***
Вернувшись в комнату, Чонгук решает пропустить обед, потому что кусок в горло не лезет от разрывающих голову мыслей. Он не может выкинуть из своего разума слова святого отца. Парень долго лежит в горячей ванне, пытаясь понять, что же тот имел в виду. Складывается впечатление, что он будто бы испугался и не хотел, чтобы Эврин увидел их вместе, но что в этом плохого? Что за сплошные секреты? Он тяжело вздыхает, рассматривая свои отмокшие пальцы ног, и погружается глубже под приятно пахнущую пену. Он закрывает глаза и старается расслабиться. Через двадцать минут его ждет встреча с Чимином. С этим странным, но невыносимо притягательным человеком. Интересно, что его держит в этом доме? Почему такой молодой и довольно обеспеченный мужчина, раз смог купить его, живет здесь в полном одиночестве, а не где-нибудь в столице? Где его семья? Почему они не живут с ним? Наверное, на это есть свои весомые причины, только какие — все еще не ясно. Горячая вода так потрясающе успокаивает, что Чонгук даже, кажется, начинает постепенно засыпать. В его голове образуется какая-то легкая дымка, словно разум куда-то далеко уплывает. Тело отчего-то становится каким-то невесомым, и он как будто отключается от всего мира на некоторое время. — Вернись домой, — произносит вдруг тот самый голос, что и вчера, но так громко, будто его обладатель стоит прямо рядом. Чонгук сильно вздрагивает и открывает глаза, а затем резко оборачивается. Вода шумно выплескивается на пол, а его сердце уходит в пятки от всего происходящего. Что за бред? Ему не показалось? — Найди путь домой, — снова говорит кто-то. — Какого черта? — шепчет он испуганно, глядя по сторонам. — Кто это? Это не смешно. — Беги. — Кто это?! — кричит парень с отчаянием. Долгое время стоит просто звенящая тишина, от которой все холодеет у него внутри. — Делькур, — тихо говорит голос, и он эхом отдается в голове Чонгука. — Твою мать, — шепчет парень, и его глаза расширяются от шока. — Беги из этого дома. — Вильгельм? — Спаси себя! Голос замолкает, и снова начинает звучать та же красивая мелодия. Скрипка играет настолько чувственно, что все внутри мгновенно переворачивается по совершенно непонятным причинам, и от этого кожа покрывается странными мурашками. Чонгук неосознанно закрывает глаза, и в его голове вдруг всплывают какие-то мутные картинки. Парень с силой хватается за бортик ванной, потому что все начинает кружиться, будто он сейчас потеряет сознание, и дышать становится невыносимо трудно. Эти вспышки такие яркие, но короткие, как обрывки каких-то воспоминаний. Словно кто-то показывает ему очень старый фильм в его черепной коробке. Сцена. Мягко льющийся свет. Мужчина в черной одежде танцует так изящно, словно он прекрасная птица. Он так грациозен и отдается полностью своему танцу до кончиков пальцев. Его фигура вдруг безвольно падает, будто его что-то сломало. Чонгук резко открывает глаза, жадно хватая пыльный воздух. Черт возьми, что это? Какого хрена с ним происходит? Почему на него так влияет эта музыка? Почему его так тянет услышать ее снова? Почему ему этот танец кажется таким знакомым? Это просто дикость какая-то. Сердце просто неистово выпрыгивает из груди, но не от страха. Какое-то странное чувство поселяется в его душе, будто то, что он только что увидел, каким-то образом для него очень важно. Это чушь какая-то. В этом доме с ним происходят абсолютно ненормальные и необъяснимые вещи, и лучше бы Джину приехать за ним как можно скорее, пока он совсем не свихнулся.***
