Asmodei

Thirty Seconds To Mars — Hurricane Marilyn Manson — Blood Honey jxdn — Pray Marylin Manson — God’s Gonna Cut You Down MILCK — I Don’t Belong To You TAEMIN — Back To You BTS — Your eyes tell BTS — The Truth Untold Эврин медленно идет по коридору особняка, глухо стуча каблуками по блестящему от чистоты полу. Его тело уже окончательно приняло привычный облик старого дворецкого, и он лишь разминает шею, ощущая легкий дискомфорт из-за преображения. Он поправляет идеальный воротничок рубашки, направляясь к напольным часам, и подозрительно смотрит по сторонам. Он поднимается по главной лестнице дома и останавливается у антикварной ценности. Большой маятник тяжело покачивается из стороны в сторону с тихим звуком, и он несколько секунд наблюдает за ним. По отработанной до автоматизма привычке он сравнивает время со своими карманными часами на цепочке, которые достает из жилета, а затем переводит стрелки на двадцать четыре часа назад. Классический ритуал, который он повторяет практически ежедневно, если Господин этого не делает лично. Еще один день замедлен в поместье и прошел мимо него, продолжая сохранять молодость и красоту сосуду. Так происходит уже много лет. Поселиться в теле мальчишки было таким прекрасным решением. Его внешняя привлекательность так легко дурманит рассудок наивных людей, что позволяет хозяину не только вдоволь наиграться с ними, но и еще насытиться их душами и эмоциями. Эврин прислушивается к звукам в доме и на улице, а затем торопливо идет в спальню своего Господина. Его роскошные покои в глубине поместья пустуют уже несколько часов, потому что он отправился вновь наблюдать за своим важным гостем, который в очередной раз уехал домой. Этот чертов мальчишка. Слишком уже много внимания Господин уделяет ему и тратит на него слишком много времени, но его решения не оспариваются. Он невероятная загадка для него, поэтому так и интересен. С виду вполне обычный человек, но его душа настоящая непробиваемая стена. Даже если такому сильному демону не под силу проникнуть в его сердце и сознание, что же тогда за силу в себе он скрывает, или что так хорошо его охраняет? Ведь даже аромат его души не остается в доме и на вещах. Он чистый лист, полный неизвестных тайн, а так не бывает. У каждой души есть ароматный шлейф, но не у его. Он кристальный. И лучше бы им разгадать его тайну раньше, чем он может стать проблемой. Дворецкий глубоко вздыхает и подходит к окну, чтобы открыть щеколду, слыша за стеклом знакомый звук. Спустя несколько секунд в него влетает черный ворон. Он пару раз кружится по комнате, а затем резко устремляется в пол. Словно по щелчку пальцев образ птицы исчезает. От него лишь остается несколько перьев, и этот лик рассеивается черной дымкой, из которой появляется силуэт человека. На месте величественной создания теперь сам Господин. Он открывает темные глаза и затем облегченно вздыхает. — Ах, как же хорошо быть в человеческом обличье, — говорит Чимин, расправляя руки в стороны, слегка играя изящными пальцами. Он плавно перебирает плечами, и его кости громко хрустят на всю комнату. Верный слуга быстро подходит к нему и накидывает на его обнаженное тело шелковый халат в пол, а после Эврин покорно кланяется и отходит в сторону. — Насколько я помню, вам всегда нравилось быть и вороном, — улыбается он. — Верно, мой старый друг. Но знаешь, я так привык быть в облике человека за эти годы, что мои превращения в птицу доставляют некоторые неудобства. — Что, летать стали хуже? — усмехается слуга. Пак тихо смеется и мягко щелкает пальцами по подбородку дворецкого, а затем берет из его руки бокал с алкоголем. Он плавно и неторопливо ходит вокруг него, а полы его одеяния едва слышно шуршат, касаясь ковра. Он медленными глотками пьет, держа стакан большим и указательным пальцами, а его глаза изучают старого помощника. В очередной раз он заполняет своей густой и мрачной энергией пространство вокруг себя. Воздух в комнате становится плотным и наполняется тяжестью. — Смешно, Эврин, — улыбается Чимин и снова делает глоток. — Ты в хорошем настроении. Полагаю, у тебя есть положительные новости для меня? — Да, Господин. Я поговорил с мальчишкой. — И что же он рассказал тебе интересного? — В том-то и дело, что ничего. — Неужели? — выгибает бровь Пак и останавливается у его плеча. — Он сказал, что не замечал ничего подозрительного в доме. И продолжает настаивать на том, что городские легенды лишь вымысел. Мистер Чон не верит в мистические вещи, вроде призраков и прочего, — говорит Эврин. — Интересно, — протягивает он, проводя тонкими пальцами по своему подбородку. — Хочешь сказать, что поместье его вовсе не пугает? — Он выглядел абсолютно спокойным, — говорит слуга. — Думаю, он тебе солгал, — выплевывает с отвращением Чимин и бросает пустой стакан. Осколки разлетаются по полу, а затем просто исчезают, будто ковер их съедает. — Почему? — удивляется мужчина. — Его чувства мне полностью не понять, но я не совсем бессилен, — тихо говорит Пак, проводя пальцами по идеальному воротничку дворецкого. — У него сердце трепещет, когда он меня видит. От страха или от влюбленности? Такие две разные и граничащие рядом эмоции. — Может, дело все же в вас? Весь этот привлекательный облик человека. — Дело не только во мне. Безусловно, я ему интересен, но что-то здесь другое. Он меня боится? Но ведь я был с ним любезен. Я ни разу не пытался причинить ему боль или напугать. Что же тогда его так беспокоит? — Вы говорили, что у него есть некие