Asmodei

Breaking Benjamin — Without You The Relentless — Me Against The Devil Broods — Sleep Baby Sleep Tokio Hotel — Rescue Me Isak Danielson — Bleed Out (Acoustic Version) Lifehouse — Everything Длинный обеденный стол с множеством блюд на нем и золотыми подсвечниками ожидал жителей поместья к ужину, но Чонгук сидел в полном одиночестве. Мягкое пламя свечей плясало по стенам какими-то угрожающими тенями. А высокий стул напротив, напоминающий королевский трон с резными ручками, все еще пустовал. Асмодей до сих пор не вернулся, и Эврина тоже не было нигде видно. Оставалось надеяться на то, что они не убивали в лесу прямо сейчас несколько невинных душ. А, возможно, их не было так долго, потому что демон исполнял свою угрозу? Второй ключ верному слуге было уже не найти, а значит, в любом случае он получит гнев своего хозяина. Для него их отсутствие было на руку, ведь ему удалось незаметно покинуть подвал, и его никто не поймал с поличным. Можно было немного подышать спокойно. Он нехотя ковырял ужин вилкой в тарелке и думал обо всем произошедшем за той невзрачной дверью. Ему практически удалось освободить Суона. Черт возьми, он узнал столько важной информации благодаря ему. Теперь все кусочки этой жуткой истории стали складываться в одну ясную картину. Вильгельм Делькур совершил неправильный магический обряд, за что был наказан демоном, которого вызвал в ночь всех святых. Сам того не желая, он открыл путь в мир живых для настоящего адского зла, но закрыть этот проход уже не смог или не успел, потому что умер. Тьма стала медленно, но верно окутывать собой все пространство дома, ожидая подходящего времени для своих действий. Почти десять лет она просто дремала и сводила с ума Суона, который и без того едва ли не лишился рассудка из-за всего случившегося на его глазах. Сначала Асмодей питался мало и копил силы, но когда все же заманил его в поместье, то вся эта мощь вырвалась наружу. Последний кровный ребенок освободителя был в его кровожадных руках. Он стал убивать множество местных жителей и насыщаться, а когда его пыл немного утих, то он начал делать это в разы меньше и занялся долгим и кропотливым построением страшных легенд для остальных. Чем они были более ужасающие и сильнее леденили кровь, тем было лучше для него. Так и рождался этот мистический городской фольклор о поместье «Делькур». По сути все это было правдой. Возможно, кто-то что-то добавлял свое, но все же по большей части эти правдивые истории десятилетиями ходили из уст в уста и никто не подозревал, что они настоящие. Вот значит откуда появились страшилки о том, что демон каждые десять лет срывался с цепи? Каждый большой поток убийств случался именно с такой периодичностью. И очередные подошли именно к тому моменту, как Чонгук приехал сюда. Выходит, Асмодею хватало этого насыщения довольно надолго, но все же в итоге каждый раз нужна была новая подпитка. Новые смерти и души. Это просто ужасно. К сожалению, его не мог просто так наказать высший суд, пока не будет освобожден Суон. Теперь и в этом кое-что прояснилось. Их беспокоила так сильно именно его душа, потому что он настоящий небесный ангел. Асмодей увел у них из-под носа то, что по праву принадлежало до сих пор только им. Но несмотря на всю дерзость этого поступка, они не смогли просто наказать его и изгнать, потому что символ чистоты и невинности ангела заперт в плену, как и сама душа. Умен и расчетлив, чертов подонок. Он даже одарил его другими крыльями в самый подходящий момент, чтобы избежать неожиданного гнева небес. Все знал и все просчитал заранее. Понятным стало и то, почему он никак не мог вспомнить о том, кто такой Чонгук, ведь его всю жизнь защищали. Не просто так, а именно для того, чтобы он дошел до этого момента. Несмотря на то, что он казался Асмодею таким знакомым, все равно ходил по кругу в своих теориях, хоть и все же верная догадка прозвучала из его уст. Он сказал: «что если это та самая душа?» И он был абсолютно прав. Но выходит, что он сам не верил в то, что когда-то освобожденная его же рукой пострадавшая случайно душа могла переродиться и снова оказаться в том самом поместье. Сладкий обман, который он рассказывал сломленному и убитому горем мальчишке на той сцене перед смертью, в конечном итоге стал страшной реальностью для него самого. Забавно, но все же он исполнил последнее желание Суона. Парень увидел Тенши живым, хоть и спустя так много лет. Он своими же руками отпустил оружие, способное отправить его обратно в ад. Боже. От количества информации голова просто идет кругом, но радует то, что все проясняется. Все это сложно, запутанно и так жутко. Это ведь живые люди, души и чьи-то судьбы, а демон так безжалостно и жестоко играет с ними. Столько незаслуженных страданий лежит на хрупких плечах самого главного героя этой печальной истории, который по факту самый невинный человек из всех во всем этом дерьме. Нужно разорвать этот замкнутый круг и помочь ему. Это страшно сделать. Слишком страшно, ведь действовать