Upside Down

Сириус стонет и роняет голову на стол, снова застонав, поскольку удар оказывается сильнее, чем он предполагал. — Неужели нам обязательно здесь сидеть? — спрашивает Джеймс и сдувает пыль с книги прямо в лицо Сириусу, который только что поднял голову. Он начинает чихать. Джеймс ухмыляется в ответ на раздраженную гримасу Сириуса, которую ему удается изобразить между чихами. — Ты не сделал домашнее задание вовремя, — спокойно отвечает Ремус. Сириус выпрямляется в кресле, откидывается назад, оглядывает библиотеку и думает о том, сколько бумажных самолетиков он успеет запустить, прежде чем библиотекарь оторвет ему за них голову. Он отказывается от этой идеи, когда, как только он задумал эту идею, Ирма Пинс поворачивает за угол и бросает на Мародеров подозрительный взгляд. Позади Джеймса пролетает стопка книг, и Сириус провожает их взглядом, пока они не встают на нужное место на полку. — Но на улице солнце, Лунатик, — жалуется сероглазый и печально смотрит в окно. Ремус не утруждает себя ответом, но бросает взгляд, который заявляет: делай домашнее задание — и быстрее освободишься. Бродяга игнорирует его пристальный взгляд и начинает раскачиваться на стуле, постукивая пальцами по столу. Тут же снова появляется библиотекарь с сердитым видом. Он перемещает вес вперед и пытается поставить стул на все четыре ножки, но чувствует, что вместо этого начинает падать назад. Ремус реагирует, не поднимая глаз. Его рука хватает Сириуса за бедро и снова опускает стул в прежнее положение. — В этом нет необходимости, Джеймс, — говорит оборотень, глядя на Джеймса, который заливается смехом и уже почти плачет. Сириус даже не хочет сердиться, когда рука Ремуса остается на его бедре. Теплая и очень мягкая. Он с трудом сглатывает и пытается изобразить на лице гримасу. Рука на бедре Сириуса перемещается обратно к подставке и гусиному перу, но оставляет теплый отпечаток. Отпечаток руки и странное ощущение в животе Сириуса исчезают, когда Джеймс предлагает им пойти пообедать и поклясться, что они сядут писать эссе сегодня днем. Ремус сдается после пяти минут уговоров Сириуса и Джеймса. Сириус и Джеймс не сильны в домашних заданиях. Они более чем хороши на уроках — в практике, но не в теории. Так что шансы, что они сосредоточатся на завершении эссе после обеда, равны почти нулю. Если бы Ремуса слушали, он бы сказал, что думает: и Сириус, и Джеймс более чем способны выполнить свою домашнюю работу и даже получить высшие оценки без необходимости прилагать усилия, если бы только сели за нее вовремя, а не в последнюю секунду, написав только половину — хорошо если половину — задания. — Ты действительно думаешь, что так можно провести субботу, Рем? — Делая то, что ты не сделал в течение недели, потому что не мог понять зачем учиться, когда есть выходные, и зачем учиться в выходные, когда можно сделать все на неделе, это ты имеешь в виду? — Да, именно так! Ремус закатывает глаза, и это говорит за него лучше всяких слов. Сириус поднимает глаза, чтобы увидеть Лили, идущую по коридору под лестницей, он поворачивает голову и встречает пристальный взгляд Ремуса; оба смотрят на Джеймса, и как по сигналу хватают его и тащат вперед, поскольку последний явно избегает рыжеволосую гриффиндорку, идущую перед ними в Большой зал. Большой зал не так полон, как они думали, они садятся на угол стола и начинают накладывать еду. — НЕЕТ! — восклицает Сириус разочарованным воем, заставившим большинство людей в зале обернуться на него. — Пошел дождь! И кто в этом виноват?.. — Ты не можешь винить в этом меня! — О! — Я не вызывал дождя! — Нет, но ты заставил нас сидеть в библиотеке, пока светило солнце! — Сириус смотрит на потолок и видит, как льет дождь. Дождь! Есть ли что-нибудь хуже? Он и Джеймс, которым удалось обмануть время и Ремуса, чтобы не садиться за свои домашние работы, намеревались провести его на солнце. И что теперь? Что ему теперь делать? Он пробуждается от своих мыслей, когда лист бумаги прилетает прямо в лоб Ремусу. — Я думаю, это твое? — замечает оборотень, прочитав письмо, и бросает его через стол Сириусу. «Вечеринка сегодня вечером. Целую, Иса» Прочитав, он пинает прыгающего от нетерпения Джеймса и протягивает ему записку. Черноволосые мальчики поворачиваются к своему старосте и смотрят на него щенячьими глазами. Ремус поднимает руку и прислоняет ее к лицу, чтобы не видеть глаз, которым он не может отказать. — Рем? — Нет. — Ну пожалуйста! — Нет. Эссе. — Давай прямо сейчас и сделаем это! — Ремус убирает руку, когда слышит серьезные нотки в голосе Сириуса. Он встречает янтарный взгляд своими серыми глазами и пытается убедить его. Он никогда раньше не думал о том, какой приятный цвет у глаз Ремуса. Его хорошо заставляет брюнета вернуться к реальности. — Ты сказал да? — Да, но ты все равно сделаешь то, что обещал, иначе я лично назначу тебе наказание на весь учебный год. Он серьезно кивает в подтверждение угрозы Ремуса. — Тогда пойдем. — Но сначала мы хотим поесть… Ремус вздыхает, услышав возражение Джеймса.

