Asmodei

Breaking Benjamin — Dance With The Devil Falling In Reverse — Popular Monster Marilyn Manson — Killing Strangers Hidden Citizens, SVRCINA — Too Far Gone Ivy & Cold — Eye of the Storm BTS — Black Swan (orchestral ver.) Evanescence — Breathe No More Чонгук стоит перед поместьем около двадцати минут и задумчиво хмурится, разглядывая его стены. Снова он здесь. Ему вновь приходится возвращаться в самое, пожалуй, ненавистное место, но сейчас он чувствует себя значительно увереннее в себе. Да, он теперь без кулона, всю жизнь защищавшего его, но, по крайней мере, в нем не сидит тьма, которую подселил Асмодей. Почему-то он ощущает себя гораздо сильнее, будто то, что произошло на крыше, придает ему сил, как бы странно это ни звучало. Дети больше его не преследуют, и это не может не радовать. Наконец-то он спит без кошмаров. Он сладко засыпает, глядя на драгоценный камень, который остался у него в качестве напоминания о произошедшем, и просто погружается в хорошие сны без крови и призраков. Это так странно. Сейчас в некоторых местах на фасаде здания стали появляться глубокие трещины. Что бы это значило? Они разве здесь были раньше? Чонгук достает фотоаппарат из рюкзака, надевает на шею ремешок и начинает листать свои снимки, которые делал в самом начале своего расследования в поместье. Вот этот же угол и эта самая стена. Он увеличивает фото и удивленно приподнимает брови. Интересно, но никаких трещин не было ранее. Дом выглядел абсолютно идеальным, несмотря на свой возраст. Значит, они свежие. Тогда откуда вдруг они стали появляться? Может быть, это из-за того, что демон слабел? Ведь он напрямую связан с существованием этого места. Всякое было возможно, наверное, его уже ничто не удивит. Парень поправляет лямку рюкзака и глубоко вздыхает. Он идет снова в логово самого страшного существа, которое морально и физически ломает его. Но хочет он того или нет, это нужно сделать. Он решает, что должен побороть свои страхи и сделать, что от него требуется, несмотря на всю опасность ситуации. Ему дали огромную силу быть связанным с Суоном, и она есть только у него. Разве тогда он имеет право прятаться в тени? Чем дольше он боится, тем меньше времени есть у него, и тем больше невинных людей погибает. Сейчас он чувствует в себе гораздо больше сил для борьбы. И они заключаются не в том, что у него есть какие-то магические способности или еще что-то, вовсе нет. Его сила в том, что он теперь смелее и сейчас решительно настроен отправить демона домой. Уверенности ему придает знание того, что Асмодей не может в полной мере влиять на него, и ему не известно, кто он такой. И то, что он не один в этой проклятой борьбе. Чон заходит в холл и оказывается в такой до боли знакомой обстановке. С той самой ночи массового убийства здесь на балу не осталось никаких следов. Абсолютная чистота. Пахнет полиролью, деревом, парафином и серой. Теперь он знает, по каким причинам. Парень тихо проходит к лестнице и осматривается, прислушиваясь к каждому звуку. Стоит практически мертвая тишина. Единственное, что разбивает ее, — часы. Они спокойно тикают, напоминая о том, что время в этом доме течет гораздо медленнее, чем во всем мире вокруг. Он подходит к ним и с интересом рассматривает, склоняя голову на бок. Стрелки неторопливо отсчитывают минуты, а старое стекло треснуто в уголке циферблата. Интересно, что случится, если однажды эта временная петля разрушится? Что произойдет с демоном? С Суоном ? С самим домом? Эти создания ада неизменно переводят их каждый день. Он замечал их каждый раз у часов после захода солнца, когда был здесь. Теперь ясно, почему они так следят за ходом времени, ведь если течение жизни здесь изменится, то очевидно, что сосуд, в котором живет Асмодей, станет стареть. А если он потеряет хоть одну минуту его жизни, то, вероятно, это будет крахом для него, или очень сильно повлияет на все происходящее. Ведь не зря ход времени так сильно раздражает его в этом мире. Может, разбить их к чертовой матери? Чонгук глубоко вздыхает и усмехается своим мыслям. Нет, все не может быть так просто. Так он, скорее всего, сделает лишь хуже телу Делькура. Нужно быть хитрее и терпеливее. Нельзя рисковать так необдуманно, пока клинок не в его руках. Парень вздрагивает, слыша на первом этаже в одном крыле громкие шаги двоих жильцов, которые эхом отдаются от стен, и их разговор. Пак и дворецкий идут по коридору, что-то бурно обсуждая, и голос хозяина звучит крайне недовольно. Чон быстро спускается по лестнице, стараясь двигаться бесшумно, и прячется в темноте под ней. Возможно, это глупо выглядит со стороны, но у него нет никакого желания сталкиваться с Асмодеем, когда тот испытывает такое недовольство. Кто знает, чем это может закончиться для всех остальных? Он осторожно выглядывает из своего укрытия и замечает, как они останавливаются у запертой двери, ведущей в подвал. Демон излучает сплошное разочарование и злость. Ходит из стороны в сторону по коридору, держа руки в карманах черных брюк, а Эврин виновато смотрит на него. Похоже, верный слуга что-то натворил. — И как ты мне объяснишь это? — спрашивает Чимин. — Господин, прошу простить меня. Я так виноват, — отвечает дворецкий, опускаясь на колени и кланяется. — Не сердитесь на меня, я все исправлю. — Исправишь? — усмехается Пак и проводит ладонью по волосам. — Я найду его. Обещаю, что найду. Должно быть, я потерял его в тот вечер, когда убирал после бала. — Как ты обнаружил пропажу? — Вернувшись из леса, я проводил вашего гостя домой и хотел запереть дверь, но не нашел его. Пришлось воспользоваться вашим. Король мой, простите меня, — говорит он, снова кланяясь ему в ноги. — И ты говоришь мне об этом лишь сейчас?! — выкрикивает Чимин, и от этого звука, кажется, что дрожат стены. — Сколько времени прошло?! Ты хоть понимаешь, чем это может обернуться для нас?! Что если его кто-то обнаружил и найдет ему верное применение?! Что, если мистер Чон его найдет?! Он же любит бродить по дому, зайдет и сюда! Черт возьми, они говорят о том самом ключе, который Чонсон отдал ему? Похоже, что так. И, по всей видимости, он действительно невероятно важен. Чонгук запускает ладонь в карман куртки и достает его, внимательно разглядывая. Неужели из-за этой маленькой вещицы столько проблем может быть у такого сильного демона? Выходит, что он открывает что-то, что не должны знать люди. То, что нужно. Возможно, это разгадка к еще какой-то тайне. Он прячет его обратно и делает небольшой шаг вперед, продолжая слушать их разговор. — Если кто-то из людей нашел его, то это может обернуться огромными проблемами для нас! Никто не должен видеть этого! — Я понимаю. Простите меня, Господин. — Не понимаешь ты! — снова кричит Чимин и с силой хватает его за шею. Он легким движением поднимает его над полом и прижимает к стене. Вокруг его тела появляется черная дымка, а глаза бросают грозные молнии. От ярости, наполняющей его, хрупкий человеческий сосуд перестает выдерживать мощь своего наполнения, и кожа начинает трескаться на его лице. — Господин… — сдавленно шепчет Эврин, — прошу вас, успокойтесь. Ваша сила может разрушить его. — Да! И тогда я просто-напросто вселюсь в тебя! — Господин… — Заткнись! Ты уже достаточно сказал, и ни одно твое слово