против настоящего демона — это неимоверно опасно и одновременно безрассудно. Но разве есть другой способ? Нет. Чон зашел уже так далеко, значит, отступать у него нет возможности. Получается, ему остается лишь найти клинок и разрезать те нити на его прекрасных крыльях. Тогда его душа сможет перейти в мир мертвых и получить долгожданный покой, который он так ждет. Нужно призвать силу небес и разрушить сердце. То есть, разрушить самого Суона. Черт, своей же рукой, но иначе ничего не получится. Парень тяжело вздыхает, достает маленький ключ и вертит его в руке, разглядывая со всех сторон. Он в самом деле напоминает заводной ключ, но все же явно открывает что-то, а не помогает запустить механизм. Его резные зубцы должны подойти к какому-то очень маленькому замку. Например, он может идеально войти в замочную скважину на створке часов, не так ли? Маленький замок и маленький ключ, который появился из ниоткуда благодаря их совместной работе с дневником, все это должно сложиться в один пазл. «Веками души будет он пленить, покуда в доме бьют старые часы. Останови мгновение и своим светом все рядом озари» Слова Селесты — это практически прямая подсказка. Она в открытую говорит ему остановить время в доме и вызвать свет, то есть небеса, которые и смогут наказать это адское создание. «Он хранит его близко к себе». «Ты наблюдал за ним со стороны. Демон прячет это где-то на виду, чтобы постоянно проверять его местонахождение. Подумай, что это может быть за место, и ты найдешь» Если он не держит его прямо на себе, что очень маловероятно, то уж точно хранит где-то на виду. Это место Асмодей должен часто видеть перед своими глазами и уделять этому значительное внимание. И здесь тоже становится все абсолютно понятно. Очевидно, что: либо очередная подсказка, либо сам клинок находится именно в часах. В тех самых, которые стоят на развилке парадной лестницы. Именно они привлекли внимание Чонгука в самый первый вечер его знакомства с этой загадочной историей. Он обратил внимание на недовольное лицо хозяина поместья, когда они пробили семь вечера. А это было как раз приблизительно время захода солнца осенью в Кроувиле. «Пока солнце не сделает круг», ну конечно. Слишком много всего вертелось вокруг этого. Очень много внимания оказывал демон им. Было бы глупо на месте Асмодея прятать такую вещь, как оружие против него, где-то очень глубоко, ведь искать всегда начинают именно с этого, например, с его комнаты. Это было бы слишком очевидно и просто. Если бы не столько точных совпадений, которые вели именно к часам, то он начал бы поиски именно с этого. А часы — это достаточно неприметное, но надежное место для того, чтобы спрятать в них что-то важное. Самый легкий способ спрятать что-то от чужих глаз — положить это на виду, всем это давно известно. Они самое подходящее место для того, чтобы проверять бесценное оружие ежедневно, и никто не стал бы рыться в них, чтобы найти это. Каждый день после заката демон или его верный слуга переводят стрелки и на рассвете проверяют их, а значит, они могут смотреть и за наличием клинка заодно. Они постоянно это делают. Оба ходят с часами. Пак носит их на запястье, а дворецкий в кармане жилета. Они следят за каждой минутой. Время для них действительно имеет важное значение. Сейчас парень практически уверен, что это, вероятно, единственный предмет в доме, которым они буквально озабочены. Они наблюдают за ними. Только все еще остается открытым вопрос, каким образом клинок может быть в них? «Ты его сразу узнаешь. Он среагирует на твою энергию, ведь только ангел способен наполнить его силой» В его представлении клинок — это нечто подобное мечу или кинжалу и, значит, он должен быть довольно немаленького размера. Тогда как же он умещается в небольших часах? Черт его знает, если честно. Это ведь особенная вещь, кто знает, как именно он выглядит? В любом случае нужно обыскать часы и двигаться в своих догадках дальше, если ничего там не найдет. Чонгук слышит быстрые шаги в коридоре и сразу же прячет ключ, а после снова делает вид, что увлечен ужином. Спустя несколько секунд, грубо толкая створки тяжелых дверей в стороны, в комнату входит Асмодей. В ту же секунду столовую комнату наполняет нечеловеческий холод и страх. Это его та самая энергия, которая душит все живое и не живое вокруг, и сейчас от него так фонит этими чувствами, что становится не по себе. Похоже, он плохо контролирует свой эмоциональный фон, что сильно влияет на остальных. Его лицо злое и недовольное, не выражает ничего, кроме очевидного раздражения всем происходящим. Его внешний вид тоже оставляет желать лучшего. Он проходит к своему стулу и садится, вальяжно откидываясь на высокую спинку. Несколько секунд он задумчиво смотрит перед собой, постукивая пальцами по деревянным ручкам, а затем наливает полный бокал вина и залпом выпивает его. Чон выгибает удивленно брови, поднимает осторожный взгляд исподлобья и осматривает его. Обычно Асмодей выглядел идеально, но сейчас складывалось