Чонгук, немного успокоившись, выходит из ванной и сразу же замечает на кровати большую подарочную коробку и конверт на ней. Он недоуменно сводит брови и поправляет полотенце на бедрах. Ее не было, когда он уходил, а значит, стоило бы ему запирать дверь сюда. Похоже, жители этого поместья не знают ничего о личном пространстве. Он достает из конверта небольшую записку, и его брови удивленно ползут вверх. Аккуратным и каллиграфическим почерком на слегка пожелтевшей бумаге написано: «Раз мой юный гость вынужден задержаться еще ненадолго в моем доме, я хочу избавить его от одной маленькой проблемы. Надеюсь, вы будете чувствовать себя комфортно в этом. Пак Чимин» Чонгук развязывает бант и открывает коробку. Внутри, естественно, лежит новая и отглаженная одежда, сложенная аккуратной стопкой, и пара блестящей обуви. С его стороны мило позаботиться об этом. Проявление заботы совсем не в духе его характера, но это приятно. У Чона действительно нет с собой других чистых вещей, поэтому этот подарок очень кстати, и отказываться от него он не собирается. Он быстро одевается и завязывает шнурки на туфлях. Темно-синяя рубашка и черные брюки выглядят на нем просто потрясающе и идеально подходят по размеру, как будто Пак знал, что нужно выбирать. Парень долго и критично рассматривает себя в зеркале, а затем довольно улыбается. Никогда он так не выглядел прежде, но, признаться честно, ему нравится. Он чувствует себя совсем иначе, и ему хочется даже выпрямить плечи, чтобы выглядеть более уверенным в себе. Он проверяет время и понимает, что ему уже пора. Спустя минуту он идет по коридору, обеспокоенно оглядываясь, ведь из головы все еще не выходят тот голос и те странные видения. Из-за всего этого его душа просто не на месте. Эта мрачная атмосфера дома, похоже, плохо влияет на его психику. Ему же не могло показаться это все, верно? Ведь он точно слышал голос не в первый раз, и тот ему ответил. Кто-то хватал его за руку прямо во сне, и все это что-то совершенно ненормальное. Ведь он не псих. Черт, этот тот дом пугающий, хоть и потрясающе красивый. — Впрочем, как и его владелец, — шепчет себе под нос Чон, останавливаясь у часов, когда видит у основания лестницы Чимина. От его внешнего вида у него сердце моментально и неожиданно для себя самого пропускает удар. Пак стоит в пол оборота, опираясь на резные перила спиной, и совершенно расслаблен. Как всегда, полон уверенности в себе и излучает энергию наглости. Сказать, что он выглядит безупречно — значит не сказать ничего. Если в прошлую их встречу, он напоминал человека словно из прошлого века, такой весь строгий и галантный, то сейчас все совсем наоборот. На нем черные узкие джинсы и в тон шелковая рубашка. Несколько пуговиц на вороте расстегнуты, как и манжеты. Его талию обвивает тонкий пояс, а с правого плеча свисают каскадом несколько золотых цепей. Выглядит это необычно, но чертовски стильно. Это просто невыносимо, но он действительно невероятен. Чимин, не поворачивая головы, дерзко ухмыляется уголком губ. Он буквально кожей и своим нутром ощущает присутствие парня и заинтересованный взгляд на своем теле. Прекрасно, вот мальчишка попался. Не нужно читать его мысли и спрашивать о самом сокровенном желании. Все и так предельно ясно. Скоро он станет его одержимостью, ведь с каждой их встречей взгляд Чонгука меняется. Если в первый раз он был безразличный, то на совместном ужине слегка испуганный, ночью заинтригованный, а сейчас увлеченный. Ему нравится то, что он видит, а Паку именно это и нужно. Он немного поворачивает голову в его сторону и нагло осматривает мальчишку с довольным огоньком в глазах. Чон сразу же чувствует, как по его коже пробегает странное тепло, и ему становится жутко неловко. Грудь начинает быстро подниматься и опускаться в такт учащенному дыханию, а его щеки слегка краснеют от неожиданного смущения. Что это еще за хрень? Это же всего лишь мужчина. Пак не сводит с него пристального взгляда и обводит им его с ног до головы, будто оценивая результат своей работы. — Мистер Чон, — тихо говорит он, и его губы расплываются в загадочной улыбке, — выглядите невероятно. — Спасибо за подарок. Это мило с вашей стороны, — отвечает парень, неторопливо спускаясь по лестнице. — Мне нравится. — На удивление, мне тоже. — Чувствуете себя, словно так и должно быть? — хмыкает