не имеет абсолютно никакого значения, пока ключ не у тебя в руках! — кричит он и ударяет его затылком о стену, от чего на ней образуется несколько трещин. — Если за эту дверь войдет хоть кто-то кроме нас, я буду очень тобой недоволен. Ты знаешь, что это значит? — Да, — шепчет мужчина с трудом, задыхаясь от его хватки. — Ты был моим верным слугой столько лет, Эврином. Не вынуждай меня разочароваться в тебе и уничтожать. Я разве плохо с тобой обращался? Не ценил твой труд? — Нет, что вы, Господин. Вы всегда были ко мне любезны и снисходительны. — Тогда как ты смеешь подводить меня?! — кричит Чимин, и дымка вокруг его тела резко разрастается еще сильнее, а у парня ползет холодок ужаса по спине. — Как ты смеешь подставлять меня, когда я и без того нахожусь в шатком положении?! Мое тело разрушается! Я слабею! Дом трещит по швам от того, что какой-то механизм в моем идеальном мире сломан! Я невыносимо голоден! И все еще не знаю, какое отношение ко всему происходящему имеет чертов Чон Чонгук! Парень вздрагивает и приоткрывает рот в удивлении, когда он громко произносит его имя на весь коридор. Боже мой. Он знает. Твою мать, Асмодей знает, что какую-то роль во всем этом играет именно он, но, очевидно, не может понять какую. Все это время демон просто умело подыгрывает ему, прекрасно зная, что он копается гораздо глубже, чем рассказывает. — И ты этого не узнал! Ты бесполезен! Зачем я тебе каждый раз дарую облик его преподавателя?! Ты должен говорить с ним! Узнавать о нем информацию от его близких! Ты должен разгадать его тайны и доложить их мне! А вместо этого ты лишь жрешь падаль за мной! — Но я же привел его в поместье, — шепчет Эврин. — И, возможно, это было твоей самой большой ошибкой! Посмотри, что происходит вокруг! С его появлением все стало рушиться! — Господин, но вы говорили, что он вас насыщает больше других… — Так и было! Но стоит ему уйти из дома, как я готов разорваться на куски от голода! Я все чаще чувствую слабость, и мне это не нравится! А я даже не ощущаю его запах! Почему у его души нет аромата?! Я не могу забрать ее, потому что не в силах прочитать его желания! Он загоняет меня в тупик, и мы оба не понимаем особенности его происхождения! — Я же говорил вам, Господин. Вы можете получить его тело, но не душу. Вы не слушали меня. Вы хотели его влюбить в себя. Это была неправильная тактика. — Да! Я не смог! — кричит Пак и глубоко вздыхает, будто разочарован сам в себе. — Ведь он уже влюблен. Как я мог этого не понять? Я сломил его волю, но при этом не могу добраться глубже. Мне не забрать его душу и сердце. Теперь он отталкивает меня. — Значит, его сердце действительно не свободно, — шепчет дворецкий. — Он сожалеет, что поддался вам? — Да. Но тогда почему он подпустил меня к себе еще до того, как я подселил в него тьму? Он был увлечен мной, но не позволял себе сделать последний шаг ко мне, несмотря на то, что его неимоверно тянуло, — говорит Чимин, отпуская слугу. — А после того, как я обманом завладел его телом, мальчишку будто подменили. Он избегает меня. И теперь мне кажется, он знает, что я использовал его. — Но откуда ему может это быть известно? — Хороший вопрос. Значит, он знает о том, что я оказывал на него влияние. Он поддался ему, но после этого его защита будто стала лишь сильнее. Что если он та самая душа? Неужели он действительно вернулся? Я в замешательстве. Чон медленно хлопает глазами, переваривая все услышанное, и едва слышно дышит. Он, конечно, и так знал большую часть всего этого, но услышать вслух от самого Чимина, что все было намеренным планом, ради похищения души или черт знает чего еще, просто ужасно больно бьет его по голове. Для демона он интересная, но непонятная игрушка, как и другие люди. И то, что он сделал с ним, было лишь ради его прихоти и забавы. Для него это просто игра, а он чувствует, что из-за этого его душа раскалывается на куски. Потрясающе. Выходит, что он жив только по той причине, что Асмодей хочет получить его, как и другие души. А тот секрет, который демон не может понять, единственное, что сохраняет ему жизнь. Он не понимает, что весь его идеальный мир рушится не из-за его существования, а лишь потому, что он сам позволил себе завладеть телом ангела и нарушил этим важный закон небес и ада. Он все и разрушил, когда зашел так далеко. Это большое преимущество перед ним. Но плохо то, что ему многое известно. Это усложняет задачу. Он знает, что все это время Чонгук ему лжет. Лжет и продолжает углубляться в эту историю. Они оба играют друг против друга втихую. Один пытается разгадать его секреты, а другой гадает, где найти оружие против него, уже зная, кто он такой. Выходит, что ему удалось обойти на один шаг вперед самого Короля Ада? С ума сойти. Чонгук продолжает слушать их перебранку, но вся важная информация уже сказана. Чимин просто угрожает своему слуге, а тот оправдывается. И все из-за того обычного ключа? Что же такого скрывается за невзрачной дверью, черт возьми? Хочет того парень или нет, он должен использовать находку Чонсона и проверить, что там. Очевидно, он открывает ту самую дверь в подвал, возле которой они стоят. Единственная закрытая в поместье. И, как уверял Пак, там лишь пустой винный погреб, но что-то в этом нет никакой уверенности. Парень с ужасом наблюдает за демоном, который агрессивно разговаривает с дворецким, и осторожно поднимает камеру к своему лицу. Не совсем понятно для чего, но он хочет заснять его. Если призраки остаются на снимках такими, какие они есть, то вдруг ему удастся запечатлеть истинный лик Асмодея? Он смотрит в объектив, настраивает резкость и нажимает кнопку. Раздается едва слышный звук затвора, но, кажется, Чимин его улавливает, потому что резко поворачивает голову в сторону. Вот же черт. Сердце мгновенно уходит в пятки, когда Чон понимает, что может быть он зря это сделал. Он делает шаг в темноту и дрожит от страха всем телом. Боже, только бы они его не застукали. Асмодей, прищуриваясь, смотрит в холл, как раз туда, где находится парадная лестница. Его глаза пылают злостью, а иссиня-черные волосы лежат в легком беспорядке, что весьма странно, ведь он всегда выглядит идеально. Дымка вокруг него мгновенно исчезает, и он становится похож на обычного человека. Он явно прислушивается к звукам в доме, и Чонгук зажимает рот и нос ладонью, чтобы дыхание его не выдало, но сердце практически эхом стучит по всему дому. Боже мой, похоже, он его слышит. Чимин зачесывает волосы пальцами назад и недовольно вздыхает. — Господин, что-то не так? — спрашивает Эврин. — Думаю, мы больше не одни. Мальчишка вернулся и где-то бродит рядом. Я слышу его, — отвечает он. — Что прикажете делать? — Наблюдай за ним. А пока он занят, ищи ключ. Если ты его не достанешь, пеняй на себя, — грозно говорит демон и идет в другую сторону от лестницы к столовой, а слуга следует за ним. Чонгук тихо вздыхает, закрывая глаза. А затем, не теряя времени, быстро выбегает на улицу через парадный выход. Он садится на крыльцо и делает вид, что снимает красивое, серое небо с грозовыми тучами, как раз в тот момент, когда хозяин поместья и дворецкий выходят из другой двери. Кажется, они не заподозрили, что он был в доме и слышал их разговор. Черт возьми, как же сложно сохранять