впечатление, что он побывал в аду и вернулся обратно после не самого приятного времяпровождения там. Утром рубашка была белоснежной и идеально отглаженной, сейчас же в некоторых местах порвана и грязная. Черное пальто свисало с одного плеча. Волосы торчали неаккуратными прядями по обе стороны лица, а на его щеке и шее были следы крови, скорее всего, не его. Все это было очень странно. — Плохой день? — осторожно спрашивает Чонгук, продолжая без энтузиазма ужинать, ведь теперь и кусок в горло не лезет рядом с ним. Несколько минут Чимин молчит, глядя в одну точку, а затем берет бутылку и пьет из горла, будто это обычная вода. Да уж, дела явно у него сегодня идут паршиво. Он медленно переводит тяжелый взгляд на гостя и высокомерно приподнимает подбородок. — Нет, — отвечает Асмодей и прищуривается с подозрением. — Не похоже. Что-то случилось? — С чего ты это взял? — фыркает он, с грохотом ставя бутылку на стол. — Выглядишь не очень, — отвечает спокойно Чонгук, указывая вилкой на его одежду. — Ах, это, — отмахивается демон и запускает пальцы в волосы, откидывая их от лица, а затем несколько раз проводит по ним ладонью. — Прошу прощения за мой внешний вид. — Ты в праве выглядеть как хочешь, это ведь твой дом. — Верно. Но все же мне неловко, что я предстал перед гостем таким образом. Не было времени привести себя в порядок, я только вернулся, — отвечает он, снимая пальто и поправляя ворот рубашки. — Я должен извиниться и за то, что опоздал к ужину. Не люблю задерживаться, но так вышло. Так странно наблюдать за ним именно вот таким. От привычного уверенного хозяина поместья, держащего все под контролем, не остается и следа. Очевидно, он в полной растерянности, но продолжает держать невозмутимое лицо. Хорошая игра и идеальный самоконтроль мимики. Ни один мускул на его лице не выражает того, что он чувствует на самом деле крайнюю степень уязвимости. Может показаться, что он просто недоволен чем-то, но это далеко не так. Чонгук готов поспорить на что угодно, но уверен в том, что прямо сейчас это исчадие ада находится в полном недоумении и сильно паникует. Его маленький мир, полный страданий для живых, сейчас терпит поражение. Он разрушается, и его создатель не понимает причины этого. Чонгук спокойно кладет приборы на стол и бросает любопытный взгляд на дверь, где обычно во время трапезы молча стоит дворецкий, ожидая дальнейших указаний. Все эти предостережения не прошли зря? Он не смог найти ключ, и хозяин его наказал? Неужели это его кровь на лице демона? Вот же черт, а он никогда не бросает пустых угроз, похоже. — Эврин больше не вернется, — говорит Асмодей, замечая интерес в его глазах и взгляд направленный на дверь. — Почему? — с опаской спрашивает Чон, глядя на него. — Он уволен, — усмехается он, недовольно дергая щекой. — За что? Мне казалось, он хорошо исполняет свои обязанности. — Мне тоже так казалось до недавнего времени, — холодно говорит демон, принимаясь за ужин. — Что же вдруг изменило твое мнение о нем? — спрашивает парень, делая вид, что ничего не понимает. — Его отношение к своей работе. Он невнимательно отнесся к моему поручению. Даже одна ошибка недопустима. Я не терплю небрежности, особенно если это касается моих указаний. — А ты тиран. — Я диктатор. На самом деле разница между этими понятиями довольно существенная. Диктатор, обладая всей полнотой власти, может быть весьма гуманным и благоразумным в некоторых исключительных случаях, а вот тиран — это злой диктатор. Я лишь предпочитаю получать полное повиновение от тех, кто меня окружает. Ну конечно, еще бы. Эту черту характера в нем Чонгук заметил с первой минуты, как оказался в этом проклятом доме. Эврином всегда слушался его с полувзгляда, а остальные люди буквально падали перед ним на колени. Он и сам поддавался этому жесткому взгляду и подавляющей энергии, но сейчас это таким образом на нем не работало. — Чем же он тебя так разозлил? Не слишком ли ты строг? — Ты задаешь много вопросов, Чон Чонгук, — злобно ухмыляется он, резко бросая приборы, которые со звоном ударяются о тарелку. — Любопытство — не лучшее человеческое качество. — Я же будущий журналист, — пожимает плечами парень. — Для меня это хорошее качество. Практически профессиональное требование. — Ты все еще веришь в то, что им станешь? — едко смеется демон и вытирает уголки губ салфеткой. — А почему нет? Я один из лучших студентов. У меня есть хватка, ум и желание им быть. — Ты слишком много лжешь для хорошего журналиста. Если ты, конечно, хочешь стать писателем глупых желтых статей, тогда продолжай в том же духе. Ау. Это было весьма грубо. Он же прекрасно знает, что желтая пресса — это далеко не предел его мечтаний. Чонгук тихо вздыхает и удивленно приподнимает брови. Совсем не к такому образу общения с ним он привык, а значит, демон теперь с ним не церемонится. Конечно, он быстро понимает этот совсем нетонкий намек, и внутри все начинает легко дрожать от страха. А вдруг Асмодей каким-то образом понял, что в подвале был незваный