой на его красивом лице. Он быстро кинул очищающее заклятие на Гермиону с Тедди, а затем стоял и смотрел, как Ремус ещё раз сфотографировал, как Гермиона с Тедди обнимаются и хихикают, лёжа на полу. Тонкс вдруг опустилась на колени рядом с ними обоими и поцеловала Тедди. Снято! Тонкс поднялась на ноги и подняла Тедди, позволяя Гермионе встать. Девушка поднялась, оттряхивая пыль с одежды, и строго посмотрела на Сириуса, который стоял с выражением полной невиновности на его лице. Ремус улыбаясь подошёл к Сириусу и передал ему камеру. Затем он повернулся и пошёл к Гермионе, добродушно улыбаясь ей. Гермиона уже было хотела поблагодарить его, как вдруг Ремус схватил её на руки и стал крутиться. Девушка вскрикнула от неожиданности. Она слышала, как смеётся Тонкс и кричит ей: «Никогда не доверяй мародёрам, Миона!» Снято! Ремус наконец опустил её на пол и улыбнулся. Снято! — Извини, Миона, я просто не мог сопротивляться, — весело сказал он. Гермиона подошла к дивану и плюхнулась на него, уставшая от такой фотосессии. — Ну, что ж, это была очень энергичная фотосессия, — сказала она. Тонкс принесла ей стакан апельсинового сока и плюхнулась рядом. Гермиона жадно осушила стакан. Она заметила, как Сириус и Ремус возятся с фотоплёнкой. — Миона, не против, если мы сделаем копии для себя? — спросил Ремус. — Делайте, — покачала головой девушка. Через несколько минут две аккуратные стопки фотографий, упакованных в конверты, уже лежали на столе. — Эти двое такие выматывающие. Но это именно то, что мне нужно, когда я не уверена в себе, — сказала Тонкс с любящей улыбкой, смотря на Гермиону. Гермиона подняла бровь, а Тонкс посмотрела ей прямо в глаза. — У всех бывают такие моменты, Миона. Даже у меня. Когда ты метаморф, ты всегда задаёшься вопросом, хотят ли люди общаться с тобой только потому, что ты можешь выглядеть как захочешь или нет. Теперь, когда у меня есть Ремус, такие моменты случаются редко. Я знаю, что он любит меня такой, какая я есть. Но даже у меня бывают такие дни. Не то, чтобы я сомневалась в Ремусе, ты не подумай, просто бывают дни, когда старые мысли, которые таятся в моей голове, сомнения, всё это выходит наружу. Понимаешь? Гермиона опустила взгляд, не зная, что сказать. Она знала, что Тонкс раскрылась перед ней в надежде, что девушка поступит также. Она была польщена тем, что та заботиться о ней настолько, что пошла на такой шаг, но в то же время она не могла поступить также. Просто не могла. К счастью, Тонкс спасла её, произнеся: — Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом, Миона. Я всё понимаю. Просто знай, что я выслушаю тебя, не давая никаких советов, если ты сама не попросишь. Не осуждая тебя. Не буду через чур бурно реагировать на то, что ты мне скажешь. Просто я думаю, что зарывания этого всего во внутрь себя может плохо сказаться, может оказаться всё сложнее избавиться от этих мыслей. Ты должна дать им отпор, а чтобы это сделать, надо поговорить с кем-нибудь. Если не со мной, то с Ремусом или Сириусом. Чёрт возьми, да хоть с Тедди, хотя я не знаю, много ли помощи от него будет. Просто не позволяй этому накапливаться у тебя внутри. С этими словами Тонкс встала, улыбнулась Гермионе и пошла к мужчинам. — Почему бы нам не пойти посидеть на свежем воздухе? — предложила она. — Можем устроить пикник, а вы, ребята, можете полетать на мётлах и избавиться от этой избыточной энергии. Все дружно согласились и побрели на улицу. Гермиона плюхнулась в лежак, расслабляясь. Ремус и Сириус взмыли в воздух на своих мётлах. А Тонкс с Тедди сели играть в песочнице. Пригретая солнцем, Гермиона уснула. Она спала в течении почти часа, не зная, что Тонкс наколдовала зонтик, закрывающий девушку от солнца, Ремус создал заглушающие чары вокруг лежака, чтобы их разговоры не мешали ей