невозмутимость на лице, когда внутри все трясется от напряжения и страха. Чимин поправляет элегантное черное пальто и открывает зонт, когда начинается мелкий дождь. Его темные глаза с интересом изучают парня, пока он приближается к нему, а после останавливается у основания лестницы и легко кивает. — Чонгук, — приветливо произносит он и ухмыляется, — и вот ты снова здесь. Ты же сам желал уехать из этого дома, но в очередной раз возвращаешься. — Похоже, что в этом месте есть что-то, что не отпускает меня, — говорит Чон, опуская камеру. — Я не хотел возвращаться, но почему-то сижу здесь. — Неужто проделки демонов дурманят тебе сознание, — тихо смеется Пак. — Если только тех демонов, что живут в моей голове, — пожимает плечами парень, делая как можно более непринужденный вид. — Так и не вспомнил, что с тобой случилось в лесу? — К сожалению, нет, — лжет Чон. — Что же, жаль. Мне даже интересно, что способно напугать такого отчаянного человека, как ты. — Много чего, я не такой смелый, как ты думаешь. — Приехать в этот дом однажды — уже смелый поступок. Поверь мне, большинство людей в ужасе бегут отсюда. — Бояться нужно не дома, а того, что живет внутри него. Чимин ухмыляется и удивленно выгибает бровь. — Страхи, — поясняет Чон. — Они обостряются в поместье из-за его мрачности и пустоты. Ты начинаешь слишком много думать. Если ты боишься темноты, то даже собственная тень станет для тебя настоящим кошмаром в этом доме. Все страхи живут здесь, — говорит он и стучит по своему виску пальцем. — Самому себя очень легко свести с ума. Поэтому я борюсь сам с собой, чтобы не испытывать это чувство. — Получается? — интересуется Пак, вспоминая свои проделки, которые приводили парня в ужас. — Не всегда. — Хорошо сказано. Именно так страх и работает. Он рождается и умирает в голове, — говорит он и делает несколько шагов в сторону по дорожке, а затем останавливается и разворачивается на каблуках. — Выходит, что больше всего ты боишься страха. Это удивительно и похвально. — Где-то я уже это слышал, — хмыкает парень, вспоминая слова мисс Хаул. — Будь осторожен, Чонгук. Даже самых бесстрашных в итоге может сожрать именно страх, — отвечает Чимин, подозрительно глядя по сторонам. — Будешь продолжать снимать? — Да, и поработаю над проектом немного позже, — кивает Чон. — Что же, желаю удачи. Не буду мешать, у меня тоже есть некоторые дела. Так что можешь спокойно работать. Поужинаем вместе? — говорит он, бросая на него долгий взгляд, будто сканируя с ног до головы. — А у меня что, есть выбор? Я же гость, — говорит Чонгук. — Разумеется, у тебя его нет, — улыбается Пак, а затем разворачивается и медленно уходит в сторону леса. Эврин послушно следует за ним, несколько раз оглядываясь. Он до последнего не сводит глаз с парня, как будто проверяя, действительно ли он собрался фотографировать или прямо сейчас кинется творить какие-то жуткие дела, чтобы свергнуть адское зло в их лице. Только когда они оба скрываются между деревьями, и проходит еще пять минут, Чон облегченно вздыхает и проводит ладонями по лицу. Господи, как же это напряженно каждый раз. Особенно теперь, когда он знает, что Асмодей в курсе многих событий. Было глупо полагать, что он до сих пор в неведении. Он же не идиот, а, черт возьми, Верховный демон. Конечно же, он чувствует его ложь. Но, похоже, главного он все равно не знает. Чонгук достает из кармана ключ и вертит в руке. То, что они ушли искать в лес, находится у них под носом и прямо в его ладони. Эта маленькая вещь вывела из себя великого демона, а это означает, что за той дверью скрывается что-то слишком важное. Нужно рискнуть и посмотреть. Это опасно. Если они случайно поймают его, то, вероятно, ему конец. Но что еще остается? Сидеть и трусить? Это не выход. Терять время сейчас непозволительно, ведь от каждой минуты или дня зависит то, сможет ли Суон освободиться. И если это не самая сильная стимуляция, то что тогда? Парень щелкает кнопками на фотоаппарате, листая снимки, и останавливается на том самом, который чуть не стоил ему жизни. Он был прав. Ему удалось заснять истинный лик этого создания в момент его уязвимости. Его тело не имеет человеческой формы. Вот значит, что сидит внутри тела Делькура. Асмодей напоминает нечто среднее между сгустком тьмы и силуэтом человека. Его черная кожа покрыта бугристыми кусками плоти, напоминающими обугленные части какой-то коры. Словно угольки, которые вечно тлеют и слабо светятся оранжевым цветом. Дымка вокруг него растягивается на весь экран, и он видит силуэт огромных крыльев за его спиной. Чонгук смотрит в его страшные глаза, не имеющие цвета и глазных яблок, и по коже пробегают мурашки от этого. Лишь тьма и глубина. Целая бездна, которая губит сотни душ. Боже мой, все эти годы это адское творение сидит в теле такого прекрасного человека и уничтожает его своей чернотой и мощью. Демон сказал, что его тело, то есть сосуд, разрушается, и он находится в шатком состоянии, а это означает одно — скоро Суон может не выдержать. Несмотря на то, что его душа, возможно, и становится в какой-то степени сильнее, его физическое тело слишком изношено и терпит из последних сил. Асмодей убивает слишком много в последнее время из-за голода, а Суон — сердце дома, и все смерти проходят через него. Если его тело разрушится, то душа расщепится и растворится, будто ее никогда не существовало. Нужно успеть это остановить, пока не стало слишком поздно.

***

Тяжелая дверь открывается с тихим скрипом, и Чонгук проскальзывает в темное помещение, а затем закрывает ее за собой. Внутри сразу же бьет в нос запах сырости и кожу обдает сильный холод. Парень несколько секунд стоит неподвижно, будто принимает в голове окончательное решение, а после делает глубокий вдох и начинает спускаться по винтовой лестнице. Обратной дороги нет. Нужно узнать, что здесь прячет Пак Чимин и что же его так вывело из себя. Определенно здесь есть какие-то важные ответы на вопросы. Его пальцы осторожно касаются каменных стен, и он чувствует, что они в некоторых местах покрыты мхом и какой-то странной слизью. Он быстро вытирает руку о джинсы и с отвращением морщится. Лестница такая длинная, значит, подвал уходит глубоко под землю, и от этого становится немного трудно дышать. Если однажды кого-то здесь запрут, то никто и никогда не услышит криков о помощи. Это место может стать склепом навсегда. Наконец-то достигнув последней ступени, парень оказывается в длинном коридоре, который тянется, кажется, на несколько сотен метров вперед. Неровные стены выложены камнями, а на них висят медные подсвечники, тускло освещающие дорогу. С потолка капает вода, и этот звук эхом отдается от стен, а еще гуляет жуткий сквозняк. Так холодно, черт возьми. Пальцы рук мгновенно начинают мерзнуть, а по спине бегут неприятные мурашки. Чонгук делает несколько осторожных шагов и нервно сглатывает, боясь узнать, что в этом подвале особенного. Но еще страшнее попасться здесь на глаза демону. Он прислушивается к звукам наверху лестницы, но, вроде, тихо. Эти двое ушли в лес и будут искать там ключ, значит, какое-то время у него есть, но нужно успеть выйти отсюда до их возвращения. Он подходит к какой-то открытой двери и заглядывает в комнату. Ладно, это действительно пустой винный