гость? Или он просто имеет в виду то, что между ними теперь очевидно сильное и неприятное напряжение, потому что оба лгут друг другу. Они продолжают играть в ту самую игру: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу», хотя им обоим многое известно. Черт, ничего хорошего этот тон его голоса в любом случае не предвещает. — Что такое, мистер Чон? — нагло выгибает бровь Асмодей, глядя на него. — Ваше сердце вдруг так сильно заколотилось. Чего-то испугались? — Нет. Просто неприятно было это слышать, — говорит Чонгук, нервно сглатывая. — Неприятно то, что ты лжешь мне в лицо раз за разом и пытаешься играть в очень странные игры со мной, — равнодушно говорит он. — О чем это ты? — изображает непонимание парень. — Тебе прекрасно известно, о чем я говорю. Ты думаешь, что я не знаю того, что ты стащил книги из библиотеки по демонологии? Библия ада? Латынь? Иерархия темных сил? — злорадно смеется демон. — Ты решил заняться черной магией? Хочешь пойти по стопам Вильгельма Делькура? Ужасно глупое решение. Демоны никому и никогда не служат кроме своего хозяина, а ты на Сатану мало похож. — Я просто читал для общего развития. Пытаюсь разобраться в том, зачем он это сделал. Ведь суть моего проекта — разобраться. — Ну и как? Увлекательно, не правда ли? Много узнал нового для себя? — спрашивает Асмодей, кладя руки на стол и сжимает кулаки. — Позволь поинтересоваться, если ты такой убежденный материалист, что тогда заставило тебя поверить в существование демонов в этом доме? — Я не говорил, что верю в это. — Тогда зачем ты пытался обнаружить их, прибегая к волшебным средствам из ведьминской лавки старухи Хаул? — Ты же сам сказал, что это пустышка. Мне было просто интересно. — Вот как. Интересно, стало быть, — задумчиво протягивает он, будто пробуя это слово на вкус. — А мне что, есть чего здесь бояться? — спрашивает Чонгук и заметно напрягается. — Тебе виднее. По крайней мере, страхов в твоей голове бояться уж точно стоит. Они ведь рождаются и умирают именно там. Кто знает, какую форму они способны принять. — Ты меня пугаешь? Асмодей тихо смеется с нотами злорадства в тоне голоса и откидывается на стуле. Он обводит его долгим и изучающим взглядом, проводя языком по губам, а затем недовольно вздыхает. — А ты меня боишься? — отвечает вопросом он, и уголок его губ приподнимается в усмешке. — Нет, — лжет Чон. — Но когда ты так говоришь, становится не по себе. — И снова ложь, — утверждает адское создание и прищуривается, глядя на него с вызовом. — Ты боишься меня. Нам обоим известно, что в этом доме происходит настоящая чертовщина. Смерть целой семьи, убийства людей, загадочные пропажи, шумы, голоса, призраки, видения. Могу список продолжать бесконечно. Только вот главный вопрос в том, думаешь ли ты о том, что именно я виновник всему этому? Чонгук сводит брови и недоуменно качает головой. Вот черт. Практически напрямую Асмодей спрашивает его о том, знает ли он о том, кем он является. Ясно, чего тот добивается — признания. Но если он скажет вслух, что ему все известно, то его конец настанет раньше, чем он сделает хоть еще один вдох на земле. Да, демон не хочет убивать его просто так, потому что испытывает какое-то просто одержимое желание забрать его душу. Но что мешает ему просто взять и убить его без всяких сделок, если поймет, что он стоит на его пути и знает слишком много? Абсолютно ничего. Его ничего не остановит от этого. Нужно до самого конца играть роль любопытного идиота, который не понимает, что происходит вокруг. Сначала необходимо достать клинок, а потом уже можно раскрыться. — Мне кажется, ты бредишь, — отвечает парень, поднимаясь со стула, и идет к выходу. — Я с самого начала нашего знакомства говорил, что не считаю тебя виновником всего происходящего в этом доме. Иначе ты бы уже меня убил, разве нет? Для чего тебе сохранять мне жизнь, если ты серийный убийца? Мы не испытываем нежных чувств друг к другу, а тот случайный секс для нас обоих ничего не значит. Следовательно, тебе незачем оставлять меня в живых так долго, если ты тот самый убийца студентов, которого все боятся. Асмодей резким и грубым движением хватает его за запястье, когда он проходит мимо него, и Чон сразу же замирает. Он тянет его немного к себе, вынуждая парня нагнуться над столом. Тело Чонгука парализует от ощущения его холодных пальцев на коже, а сердце начинает выпрыгивать из груди. В голову сразу же лезут воспоминания о той ночи, когда он поддался ему. Самая большая ошибка демона сладострастия теперь будет стоить ему всего. Не стоило ему заходить так далеко в своих собственных желаниях, пытаясь докопаться до желаний человека. — Ты мечтал узнать истину, впервые перейдя порог этого дома. А сейчас уверен ли ты, что готов к ней? — ледяным тоном спрашивает Асмодей, переводя на него взгляд. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Чонгук, практически умирая от страха. — Перестань мне лгать. Я этого не люблю. Скажи, что ты до сих пор делаешь в этом доме, если постоянно хочешь сбежать? — Я сам не знаю. Уже с радостью давным-давно уехал бы отсюда. — Снова лжешь. Ты такой маленький лгун, — шепчет он и усмехается, сильно сжимая его запястье. — Мне больно, отпусти, — говорит парень. — Раз уж ты теперь веришь в страшные сказки о «Делькур», не боишься тогда исполнения одной из них? — спрашивает Асмодей, и в его глазах начинают плясать хитрые искорки. — Какой это? — шепчет Чон едва слышно. — Той самой, что рассказывает о том, как все двери навсегда закрываются за спинами тех, кто входит в поместье. Не боишься стать его вечным пленником? — Ты мне угрожаешь? — А это звучит как угроза? — нагло выгибает бровь он. — Вполне, — говорит Чонгук, чувствуя, как рука немеет от его сильной хватки. — Принимай это, как пожелаешь, — говорит с улыбкой демон и отпускает его запястье. — Если ты боишься темноты, то даже тень способна свести с ума, так ты говорил? Тогда в твоем случае лучше вовсе ничего не бояться в этом доме. Он как ни в чем не бывало продолжает ужинать, а Чонгук медленно идет к двери, потирая руку. Какого черта это сейчас было? Это действительно звучит как настоящая угроза. Он не прямым текстом, но только что дал ему понять, что с этой минуты не отпустит его из дома больше никогда. Похоже, он все понимает. Эмоции сдают его. Демон чувствует, что он боится его, а значит, прекрасно знает, кто именно находится рядом с ним. Чонгук подходит к двери и оглядывается, нахмурившись. И чего же он хочет? Как он будет действовать дальше? Запрет его и будет играть с ним, как с ручным зверьком, пока будет пытаться разгадать все секреты? Ну уж нет. Если это создание ада выбирает такой путь, то он пойдет против него прямо сейчас. Он рассчитывал, что у него будет еще немного времени, чтобы понять, как лучше поступить. Но, кажется, у него больше нет его. Нельзя больше ждать, придется действовать по обстоятельствам. — Не смыкай глаз этой ночью, если ты больше всего боишься страха, — тихо говорит Асмодей с кровожадной ухмылкой. — Сегодня ведь ночь Хэллоуина.

***

Уснуть после таких слов крайне сложно. В голову лезут самые страшные мысли о самом себе, близких и о том, что вообще может быть, если уснешь. Чонгук ворочается в постели из стороны в сторону несколько мучительно долгих часов, думая о том, как ему пережить эту чертову ночь и как справиться со всем происходящим. Точно ли клинок в часах? А если это так, то как именно ему вызвать эту небесную помощь? Как незаметно вытащить его и быстро освободить крылья Суона? Что делать потом? Ударить этим клинком демона? А что если у него не получится? Боже, голова разрывается просто от того, насколько активно работают его мозги. Это так сложно. Столько нюансов и страшно сделать что-то не так, потому что от любой мелочи зависит дальнейший исход событий. Этот гребаный демон не соврал. Он действительно, похоже, стал пленником дома. Сотовая связь снова пропала по удивительному совпадению, и он не мог дозвониться домой и Джину. А ему сейчас так необходимо было услышать голос друга и почувствовать себя спокойнее. Он был один на один с самым главным своим врагом — разумом. Именно там рождались все страхи, ужасные идеи, предрассудки и догадки. И это невыносимо. Чон валился с ног от усталости, но из-за множества мыслей и внушенного страха Асмодеем, что стоит ждать подвоха, продолжал бороться с этим чувством. Он слипающимися глазами смотрит в потолок и слушает тихие шаги в дальнем конце дома. Асмодей ходит в своей комнате, явно испытывая не меньший страх, чем он сам. Интересно, демоны могут вообще чего-то бояться? Наверное, когда осознаешь, что что-то в твоей идеальной схеме внезапно ломается по неизвестным причинам, то да. Так тихо вокруг, что Чонгук слышит собственное сердцебиение, которое отбивает неспокойный ритм. Чертовски страшно осознавать, что он находится один на один в огромном поместье с настоящим демоном. Где-то в коридоре слышен скрип половиц, какие-то жуткие стуки и шорохи. Лучше об этом ему не думать, иначе можно придумать себе какой-то новый страх. Неожиданно раздается тяжелый бой часов на первом этаже, и он шумно вздыхает, бросая взгляд на экран телефона, лежащий на тумбочке. Уже пять. Скоро будет рассвет, а он продолжает бороться со сном. У него почти получается пережить эту ночь, не умирая от ужаса. Может, в этом и есть план? Просто заставить его бояться непонятно чего? Он ведь способен на что угодно. Парень вертит в руке красивый драгоценный камень, оставшийся от кулона, и на его губах невольно появляется улыбка. Такой он красивый и сияющий. Чистый, как вода в горном ручье. Эта небольшая вещь в последнее время приносит ему спокойствие. Этот камень в самом деле имеет какую-то особенную силу, ведь он сразу успокаивается, глядя на него. Сердце перестает сходить с ума в груди, а страшные мысли постепенно покидают голову. Скоро уже встанет солнце, нужно лишь продержаться еще немного, и эта ночь закончится. Следующий день станет последним в этом поместье для него, и это немного его успокаивает. Хотя кого он