***

— Бродяга, ты можешь остановиться? Я не могу сосредоточиться! — восклицает Ремус, пытаясь убить упомянутого Мародера взглядом. — Что же не тааак, дорогоой? — Сириус говорит таким тоном, каким светская львица разговаривает со своим другом, попивая чай. — Например, то, что ты пинаешь мою домашнюю работу! — О’кей, — ухмыляется Сириус, вместо этого проводя носком ботинка по ребрам раздраженного гриффиндорца. — Гораздо лучше, — иронично замечает Ремус, выпучив глаза и ударив его по ноге. — Я закончил, может, начнем собираться? Джеймс уже ушел. — Ремус смотрит на Сириуса и обнаруживает, что его щенячий взгляд снова на месте. — Не смотри на меня так! У нас было мало времени, и я хочу закончить сейчас! Сириус перекатывается на живот на диване, чтобы иметь возможность смотреть на друга под более удобным углом. — Это не поможет, Бродяга, — нараспев произносит оборотень. Он наклоняет голову еще ниже, челка падает ему на глаза и скрывает его улыбку. — Я почти уверен в этом, Лунатик, — отвечает он тем же тоном, что и его собеседник. Ему удается изобразить легкую улыбку. — Бросай свои тетрадки и поднимайся. Будь ты нормальным парнем, ты бы закончил около трех часов назад. — Он встает и заставляет своего друга неохотно начать собирать свои вещи. — Тебе обязательно быть таким хамом? — Сириус не хам, если Сириус говорит правду. Сириус просто очарователен. — Он знает, что Ремус терпеть не может, когда он начинает говорить о себе в третьем лице. — Сириусу может быть очень больно, если он не перестанет говорить о себе в третьем лице. — Сириусу не нравится, когда Лунатик угрожает Сириусу, — мямлит он, теребя губу. — Я предупреждал тебя, — коротко сообщает он, шлепая Сириуса по руке. Он берет свою сумку и двигается к их спальне, чтобы переодеться.