способности. Может, он что-то чувствует от вас? Какую-то опасность? — осторожно спрашивает Эврин. Чимин тихо и злорадно смеется, а затем легко ударяет по щеке своего слугу несколько раз. — Будь это так, он не целовал бы меня. Мистер Чон из тех людей, кто не видит очевидных вещей под своим носом, но при этом его разум требует прямых доказательств. Держу пари, он хочет защитить меня от ужаса, происходящего в этом доме. Мальчишка что-то знает. Он определенно напуган, но точно не мной. Я даже не пытался этого сделать, — говорит он. — Тогда чем же, Господин? — Я наблюдал за ним эти дни на расстоянии. И вот что удивительно, наш драгоценный гость зачастил в антикварную лавку, — усмехается Пак. — Что он там делает? — Кто знает, мой друг? Получает советы, гадает на картах, изучает магию или же покупает старые вещицы. Но ты же понимаешь, Мисс Хаул не просто продает различные безделушки. — У нее есть способности, — кивает Эврин и хмурится. — Вы думаете, ведьма что-то рассказала ему? — Что она может знать? Она может лишь догадываться, но да. Эта старуха, — вздыхает Чимин и качает головой, — она может запудрить ему мозги всякой чепухой. — Но она ведь не знает, кто вы, Господин. Может, тогда и переживать не о чем? — Да? — спрашивает Пак с какой-то злостью в голосе и с силой хватает его за челюсть. — Тогда объясни мне, почему вчера был гость в аду. Дворецкий бросает на него удивленный взгляд и быстро моргает. Это плохо. Может, ведьма и мальчик действительно что-то подозревают и знают больше, чем они думают? — Эти двое достаточно необычные люди. Одна — старая ведьма. Пусть не самая сильная, но кое-что она действительно видит и чувствует. А второй, вероятно, не лучше нее, раз я не понимаю, что в нем такого особенного. Вдвоем они могут залезть, куда совсем нам не нужно. Я думаю, что это ее рук дело. Она гуляла по моему дому и что-то искала, или же она сделала это его руками. Вопрос в том, что именно эта старая рухлядь там вынюхивала? — Что прикажете делать с этим? — с трудом спрашивает дворецкий и смотрит на злого хозяина. — Наблюдай, — приказывает Чимин и отпускает его, — но веди себя аккуратно. Я займусь сам этой мисс Хаул. Научу ее манерам. Нехорошо вламываться в чужой дом без спроса, не так ли? — Может, это просто совпадение? В ад мог пойти кто угодно, если владеет нужными навыками, а не именно они. — Не верю я в такие совпадения, Эврин. Что-то происходит. Мальчик что-то чувствует. Я что-то чувствую. И мне совсем не нравится, что я не понимаю, что именно творится. Почему у нас обоих ощущение, что мы уже встречались? — отвечает Чимин, прищуриваясь. — Прошлое? Может быть, сосуд его знал. — Даже если так, то это не имеет значения. Это не должно как-то повлиять на ситуацию. Нет такой силы, которая смогла бы спасти его душу. Слишком поздно. И невозможно, учитывая то, что символ ее чистоты я забрал, а она сама находится в моем плену. — Есть еще поводы для беспокойства? — интересуется слуга. — Да, имеются. Я слабею на какие-то секунды, и иногда из меня вырывается что-то, — хмурится он и подходит к большому зеркалу. Пак пристально смотрит на свое отражение и высокомерно приподнимает подбородок. За много лет с ним не происходило подобных вещей. Возможно, сосуд теряет свои силы к существованию и начинает подводить его. Или же он уже недостаточно силен для такого наполнения? А может, он живет в нем слишком долго, что стал перенимать какие-то черты, знакомые этому телу? Такое на его памяти впервые, но раз он не сталкивался с этим ранее, это не значит, что подобное невозможно. Никто из демонов не жил в теле человека так долго прежде. — Что-то? — мягко спрашивает Эврин, подходя ближе. — То, чего не должно быть. Мягкость, мне не свойственная. Я словно слепну и теряю контроль над ним на какие-то мгновения, — говорит Чимин, проводя ладонями по своей шее. — Так не было раньше. — Вы думаете, что это происходит из-за мистера Чона? — Не уверен, но он загадка для меня. Я не чувствую его душу в полной мере. Не знаю его тайны. Не могу прочесть его. Не могу влиять на него так, как хочу. Не ощущаю его. Но при всем этом он кормит меня сильнее, чем кто-либо. Что он такое? В чем его особенность? Я даже не чувствую запаха людской грязи от его души. Пороки? Грехи? Возможно, он не самый правильный, но это слишком мелко для того, чтобы я назвал его грешником. Он ведь не ангел, я бы ощутил его крылья. Тогда кто? Мне нужно узнать глубинные тайны, но он словно находится в каких-то толстых стенах, которые я не могу пробить. Так что да, вполне возможно, что в этом мальчишке есть какая-то проблема. Я не исключаю этого и думаю, что нужно смотреть дальше, — отвечает Пак и тяжело вздыхает. — Может, стоит отказаться от его души и… — Нет, — резко говорит он. — Я разгадаю его тайну и получу то, что хочу. Возможно, не так быстро, как хотелось бы, но я умею ждать. — А вдруг он сделает вас уязвимым, Господин? Чимин смотрит на себя в зеркало и злорадно смеется. Его смех расползается по комнате словно какой-то яд, такой низкий и глубокий, что у слуги проскальзывает холод по спине. Эврин видит, как в отражении глаза хозяина становятся полностью черными, затягиваясь тьмой, а кожа в некоторых местах на лице трескается. Его настоящая сущность проявляется быстрее, чем он это произносит вслух. — Ничто и никто не может сделать меня уязвимым, мой старый друг. Напомни, кто я? — выгибает бровь он. — Верховный демон. Король, князь и мой повелитель, — шепчет мужчина и покорно склоняет голову.