пытается обмануть, ему не будет спокойно в стенах этого дома никогда и никакая надежда на хороший исход событий здесь не поможет. Чон потирает сонные глаза и накрывается одеялом с головой, как делал это в детстве, когда боялся темноты. Раньше это приносило ему успокоение, будто толстая ткань пухового одеяла была способна защитить его от тьмы в комнате и подкроватных монстров. Мама всегда оставляла ему включенным ночник в виде белого медведя, сидящего на облаке, и этот маленький друг каждую ночь отгонял все плохие сны. Может быть, именно поэтому ему никогда и не снились кошмары в детстве, хоть он и не мог иногда долго уснуть. — «Мне нужен хороший день, хороший день, хороший день», — шепчет он нараспев, вспоминая слова колыбельной песни, которую пела мама каждый вечер. — «Я желаю тебе спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи». Чонгук глубоко вздыхает и на несколько секунд закрывает глаза. Он вспоминает, как теплые мамины руки гладили его по голове, а нежный голос пел красивую песню, пока она сидела у его кровати и ждала, когда он уснет. — «Скажи мне «привет», тогда все плохие дни станут для меня неважными рядом с тобой», — тихо поет парень, и его глаза слипаются от сна. Холод покрывает кончики пальцев и быстро поднимается все выше и выше по всему телу. Чон медленно открывает веки и видит над собой темно-серое небо и голые извилистые ветви деревьев. Снежинки падают с него крупными хлопьями и спокойно кружатся. Они опускаются плавно к земле и после нежно ложатся на его лицо. Он пытается пошевелиться, но почему-то тело совершенно не слушается. Все так ломит, будто его сбросили с огромной высоты и все кости разом сломались. От тяжести в голове хочется зажмуриться, а в ушах стоит противный звон. Он чувствует, что лежит на чем-то твердом и неровном, поэтому пытается с трудом повернуться. Его голова медленно склоняется в сторону, и он громко кричит от ужаса. Рядом с ним лежит Джин. Его друг, который ближе, чем кто-либо в этой жизни. Он мертвецки бледный, безжизненные и пустые глаза смотрят прямо на него, а на шее ужасная рана от уха до уха. Он лежит в своей собственной крови. Вся физическая боль проходит за долю секунды и перерастает в моральную. Чонгук чувствует, как его начинает лихорадочно трясти, когда он осознает, что парень мертв. Увидеть своего лучшего друга мертвым — это то, чего он так боялся с той самой минуты, как начал копаться в этой истории, ведь Сокджин один из студентов и легко мог стать очередной жертвой. Не передать никакими словами, насколько страшно и разрушающе для него видеть это сейчас. Он быстро поднимается и дрожащими руками прикасается к его холодному лицу, но тот не подает никаких признаков жизни и, похоже, умер уже давно. — Нет, пожалуйста. Только не ты, — шепчет Чон, гладя его по волосам. — Пожалуйста. Ты должен жить, Джин. Глаза друга смотрят в небо и в них отражаются ветви деревьев и летающие птицы, но они такие губительно пустые. Никогда даже представить себе он не мог, что увидит их такими. Сокджин тот единственный человек, который всегда улыбается ими несмотря ни на что. Тот, кто всегда находит в жизни просвет и старается всегда улыбаться, как бы тяжело не было. Как Асмодей посмел с ним это сделать? За что? Он же просил его держаться подальше от поместья. Боже мой. — Нет! — кричит во весь голос Чон и зажмуривается. Его крик громким эхом раздается по всему лесу, и большая стая воронов взлетает с веток. Они громко каркают, выражая свое недовольство, и улетают. Он открывает глаза и сразу же новая волна ужаса накрывает его. Все тело просто парализует от чувства, которое разрушает в нем все остатки самообладания и здравомыслия. Он понимает, что находится на дне глубокой ямы, которая заполнена мертвыми телами. Сотнями тел, черт возьми. Они лежат друг на друге, словно какой-то мусор. Все это напоминает ему общую могилу, куда их просто скинули и оставили гнить. Нет. Нет. Нет. Это невозможно. Это не может быть реальным. Нет, Господи. Он чувствует, как внутри него что-то сильно щелкает, подобно тому, как переключается какой-то тумблер. Что-то ломается в самой глубине, в тот самый миг, когда среди всех этих трупов он видит своих родителей. Они лежат рядом, держась за руки, и на их телах такие же раны, как у всех. Нет. Это просто сон. Просто очередной кошмар. Не может же это все быть по-настоящему. Парень больно щипает свое предплечье несколько раз, пытаясь разбудить себя, но это не помогает. Перед его глазами все еще эта жуткая картина, а его руки в крови Джина. Он отрицательно качает головой, глядя на своих родных, и медленно двигается чуть ближе к ним. Он так боится увидеть мертвые глаза мамы, что из его груди вырывается тихий звук, напоминающий скулеж раненого животного. — Они же не могли погибнуть. Нет, — шепчет он, пытаясь убедить себя в этом. — Не могли. Не могли. Чон смотрит на самого родного человека, который всю его жизнь был рядом с ним, поддерживал все его мечты и окутывал любовью. Женщина, подарившая ему весь