погреб. Ряды деревянных полок тянутся вдоль стен, и стоят несколько бочек. Хоть в чем-то Пак ему не лгал. Дальше по коридору есть еще несколько дверей. Некоторые помещения просто пусты, а вот в одном из них тоже открыта дверь, и почему-то из нее доносится странный монотонный гул. Этот звук напоминает ему сильный шум ветра или что-то в этом роде. Почему вдруг становится так страшно сделать шаг туда? Чонгук стоит и несколько секунд решается, слушая этот необычный звук. Что может его еще удивить и напугать? Он видел призраков, говорил с ними, они столкнули его с крыши. Он общался только что с демоном, который соблазнил его. И он видел, как другой демон ел труп человека. Что могло быть хуже? Только если там сидел сам Сатана на троне, наверное. Парень делает шумный выдох, кусая губы, и заходит в комнату. — Ох, черт, — шепчет он. Его глазам открывается совершенно непонятное и поразительное явление. Посередине комнаты находится какое-то жидкое черное облако, напоминающее портал. В глубине него виднеется слабое красное свечение, а рваные края поглощены черной дымкой. Она расходится по большей части комнаты и выглядит словно живой. Это аморфное хаотичное образование будто дышит, потому что видно, как оно пульсирует и мягко двигается в такт, подобно дыханию или сердечному ритму. От этого облака действительно исходит шум, напоминающий гул ветра, и из него вылетают черные перья и какая-то пыль, оседающая на всем вокруг. Чон замечает на своей ладони какие-то темные крупицы и растирает их пальцем. Это зола или пепел, а пахнет она серой. Твою мать, неужели это портал в ад? — Это «лимб», — тихо говорит голос Суона так близко, будто он стоит совсем рядом. — Хранилище забранных демоном душ. Чонгук смотрит по сторонам, но не видит ничего кроме пустых каменных стен и разочарованно вздыхает. — Ты не можешь меня увидеть, но я рядом. Я уже не просто голос в твоей голове. — Если ты рядом, то значит, ты в мире живых? — едва слышно спрашивает Чон. — Я стою прямо за твоей спиной. — Ты ведь не мог этого делать. — Да, я не мог пересекать границу вашего мира, но кое-что изменилось благодаря тебе. — Кулон. Значит, я был прав. — Да, ты освободил фрагмент моей души. — Я? — тихо усмехается парень и качает головой. — Это ведь ты спас мне жизнь. — Ты спасаешь меня каждый день. Без тебя кулон бы не сработал таким образом, — говорит Суон. — Значит, ты теперь можешь быть в мире живых? — Я могу перейти в него, но не способен покинуть стены этого дома. Для меня это вечная ловушка. Ведь пока существую я — существует он. Чонгук долго смотрит перед собой и глубоко дышит. Он выглядит жутко растерянным и слегка напуганным, будто не верит в то, что действительно говорит с человеком из своих видений и снов. Суон это замечает, обходя его, и тепло улыбается. Он делает маленький шаг вперед и подходит немного ближе. Чон ощущает холод слева от себя и легко вздрагивает, а сердце почему-то сжимается от внезапного страха. Делькур, едва касаясь, проводит кончиками пальцев по его ладони, и тот чувствует легкое покалывание сотнями иголочек в местах, где чужая рука скользит по коже. — Не бойся меня, — шепчет он и легко проводит костяшками по его щеке. — Я тот, кто никогда не причинит тебе вреда. — Я боюсь не тебя, а всего, что происходит вокруг. Ты наоборот даришь мне спокойствие, — отвечает Чонгук, прикрывая веки. — Я знаю, что он сделал с тобой. Прости, что не смог помочь. Я должен был быть рядом. — Ты не должен извиняться. — Ты боишься, что без кулона теперь без защиты? — Мисс Хаул говорила, что он это делает. — Это делал я через него. Я всегда старался защищать тебя и буду продолжать это делать, независимо от того, будет он на тебе или нет. — Спасибо тебе, — шепчет парень. Суон нежно улыбается, глядя на него, и отходит на шаг назад. Для него очень странно видеть перед собой человека с лицом Тенши вот так близко спустя столько времени, но он несказанно рад этому. Только все же это другой человек, и нужно не забывать об этом. Этот невероятно сильный мальчик поражает его своей храбростью и умом. Нужно успеть ему рассказать секреты демона, пока есть время для этого. — То, что ты видишь перед собой, называется «лимб», — тихо говорит Делькур, не сводя с него глаз. — Как я уже сказал, внутри него живут души. — Как это живут там? — спрашивает Чонгук, глядя на необычное явление в комнате. — В двух словах, это сердце дома. Через него проходят все мертвые души, убитые демоном, и большинство остается там. Он является соединяющим звеном между живым и мертвым миром, так же входом в астральное пространство для демонов. — Сердце дома? То есть оно… — Да, это часть меня. Точнее, я стал частью этого за столько лет. Теперь мы существуем как единый организм, поэтому может казаться, что оно живое, — поясняет он и глубоко вздыхает. — Ты должен разрушить это. — Как же мне это сделать? — Освободи меня. — И что тогда? — «Лимб» закроется. Ты разрушишь сердце, которое является подпитывающей силой зла. Он проводит души через него, понимаешь? Они навсегда остаются там внутри. — Выходит, ты единственная душа, которая не попала в него. Ты был между мирами. — Да. Со мной все гораздо сложнее. — Это я уже понял, — горько усмехается Чон и ежится от холода. — Если ты успеешь к тому времени, как он разрушится, вызвать небесные силы, то они накажут демона и заберут невинные души домой. — А если не успею? — вдруг дрогнувшим голосом спрашивает он. — Они отправятся в один и единственный выход для них оттуда — ад. Некоторые из них уже там, — говорит Суон, рассматривая его профиль. — Помоги им всем. Ты способен это сделать. — Хватит ли у меня на это сил? — шепчет парень себе под нос. — Я совсем в этом не уверен. — Ты гораздо сильнее, чем сам думаешь, Чонгук, — отвечает Делькур, осторожно прикасаясь к его волосам. Чон тихо вздыхает и почему-то сердце ускоряется, когда он слышит свое имя из его уст. Это так приятно. Легкий холод пробегает по виску, и он понимает, что Суон снова аккуратно касается его. — Ты назвал меня Чонгук, — шепчет он. — Что тебя удивляет? — Не знаю. Просто… — пожимает парень плечами, — мне казалось, что ты… — Что я вижу в тебе лишь Тенши, — заканчивает за него Суон и коротко качает головой. — Это не так. Безусловно, я очень рад видеть, что его душа обрела новую жизнь, и еще в таком же теле. Я ждал так много времени, чтобы увидеть эту улыбку и эти глаза снова. Я уже не надеялся. Это бесценный дар для меня. Это приятно тревожит мои чувства, но человек, которого я любил, жил задолго до твоего рождения. Ты — не он. И у меня достаточно ума, чтобы понимать это. Да, внутри тебя живет его душа, и в какой-то степени я сожалею, что ты не испытываешь сейчас того, что испытывал он ко мне, ведь эти чувства были неземными. Но для тебя так будет лучше, ведь твоя настоящая жизнь течет здесь и сейчас, и ты должен будешь жить дальше. Без меня. — Сейчас это не очень у меня получается, — шепчет Чонгук и глубоко вздыхает. — В последнее время вся моя жизнь вертится вокруг тебя. — Когда все это закончится, тебе станет лучше. Прости, что терзаю тебя сейчас. Я действительно чувствую вину за это. Прости, что ты оказался втянут в это снова из-за меня. — Ты не должен извиняться, — отрицательно качает головой Чонгук. — Ты ни в чем не