Чимин. — Точно, — улыбается Чонгук. — Великолепно, — шепчет Пак, улыбаясь в ответ. Чон неловко мнется, стоя прямо перед ним. Он глубоко вздыхает и в груди все начинает трепетать, когда его глаза резко сталкиваются с чужими напротив. Внутри все внезапно падает куда-то вниз, как на американских горках, и от этого чувства его почему-то подташнивает. Снова этот властный взгляд заставляет его чувствовать себя таким слабым и уязвимым перед ним, черт возьми. — Вы хотели поговорить со мной? — спрашивает он, быстро моргая и перебарывая себя. — Верно. Как прошла ночь? Кошмары больше не терзали? — выгибает идеальную бровь Пак. — Нет. Все в порядке, спасибо за беспокойство. — Ну что вы. Разве я могу относиться иначе к моему гостю? — Вы слишком любезны ко мне. Не понимаю, по каким причинам. — Может быть, вы мне нравитесь, Чонгук, — тихо говорит Чимин, осторожно поправляя ворот его рубашки и вскользь прикасаясь пальцами к его шее. От этого парень слегка вздрагивает и тихо вздыхает. — Не волнуйтесь так. Ваше сердце просто выпрыгивает из груди. Я слышу его такой быстрый стук. Вы меня боитесь? Или причина в чем-то другом? — Нет. Думаю, что бояться мне нужно не вас. Пак странно ухмыляется уголком пухлых губ, и его взгляд скользит по лицу Чона. Парень в это время рассматривает оголенную кожу под раскрытым воротом его черной рубашки. Черт, он такой привлекательный. Таинственный, в чем-то даже пугающий, но очень красивый и соблазнительный. Нужно быть кретином, чтобы не ощутить это бешеное напряжение, исходящее от него. Это словно часть его природной энергии, редко встретишь такого человека. Он будто запретный плод, к которому так тянет, но он просто недосягаем. И Чимин очевидно знает, как влияет на всех окружающих. Это заметно по его самодовольной ухмылке, практически не сходящей с губ, и игривым глазам, в которых постоянно плавает какой-то томный туман. Он аккуратно приподнимает подбородок Чонгука пальцем, заставляя его посмотреть в свои глаза, и у парня снова ноги готовы подкоситься от этого. — Из-за сложившихся обстоятельств вы стали моим пленником в этом доме, — говорит Пак и продолжает настойчиво рассматривать его. — Да, — тихо вздыхает Чон. — Дороги размыты из-за прошедшей бури. — И моя машина пропала, — шепчет он. — Какая жалость. Впервые с таким сталкиваюсь здесь, — с невинным видом говорит хозяин поместья. — Я пытался дозвониться другу. — Ходили на холм? — Да. — И как? — Не очень успешно. — Я думаю, что будет разумно задержаться вам еще на ночь, — тихо говорит Чимин, проводя ладонью по его плечу. — Я буду рад, если вы останетесь. Что скажете? — Если мой друг не приедет до темноты, то у меня не будет выбора. — Прекрасно, — улыбается так радостно Пак, будто ждал именно этот ответ. — Я хотел показать вам дом, чтобы не потерялись в следующий раз, если вам приснится кошмар. Чонгук заметно напрягается, когда тот упоминает об этом, ведь он снова слышал совсем недавно эту невероятную музыку, слышал странный голос и эти картинки. Это совершенно точно не было сном. Чимин замечает его внезапную растерянность и склоняет голову на бок, пытливо изучая его резко изменившееся поведение. Он немного хмурится, а взгляд становится слишком тяжелым на несколько секунд, будто он хочет просканировать его насквозь. От этого Чону снова становится нехорошо. — В чем дело? — удивляется Пак. — Все в порядке, — лжет парень, опуская глаза. — Никогда не лгите мне, мистер Чон, — резким тоном бросает Чимин, а его глаза недовольно сверкают злостью, но она быстро исчезает. — Вы снова слышали что-то? — Нет, — снова лжет Чонгук и нервно сглатывает. Не стоит, наверное, ему говорить, что он видел и слышал сегодня, ведь он сам не знает, что именно это. Вдруг тот посчитает его сумасшедшим? Возможно, ему просто все это кажется, потому что логичного объяснения этому нет. Пак недоверчиво прищуривается и высокомерно приподнимает подбородок. На его лице