***

Чонгук оглядывается по сторонам и медленно идет по холлу, следуя за тихими звуками. Из комнаты раздается мелодия на фортепьяно и слышен ход напольных часов у лестницы. Он снова в поместье. Оно вновь такое же, каким он его наблюдал в своих видениях и воспоминаниях Суона. Новое, живое, полное солнечного света и тепла. Парень смотрит на свои руки и хмурится в непонимании. Он сам же такой, как и всегда. Современные часы на руке, одежда та, в которой он ходил сегодня в колледж, что происходит на этот раз с ним? Чон слегка вздрагивает, слыша шаги в той самой комнате, куда он направляется. Это сон? Или очередное воспоминание? Что будет, если его увидит кто-то из жильцов дома? Он останавливается у столовой и замирает, прислушиваясь к звукам внутри. Музыка играет именно здесь. За ней точно кто-то есть, потому что слышно, как звенят приборы по тарелкам. Но почему он вообще оказывается здесь снова? Неожиданно дверь прямо перед его носом открывается, и он остается на пороге, растерянно моргая. Его взгляд сразу же падает на обеденный стол с белой скатертью, где сидит много людей. Он уставлен множеством блюд и вазами со свежими цветами. Вильгельм сидит во главе, а по обе стороны от него супруга, ее родители и все дети Делькур от младших к старшим. Это выглядит так странно. Они сидят с каменными лицами, глядя перед собой. Словно по струночке выпрямив спины, и медленно едят. На всех красивые наряды и волосы идеально уложены. Девочки в элегантных платьях, а мальчики в форме. Они выглядят живыми, но будто каким-то зомбированными. Их лица не выражают абсолютно никаких эмоций, а глаза совершенно пустые. Черт возьми, что это еще такое? Они призраки или живые и он просто в прошлом? Чонгук делает несколько шагов вперед и понимает, что они не обращают на него внимания. Либо не видят, либо не в состоянии это сделать. Парень тихо и аккуратно проходит с одной стороны стола, рассматривая их. Дети так сильно похожи на отца. Практически все мальчишки копии Вильгельма. Эта семья была такой большой и, вероятно, по-своему счастливой. Суон говорил, что отец был суров и строг с ними, но во времена их жизни это было абсолютно нормальным явлением. Раньше подобное воспитание, в особенности сыновей, считалось правильным. Чон обходит стол и всматривается внимательно в их лица. Он вдруг вспоминает портрет из комнаты, в которой ему позволили остановиться здесь. Тот самый темноволосый мальчик с карими глазами и в костюме с бабочкой. Это он, только сейчас на нем форма военной гимназии. Похоже, отец всех сыновей принуждал полюбить службу и мечтал о такой жизни для них. Жестоко не считаться с желаниями собственных детей. Ведь они не вещи и средства достижения целей, а лишь дети. — Инсон, — тихо говорит Чонгук, глядя на него, и затем он видит рядом Тенши. Парень, который выглядел в точности как и он сам, сидел между двумя детьми Делькур. Он действительно стал для них членом семьи, но вот сам приемный ребенок не чувствовал себя здесь как дома в полном смысле этого слова. Суон говорил ему, что он так и не смог привыкнуть к ним, как к семье. И это было заметно, потому что он сильно отличался от них всех даже лицом. Он словно белая ворона. Самый статный парень из всех, сидящий у края стола, по логике является самым старшим. Сердце Чонгука вдруг начинает трепетать с немыслимой силой, ведь старший ребенок семейства Делькур — Суон. Он до сих пор никогда не видел его, несмотря на то, что все внутри переворачивается, когда он о нем просто думает и знает такие сокровенные вещи. Темноволосый парень медленно поднимает голову, и у Чона все сжимается где-то в груди. Ладони мгновенно холодеют, а по телу пробегает дрожь. Перед ним за столом с мертвой семьей сидит Пак Чимин. Он, как и все, спокойно обедает, глядя перед собой пустым взглядом и выполняя все совершенно машинально. Чонгук недоуменно сводит брови и делает еще несколько шагов, подходя к нему ближе. Он наклоняется слева от парня и пристально рассматривает знакомое ему лицо. Аккуратный нос, пухлые губы, длинные ресницы, пряди темных волос, которые у Чимина в реальности имеют глубокий синий оттенок, аккуратно убраны назад. На нем, как и на всех мальчишках, рубашка с туго застегнутым воротом и драповый пиджак. Это правда он, но в то же время будто совершенно другой человек. Даже черты его лица выглядят более мягкими и нежными, чем у Пака в настоящем, которого он привык видеть. Может, он все же солгал и на самом деле является потомком семьи Делькур? Отсюда и наследие в виде поместья? Боже мой, ведь так может быть. Он мог просто скрывать от всех, это же слишком ужасная часть биографии для рассказа о себе. — С ума сойти, ты так похож на него, — шепчет Чон, протягивая ладонь к его лицу. Неожиданно парень резко поворачивается к нему и устремляет на него осознанный взгляд. Чонгук сильно вздрагивает, отшатываясь назад, и падает, упираясь ладонями в пол за своей спиной. Сердце от испуга начинает выскакивать из груди где-то в области горла и он слегка пятится. Он смотрит на него так, будто видит насквозь, взгляд больше не пустой, а наоборот очень живой и теплый. Полный мольбы и страха. Такой несчастный и печальный, что все сжимается внутри от тоски. — Помоги мне, — тихо говорит Суон. — Ч-что? — шепчет Чон, запинаясь. — Как ты… — Прошу тебя. Резко все свечи в столовой гаснут на несколько секунд. Раздается громкий раскат грома, и молния за окном. Чонгук смотрит по сторонам и быстро поднимается на ноги. Все внутренности сжимаются от страха, когда комната снова озаряется мягким светом. Становится до одури жутко. Стены и пол в потеках крови, а кое-что из мебели перевернуто. Выглядит все так, как будто здесь была какая-то бойня. Хотя почему как будто? Ведь именно так все и было много лет назад. Он ведет взглядом по кровавым следам и вскрикивает, закрывая рот ладонью, когда видит семью Делькур снова. Их тела сидят на стульях, обмякнув в разных позах будто тряпичные куклы. Все, кроме одного. Суон сидит так же ровно, держа руки вдоль тела. У всех членов погибшей семьи на шее глубокий порез практически от уха до уха, а чистая и аккуратная одежда залита кровью. У всех, кроме самого Суона. Вместо этого на его шее фиолетово-черная борозда, будто его с нечеловеческой силой душили. А на его лице в нескольких местах трещины на коже, а из уголков глаз стекают струи крови. — Господи, — вздыхает Чонгук и пятится к двери. — Что за черт? Суон поворачивается к нему вновь и тихо шепчет, протягивая к нему окровавленную руку: — Помоги мне. Чон