виноват. Ты такая же жертва, как и остальные. Я сделаю то, что должен для тебя, и ты будешь свободен. — Когда твоя миссия закончится, ты меня отпустишь и забудешь. Обещаю. — А если я не хочу этого? — спрашивает он, хмурясь. — Почему? Разве ты не хочешь просто жить дальше? — удивляется Суон. Действительно, почему? Наверное, он должен радоваться этому. Разве нет? Ему станет легче, и жизнь пойдет дальше. Он не будет вспоминать это все, а будет строить свою жизнь. Развлекаться, реализовывать мечты, возможно, когда-то влюбится. Но почему-то даже мысль о последнем причиняет ему боль. Возможно, потому что он уже влюбился? Влюбиться в призрака? Господи, это так глупо звучит. Учитывая, что этот призрак любит совсем другого человека, жившего почти два века назад. Он даже никогда не увидит его. Когда все эти злые чары будут разрушены, тело Делькура, как и его душа, обретет покой. Он получит то, чего так долго ждет все эти годы. И он это действительно заслуживает. Столько боли, столько страданий, столько лет скитаний между живыми и мертвыми. Ему нужен покой, иначе он просто исчезнет. — Значит, именно это скрывал здесь Асмодей все эти годы? — переводит тему Чон, снова бросая взгляд на лимб. — Не только это. Пойдем, ты должен кое-что еще увидеть, — отвечает Суон и идет в коридор. — Крайняя комната слева. Они проходят несколько дверей и останавливаются. Чонгук выгибает бровь, когда она внезапно открывается перед ним. Так странно знать, что он здесь не один, но не видеть своего собеседника. Делькур пропускает его вперед и останавливается у проема, а он делает несколько шагов, но после замирает на месте, когда видит, что именно находится здесь. У дальней стены на толстых блестящих цепях висят, черт возьми, настоящие крылья. Огромные, белые и с ровными рядами красивых перьев. Они едва заметно сияют и перетянуты какими-то золотыми нитями, которые, очевидно, грубо удерживают их от движения. Парень нерешительно подходит к ним и осторожно касается их кончиками пальцев. Они сразу же слегка трепещут, будто живые. С ума сойти. Такие мягкие и удивительно красивые. — Еще один фрагмент, который тебе предстоит освободить. Эти нити легко разрежет ангельский клинок. — Чьи они? — спрашивает Чонгук. — Мои, — отвечает Суон, подходя ближе. — Символ моей чистоты и невинности, который забрал у моей души демон в момент смерти. Мне так и не довелось их ощутить. Сразу после того, как он завладел моим телом, то подарил мне другие в качестве своего проклятья. Темные крылья на небесах — символ падшего ангела. Таким образом он показал им, что я на стороне тьмы, раз заключил сделку с ним. Они были со мной все эти годы в астральном пространстве, а эти в мире живых. — Черные? — спрашивает парень, скользя пальцами по тугим золотым нитям. Они такие острые. Очевидно, что они делают больно им, очень глубоко впиваясь в них. — Да. — Так это был ты, — догадывается Чон. — Конечно, я. Больше никто не стал бы помогать тебе там, — говорит Делькур. — Выходит, ты настоящий ангел. Точнее, должен был стать им после смерти, но Асмодей не позволил тебе. Почему небеса сразу же не наказали его за это? Ведь это, наверное, тоже должно было понести последствия. Лишить ангела крыльев… — Сделка. Они могли бы это сделать без каких-то сложностей, если бы эти крылья хотя бы раз взмахнули за моей спиной. Тогда бы я считался созданием небес. Но они не успели даже появиться у меня. Он поступил умно. Конечно, демон знал, что ему могло грозить за это изгнание и наказание. Высший суд быстро вмешивается в подобные дела. Но он забрал их в момент перехода от жизни к смерти, и сразу же одарил меня другими. — С ума сойти, — шепчет Чонгук. — Да. Это ужасно. — Ангельские крылья даруются лишь мученикам, жертвам или… — Спасителям, — шепчет Делькур, глядя на белые перья. — Ты спас чью-то жизнь? — удивляется Чон. — Я спас душу, но очень большой ценой. О нет. Нет, нет, нет. Значит, вот по какой причине Чонгук получил своё перерождение? Если его убил Вильгельм в жертву демону, то он, как и все, должен был остаться в хранилище или в аду, но он единственный, кто сейчас не был там. Единственный, кто сейчас был жив. — Боже мой, — шепчет он, понимая все без лишних слов. — Ты спас мою… то есть душу Тенши? Это было твоим желанием при сделке с Асмодеем? — Позволь я расскажу все по порядку. Для того чтобы освободить второй фрагмент души, тебе нужно заполнить недостающие страницы в дневнике. Есть то, что ты еще не знаешь, и твоя душа не может этого знать, ведь дальнейшие события случились после смерти Тенши. Ты просто не можешь мне их транслировать. Но это все, что помню хорошо я без твоей помощи. Чонгук медленно кивает, все еще находясь в легком ступоре, а Суон глубоко вздыхает и начинает рассказ. — После того, как мой отец убил Тенши, он накинулся и на меня. Пока мистер Мин оттягивал его тело вниз, между мной и отцом было противостояние насмерть. Родной мне человек готов был убить меня, словно одержимый, крича о том, что он обязан это сделать. Я не хотел умирать. И понимал, что если хочу выжить, как обещал Тенши, то мне придется даже убить собственного родителя, если потребуется. Я старался бороться, но в нем была просто нечеловеческая сила. Он душил меня собственным ремнем. — Вот откуда та борозда на твоей шее была в моем сне, — сводит брови Чон и в ужасе качает головой. — Он обезумел просто. — Да. Он не перерезал мне горло, а бесчеловечно душил до тех пор, пока я не стал терять сознание. Я лишился сил и перестал сопротивляться, а его отвлек шум на первом этаже, и он ушел. Отец решил, что я без чувств. Думал, что вернется за мной немного позже и завершит, что начал. — Но получается, ты выжил? — Да, я выжил, — говорит он и тяжело вздыхает. — Мне помог сбежать отец Бадлер. — Священник? — удивляется Чонгук, доставая из рюкзака дневник, и наблюдает за тем, как недостающие фразы или слова появляются на страницах. — Да, священник. Он привел меня в чувства, помог спуститься из окна на улицу и спрятал в часовне. Что произошло в доме после, достоверно даже я не знаю, ведь меня там уже не было. Но, думаю, что план отца пошел не так, как он хотел. Во-первых, невозможно подчинить себе демона, это априори глупая затея. Во-вторых, он должен был убить всех кровных детей обрядным кинжалом, но не убил меня. А в-третьих, он убил ребенка, который не был его кровью. Обряд прошел неправильно и вместо того, чтобы получить исполнение своих желаний, он обрел наказание от своего господина. Отец открыл путь для демона на землю, но тому нужен был сосуд. Все были мертвы в доме, поэтому он временно поселился в дворецком, в котором к тому моменту уже был мелкий демон. И после он ждал своего часа. — Что это значит? — Несмотря на то, что мне удалось сбежать, моя жизнь остановилась в ту ночь. Я уехал далеко от Кроувиля. На другой конец света и сменил имя, чтобы ничего и никогда больше не связывало меня с этим домом и этой историей. Я правда хотел начать новую жизнь. — Пак Чимин, — шепчет Чонгук, складывая кусочки пазлов. — Так это ты? Он забрал не только твое тело, но и имя? — Да. Чимин — это мое имя. Суон тяжело вздыхает, предаваясь болезненным воспоминаниям, и медленно ходит вокруг крыльев, продолжая свой рассказ. — Новую жизнь начать мне так и не