появляется маска холода и безразличия, он резко делает шаг назад, а затем кивает в сторону второго этажа. — Пойдемте, я развею ваши сомнения, — грубо говорит он и проходит мимо него, слегка задевая его плечом. Чимин быстро идет по коридору и приводит парня к той самой двери, из-за которой тот ночью слышал музыку. Он открывает скрипучую дверь и жестом пропускает его вперед. Чонгук делает несколько неуверенных шагов по комнате и резко замирает. Это место напоминает ему Бродвейский театр в Лос-Анджелесе, только маленький. Зрительские места расположены рядами, расписной потолок с фреской, массивные красные шторы, а у дальней стены настоящая сцена. Вау, выглядит это все впечатляюще. Делькур построил для собственной семьи настоящий театр, разве это не удивительно? Теперь становится понятно, почему второй хозяин выбрал именно этот дом, наверняка его привлекла эта комната. Но самое поразительное в этом всем, что это та самая сцена из его видений. Черт, что же это все значит? — Как видите, мистер Чон, здесь есть музыкальные инструменты, но это место очень много лет никто не посещает. Никакой музыки вы не могли слышать на самом деле, — говорит холодно Пак. — Да, — разочарованно вздыхает он, поднимая голову, и рассматривает фреску. — Здесь так красиво. С ума сойти. Как настоящий театр. Чонгук смотрит на все это и будто уже знает каждый сантиметр этой комнаты, каждое красное зрительское кресло, каждую ступень, каждую скрипящую половицу и каждый мазок кисти на потолке. Как же такое возможно? Он даже чувствует здесь совсем другой запах. Мистика какая-то. Выходит, что кто-то из Делькуров танцевал на этой сцене? И, возможно, именно он пытается заставить его сбежать из этого дома, раз он слышит музыку из этой комнаты. — Откровенно говоря, это не самое красивое, что есть в этом доме, — шепчет Пак у его уха, и кожа парня снова покрывается мурашками. Он стоит прямо за его спиной, настолько близко, что тот чувствует его горячее дыхание на своей шее. — Мне кажется, ты стал украшением поместья, Чонгук. Может, именно поэтому я так не хочу отпускать тебя отсюда? — Мы наконец-то перешли на «ты»? — тихо спрашивает парень и слышит, как колотится его сердце. — Думаю, что так будет удобнее нам обоим, не так ли? — спрашивает Чимин, проводя кончиками пальцев по задней области его шеи. — Верно. — Ты удовлетворен? — Что? — удивляется Чонгук. Пак шумно усмехается, чувствуя в его голосе смущение. — Я о комнате, а ты о чем подумал? — спрашивает он с наглой улыбкой. — Я? Об этом и думал, — шепчет Чон и с трудом дышит. — Здесь невероятно. И ты был прав, здесь нет никакой музыки. — Я же говорил, что играть здесь некому. Не Эврин же музицирует. У этого старика полно других дел, и тем более — ночью. Кроме нас здесь никого нет. Только ты и я, — шепчет Пак, глубоко вздохнув. — И поверь, если бы я был маньяком, убивающим студентов, то расправился бы с тобой в два счета. — Может, ты просто выжидаешь подходящий момент? — Будь я тем, кем меня все считают, то, — произносит он и резко прижимает парня к своей груди, а его сильная ладонь ложится на чужую шею. Чонгук чувствует дикий холод, исходящий от него. Цепи на его рубашке давят ему в спину. Тонкие пальцы сжимают его горло, но осторожно, не причиняя сильной боли. Чимин продолжает томно шептать, едва касаясь губами его уха, и у него от этого ползет целый табун мурашек по позвоночнику в очередной раз, — легко бы убил тебя. Я сильнее, старше и хитрее. Знаю этот дом как свои пять пальцев. Если бы мне нужна была твоя смерть, то вчера ночью я бы просто свернул тебе шею, когда ты был до ужаса напуган этим домом и кошмаром. И никто и никогда не нашел бы твое бесчувственное тело. Но мне нужно не это. — А что же тебе нужно? — спрашивает он, тяжело дыша, и закрывает глаза. — Ты. Твоя душа. Я хочу знать тебя. Твои мысли и желания. Обычно я вижу людей насквозь, но ты, — усмехается Пак и легко проводит носом по