чувствует на своем плече чью-то сильную хватку в этот же момент и вздрагивает всем телом, ощущая чужое присутствие за спиной. Парень резко открывает глаза и тяжело дышит от страха, пытаясь вернуть ориентацию в пространстве. Он быстро моргает, осматриваясь, и облегченно вздыхает. Это его комната, он сидит перед своим компьютером и, кажется, уснул за столом. Шея ужасно затекла и почему-то очень болит плечо. Около часа назад он подключил фотоаппарат, чтобы сбросить снимки, и загрузка была очень долгой. Черт возьми, это просто кошмар. Очень реалистичный и жуткий, но лишь сон. Слишком много он думает обо всем этом, и уже его сны приобретают подобную форму. Как и говорила мисс Хаул, если в душе есть тревога, то она переносится в сновидения. История этой семьи действительно уже глубоко сидит в нем, ведь он и сам является ее частью, хоть и в прошлом. Парень проводит ладонями по сонному лицу и потирает веки. У него до сих пор на коже отвратительное ощущение этого липкого страха, а перед глазами их тела. Как же все это жутко. Нужно просто отвлечься от этого кошмара. Он открывает папку с фото и начинает их просматривать. Большинство снимков действительно оказываются просто красивыми картинками старого поместья. Ему удалось запечатлеть его архитектурные формы снаружи и передать внутреннюю атмосферу именно так, как он и планировал, но одно фото все же привлекает его внимание больше остальных. Та самая комната, которая больше всего дорога стала его сердцу и в которой он чувствует себя лучше всего. И там на маленькой сцене, освещенной всего одним лучом света, ему удалось заснять едва видимый силуэт, застывший в красивом танце. Словно призрак или чья-то тень. Фигура мужчины замерла в невероятно красивой позе в окружении полной тьмы. Он стоит, вытянувшись на носочках, и подняв одну ногу, согнутую в колене. Его руки подняты наверх и грациозно раскинуты. Так изящно он выглядит до самых кончиков его пальцев. Все его тело как настоящее искусство. Даже по этому снимку и по темному силуэту можно было понять, насколько хорошо этот человек танцевал и владел своим телом. И Чонгук прекрасно осознавал, чей именно танец ему удалось заснять. Лишь Суон любил сцену в этом доме так страстно, и она любила его в ответ не меньше. Определенно он сиял на ней и даже дышал иначе. Жаль, что ему приходилось заниматься тем, что так сильно любила его душа, тайно, будто это какой-то грязный секрет. Чон глубоко вздыхает и внимательно смотрит на снимок. Внутри снова все бурлит от различного спектра чувств, и так происходит каждый чертов раз. Неужели это все из-за того, что их связывало в прошлом? Разве бывает так, что ты испытываешь к кому-то что-то, при этом совершенно не зная человека? Боже, да это даже не человек, а лишь душа, но которую он любил когда-то. В какой-то степени ему жаль, что он не помнит всего, что их связывало. Парень откидывается на стул и шипит от резкой боли в плече. Он аккуратно спускает рукав футболки и видит фиолетовые следы. Боже, кто-то реально схватил его во сне? Как тогда в кошмаре в поместье. Перед его глазами всплывает лицо Чимина, и в голове он слышит голос Суона. — Как же мне освободить вас? — шепчет он задумчиво. — Я так хочу спасти вас, и сам не понимаю почему, — вздыхает парень, проводя рукой по волосам. — Вы оба просто не заслуживаете этого. Чонгук переносит это фото в отдельную папку, чтобы оставить его лишь для себя, а не для проекта. Он продолжает листать снимки роскошного дома и нервно покусывает губы, все его мысли снова и снова возвращаются к Паку и Делькуру. Ему нужно поехать в поместье. Для того чтобы понять, что именно вызвал Вильгельм, необходима книга. Библия ада и другие оккультные издания должны быть в библиотеке дома, потому что никто другой не хранил подобное из этой семьи. Лишь хозяин интересовался мистикой, и таких книг там была целая секция. Придется прочитать хоть все, но найти то, что ему нужно, чтобы понять, можно ли освободить этот дом от зла, убивающего все живое и две невинные души.

***

Высокие полки с книгами тянутся практически до самого потолка и напоминают библиотеку в колледже, в которой так часто Чон задерживался допоздна, пока его жизнь не перевернулась с ног на голову. Свет луны, падающий через большие окна, мягко и тускло освещает помещение, поэтому он использует фонарик телефона, чтобы лучше видеть. Он ходит вдоль старых шкафов и внимательно читает корешки странных книг: «Арс Алмадель», «Книга заклинаний», «Таинства», «Монархия демонов», «Демонология», «Оккультизм», «Манускрипт Гонория», «Черная магия», «Экзорцизм», «Книга святой магии Абрамелина», даже от названий уже пробегают мурашки по коже. Искать что-то практически в темноте довольно непростая задача, но он ищет самую толстую книгу, как сказала мисс Хаул. Копия Библии ада должна быть самой внушительной по размерам и по количеству страниц, а значит, он должен сразу понять, как она выглядит. Проблема в том, что все они практически одинаковые на вид. В основном в черных переплетах и с какими-то странными символами на обложках. Парень берет несколько книг, которые, на его взгляд, могут пригодиться еще, судя по названиям, и наконец-то находит ее. Библия спрятана в черную ткань и лежит отдельно от всех, будто какое-то ценное сокровище. Хотя, наверное, для такого человека, как Вильгельм, она таковым и была. На ней сверху огромными буквами написано название, и выглядит она как-то зловеще и одновременно как-то глупо. Словно какая-то бутафория. Чонгук качает головой, быстро складывает книги в рюкзак и вдруг слышит в коридоре тихие и спокойные шаги. Он замирает и прислушивается к каждому звуку. Все в доме уже должны спать, ведь он специально ждал этот момент, чтобы найти необычные экземпляры по мистике, тогда кто это? Шаги двигаются от лестницы до конца холла, а стихают как раз у двери библиотеки, и парень быстро гасит фонарик, пряча телефон в задний карман. Почему-то вдруг становится слишком тихо, все звуки словно исчезают, и от этого немного жутко. В этой звенящей тишине лишь раздаются гулкие удары его сердца в груди и едва слышное дыхание. Чон медленно и аккуратно идет к полкам на противоположной стороне, глядя на дверь, а затем двигается дальше, продолжая прислушиваться. У него вновь появляется ощущение, что за ним наблюдают чьи-то жуткие глаза, и этот взгляд ему совсем не приятен. Он пятится к столу, за которым сидел в прошлый раз, и натыкается в кармане толстовки на спичечный коробок из лавки ведьмы. Он задумывается на несколько секунд, а