***
— Как думаешь, какие ему пойдут? — Луи, на секунду вытащив из-под зубов очередной ноготь, трясущимися руками разложил на столе перед Зейном, казалось, тысячи платьев самых разных фасонов. — Луи… как бы помягче сказать… мужчинам не дарят платья. — Но Гарри нравятся платья! Почему бы мне не подарить ему то, что ему нравится? — Ладно, — он выдохнул. — Я позову Джиджи, ты подождёшь? — Да, конечно. Луи мысленно вручил себе подзатыльник. Он определенно испытывал какие-то особенно трепетные чувства к девушке Зейна, но не хотел бы зазря затруднять ее своими просьбами, особенно сейчас, когда она, в силу беременности, срывается на каждую мельчайшую деталь и меняет мнения десять раз за секунду. Хотя другая половина Луи не была с этим согласна: всё-таки, сам факт существования Гарри окупает все затраченные усилия сполна.***
На пути к дому какой-то подонок подсёк Луи, из-за чего они попали в маленькое ДТП, а какой-то подонок остался покрытым всеми известными матами и заковыристыми бранными словечками, и когда они оба вышли из машин, Луи схватил его за грудки и уже бы врезал в самодовольную морду, но вовремя опомнился, стоило лишь посмотреть в глаза, смешавшиеся со слезами. — Гарри? Ты… погоди, что ты… почему ты не дома? Где Нэнси? Тот в ответ неуклюже опустил взгляд. — Тебе стоит быть осторожнее за рулем, любимый. — Извини. — Нет, правда. Ты мог попасть в серьезную аварию, — Луи взял его руки в свои, и Гарри на мгновение почувствовал себя ребёнком. — Все в порядке? — Я очень испугался, а когда увидел номер авто испугался вдвойне. К тому же, я хотел вернуться домой раньше тебя, — он не привык врать, смотря прямо в глаза любви всей своей жизни. — Зачем ты вообще уезжал? — А это уже мой маленький секрет. Они ещё поговорили, но ничего боле не добившись, Луи предложил план, в котором Гарри должен ехать впереди, а Луи — следовать за ним. Забрав дочку, они устремились домой. — Ты извини, что так вышло. В смысле… сегодня — это было дважды неприятно. — Нет, все нормально. Мы здесь, все вместе — это главное. С выражением гордости на лице вручив подарки, Луи ухмыльнулся от всплывших воспоминаний о сегодняшнем дне. Как люди в магазине сверлили его взглядами с выражением «какой заботливый бойфренд», как продавщица умилялась, пробивая кучу платьев и даже спросила, покупает ли их Луи для своей девушки. На самом деле, они не были неправы, разве что в двух пунктах — он не бойфренд и не для девушки, зато очень даже заботливый. Он даже с той продавщицей сфоткался — обычно Луи не нравится, когда фанаты просят селфи, встречая его в общественном месте, но здесь он даже внутренне возмущаться не стал. Забавная она, на деле-то. Медленно выплывая из мечт, Луи не замечает, как Гарри примеряет уже последнее платье и уж подавно того, насколько он в нем горяч. Он вертится перед зеркалом, и Луи думает о том, что никогда его не видел раньше — да, в их доме определенно не было такого зеркала, но он сражён наповал, так что проблемы житейские отходят на второй план. — Мне очень нравится это, — Гарри с четкой сосредоточенностью шепчет и, нагнувшись, поднимает с пола другое — чуть подлиннее и внешне поспокойнее, смирного светло-кофейного цвета (даже не идёт в сравнение с броским розовым, что сейчас на нем). — Это, — он демонстрирует Луи третье, на что тот отвечает внимательным кивком. — Тоже очень красивое. Парадное, я бы сказал. — В этом малиновом ты… чертовски возбуждающий, —он произнёс это так тихо, как только мог, словно звучно сопящая в дальней комнате Нэнси могла подслушать и понять грязные разговоры родителей. — Так трахни меня. Они сносят все на своём пути, в поисках кровати. — Да, трахни меня, — как какое-то заклинание повторяет Гарри. И заклинание это отлично срабатывает, потому что Луи очарован. Он толкает Гарри на стол и сводит его запястья, заключив в своей руке, как в наручниках, и звуки страстных поцелуев заполняют кухню, а после воздух отяжеляем ещё и тягчучими стонами, приглушёнными выкриками имён и ругательств, рванными выдохами и, конечно, любовью. Это то, в чем Гарри никак не может признаться себе или кому-то ещё — скорее, он откусит себе язык. Поэтому он снова пожелает, в глубине души четко понимая, что желание давно сбылось. Сидя в темноте перед свечами (отнюдь не на заднице — она все ещё влажная, а он все ещё полон) и нерасторопно задувая каждую, он пожелает этого, но уже далеко не машинально, а с полным осознанием. Он пожелает Луи.