его виску, — сплошная загадка для меня, Чон Чонгук. И это меня привлекает лишь сильнее. — А ты — загадка для меня. — Твои эмоции так потрясающе кормят меня. Я чувствую себя наполненным ими. Ты так заинтригован, но боишься. Такое противоречие внутри, да? Тебя пугает происходящее вокруг, но есть то, что перебивает напрочь все твои страхи. — Что же это? — Любопытство. Тебе хочется узнать все тайны поместья и мои, — произносит он и отпускает его, глубоко вздыхая. — Давай я тебя познакомлю с этим домом. Может, он сам тебе расскажет свои секреты. — Ты так говоришь, будто он живой, — хмурится Чонгук, оборачиваясь к нему. — Даже стены могут рассказать иногда больше, чем люди, мой юный гость, — загадочно улыбается он. Пак показывает ему несколько комнат, включая кабинет Вильгельма, детские и ту самую библиотеку, а затем ведет через извилистые коридоры на первом этаже. Стук каблуков их обуви эхом разносится по пустому помещению, и Чонгук молча рассматривает спину владельца этого шикарного поместья, который расслабленно идет перед ним. Он замечает какую-то странную дверь у столовой комнаты и удивленно приподнимает брови, ведь на ней висит тяжелый замок. — Единственная закрытая дверь в этом поместье, — говорит Чимин, будто прочитав его мысли. — Там ничего интересного. Пустой винный погреб и подвал, поэтому решили закрыть ее навсегда. Перейдя в другой корпус здания, они оказываются в большом и пустующем зале. Мраморный пол, резная лепнина, покрытая золотом, и целый ряд больших окон. Чонгук замечает над головой несколько красивых хрустальных люстр и тихо вздыхает от восторга. Эта комната напоминает один из залов какого-то дворца во Франции. Здесь все кричит о роскоши и статусе семьи, которая жила в этом доме много десятков лет назад. Пак проходит немного вперед и медленно крутится вокруг себя, расставив руки в стороны. — Зал для торжеств. Именно здесь проходили балы, праздники и приемы важных гостей. Можно сказать, что это — сердце дома, — говорит он. — Вау, — выдыхает восхищенно Чон. — Не думал, что меня может еще что-то удивить здесь, но… — Великолепно. Согласен. — А сейчас здесь проводят что-то подобное? — Иногда. А ты бы хотел посетить бал? — Мне кажется это интересным. Разве нет? Танцы под живой оркестр, от игры которого дух захватывает. Чимин улыбается каким-то своим мыслям и вдруг подходит к нему, а затем мягко берет его за руку и тянет к себе. Чонгук недоуменно сводит брови и делает неуверенные шаги вперед к центру зала, следуя за ним. Пак притягивает его к себе за талию и становится в позу для танца. От близости его тела он снова на несколько секунд выпадает из реальности, но быстро берет себя в руки. — Значит, вот чего ты хочешь. Закрой глаза. — Для чего? — удивляется Чон. — Закрой глаза, — приказывает он. Чонгук глубоко вздыхает и послушно выполняет это указание. Он чувствует, как тот начинает вести его в плавном танце. Пак делает аккуратные и тихие шаги, а парень следует за ним в тишине, доверившись своим ощущениям. — Представь в своей голове этот зал. Музыку, которую ты хочешь. Людей вокруг. Почувствуй, что ты в эпицентре их внимания. Доверься мне и просто слушай себя и свои ощущения. Он начинает кружить его в нежном вальсе и так легко управляет его телом, словно знает каждый его возможный шаг наперед. И в какой-то момент Чон совершенно отключается от мира, будто внутри что-то переключается. В его голове начинает звучать красивая музыка, которую он много раз слышал в своей жизни. Ему представляется этот зал в деталях, полный людей в праздничных нарядах. Ему даже слышны их тихие голоса и звон бокалов. Он видит их лица и чувствует взгляды на своей коже, пока двигается в красивом танце со своим партнером. Парень медленно открывает глаза и видит перед собой все это словно наяву. Он удивленно смотрит по сторонам, рассматривая людей, и не может понять, как такое вообще возможно. Это сон или реальность? Он