затем достает его и вертит в руке, бросая взгляд то на него, то на дверь. Почему бы не проверить и убедиться еще раз в том, что здесь действительно живет нечто демоническое? Лучше ведь лишний раз убедиться в своей правоте. И любопытство слишком сильно распирает его, не часто есть возможность использовать такую вещь по назначению и получить необычный ответ. Вдруг это всего лишь призрак кого-то из жильцов бродит ночью по дому, а вовсе не верховный демон? Чон достает спичку и задерживает дыхание, прежде чем чиркнуть по маленькому коробку. Он поджигает ее и завороженно смотрит на то, как огонь медленно превращается в синее пламя и спокойно горит. Ох, так значит, это правда? В этом поместье живет настоящий демон? Но как же понять, в какой форме он существует здесь? Живет самостоятельно? Как дух? В каком-то предмете? Или человеке? Почему же он его ни разу не видел? Почему он не трогает его? Черт возьми, вопросов лишь добавляется. — Не советую играть с огнем в этом доме, — раздается знакомый голос у уха, и Чонгук сильно вздрагивает. — Он старый. Воспламенится так быстро, что ты и моргнуть не успеешь. Вытаскивать твой зад из огня в мои планы сегодня не входило. — Господи! Да прекрати всегда так подкрадываться ко мне. Ты меня напугал, — шепчет возмущенно Чон. — Я даже не пытался прятаться. Ты слишком увлечен был разглядыванием огня. Что ты вообще делаешь? — выгибает бровь Пак. — Кое-что проверяю. — И что же? Насколько ты глупо выглядишь сейчас? — усмехается он. — Уверяю, на все сто из ста. Ты ночью в библиотеке пялишься на пламя спички, словно какой-то псих. — Смешно, — закатывает глаза Чонгук. — Не удержался, прости, — улыбается Чимин. — Ты что, пытаешься понять, где ошивается нечисть? — Откуда ты… — Ты думаешь, один ты в этом доме вытворял разные фокусы с интересными приспособлениями? Кто здесь только не оставался, чтобы узнать, правдивы ли слухи. Всякие ведьмы, в том числе. — Пламя синее. — И что? — А там кто-то ходит. Я слышал шаги. — Конечно там кто-то ходит — Эврин. Он обычно проверяет свечи в доме и гасит их, когда все ложатся спать. Это входит в его служебные обязанности. Не знал? — Мне сказали, что пламя синее, если рядом есть что-то потустороннее. Чимин за его спиной тихо смеется и забирает из его руки спичечный коробок, слегка приобнимая и скользя ладонью по его телу. Он, будто специально, плавно проводит рукой по его талии, затем по предплечью и довольно улыбается, слыша тяжелый вздох парня в ответ на эту провокацию. Пак легко трясет предметом у своего уха и качает головой с ухмылкой. — И кто тебе сказал эту очаровательную чушь? — интересуется он, склоняя голову на бок. — Это важно? — спрашивает Чонгук, задувая пламя и поворачиваясь к нему. — Нет, — пожимает плечами Пак. — Просто интересно, кто так убедительно внушает подобную теорию людям. Ты не первый это делаешь. Но так, для справки, цвет горящего пламени зависит от температуры огня и химического состава тех веществ, которые в нем горят. Так вот синий цвет и его некоторые оттенки дают хлорид меди, селен и бор, а никак не присутствие нечисти вокруг, — улыбается он и возвращает ему коробок. — Звучит логично, — хмурится Чон. — Неужто ты считаешь, что сверхъестественное показывалось бы так легко? Думаю, было бы все так просто, то люди давно бы знали обо всем, что, возможно, существует в этом мире. — Ты прав. Глупость какая-то. — Я всегда прав. Это безделушка из волшебной лавки. Именно так работает самовнушение. Загадочный предмет, который на самом деле является химической хитростью, и твоя фантазия, поддавшаяся глупым сказкам, работает против тебя самого. Дай угадаю, — задумчиво протягивает Чимин с усмешкой, — мисс Хаул. — Ты ее знаешь? — Эту старую ведьму все в Кроувиле знают. Но я все же склоняюсь к версии, что она чокнутая. А ты, видимо, веришь ей? — выгибает бровь он. — Я сам не знаю, во что верю, — вздыхает парень. — Не хочешь же ты сказать мне, что я или Эврин нечто потустороннее? — смеется Пак и делает шаг к нему, кладя руки в карманы брюк. — Ты ведь не один раз оставался в доме и мы что, вели себя подозрительно? — Не думаю, но этот дом довольно странный. Не понимаю, что здесь происходит. — Мой тебе совет, поменьше слушай городских сумасшедших. Я думал, что ты материалист. Разве нет? — Ты прав. Я верю только в то, что вижу своими глазами. А видел он уже очень многое, но лучше Паку пока об этом не знать. По крайней мере до тех пор, пока он не разберется, что за чертовщину призвал Делькур. — Это гораздо разумнее. Так что же ты делал ночью здесь в темноте? — спрашивает Чимин и делает еще шаг к нему. — Взял несколько книг почитать, мне не спалось. Или читать их можно только здесь? — отвечает он. — Нет, что ты. Просто было интересно. — А ты что здесь делаешь ночью? Как ты вообще прошел мимо меня? Я же смотрел на дверь, — говорит Чонгук, недоуменно оглядываясь на вход. — В каждом подобном доме должны быть потайные ходы, известные лишь его хозяину. Мне тоже не спалось, и у меня еще есть незавершенные дела на сегодня, — отвечает Пак и пожимает плечами, разглядывая его. Чон обводит его лицо быстрым взглядом и вдруг чувствует неловкость. Слишком близко они находятся друг к другу. Слишком маленькое расстояние между их лицами, как и тогда, в прошлую встречу. С того момента в клубе они не пересекались, и сейчас он чувствует, что его щеки стремительно покрываются румянцем. Ему стыдно за свое пьяное проявление той слабости. Не то чтобы он жалеет об этом, но, наверное, будь он совершенно трезв, то не сделал бы этого. Хотя кому он лжет? Слишком сложно устоять перед ним. — Ладно, — тихо говорит Чонгук и разворачивается, чтобы уйти. — Думаю, я лучше пойду. — Не так быстро, мой юный гость, — говорит приказным тоном Чимин, и парень замирает. — Не хочешь со мной поговорить? Чон нервно сглатывает и тихо вздыхает, зажмуриваясь. Вот черт. Только не об этом. И только не сейчас, когда он чувствует стыд, и не знает какие слова подобрать. Он не был готов сегодня оправдываться на эту тему. Что ему говорить? Руки парня вдруг покрываются мурашками, а сердце начинает отбивать ритм галопа. Пак неторопливо обходит его и останавливается прямо перед ним, надменно приподняв бровь. Снова этот его тяжелый и сжирающий все живое взгляд тянет в какую-то темную пучину. В очередной раз от него колени подкашиваются и дышать становится трудно. Чонгук чувствует слабость перед ним и будто готов поклониться ему, как же это каждый раз работает? — Ты избегаешь меня? — спрашивает Чимин. — С чего ты это взял? — Даже