спать. А Сириус задумчиво смотрел на неё сверху вниз, а затем сел рядом с Тонкс и Тедди в песочнице. — С тобой она тоже не будет говорить? — спросил он. Тонкс покачала головой. — Я знаю, что у неё проблемы с чувством собственного достоинства и со своей внешностью, и, если честно, думаю, они у неё уже довольно долгое время. Наверное, никто из нас об этом не знал, потому что она хорошо зарыла это вглубь себя. Но мне кажется, что сама проблема гораздо глубже, чем чувство собственного достоинства и недовольство внешностью. И мне также кажется, что она пытается защитить себя, выставив некий барьер, не подпускающий никого слишком близко к ней. Сириус кивнул, погружённый в размышления. Тут подошёл Ремус. — Я думаю, что то, что Гарри и остальные не пришли на её день рождения — это только глазурь на торте. Реальный ущерб был нанесён задолго до этого, — предположил подошедший Ремус. Тонкс вздохнула: — Сириус, я знаю, он твой крестник, но если я доберусь до Гарри или остальных, я буду проклинать их до такой степени, пока моя рука не отвалится. — Он сын Джеймса, но я так разочарован тем, как он относится к ней, — вздохнул Ремус. — Кажется, теперь она думает, что она полностью заменима, и никто не заметит, что она ушла. — Думаю ты прав, Луни, — согласился Сириус. — Заметили, какой испуганной она выглядела, когда предложила нам портключи? Словно бы думала, что мы откажемся. К тому же, кажется она думает, что мы не будем достаточно скучать, чтобы изменить свои планы и увидеться с ней. Словно бы она волновалась, что нам будет всё равно. — Ты прав, — кивнула Тонкс, — она так удивляется, когда мы делаем что-то для неё. А её реакция на подарки? Казалось, она вот-вот отдаст их нам обратно. Ремус всё это время молчал, но потом тихо предположил: — Кажется, она искренне верит, что не достойна любви, подарков, что она ничего не стоит. Поэтому она боится открыться. Она чувствует, что если мы узнаем всё о ней, то и мы её отвергнем. И хоть мы и были с ней близки, но не настолько, чтобы разделить с ней все её откровенности. Боюсь, что если мы будем пытаться и дальше просить её раскрыться перед нами, она примет это за жалость. Все сидели в молчании, размышляя о сказанном. Через несколько минут Тонкс встала и удалила заглушающее заклятье и отправилась готовиться к пикнику. Ремус отправился за ней. Сириус остался в песочнице один с Тедди, всё ещё пребывая в размышлениях. Он думал о Гарри, своём крестнике, сыне своего лучшего друга, о сыне, которого у него самого никогда не было. Он думал о боли от потери Джеймса и Лили. Он думал о дружбе и верности, и его сердце сжималось. Несмотря на то, что он любит Гарри, он согласен с Ремусом, Гарри не был хорошим другом Гермионе. Он также подозревал, что лояльность Гермионы к Гарри куда глубже, чем кто-либо думал. Трио не говорило об их охоте на крестражи. Но Сириус знал, что там происходили ужасные вещи, которые трио не хотело бы переживать снова. Он подумал о том, что Гермиона никогда не говорила никому о тех днях. Как, — подумал он, — как они могли оставить её одну разбираться с этим? Рон и Гарри единственные, кто могут её понять после всего пережитого. Как они могли? Чувствуя, что злость внутри снова нарастает, Сириус сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая себя. Спустя пару минут, он поднялся, взял на руки Тедди и отряхнул его от песка (и как только один маленький мальчик мог собрать столько песка?) и сел в кресло рядом со спящей девушкой, посадив Тедди на колени. Он задумался уже не в первый раз о том, как он может помочь ей выбраться из этой чёрной дыры, в которую, казалось, она падала? Я должен что-то сделать, — подумал он, — я не могу позволить ей пройти через это в одиночку. Она значит слишком много для меня, для всех нас. Чёрт, да она значит всё.