Upside Down

Это раннее утро через несколько часов после окончания вечеринки; солнечные лучи светят прямо в лицо Сириуса. Он открывает глаза, но тут же снова зажмуривается, когда свет ослепляет его бедные чувствительные глаза. Он крепко зажмуривается и мечтает о том, чтобы кто-нибудь просто взял и погасил солнце — а потом он насмерть замерзнет?! У него болит голова, он чувствует тошноту, где-то на заднем плане. Он слышит, что соседи по комнате все еще спят. Времени сейчас не очень много, но достаточно для того, чтобы солнце уже встало и дразнило его. Он не может заставить себя найти в себе силы встать и задернуть шторы. Почему они открыты? Ему всегда так лень их закрывать. Потом он вспоминает вечеринку, Ису в кустах (он с ней в кустах), сцену в туалете и то, что его раздел Ремус. Должно быть, Ремус не успел их закрыть. Пожалуйста, добрые люди, может кто-нибудь просто закрыть для меня шторы? Кажется, никто не слышит его внутренних мольб. Ему также не удается заставить работать невербальное заклинание. Со стоном он натягивает одеяло на голову, однако это приводит к тому, что уже через несколько минут ему не хватает воздуха; нужно снова стянуть одеяло вниз. Он отбрасывает одеяло в сторону и устало вздыхает, теперь он не сможет заснуть. Он опускает ноги на пол и зевает. Солнечное тепло приятно ощущается на его усталом и измученном теле. Он встает, постанывая, и начинает двигаться к туалету. — Сири, что ты делаешь? — спрашивает не протрезвевший Ремус, глядя сквозь обдуваемые сквозняком занавески. — Решил встать, — громко зевает Блэк. — В половине шестооого утра? — Зевок растягивает гласные. — Ты спал только три часа, — изумленно говорит Ремус, взглянув на часы и уставившись на Сириуса так, словно тот серьезно болен. — Пожалуйста, возвращайся в постель! — Нет, не могу, — протестует Сириус плаксиво. — Солнце встало… Сириус не успевает опомниться, прежде чем Ремус со вздохом тянет его в свою постель. — Пожалуйста, спи, — бормочет Ремус и ложится на другую сторону кровати, повернувшись спиной к другу. Ммм, тепло и темно, думает гриффиндорец, прежде чем быстро заснуть.

***

Ммм, всегда ли было так хорошо спать? Ему чертовски удобно. Ммм… погодите-ка. Сириус открывает один глаз, но его встречает расплывчатый мир. Он выглядит золотым из-за волос, которые падают на лицо брюнета. Он снова закрывает глаза. Он не может понять, почему мир кажется золотым сквозь его волосы цвета воронова крыла; он уже на пути в царство Морфея, когда его мысли разбегаются, и он задается вопросом, почему, во имя Мерлина, мир вокруг него кажется ему золотым, когда у него смоляные волосы? Такого никогда не было раньше, ведь он не раз просыпался с волосами на своем лице. Он снова открывает один глаз, потом другой. Все по-прежнему кажется ему неестественного цвета. Он садится, волосы скользят по затылку и падают на матрас. В панике он запускает руку в свои волосы, но хорошо, что они на месте, и ни один волос не пропал. Он видит упавшее одеяло, которое он скинул с себя ночью, и образовавшуюся между занавесками щель — так солнце могло бросать на них свои мягкие лучи. Волосы… Волосы! Стоп, стоп, стоп. Сириус смотрит вниз и видит, что поперек его груди лежит чья-то рука. Он проследил за ней взглядом и остановился на золотистой пряди волос, принадлежавшей Ремусу Джону Люпину. С каких это пор у меня в постели спит Ремус? Глаза закрыты. Его бедный пьяный мозг перегружен. Конечно, никакого Ремуса в его постели нет! — Я должен представлять себе разные вещи, — твердит он, медленно бормоча себе под нос. — Я скоро открою глаза и пойму, что выпил слишком много прошлой ночью. Он закрывает лицо руками и потирает виски. Он чувствует, как воображаемая рука Ремуса падает вниз и останавливается где-то в районе пупка. Когда ему кажется, что в голове немного прояснилось, он открывает глаза и смотрит на свои руки. Он осторожно следит за большим пальцем правой руки и опускает глаза. Осознание этого словно бьет его в живот. Так вот, в его постели лежит Ремус. Интересно, где же настоящий Ремус?.. — Сири, чттыделаешь? — спрашивает Ремус усталым утренним голосом, прерывая мысли Сириуса. — Не ерзай. Я не могу заснуть, когда ты ерзаешь. Значит, это настоящий Ремус в его постели. — Пожалуйста, спи, Сири. Перестань шатать кровать. Слова Ремуса заставляют Сириуса покраснеть, но он снова ложится. — Что ты делаешь в моей постели? — шепчет Сириус и смотрит на парня, который закрывает глаза. — Ш-ш-ш, — Ремус прижимает палец к губам, чтобы прояснить, что он хочет спать дальше. Он не открывает глаз. — Ты в моей постели. Глаза Сириуса на мгновение округляются, как блюдца, прежде чем он вспоминает, что сегодня утром его уложили в постель Ремуса. Доблестная попытка дотянуться до одеяла пальцами ног проваливается. Сонный Ремус приподнимает верхнюю часть тела и опирается на предплечья, наблюдая за Сириусом. — Блэк, что с тобой? — бормочет он, щурясь на свет. — Мое… твое одеяло валяется на полу… Взгляд Ремуса следует за указательным пальцем Сириуса. Он встает и поднимает одеяло с пола. — А теперь спи, — бормочет оборотень и прижимается к плечу Сириуса. Потрясенный Сириус ошеломленно смотрит на Ремуса. Они никогда не спали так близко друг к другу. Так близко Сириус никогда ни с кем не спал. Когда первая волна шока проходит, Сириус чувствует, как чья-то рука обнимает его за талию, ложится на обнаженную верхнюю часть тела, а пальцы находят путь под бедро, чтобы остаться там. Сириус перестает чувствовать весь мир. Так горячо. Так мило. Пульс Сириуса учащается. По лицу Бродяги пробегает улыбка. Он поворачивает голову в сторону и оказывается на идеальном уровне, чтобы прижать губы ко лбу Ремуса. — Спокойной ночи, Ремус, — тихо бубнит он, прижимаясь к гладкой коже. — Спокойной ночи, Сириус. — Голос заставляет Сириуса слегка подпрыгнуть. Он думал, что Ремус уже спит. — Спокойной. Вскоре оба шестнадцатилетних подростка крепко спят. Вплоть до тех пор, пока…