не знаю, — прищуривается он. — Ведешь себя подозрительно. Реже приезжаешь в поместье. После той встречи в клубе не попадаешься мне на глаза. — Это не так. У меня просто были дела и учеба. Слушай, — начинает Чон и глубоко вздыхает, — то, что тогда случилось, это… — Не то, что я себе надумал? Ничего не значит? — заканчивает за него Пак и хитро смеется. — Нет, я не это хотел сказать. Просто... — снова вздыхает он и качает головой, — не знаю, как объяснить. — Ну попробуй. Мне даже интересно, что ты хочешь сказать и как ты оправдаешь свою слабость передо мной, — с вызовом говорит Чимин и делает шаг к нему. — Что? — возмущается Чонгук и пятится. — Это не слабость. Просто… — Что просто? — усмехается мужчина, делая еще шаг. — Я не… — Не хотел? — перебивает он. — Нет, я… — Совсем не думал? — Да… — Был слишком очарован? — снова перебивает его Пак, надвигаясь на него, как дикий хищник. — Да, но… — Считаешь глупостью то, что поддался своим истинным чувствам? — Да… Нет. Боже, это… — Разве не ты целовал меня? — еще шаг. — Прикасался ко мне? — снова шаг. — Желал меня? Жадно пожирал меня взглядом и томно вздыхал от моих ладоней на своей коже? Чонгук врезается задом в письменный стол и понимает, что отступать больше некуда. Пак подходит практически вплотную, и его губы растягиваются в довольной ухмылке, когда он понимает, что поймал свою маленькую жертву в ловушку. От учащенного дыхания и напряжения грудь парня начинает ходить ходуном, а сердце выпрыгивать из нее. Он пропал, снова. — Я просто был пьян, — тихо говорит Чон на выдохе. — Хочешь сказать, что сейчас ты бы этого не повторил? — недоверчиво хмыкает Чимин. Парень смотрит ему в глаза и начинает нервничать еще сильнее. Он испытывает такие противоречивые чувства к нему. Пак ему действительно нравится, но лишь его внешняя красота. Его поведение иногда просто выбивает из колеи, а высокомерность и черствость в характере мгновенно отталкивают. Но да, он прав. Даже сейчас он бы повторил то, что между ними произошло, потому что это было просто невероятно. Еще никто не дарил ему поцелуй, от которого так срывает голову. Чон тихо вздыхает и опускает взгляд, а хозяин поместья щелкает языком и качает головой из стороны в сторону. — Так и думал, — довольно ухмыляется он. — Маленький лгун. Не ищи себе оправданий, а просто признай, что я тебе нравлюсь. Так ведь будет честно, — переходит на шепот Пак, прикасаясь к его плечу, и медленно ведет ладонью выше, а затем кладет ее на его шею. — Иногда ты меня пугаешь, но при этом интригуешь. В один миг ты мягкий со мной, в другой — я чувствую от тебя просто нечеловеческий холод и безразличие. Ты говоришь иногда так, будто весь мир для тебя ничего не значит. Ты же и правда социопат с манией величия. Почему меня тянет к тебе тогда? Я не понимаю, что у тебя на уме, и меня это жутко раздражает и напрягает, — шепчет Чон. — Понимаешь, что чувствую я, когда не могу понять, что прячется в твоей очаровательной голове? — улыбается Чимин, подходя еще ближе. — У тебя секреты от меня, а у меня от тебя. Все честно, да? — Может, хотя бы один из них откроешь мне? Пак приближается к его лицу и едва касаясь губами скользит по теплой коже и останавливается у его уха. Чонгук прикрывает веки и готов просто развалиться на части от этих прикосновений. — Будь уверен, они тебе не понравятся, — томно шепчет он. — Но я хочу их узнать, — отвечает парень. — Любопытство, — усмехается Чимин и мягко проводит большим пальцем по его губам и пристально смотрит на них. — Когда-то это чувство погубит все человечество. Хочешь узнать мои тайны? Сначала открой свои для меня. — Ты мне снился вчера, — тихо говорит Чон. — Надеюсь, в приятном сне? — Нет. Это был кошмар. — И что же ты видел? — интересуется он, убирая его слегка вьющиеся волосы за ухо. — Ты просил меня о помощи, — говорит Чонгук, осторожно обнимая его за талию. Пак снова усмехается и отрицательно качает головой. Он заглядывает в добрые глаза парня и несколько секунд изучает их глубину, но за ними пусто. Снова он видит лишь чистый лист. Ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Никаких воспоминаний, тайн и секретов. Что же это такое? Чья-то сильнейшая защита, или нечто другое? Он словно огромная и толстая книга с чистыми страницами. Даже ему это не поддается объяснению. — Меньше всего я нуждаюсь в помощи, Чонгук, — произносит он и порывисто целует его, притягивая к себе за шею. Снова за какие-то доли секунды все эмоции проходят путь от ледяной Арктики до адского пламени внутри Чона, сжигая все на своем пути и поглощая его разум и сердце. В этот раз эмоции лишь острее из-за того, что его сознание трезвое и прекрасно понимает, что происходит вокруг. Он не ошибся. Пак Чимин умеет целовать так, что можно потерять голову и самого себя, наслаждаясь вкусом его губ. Боже эти губы, они такие родные и особенные, что от очередного ощущения дежавю у него все сжимается в ком в груди в очередной раз. На одно мгновение в его голове проскакивает глупая мысль о том, какова вероятность того, что Чимин — это и есть Суон, с которым его так многое связывает в прошлом. Ведь только с ним его эмоции так зашкаливают, и то же самое происходит, когда он общается с душой парня или думает о нем. Но это же невозможно. Чимин настоящий. Он живой, дышит, говорит, соблазняет, играет, целует, а Суон — потерянная душа, застрявшая между мирами. Это невозможно. Это не может быть правдой, а то, что он видел, лишь кошмар. Пак мягко отрывается от его губ совершенно вовремя, возвращая его к реальной жизни, и довольно улыбается. Он слышит учащенное от возбуждения дыхание парня, чувствует его крепкую хватку на своей шее и понимает, что двигается в правильном направлении. Хоть этот мальчишка постоянно и делает шаг назад, он ему нравится, и он его желает. То, что нужно. Чимин оставляет короткий поцелуй на его губах и медленно отходит. — Доброй ночи, Чонгук, — говорит он и мягко проводит по его линии челюсти тонкими пальцами. — Иди в свою комнату крайне осторожно, а то вдруг где-то поблизости блуждает голодный демон. Если что, подожги его своими спичками. — Очень смешно. Ты теперь этого не забудешь, да? — закатывает глаза Чон. — Прости, не удержался снова, — смеется он. Пак долго не сводит с него взгляда, а затем разворачивается и уходит, оставляя его в раздумьях. Он бы смеялся еще больше, если бы знал какие книги сейчас лежат в рюкзаке Чонгука. Или же наоборот, ему было бы совсем не до смеха, если бы он знал, насколько далеко парень зашел в своих догадках.