удалось. Я просто не мог жить. Не мог спать, есть, дышать и говорить. Все, что я чувствовал, — боль. Я лишился всего, включая сердца и души. В этом доме умер и я, когда перед моими глазами упало тело Тенши. Я перестал танцевать и получать удовольствие от единственной отдушины, которая могла меня излечить. Каждую ночь я просыпался в своей постели с жуткими криками и до кровавых ссадин царапал пальцы о спинку кровати. Я боялся. Это был не просто страх. Это сумасшествие, которое жило во мне, подобно какому-то кровожадному животному. Оно сжирало меня каждый день изнутри, каждый час и минуту моей жизни. Я слышал постоянно голос в голове, который звал меня и просил помочь. Мне снились мои близкие, которые говорили, что я могу их еще спасти. Я буквально сходил с ума. Несколько раз, находясь в подобном состоянии, я оказывался в разных местах города и после не помнил, как пришел туда. Мной что-то управляло, и я не знал, как бороться с этим. Думаю, что с точки зрения медицины, у меня развилась шизофрения. Но все эти голоса были настоящими, и все они звали меня в поместье. — Асмодей звал тебя. Ему нужны были все дети Делькур. — Да. Разумеется, это был он. У него была со мной сильная связь из-за того, что отец пролил много крови, которая текла и в моих жилах. Мне удавалось с большим трудом сопротивляться почти десять лет, но все же я не смог. Каждый день я видел снова и снова безжизненные глаза любимого человека, которого забрала смерть. Слышал звук его падающего тела на пол. Я каждый день видел эту картину во снах и наяву. Каждый день слышал последний крик, сорвавшийся с его губ. И он кричал мое имя, так отчаянно и испуганно. Я испытывал такую вину, что не смог защитить его. До сих пор ее чувствую. Представь только, каково это каждый день переживать самый страшный момент в своей жизни и не чувствовать ничего кроме удушающей душевной боли? — Это чудовищно, — шепчет Чонгук, сдерживая слезы. — Да, и я сломался. Это моя роковая ошибка, но я поддался этому зову. — И ты приехал в поместье снова, — догадывается Чон. — Вот кого люди посчитали вторым хозяином. Ты вырос, изменился, сменил имя, и они приняли тебя за другого человека. Тебя видели здесь, но после ты просто бесследно исчез, а на самом деле ты навсегда остался в этом доме. — Верно, Чонгук. — Что же здесь произошло с тобой? — Я обошел весь дом и не заметил ничего необычного. Внутри не было никаких следов той ужасной ночи, но мне было так тоскливо. Меня будто снова бросили в тот самый момент, и я тонул в этой боли. Все чувства были обнажены и крайне остры. Оказаться в месте, где погибли все твои родные — это ад, но еще хуже этого — навечно застрять в нем. Двери навсегда закрылись за мной. И думаю, то, что произошло со мной дальше, тебе лучше увидеть своими глазами. Парень уже знает, что нужно делать, чтобы увидеть его воспоминания. Чонгук закрывает глаза, крепко держа в руках дневник, и глубоко дышит, пытаясь полностью расслабиться. Его собственное сердцебиение наполняет голову, ритмичные удары эхом отдаются в его ушах и начинают постепенно успокаиваться, а все вокруг медленно затихает и замирает. На своих плечах он чувствует холод, говорящий о том, что Делькур кладет на них ладони. Он пытается сосредоточиться на каждом ощущении, чтобы заполнить последнее воспоминание — смерть Суона. Он открывает глаза и оказывается в комнате-театре ровно на несколько десятков лет назад. С момента трагедии в этом доме прошел не один год, и поместье пустует. За ним никто не ухаживает и не присматривает, поэтому внутри жутко холодно и пусто. Сцена покрыта большим слоем пыли, а мягкий свет тускло падает одним одиноким лучом на деревянный пол. За ним Чонгук видит пару обуви и силуэт Суона. Парень в черной рубашке свободного кроя и брюках в тон сидит на коленях у граммофона. Он, опустив голову и закрыв глаза, будто бы ждет, когда заиграет музыка. Звук скользящей иглы по винилу и хрипоты раздаются по всей комнате, а затем начинает играть до безумия знакомая мелодия. Уже первые аккорды заставляют все тело Чона покрыться мурашками. Эти звуки скрипки настолько глубоко проникают в него каждый раз, что хочется сжаться в комок и слушать лишь их. Никогда еще обычная музыка не имела такого сильного влияния на его душу, и это просто поразительно. Все внутри переворачивается и будто оживает от этой музыки. Она такая трагически прекрасная. Суон слушает ее несколько раз один за другим, словно пытается услышать в ней нечто более глубокое, чем остальные. Он продолжает сидеть на коленях и делать какие-то плавные движения руками, будто вспоминает свой танец. На его лице такая боль, что становится просто жутко. И Чонгук знает, почему ему так больно сейчас. Это любимый танец Тенши, который он всегда танцевал лишь для него. Он о сломленной душе, которая не может взлететь и выбраться из тьмы. То же самое сейчас происходит и с самим танцором. Он уничтожен, сломлен и лишился страсти к самому главному своему увлечению, ведь его единственный зритель мертв. Парень снова включает музыку сначала и выходит в центр сцены. Он ложится на пол, и когда звучат первые аккорды, начинает спокойно двигаться, закрыв глаза. Делькур сворачивается в позу эмбриона, а после медленно перекатывается с одного бока на другой, будто ему больно физически. Его тело выгибается в спине и он поднимается на ноги резким и элегантным движением. Он начинает танцевать так чувственно и одновременно импульсивно, будто бы хочет выкричать из себя всю боль, что застыла в нем на все эти годы. Он делает отработанные до автоматизма движения, одновременно перебирая босыми ногами по сцене и кистями рук перед собой. Это выглядит так чарующе, что Чон приоткрывает рот в изумлении. Каждая клетка его прекрасного тела живет в танце и даже сейчас, несмотря на то, что он допускает ошибки, это выглядит безумно красиво. Чонгук понимает, почему Тенши так восхищался именно этим танцем, ведь Суон создан для него. Его ноги хрупкие и одновременно сильные, отточено двигаются по пыльной сцене. Его шея грациозная и длинная выгибается в каждом движении, как элегантная дуга, открывая чувственные изгибы и нежные впадины ключиц. Его тело то парит, то падает камнем, но оно словно лишено костей. Изгибается, гнется и двигается, как по волшебству. Его руки создают красивые элементы, подобно взмахам крыльев лебедя. До самых кончиков пальцев на ногах и руках он живет в танце. Но самое изумительное в этом всем — его лицо. На нем отражается весь спектр эмоций, которые он передает каждой клеткой своего тела. И все вместе это создает невероятный тандем. Суон действительно искусство. Чон наблюдает за тем, как парень делает великолепный взмах ногой, а затем замирает и слегка дрожит. Его руки подняты и изогнуты в красивой позе, а по щекам Делькура текут слезы. Он ни разу не открыл глаза за все время танца, а полностью погружен в свою боль, которую дарит зрителю через каждое движение. Он совершает какой-то элемент, но вдруг падает, будто его ноги перестают слушаться. В этот момент все внутри Чонгука почему-то обрывается. Ему так больно смотреть на него вот такого. Хочется протянуть руку, обнять и сказать, что все будет хорошо. Что он великолепен, и это самое красивое, что ему довелось видеть в жизни. Но он прекрасно