этот мир, сейчас лежала среди сотен выброшенных трупов и тоже была мертва. Самое страшное, что можно только увидеть в своей жизни — безжизненное тело близкого человека. В этот момент у него ломалось внутри абсолютно все. Его душа крошилась на сотни кусков, а сердце раскалывалось на части от осознания того, что уже было слишком поздно и он не способен был что-либо исправить. Ему становится настолько больно в тот момент, когда его руки касаются ее холодной кожи, что все вокруг просто замирает. Нет ничего хуже этой боли. Нет ничего страшнее этого чувства, которое взрывается подобно вулкану. Нет ничего, что способно излечить такую рану, которая сейчас разрастается внутри него. Он смотрит в ореховые глаза самой любимой женщины на этом свете, и в эту самую секунду понимает, что после этого никогда не будет прежним. Если это лишь игра с его сознанием, то она невероятно жестока. Если это просто сон, то до одури жуткий. Не нужно было засыпать до первых лучей солнца, демон ведь его предупреждал. Он был прав, не стоило смыкать глаз, когда больше всего в своей жизни боишься просто испытывать страх. Любая форма этого чувства разрушала все, а после это начинала просто сжирать и доводить до безумия. Чонгук обнимает маму, совершенно не понимая, как проснуться от этого кошмара. Она такая хрупкая, холодная, но он так ясно ощущает ее в своих руках, будто все это по-настоящему. Он нежно гладит ее по лицу и едва сдерживается от того, чтобы не умереть от ужаса. А вдруг это не сон? Вдруг Асмодей добрался до его близких и уничтожил? Его тело пробивает невыносимо сильная дрожь, а от боли становится трудно дышать. Он зажмуривается, прижимает ее к себе и громко кричит. — Чонгук, все хорошо, — шепчет мягкий голос Суона. — Все хорошо, посмотри на меня. Парень вздрагивает и открывает глаза. Он практически задыхается от панического страха, но осознает, что просыпается. Сейчас он находится в комнате поместья и сидит на кровати, где все же уснул, пока боролся с усталостью. За окном видна полоска рассвета, а значит, уже наступает долгожданное утро. Его обнимают заботливые руки и успокаивающе гладят по волосам. — Все хорошо. Хорошо. Это я, — шепчет Делькур. — Ты так сильно кричал. Мне было страшно за тебя. — Это все нереально, — с трудом шепчет Чон, глядя на свои чистые руки. — Нереально. Нет. Суон мягко отстраняется и берет его лицо в ладони. Знакомые карие глаза с искренним беспокойством смотрят на него, а холодные пальцы осторожно гладят его щеки. — Посмотри на меня, пожалуйста, — тихо говорит он. Чонгук поднимает испуганный взгляд и не понимает, как унять эту жуткую дрожь в собственном теле после того, что он увидел. Это невыносимо страшно. Это настоящий ад. — Моя мама… и папа, Джин... — шепчет парень и шумно вздыхает, глотая слезы. — Я… это… они… этого не может быть… — Это просто сон. Просто ужасный сон. Он специально это сделал, чтобы заставить тебя чувствовать самые плохие эмоции. Это сон, слышишь? Лишь сон. — Мама… я… я видел… — Тише-тише. Это только кошмар. Поверь мне. — Это невозможно. Они ведь не могли погибнуть? — Они живы. Твоя семья далеко отсюда, и они все живы. — Но я… — Ты видел то, что хотел демон. Он играл с твоим сном, — шепчет Делькур и ласково целует его в лоб. — Все хорошо, Чонгук. Доверься мне. Они в порядке. Тот послушно замирает и зажмуривается снова, а потом медленно кладет ладони на его талию. Так странно чувствовать его тело в своих пальцах. Пусть он не совсем настоящий, но это потрясающе, ведь множество других людей не могут его даже видеть и слышать. В его руках такая большая привилегия. Он единственный человек в этом мире, способный ощутить его прикосновения. Невероятно. Суон осторожно и медленно целует его в щеку и в нос, продолжая повторять, что все хорошо, и успокаивать своим сладким голосом. От него так волшебно пахнет нежностью и персиками. Кажется, что закрыв глаза, можно почувствовать прикосновение к коже теплого ветра и летнего солнца. Его тело холодное, но все равно от него исходит невероятное тепло, потому что он сам и есть тепло. В каждый этот робкий и мягкий поцелуй Делькур вкладывает такую искреннюю заботу, что он это чувствует каждой клеткой своего тела и начинает вдруг спокойно дышать. Суон легко скользит губами по кончику его носа с таким особенным трепетом, а после замирает возле его губ и немного отодвигается. Он несколько секунд рассматривает его лицо, а затем коротко вздыхает. Ему тяжело ловить во взгляде этого маленького, но такого сильного человека огромную боль и страх, который сейчас он увидел в кошмарном сне. Эти большие и глубокие глаза напоминают ему самый страшный момент в его собственной жизни. Он уже видел их такими, и от этого становится даже как-то жутко. Этот же дом, снова ночь Хэллоуина, тот же демон. И он снова в опасности. Нельзя допустить, чтобы с ним история повторилась. Если Чонгук не сможет помочь ему в самый короткий срок, то нужно сделать все возможное, чтобы заставить его сбежать отсюда. Чон смотрит на него