***

На следующий день в поместье снова было так тихо, что Чон думал он здесь вовсе остался один. В этом месте всегда такая мертвая тишина стоит, будто большую часть времени оно пустует. Лишь иногда раздаются шаги, скрип половиц наверху в какой-то из комнат или загадочная музыка, например, которую он всегда слышит в этих стенах. От дворецкого за завтраком он узнал, что Пак снова куда-то ушел по делам, а Эврин выглядел подозрительно довольным и улыбчивым, что было довольно странно. Парень быстро завтракает в столовой, которая ему снилась в кошмаре, и чувствует странный страх внутри. Это на самом деле так жутко, и поэтому ему сейчас страшно сидеть за этим столом и на стуле, где он видел труп кого-то из детей. Он задумывается снова об этом и потирает плечо. Это лишь кошмар, но он был таким реалистичным, что до сих пор как-то не по себе. После приема пищи Чонгук снова вызывает такси до центра Кроувиля и решает пойти подождать его это время в единственную комнату, где он чувствует себя защищенным и спокойным. Он уже так привычно заходит в театр, плотно закрывая дверь за собой, и идет прямо к сцене. Он садится в углу и надевает наушники, рассматривая пустые ряды зрительских кресел. Каждый раз он удивляется масштабу и красоте построенной комнаты, которая в точности напоминает Бродвейский театр. Даже не верится, что это лишь комната в большом поместье. Насколько же Делькур любил свою жену, занимающуюся балетом, что сделал это для нее? Это правда поразительно. Сам того не подозревая, он подарил это место и своему сыну. Для него эта маленькая сцена была отдушиной. Его крошечным миром и настоящей сценой, ведь на большой он так и не успел выступить. Интересно, Суон смог бы стать известным танцором, если бы его не убили? Наверняка. Потому что то, что видел Чонгук, было просто потрясающе красиво. Парень достает из рюкзака уже так хорошо ему знакомый дневник, медленно листает страницы с красивым почерком, а затем закрывает глаза. Он ровно дышит, наслаждаясь спокойной мелодией, которую часто слышал, и вслушивается в слова. Спокойствие наполняет его тело, медленно растекаясь по венам, словно какой-то горячий напиток в зимний вечер и даже пальцы рук заметно теплеют. Чон чувствует, как постепенно погружается в странное состояние, когда он снова ничего вокруг не замечает. Мелодия льется в его голове, а дыхание становится ровным и едва различимым. Все вокруг замирает, весь мир останавливается и перестает существовать для него. Он сам не замечает, как поднимается на ноги и выходит в центр сцены. В его сознании вновь начинают мелькать какие-то картинки, а в ушах вместе с музыкой звучит чей-то звонкий смех. Чонгук плавно взмахивает руками, как человек в этих мягких вспышках в его голове, и, на удивление, тело поддается так легко. Он повторяет другое движение, подключая ноги. Черт возьми, у него получается это достаточно легко, будто он танцевал уже подобное. «Просто поймай меня. Я доверяю тебе» — слышит он голос Суона в ушах, а затем снова этот звонкий смех. Это он. Чон понимает, что с ним снова происходит что-то необычное. Он продолжает танцевать, и в голове начинает звучать другая музыка, а не та, что играет в наушниках. Он делает красивые взмахи руками и ногами, а затем будто порхает по сцене так легко, как настоящий танцор, но не такой прекрасный как Делькур. Возникает ощущение, что он знает этот танец, хотя никогда не занимался подобным. Парень сильно вздрагивает и возвращается в реальность, слыша резкий звук. Он замечает, что дневник на сцене раскрывается на чистой странице, и там появляются какие-то слова. Он быстро подходит и с нетерпением берет его в руки. — Я вижу, что ты снова пришел. Тебе здесь нравится, верно? Чонгук невольно улыбается и садится, чтобы написать ответ. — Единственная комната, которая мне действительно нравится в этом доме. — Почему? — Я чувствую себя здесь очень комфортно. — Знакомое чувство. Когда-то и я считал именно так. — Нужно было успокоиться, потому что мне стало не по себе. Поэтому я здесь. — Что тебя напугало? — Плохой сон. — Почему ты тогда все еще в этом доме, если все происходящее пугает тебя? Чонгук задумывается на несколько секунд, думая об этом. Хороший вопрос: почему он все еще здесь и лезет в какую-то невероятную тьму? Из-за него. Возможно, это из-за доброго сердца, или обычное чувство сердобольности, но он не может все оставить вот так. Даже мисс Хаул говорила, что он человек, способный на жертвы ради других. И это действительно так. Наверное, именно так себя ведут земные ангелы? — Из-за тебя, — пишет парень честно. Чернила так же быстро исчезают, но ответа нет некоторое время, будто Суон тоже думает, что ответить на это. — Я хотел уберечь тебя от этого и спасти, а ты сам лезешь в самое пекло. Не самое разумное решение. — Я думаю, у меня хватит сил, чтобы разобраться с этим. — Почему ты так уверен в этом? — Потому что я совсем непростой человек, — пишет Чон и смотрит по сторонам. — В тебе есть ангельская сила? — Ты что-то знаешь об этом? — Это многое объясняет. — Например, что? — То, что ты чувствуешь и видишь больше других. Ты помогаешь мне восстанавливать мои воспоминания. Ты даешь мне силы, но он чувствует слабость из-за тебя. Он питается твоими эмоциями, которые его делают слабым. Ты обманка. Он считает, что насыщается, а на самом деле становится лишь более голодным. Ты — сила, противоположная ему. Он пытается влиять на тебя, но что-то ему мешает. «Он будет вести брань с посланником небесным. Если луч света прольется в темноте, то все изменится». Чонгук несколько раз перечитывает его слова и до него с трудом доходит их смысл. Суон имеет в виду, что он — это луч. То есть он должен противостоять настоящему демону? Твою мать, этого еще не хватало. На подобное он не подписывался. Он же не практикующий маг какой-то. — Помоги мне. — Сначала ты просишь меня сбежать, а теперь хочешь, чтобы я помог тебе? — Ты единственный, кто может спасти меня. И не только меня. Уничтожив зло и освободив меня, ты разрушишь сердце дома. А значит, люди больше не будут умирать. Это закончится. — Но ведь сердце дома — это ты. — Да. — Ты погибнешь вместе с ним. — Я уже мертв, Чонгук. Ты говоришь с душой, которая не может пройти границу мертвого мира, но и уже не может вернуться в живой. Мне нужна свобода. Я не хочу стать одной из «пустот». Помоги мне, прошу тебя. Парень глубоко вздыхает и потирает веки. Боже, ведь он даже не знает, как это сделать. Как тогда он может давать какие-то обещания и дарить ему надежду на спасение? — Ты не обязан этого делать, но ты кое-что не понимаешь. Возможно, я поплачусь за это, но позволь я покажу тебе себя. Закрой глаза. Чонгук быстро моргает и приоткрывает рот в удивлении. Он часто у себя в голове представляет то, какой же этот парень, и не мечтал даже когда-то увидеть его на самом деле, ведь понимал, что это невозможно. Несмотря на то, что он видит мертвых, Суон единственный из погибших, кто не показывается ему лицом, и причина в том, что тот застрял между мирами. Он может