понимает, что эта боль, выходящая из него, тоска по Тенши. И упал он не потому, что плохо подготовлен или допускает ошибку, а потому что не может танцевать, когда его нет рядом. Неожиданно раздаются тихие хлопки, а музыка обрывается. Из темноты выходит дворецкий со странной улыбкой на лице. В то время внутри него уже сидел Асмодей, а значит, именно вот таким он предстал перед Суоном. Парень испуганно смотрит на него, продолжая сидеть на сцене, и затем начинает медленно пятиться от него. — Не бойся меня, дитя. Я пришел не обижать тебя, — говорит он и начинает ходить вокруг него, словно коршун кружа над своей жертвой. — Что вам нужно от меня? — спрашивает испуганно Делькур. — Хотел восхититься твоим талантом и предложить оказать мне услугу, — говорит демон. — Вы же не мистер Мин. — Разумеется. — Вы тот, кого вызывал мой отец? Я не буду служить вам. Я — не он, и я подобным никогда не буду заниматься, — говорит парень. — Ах, милое дитя. Слуг у меня предостаточно, мне не нужно твое поклонение. Мне необходимо твое тело. Молодое и прекрасное. Суон быстро поднимается на ноги и пытается убежать, но дворецкий щелкает пальцами и тем самым вынуждает его замереть. Тело перестает его слушаться, и он даже не может пошевелить пальцами. Он начинает громко кричать, но рот будто зашивают невидимые нити, когда ледяная ладонь ложится на его губы на несколько секунд. Демон подходит к нему ближе и мягко берет за подбородок, окидывая лицо мальчишки высокомерным и оценивающим взглядом. — Потрясающе. То, что я искал. Молод, красив и одарен талантами. Это мне подходит. — Вы и меня убьете? Как всю мою семью? — Разумеется. Но формально, я не убивал их. Твой отец сам отправил всех их в мои руки. Давай-ка посмотрим, есть ли у тебя грязные секреты, — шепчет он с улыбкой и пронзает его насквозь своим взглядом. Делькур смотрит на него как завороженный. Он даже не моргает, а лишь замирает и безвольно обмякает, как тряпичная кукла. Асмодей начинает беспрепятственно копаться в его душе. Его глаза сверлят дыру в ее глубине. Они отрывают куски от нее и отбрасывают в сторону, ища то, что ему необходимо. Но спустя пару минут он вдруг отводит взгляд и улыбается. — Черт возьми, да ты совершенно невинный. Ни одного греха. Непорочный, чистый, и пахнешь, — шепчет Асмодей, проводя носом по его щеке, — словно побывал на небесах. Вот так подарок. Ты обретешь крылья после смерти. Сочетание такой чистоты и жертвенности не могло остаться ими незамеченным, ну разумеется. Они давно знают, что ты попадаешь к ним. — О чем вы говорите? — удивляется Суон. — Ты должен стать ангелом после смерти, дитя. Это написано на твоем жизненном пути, — говорит демон и злорадно смеется. — Но все же я нашел один твой маленький секрет. Тайна, которую ты так бережно хранишь от всех, подобно хрупкому цветку. Мальчишка с большими глазами, как два озера, и очаровательной улыбкой. Парень нервно сглатывает и с трудом дышит от страха. — Я пленил его, не так ли? — Его убил мой отец. — Принес мне в жертву. Стало быть, его душа сейчас находится в «лимбе». Хранилище, созданном мной в ту ночь, — задумчиво произносит он. — Это место не лучше ада. Ты же понимаешь, что питаюсь я страхом и болью? Вот какие эмоции он и другие души испытывают каждую секунду, чтобы поддерживать мои жизненные силы на земле. — Зачем вы их терзаете? Они достаточно натерпелись. Они погибли самой страшной смертью, — шепчет Делькур. — Хочешь им помочь? Ты способен остановить это, по крайней мере, для одного из них. — Что же я могу сделать? — Озвучь мне свое самое главное желание. Давай же, милое дитя, — шепчет демон, гладя его по голове, и щелкает пальцами перед лицом человека. Тот в ту же секунду опускается на колени, глядя на него и лишаясь воли. Он понимает, что слова сами вырываются из него. Демон открывает его сокровенные тайны и вытаскивает их наружу. — Я хочу снова увидеть Тенши живым, — шепчет Суон со слезами на глазах. — Хотя бы раз. Хотя бы на одно мгновение. Я так хочу увидеть его глаза и улыбку снова. Он не заслуживал смерти. Он даже не моя семья, но погиб вместе с ними. Если бы отец не привез его в наш дом, он бы все еще был жив, — продолжает он, и его тело начинает трясти от рыданий. — Я должен был защитить его. Всегда должен был защищать лишь его, но я не сдержал свое слово. Он мертв из-за меня. Из-за меня! — выкрикивает парень последние слова с такой безумной болью, что Чонгук вздрагивает и едва сдерживает слезы. — Я так подвел его. Все, о чем я мечтаю, — увидеть его живым, но уже слишком поздно. Несколько минут Асмодей дает ему прийти в себя и успокоиться, обдумывая план. Он знает, что ему предложить, чтобы легко получить желаемое. — Отчего же? — усмехается демон, продолжая гладить его по волосам. — Твое желание вполне исполнимо. Но это будет непросто. Не каждый день я отпускаю душу, которую забрал. За это и плата будет гораздо выше. — Что это значит? — дрожащим голосом спрашивает Делькур, вытирая слезы. Асмодей опускается на колени перед ним, ровняясь с его лицом, и берет подбородок парня большим и указательным пальцами. На его губах играет самодовольная улыбка, ведь он понимает, что в его ловушку попала легкая добыча — влюбленный человек, и совершить с ним первую сделку на земле будет проще простого. — Цена за его душу — твоя душа. Цена за его жизнь — твоя жизнь, — гипнотически говорит он и улыбается. — Но разве это много для того, кто так сильно любит? Ах, любовь. Это чувство губит сильнее, чем чума, ведь никогда и никто не сможет придумать от нее лекарство. — Вы убьете меня, но он будет жить? — Его душа — да. Я отпущу ее. Он получит шанс прожить жизнь заново. — Почему вы готовы это сделать? — спрашивает Суон. — Потому что мне нужно твое тело. Ты же умрешь в любом случае. Я убью тебя и отправлю к твоей семье в хранилище, или же ты можешь спасти свою любовь, оказав мне эту услугу. Ведь ты прав, он случайная жертва обстоятельств, зачем заставлять его страдать? — Но если я умру, то уже не увижу его. — Он невинный, как и ты. Его плоть когда-то переродится, получив прикосновение создателя, и соединится с душой, которая тоже получит перерождение. Он убит как жертва. Рано или поздно ты его увидишь, если он появится в этом доме. — А если не появится? — Он проживет новую жизнь, как ты и хочешь. Разве это не важнее? — Да. Важнее всего, — шепчет парень, глядя перед собой пустым взглядом. — Я хочу этого больше всего на свете. — Тогда соглашайся на нашу сделку. Мы оба получим желаемое, — говорит Асмодей, протягивая ему руку. — Или же ты умрешь просто так. — Я не… — Вечность мук или шанс на новую жизнь? Ну же, чего ты желаешь для него? Спаси человека, которого ты любишь, милое дитя, — будто гипнотизируя, говорит он. — Никто другой не сможет спасти его. Не упускай этот шанс. Суон несколько минут решается, борясь со своими страхами и болью внутри, а демон питается его страданиями словно на пиру. Он знает, что мальчишка уже согласен. Ведь его сердце умерло еще в тот момент, когда он потерял свою любовь. Сейчас ему терять уже нечего, потому что собственная жизнь для него перестала иметь ценность много лет назад. Делькур неуверенно поднимает дрожащую ладонь и берет руку демона. — Чего ты желаешь больше всего? — довольно спрашивает