переводит взгляд на партнера, который с ним танцует, и внимательно рассматривает его лицо. Чимин выглядит немного иначе. Так очаровательно улыбается и похож на самого счастливого человека сейчас. Его темные глаза сияют таким теплом и добротой, как никогда раньше. И это больше всего поражает, ведь обычно они просто настоящая тьма. На нем совсем другая одежда. Красивый черный костюм и рубашка в тон, а его волосы уложены чуть по-другому. Но это абсолютно точно он. Как же такое может быть? На мгновение Чонгуку становится просто дурно от всего происходящего, и голова начинает кружиться. Ему кажется, что он сходит с ума. Все вокруг выглядит так по-настоящему, но это совсем нереально. Пак прижимает его к себе крепче, и тот хватает его за ткань пиджака на плечах. Он глубоко вздыхает, ощущая нежный и сладковатый запах от его кожи. Почему-то все внутри просто сжимается, будто это причиняет ему ужасную боль, и он с силой зажмуривается. Музыка вокруг сразу же затихает, и снова разносятся лишь их тихие шаги, которые постепенно замедляются. Он медленно открывает веки, несколько раз моргает, и снова видит тот же зал, как и раньше. Пустой и тихий. Они перестают танцевать и останавливаются. Чимин продолжает прижимать его к себе и не отпускает, а Чонгук боязливо поднимает взгляд на него и замечает в его глазах уже знакомый холод и темную бездну. Он глубоко вздыхает, но уже не чувствует тот приятный аромат. Все это было будто бы каким-то миражом или красивым сном, и от этого он испытывает странное разочарование в душе. Пак замечает его расстроенный взгляд и мягко кладет ладонь на его лицо. Он легко поглаживает его теплую кожу большим пальцем, будто приводя в чувства от всего увиденного. Он тоже смотрит на него так, будто не совсем понимает, что произошло сейчас, и выглядит не менее обеспокоенным. — Что… что это было? — шепчет Чон, испуганно глядя на него. — А что ты видел? — спрашивает он. — Тебя. Этот зал… я не понимаю. Это было словно сон или видение. Это сделал ты? — Не совсем, — серьезно отвечает Чимин и хмурится, рассматривая его лицо. — Ты сказал, что даже стены могут рассказать больше, чем люди. Этот дом… он… — Возможно. — Безумие какое-то. — Этого только не хватало, — шепчет Пак себе под нос, тяжело вздыхая, и его взгляд мгновенно меняется, будто он понимает в чем дело. Он становится каким-то злым и отстраненным, словно его обладатель разочарован, только в ком или в чем совершенно непонятно. Чимин медленно отходит от него и идет к выходу, глядя по сторонам, а парень быстро следует за ним. — О чем ты? — спрашивает Чонгук. — Ни о чем, — отвечает он раздраженно. — Не бери в голову. — С тобой уже было такое? Ты тоже видел что-то подобное? Расскажи мне. Если нам обоим что-то почудилось в этих стенах, то значит, что с домом и правда что-то не так, — говорит Чон, хватая его за локоть, и разворачивает к себе. — С этим домом много что не так, Чонгук. Но есть вещи, которые тебе знать не стоит, понятно? — тихо говорит Чимин и смотрит ему в глаза, пуская молнии в него. Парень ощущает, как этот взгляд практически ставит его на колени за одну долю секунды. Он готов выполнять все, что услышит от него сейчас по непонятным ему причинам. — Не лезь в то, откуда ты не сможешь выбраться. Ты хотел писать проект, вот и пиши, но не заигрывайся в детектива. — Ладно, — шепчет Чон, отпуская его руку, и легко повинуясь этому тяжелому взгляду. — Выйдем на улицу. Нам нужно подышать свежим воздухом, — уже мягко говорит он и легко улыбается. Чонгук согласно кивает, продолжая смотреть в его черные глаза, и тонет в них все глубже и глубже. Его словно окутывают какие-то нити, связывая все тело, и не позволяют сделать лишний вдох. Он повинуется ему по щелчку пальцев. Именно такое влияние он оказывает на него, когда так смотрит. Это какой-то гипноз? Безумие. Чимин уходит, а он следует за ним по коридору спустя несколько секунд, когда приходит в