лишь слышать его душу. Выходит, что это единственная их возможность. А увидеть его он желает невероятно сильно, поэтому послушно закрывает глаза и откладывает дневник в сторону. Сначала не происходит совсем ничего, а после по всему телу пробегает сильный холод, и он подсознательно чувствует, что уже пора посмотреть на происходящее вокруг. У него проносятся мурашки по рукам, когда он открывает глаза и видит, как сильно изменилась комната. Здесь значительно светлее, и все блестит от чистоты. Сцена не покрыта пылью, и половицы на ней совершенно ровные и не скрипучие. Чонгук рассматривает свою одежду и понимает, что видит все происходящее глазами Тенши. Он легко вздрагивает, ощущая на своей талии чужие руки, касающиеся его так нежно, и сердце начинает радостно трепетать. Это Суон. Стоит прямо за его спиной и осторожно прижимает к себе, словно он самое большое сокровище в его жизни. И сейчас он его увидит. — Хочешь станцуем еще раз, ангел мой? — спрашивает он и мягко целует его в заднюю область шеи. — Ты с каждым разом делаешь это лучше и лучше. — Очень хочу, — отвечает парень. Суон поднимает его руку и ласково целует в центр ладони, а затем уходит за луч света на сцене и некоторое время стоит в темноте. Чон понимает, что он включает граммофон. Раздается хриплый и монотонный звук, а затем по всему помещению разливается нежная мелодия. Он делает несколько шагов в тень и с колотящимся от волнения сердцем смотрит на фигуру в белом. Делькур начинает двигаться плавно по сцене лицом к залу. Спокойно и чувственно двигая руками и изгибаясь, словно его тело без костей, как будто мягкий пластилин. Это похоже на контемпорари или балет, возможно, что-то среднее между ними. Но выглядит это завораживающе красиво, и Чонгук восхищенно наблюдает за каждым движением. Парень танцует весь от кончиков волос до кончиков пальцев. Движения такие грациозные и тонкие. Суон словно балансирует между стилями и искусно совмещает их во что-то собственное, и чем быстрее становится музыка, тем резче становятся его движения. До Чона быстро доходит смысл этого танца. Это борьба. Самого с собой, с его окружением, со своими мыслями и со своим отцом. В каждом элементе столько экспрессии, отчаяния, страсти и злости, что ему становится понятно все. Через танец Делькур показывает свои эмоции, и затем он уходит в темноту и наступает время Тенши, за которого сейчас должен будет станцевать Чонгук. Ноги сами ведут его в центр сцены, и тело само начинает танцевать, идеально чувствуя музыку. Он совершенно не думает о том, как и что должен делать. Его руки поднимаются сами, и ноги переставляются в нужных движениях. Он чувствует каждый звук своим телом, и все эмоции выплескиваются из него так же мощно, как и из Суона несколько секунд назад. Это их танец, который они создали вместе и танцевали лишь друг для друга в этом зале. Он об их любви и борьбе друг за друга. Когда начинается нарастание в музыке и затем следует легкий проигрыш, Чонгук опускается на колени и делает мягкие движения руками над головой, а затем встает и слышит знакомый голос. — Я знаю, что ты не позволишь мне упасть хотя бы еще один раз, — говорит Делькур. — Подожди… — Просто поймай меня. Я доверяю тебе, — отвечает он и звонко смеется. — Стой! — вырывается из парня, но слишком поздно. Суон выбегает из темноты и приближается к нему на самом пике красивой мелодии, но все внутри обрывается, когда Чонгук видит его лицо. До боли знакомые глаза, до жути знакомые губы и до дрожи знакомая улыбка. Суон — это копия Чимина. Он видел в своем сне все совершенно правильно. Это был он. Именно он просил его о помощи, а не Пак, и до него все доходит. Его озаряет мгновенно, и весь пазл складывается в одну большую картинку. Он задерживает дыхание, когда парень прыгает в его руки и замирает в невероятно прекрасной позе, чувственно раскинув руки. Он прижимает его к себе, держа за талию, а затем медленно прокручивает вокруг своей оси. Чон прижимается носом к ткани его хлопковой рубашки и глубоко вздыхает, закрыв глаза. Боже, этот аромат. Тот самый, нежный и сладковатый, словно спелые персики солнечным летом в ладонях. Это его аромат, который ни с чем другим не спутать. Дневник пахнет им, и тогда в видении на балу он чувствовал именно его. Значит, Чимин — это и есть Суон. Он не может переродиться, потому что его душа в плену. Забрал ее демон, а значит, он просто завладел телом Суона. Временная петля не позволяет ему состариться. Бог мой, почему он не догадался раньше? Зло живет в его теле и в его времени жизни, но одновременно и в современности. Он сосуд для него. Демон живет в нем все эти годы. Делькур плавно меняет положение тела и оказывается на полу. Они вместе делают красивые танцевальные элементы, двигаясь как один организм, и затем замирают, держа друг друга в руках и глядя прямо в глаза. Чонгук не может поверить в это. Осознание всего происходящего выбивает землю из-под ног и больно ударяет по голове. Все это время он видел лицо Чимина и не мог понять, по каким причинам он не может им налюбоваться, а они были так просты. Суон нежно улыбается ему, а затем подается вперед и ласково прикасается к его губам. Так осторожно, нежно и трепетно, совсем иначе, но еще более потрясающе, чем в реальности это делал Пак. Чон дрожащей рукой прикасается к его щеке и чувствует, как глаза наполняются вдруг слезами. Как же так? Столько лет душа и тело человека, которого он любил когда-то, разделены. Он не может жить и не может умереть, а просто разрушается и рано или поздно превратится лишь в «пустоту». В одну из тех тварей, которая нападала на него в астральном пространстве. Нет, ни за что он не позволит этому случиться. Делькур нехотя отрывается от его губ, а затем ласково гладит по волосам и прижимает к себе. — Я так люблю тебя, мой маленький ангел. Не выразить словами, как сильна моя любовь к тебе, — шепчет он ему на ухо. И Чонгук не может сдержать слез, зажмуривая глаза. Они медленно стекают по щекам, пока он со всей силы прижимает к себе любовь всей его жизни в прошлом. Или и в настоящем? Черт возьми, то, что он испытывает к этому человеку, не поддается никаким логичным объяснениям. Он не понимает, что это за чувства, но они так невероятно сильны, что сердце сейчас разрывается от них. Их природа не ясна ему до конца, потому что он не помнит отношения с Суоном, но он чувствует это все. Ему хочется как можно глубже вдыхать его аромат. Прижимать его к себе, как можно сильнее. И навсегда запомнить тепло его тела, потому что тело Чимина холодное, как лед. Он наслаждается нежными прикосновениями к своим волосам несколько минут, а затем открывает глаза и всматривается в темноту зрительного зала. Сердце мгновенно уходит в пятки, когда он видит приближающегося к ним Вильгельма. Его глаза затянуты странной пеленой и они не выражают абсолютно никакой жизни. Кажется, что он не понимает, что происходит вокруг него, словно одержимый. Но зато это прекрасно понимает сам Чонгук, ведь в его руке он видит блестящий кинжал. Это ночь их убийства.