Асмодей. — Спасти Тенши, — говорит он. — Жертва во благо. Потрясающе, — говорит адское создание и постепенно принимает свой истинный облик, сжимая его ладонь, а парень сходит с ума от ужаса, но не может даже кричать. — Жертва из-за любви, которая погубит тебя, глупец. Но раз ты желаешь этого, то получи мой дар, а пока — закончи свой танец. Некрасиво обрывать искусство на его кульминации. Демон щелкает пальцами, и ноги Суона сами поднимают его тело. Музыка продолжает свою игру на том месте, где остановилась, и он вновь начинает двигаться по сцене в знакомом танце. Он снова изящно практически парит, делая взмахи руками и ногами. Творит истинное искусство, безумно чутко ощущая каждой клеткой мелодию, а затем, когда музыка идет на спад в проигрыше, он останавливается раскинув руки в стороны. И в этот момент черная дымка стремительно окутывает его тело, а когда она исчезает, то за спиной парня резко раскрываются огромные черные крылья. Суон выгибается всем дугой, глядя в потолок, будто ему физически их тяжело ощущать, и кричит от боли. Его широко распахнутые глаза наполняются слезами, и он делает последний вздох на этой земле, под завершающие аккорды той самой мелодии, которая не давала покоя Чонгуку все это время. Он зажимает рот ладонями, понимая, что произошел тот самый момент слияния человека и демона. Ангельские крылья забраны и подарены были другие в момент смерти. Души Суона больше нет, но его тело продолжало существовать. Вот как это случилось. Он заключил сделку с Асмодеем, чтобы освободить душу человека, которого так сильно любил. Бог мой, насколько сильны должны быть чувства, чтобы пойти на подобное? Возможно, он считал, что это было ошибкой, но если бы он этого не сделал, то Чон никогда бы не стоял здесь и сейчас. И никогда не имел бы возможности остановить это зло. Суон спас не только его. Он подарил шанс на спасение всем, пожертвовав собой. Вот почему там на небесах задолго до его смерти знали, что он станет небесным ангелом. Жертва. Он пришел в этот мир и ушел из него чистый душой и сердцем. Асмодей стоит на сцене, с интересом осматривая свое новое тело. Он довольно улыбается, делает глубокий вдох полной грудью, а затем разводит руки в стороны. Стены дома начинают ощутимо дрожать от мощи и силы зла, наполняющей его теперь в полной мере. Становится так жутко страшно, что тело Чонгука сковывает от этого чувства, и волосы становятся дыбом на затылке. Из ладоней демона начинает выходить белый густой туман, который медленно расползается повсюду. Черт возьми, он на самом деле является частью его, и это тоже правда. А после этот туман растворяется, будто его и не было. Раздается странный звук, напоминающий треск стекла, и все пространство вокруг начинает меняться. Все предметы мебели, стены, пол, потолок, каждая свеча, каждая деревянная перекладина сцены, каждое зрительское кресло, абсолютно все покрывается тонким слоем льда и он громко трещит. Могильный холод начинает сжирать поместье в буквальном смысле этого слова. Он поглощает каждый сантиметр пространства в доме, и переходит на другие комнаты, пока Чонгук с ужасом наблюдает за всем происходящим. — Минута равна часу, а час равняется дню. Застынет жизнь вокруг, пока солнце не сделает круг. Чем дольше век души, тем больше лет возьмешь в плен. Никогда не щади, а карай все людские грехи, — едва слышно говорит Асмодей и щелкает пальцами двух рук одновременно. И жизнь внутри дома замирает на множество лет, когда стрелка напольных часов на лестнице в это мгновение останавливается. Перед глазами резко все плывет, а затем Чон снова оказывается в подвале, вернувшись в реальность. Он несколько раз удивленно моргает, а затем глубоко дышит, все еще переваривая все увиденное и услышанное. Господи, он даже подумать не мог, что все это началось из-за того, что Суон спас его душу из лап демона. Но если бы он этого не сделал, то рано или поздно Асмодей нашел бы другой сосуд, и тогда никто бы не смог спасти невинных людей от этого уже никогда. С ума сойти. Парень медленно опускает взгляд на дневник и видит, как последние слова появляются на его странице, а затем он просто вспыхивает и начинает спокойно тлеть, как догорающий уголек в костре. Множество страниц, исписанных красивым почерком, начинает медленно пожирать оранжевая полоса огня. Чон аккуратно кладет его на пол и почему-то чувствует облегчение в душе, глядя на то, как он сгорает. Наверное, это хорошо? Это значит, что еще один фрагмент души Суона освободится? Но все же в глубине души он ощущает легкую тоску, ведь именно с этой вещицы началось их знакомство. Дневник сгорает дотла и исчезает вместе с пеплом, а на его месте остается крошечный ключ. Совершенно необычный. Такой маленький, меньше мизинца, и весь резной. Он золотой и красиво мерцает на его ладони. — Ух ты, — шепчет парень, осторожно сдувая с него остатки пепла. — Заводной ключ? — спрашивает голос Делькура. Чонгук сильно вздрагивает от неожиданности. Он так погрузился в это все, что забыл о том, что тот все еще здесь в мире живых. И сердце пропускает несколько сотен ударов за одно мгновение, когда он медленно поворачивается на источник звука. На расстоянии вытянутой руки от него стоит призрак парня. Все внутри резко переворачивается, а затем обрывается и падает куда-то вниз. Дышать становится вдруг так трудно. В горле образуется ком, а руки почему-то начинают дрожать. Бог мой. В самом деле это он? На несколько секунд ему показалось, что это пришел Чимин, но нет. Он узнает Суона по теплым и добрым глазам. И одет он как в последний момент своей жизни на той сцене. Темные волосы откинуты назад после танца, а ноги босые. Стоп, но как? Он ведь не мог его видеть. Все эти годы он был заточен между мирами, а сейчас он его слышит и видит. Чонгук быстро хлопает глазами, не веря в то, что на самом деле он стоит перед ним. Сердце начинает бешено стучать, и в груди все сжимается от какой-то тоски и сильной боли. Он делает робкий шаг назад от шока и тихо вздыхает, приоткрыв губы. — Подожди, ты что, видишь меня? — спрашивает Делькур, замечая его растерянность. Чонгук медленно кивает и рассматривает его с ног до головы. Невозможно. Это просто невозможно. — Боже милостивый, — шепчет Суон. — Это правда ты? — ошарашенно шепчет он. — Ты же сильный медиум? Ты можешь видеть, слышать и чувствовать прикосновения призраков? — Да, — шепчет робко Чон. Делькур делает несколько быстрых шагов к нему и вдруг обнимает. Так крепко, что у него сводит от боли руки, которыми он сжимает плечи парня. Чонгук сразу же обхватывает его тело, кладя ладони на его спину и сжимая ткань легкой рубашки. Его начинает так сильно трясти от трепета и радости разрывающей грудь с неимоверной силой, что становится страшно. Он так глубоко вздыхает, что кружится голова, и наконец-то в его нос бьет аромат спелых персиков. Это он. Правда он, Боже мой. Суон зажмуривается, испытывая невыносимое облегчение, и даже боится открыть веки, чтобы не спугнуть все происходящее. Это словно самый сладкий сон, и проснуться так страшно, как никогда. Спустя столько лет он возвращается в мир живых благодаря человеку, которого сейчас держит в своих руках. Впервые благодаря ему он видит просвет в этой беспроглядной тьме и хрупкую надежду на спасение.