себя. Через парадную дверь он выходит на улицу, где тот дожидается его у лестницы. Они медленно прогуливаются по каменной дорожке на территории поместья, любуясь видом и наслаждаясь солнцем. Погода сегодня просто поразительно хорошая, по сравнению с тем, что было вчера. Они обходят дом и идут плечом к плечу мимо живой изгороди, которая ведет куда-то в сторону. Оба молчат, думая о том, что сейчас случилось, но Чонгук первым решает нарушить эту тишину и перевести тему. Все равно никаких ответов Пак, очевидно, давать не намерен. — А что там за ней? — спрашивает он. — Кладбище, — отвечает мужчина. — Ну конечно, — усмехается парень, качая головой. — У такого дома обязательно должно быть свое кладбище. Кто там похоронен? — Вся семья Делькур. — Но тел же не нашли. — Верно, но у них есть могилы. Так просит их религия. — Все же я не могу понять, куда могли пропасть тринадцать тел, — качает головой Чон. — Это ли не самое странное в этой истории? — Согласен, — говорит Чимин, присаживаясь на лавочку под большим деревом. — Боюсь представить, сколько по тем временам стоило строительство этого поместья. Откуда у них были деньги на такой дом? Очень знатный род? — спрашивает Чонгук, садясь рядом. Пак согласно кивает и разглядывает желтые листья под ногами. — Делькуры были очень богатой семьей и принадлежали к «голубой» крови. У них было все для сказочной жизни. Дети ни в чем не нуждались. Этот дом был местом, где собиралась вся знать. Дом всегда был полон гостей, и они жили счастливо долгое время, несмотря на то, что Вильгельм часто путешествовал из-за своего рода деятельности. Он любил азартные игры, это тоже приносило ему некоторый доход, и он умел добиваться желаемого. Он заботился о своей семье, но, оказалось, что им нужно было бояться именно его. Когда его пороки вылезли наружу, то он не смог уже остановиться. — Не могу осознать того, что он убил собственных детей. Это же так ужасно. А почему ты живешь здесь? Дом ведь такой жуткий, здесь умерли люди. Тебе не бывает одиноко? Или страшно? — Нет. Я ничего не боюсь и не чувствую одиночества, ведь я не люблю людей. А дом мне нравится, я чувствую себя комфортно здесь, — говорит Пак, откидываясь назад, и кладет руку на спинку лавочки. — Типичный социопат, — усмехается Чон, и тот улыбается. — Да, он необычный, мрачный, загадочный и таинственный, но в этом и есть его очарование, не так ли? Поэтому я живу здесь. — Ты словно описываешь самого себя. Ты такой же. — Возможно, именно поэтому я его и выбрал. Мы похожи энергетикой, — усмехается Чимин, разглядывая его профиль. — Ты достаточно молод, но смог купить такое огромное поместье. Это впечатляет. Оно же не по наследству тебе досталось? Ты ведь не потомок семьи Делькур? — Нет. Я его приобрел, — морщится он, будто этот вопрос его обижает. — Чем же ты занимаешься? — интересуется Чонгук. — Сделками, — иронично улыбается Пак. — Выходит, у тебя свой бизнес? — Люди получают, что хотят, а я получаю то, что нужно мне. Взаимовыгодные отношения. Думаю, можно назвать это бизнесом. — Наверное, это сложно. — Не для меня. Я умею разбираться в людях. Обычно хорошо понимаю, чего они хотят, чем дышат, знаю их желания и самые глубинные секреты. А когда ты знаешь это все, то легко и управлять ими, чтобы в итоге получить выгодный тебе результат, — отвечает Чимин, не сводя глаз с парня. — Ты определенно манипулятор. Но мои секреты ты не можешь узнать? — усмехается Чон. — Я удивлен, но да. Ты закрытая книга для меня. Когда я пытаюсь понять, что у тебя на уме, то вижу абсолютно чистый лист. Никаких мыслей. Мне интересно, чего ты желаешь, но я не могу этого понять. — Ты сказал, что я должен осторожно желать чего-то в этом доме, поэтому, может, я этого просто не делаю, и в моей голове поэтому пусто? — улыбается Чонгук, поворачиваясь к нему. — Я так не думаю. Даже неосознанно люди всегда чего-то хотят и о чем-то мечтают. Возможно, я не вижу твои самые