***

В гостиной Когтеврана вечеринка уже в самом разгаре. Она переполнена людьми с трех факультетов. Слизеринцы не приглашены. Вдоль одной стены расставлены закуски и напитки. — А вот и вы! — восклицает Джеймс, подходя к ним. — Добро пожаловать! — вторит ему слегка нетрезвая Иса. Она обнимает Сириуса за талию и дает им по стакану огненного виски, прежде чем схватить Сириуса и вытащить его на танцпол. Разговоры и смех становятся громче, а содержимого бутылок — все меньше. Сириус берет еще один стакан у Исы, она снова обнимает его за талию и двигается в такт музыке. Он умудряется поставить свой стакан на какую-то полку и танцует вместе с девушкой. Она кладет руку ему на спину, загадочно улыбается, затем встает на цыпочки и целует его. Он отшатывается от удивления, когда ее губы касаются его, но довольно скоро приходит в себя и целует в ответ. Он не знает, почему отвечает на поцелуй, это кажется неправильным. Ему удается сосредоточиться только на том, что ее губы и язык делают с его языком. Он чувствует каждое ее движение. Он не может расслабиться и позволить втянуть себя в поцелуй, но он вполне может повеселиться. Она опускает руку ниже и проникает под рубашку, а потом оттаскивает его в сторону. Сириус тихо стонет, когда она расстегивает его брюки и находит себе путь внутрь. Его начинает тошнить, и он откидывает голову к стене. Мир вращается неприятным образом, и кажется, что все вокруг него теперь закружилось. Он пытается сосредоточиться на Исе и на том, что она удовлетворяет его, но тошнота начинает брать верх над всеми другими эмоциями. Он пытается закрыть глаза в темноте, но от этого становится еще хуже, поэтому он поднимает глаза и пытается сосредоточиться на точке над дверью, откуда льется приглушенный свет факелов. Раз за разом точка ускользает из поля зрения, и ему приходится искать ее снова. В конце концов он просит ее остановиться. Он застегивает штаны, оставляет за собой проклятую Ису и, слегка пошатываясь, выходит в коридор, а оттуда — снова в гостиную. Он оглядывается и пытается сосредоточиться на поисках Джеймса или Ремуса. Джеймса ему, похоже, не найти, зато Ремуса он скоро видит на одном из диванов в конце комнаты. Он сидит с блондинкой, нависшей над ним, которая выглядит так, будто хочет съесть его. Внезапно у него проясняется голова, и внутри вспыхивает гнев. Почему он зол? Может быть, это не злость, а ревность? Его тошнит, он ревнует и идет вперед, чтобы толкнуть оборотня. Ремус дергается и отрывается от девушки. — Я плохо себя чувствую. Ремус отодвигает от себя девушку, ничего не говоря, и встает. Он поддерживает Сириуса до их пустой спальни, а затем — в их ванную. Он садится на пол, пытается встать на колени и надеется умереть. — Давай, блюй! — велит Ремус и садится рядом на корточки. Сириус хочет запротестовать, но не успевает; желудок словно выворачивает наизнанку. Ремус садится на колени и убирает волосы с лица Сириуса. Такое чувство, что голова вот-вот взорвется, а горло режут. — Вот, выпей. — Он протягивает Сириусу кружку с водой, которую тот неохотно принимает. Он ополаскивает рот и выплевывает воду в унитаз. Затем делает небольшой глоток. — Теперь тебе лучше? Сириус благодарно кивает в ответ и пытается встать. Ему это удается, но он пошатывается; и упал бы на пол, если бы светловолосый гриффиндорец не подхватил его. Сириус встречает медовый взгляд Ремуса, и мир внезапно замолкает. Все, что он чувствует в течение минуты, это руки Ремуса, обжигающие ткань рубашки, которую он носит, одна из которых держит его под локоть, а другая — за предплечье, и короткое дыхание Ремуса, которое поражает его запахом блеска для губ, алкоголя, но большей частью смеси мяты и чего-то, кого Сириус может определить только как собственный запах Ремуса. Мимолетное подергивание бровей Ремуса, почти незаметное, сигнализирует Сириусу, что Ремусу интересно, на что Сириус уставился. Мир снова начинает вращаться, и Сириусу приходится наклониться вперед и положить голову на плечо Ремуса. Ну что ж, он хорошо пахнет, думает он немного нечетко и хочет стоять там целую вечность, просто прислонившись к плечу Ремуса. Он почти злится, когда его ведут в спальню, где, как он думает, находится его кровать. Его заставляют сесть на край. Он вздрагивает и смотрит вверх. — Что ты делаешь, Рем? — невнятно спрашивает он, когда Ремус начинает расстегивать рубашку. — Ты должен раздеться, у тебя блевотина на рубашке. — Сириус принимает причину и думает о том, как жарко, когда руки Мародера касаются обнаженной кожи Сириуса. Взгляд прикован к обожженной коже, которая выглядывает из-под воротника рубашки, когда Ремус двигается. Он хочет засунуть руку туда, где видна ключица. — Ложись, — велит Ремус, расстегивая рубашку Сириуса, вынимая руки из рукавов и бросая запачканную вещь на пол. Он делает то, что ему говорят. Что-то внутри него хочет протестовать, когда его брюки расстегивают и начинают стягивать с тела. Это кажется неправильным, но все же… отличным. Это последнее, что он думает перед тем, как заснуть.