сокровенные желания, но кое-что мне все же о тебе известно. — И что же? — нагло выгибает бровь он. — Несмотря на все странности, тебе нравится в этом доме. Тебя восхищает его красота, и ты представляешь себя на месте тех, кто жил здесь много лет назад. Тебя тянет к нему каким-то необъяснимым образом. Смею предположить, что ты уже даже думал о том, чтобы родиться пару веков назад и пожить в нем. — Откуда ты… — У меня есть свои таланты. — Это же невозможно, — качает головой парень. — Так, чего же ты желаешь больше всего сейчас? — спрашивает Чимин, глядя в его большие глаза. Чонгук несколько минут думает, прежде чем ответить, а затем глубоко вздыхает, когда на ум ему приходит лишь одна вещь. — Я хочу домой. — Вот как, — говорит Пак разочарованно, опуская взгляд, и его губы расплываются в усмешке, ведь ему прекрасно известны причины, по которым он не может уехать. — Ты прав, мне нравится здесь, но это место плохо влияет на меня, если можно так сказать. Мне кажется, что я должен немного разобраться в некоторых своих мыслях, а потом вернуться с чистой головой. У меня такое ощущение, что я здесь уже целую вечность и будто схожу с ума. — Ты чего-то боишься? — Нет, не совсем. Мне просто бывает очень не по себе. Все такое странное. Сплошные тайны, в которых я ничего не понимаю. Это чертовски мрачный дом, но да, он почему-то меня привлекает. Все это круто для того, чтобы щекотать себе нервы, и казалось забавным сначала, да. Но у меня такое чувство, будто я влезаю в какую-то беспроглядную тьму, — поясняет парень. — Все здесь сплошная тьма с того самого дня, как Вильгельм убил свою семью, — говорит Пак равнодушным тоном. — Я думаю, что понимаю, почему он сделал это. Был одержим, да? Чимин смеется и закатывает глаза, будто его эта формулировка раздражает. — Это глупость, Чонгук. Такую версию всегда выдвигали лишь священники, спихивая все его грехи на демонов и бесов. Я же говорил: люди — жалкие создания. Во всех бедах винят темные силы, а не человеческие пороки. — Тогда я снова ничего не понимаю, — вздыхает Чон и рассматривает листья над головой. — Здесь, кстати, милая часовня. Я сделал там несколько снимков. — Наверное, милая. Я там не был. Она давно пустует, а скоро и вовсе развалится. Священник умер через несколько лет после той кровавой расправы. А больше никто не хотел поддерживать ее в живом состоянии, ведь он работал лишь ради супруги Вильгельма. Она была верующей женщиной. — То есть у этой часовни был лишь один священник всегда? — ошарашено спрашивает Чонгук, глядя на него. — Да, отец Бадлер. У него в этот момент просто все обрывается внутри и холодеет. Что, черт возьми? Какого хрена? Но он же говорил с ним. Он его видел. Держал за руку. Тот мужчина в часовне представился именно как отец Бадлер. То есть все это время там он общался с мертвым человеком? Чимин замечает, как парень просто на глазах бледнеет, и его глаза расширяются все больше и больше. — Чонгук, ты в порядке? — спрашивает недоуменно он, мягко прикасаясь к его плечу. — А? — вздрагивает Чон. — Ты в порядке? Неважно себя чувствуешь? Ты побледнел. — Я… я просто. Да, — произносит еле слышно парень, — наверное, мне нужно отдохнуть. Простите, мистер Пак. Я пойду. Он медленно поднимается и, ничего не замечая вокруг, идет в дом. Его тело с трудом слушается, и его бьет сильная дрожь. Он слышит эхо голоса Чимина в своей голове, который зовет его, но он не отзывается, а молча уходит в свою комнату. Что за черт? Выходит, что он видел настоящего призрака? Бред какой-то. Как? Но ведь он же не псих. Не могло такое показаться. Значит, вот что Бадлер имел в виду, когда сказал, что скоро он все поймет? Твою мать. Призраки существуют, а он видел одного из них своими собственными глазами. А это означает, что и человек, который пытается его убедить сбежать отсюда, может вовсе не плод фантазии, а кто-то мертвый из семьи Делькур, оставшийся навечно в этом проклятом доме.