долго, пристально и с таким безумным восхищением. Сердце в его груди просто немыслимо ускоряет свой ритм. Ему так хочется, чтобы он не увеличивал расстояние между ними. Лучше бы он прижался ближе и никогда не отпускал его. Так хочется, чтобы он стер все неприятные воспоминания прикосновениями своих нежных губ. Он совсем другой. В его взгляде нет жестокости, холода и похоти. В его касаниях нет ни одного намека на грубость и жестокость. Он такой хрупкий и невинный, что на его фоне парень понимает, насколько он сам грязный человек на самом деле. — Хорошо. Все хорошо, — снова шепчет Суон. — Кажется, ты успокоился. Он медленно моргает, опуская глаза, и убирает ладони, но Чон не дает ему этого сделать. Он вновь прижимает их к своему лицу и осторожно подается вперед. Тенши много лет назад сделал первый шаг, чтобы случился их первый поцелуй, а сейчас это делает Чонгук. Он робко и нерешительно касается его пухлых и холодных губ, мягко сжимая руками его талию, а Делькур испуганно хлопает глазами несколько секунд и застывает. Он не ожидал этого. Совсем не ожидал, что этот мальчик захочет это сделать. Он думал, что меньше всего на свете тот хочет привязываться к нему, ведь за это короткое время пережил столько всего ужасного. Его привычный мир перевернулся с ног на голову именно из-за него и из-за того, что между ними существует особенная связь. Зачем он так поступает? Ведь он знает, что скоро его не станет. Почему же сам себе хочет причинить боль, признавая этим поступком, что он ему не безразличен? Боже мой, неужели он влюбился в него снова? Суон облегченно и одновременно с сожалением вздыхает, но все же опускает ладонь на его шею и прижимает к себе ближе. Он позволяет себе эту слабость и позволяет ему следовать порыву своего сердца. Вероятно, это единственная возможность у Чонгука поцеловать того, кто ему так сильно стал дорог. Этому невозможно противостоять, ведь как только их губы соприкасаются, то он и сам перестает думать. Именно поэтому он закрывает глаза от наслаждения и отвечает на этот долгожданный для него поцелуй. Чонгук сжимает пальцы, лежащие на чужой талии, и тяжело дышит, а Суон нежно и неторопливо сминает его губы. Это так трепетно и сладко, Боже мой. Какой-то совершенно другой уровень чувств и нежности. Они такие настойчивые, и им хочется подчиняться без всяких сомнений и воздействий. Все так просто. Для того чтобы все внутри трепетало и переворачивалось от сказочного восторга нужно лишь целовать человека, который владеет твоим сердцем. В его жизни было несколько попыток испытать это чувство, и сейчас он понимает, по каким причинам у него не получалось это сделать. Просто он ждал его. Суон углубляет поцелуй, легко скользя языком в его рот, и у Чонгука бегут множество мурашек с ног до головы. Он такой чувственный и ласковый. Так бережно держит его за шею, и несмотря на то, что поцелуй практически невинный, кажется, что нет ничего на свете порочнее этого. Делькур никогда не позволял себе прикасаться к этому прекрасному телу, не позволял себе касаться губами его кожи в особенно чувствительных местах и никогда не ощущал тех эмоций, которые испытывают влюбленные, когда дарят себя друг другу, хотя страстно этого желал. Его любовь была такой же чистой, как и его душа. И это просто восхитительно. Парень мягко отрывается от его губ и тяжело вздыхает. Чон рассматривает его лицо, которое сейчас так близко, и все внутри жутко сжимается до боли. Он лишь призрак, который скоро навсегда исчезнет, но это того стоило. Это самый потрясающий поцелуй в его жизни, и он теперь его никогда не сможет забыть. — С ума сойти. Я что, в раю? — шепчет Суон и легко улыбается уголками губ. — Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. — Нет. Пока нет, — отвечает Чон. — Но я сделаю все, что зависит от меня, чтобы ты оказался там. — Спасибо за это. — Мне повезло по-настоящему влюбиться в тебя еще раз. Так что тебе спасибо. Парень бережно берет его ладонь и ласково целует каждый палец по очереди, а после сплетает их со своими. Он такой нежный и заботливый, просто настоящее сокровище. Делькур снова тяжело вздыхает и заметно хмурится. Его идеальные брови сходятся на переносице, а между ними образуется глубокая морщинка. Видно, что его очень беспокоит что-то, и он решается сказать об этом вслух, но постоянно делает шаг назад. — Что такое? — спрашивает Чон, заглядывая в его глаза. — Чонгук, у нас совершенно нет времени оттягивать этот момент, — произносит тихо он, но его голос обрывается, и он несколько секунд молчит. — Прости, что я вынужден торопить тебя, но демон уже понял, что тебе о нем многое известно. С этой минуты он не будет с тобой мил и осторожен, как делал это раньше. — Это я уже понял. Он практически прямым текстом угрожал мне. — Да, именно. Поэтому ты должен понимать, что если не найдешь клинок сейчас, то должен бежать отсюда. Неважно, что будет со мной и другими. Ты должен спасти себя. Он не даст тебе спокойно расхаживать по дому и готовить достойный план его уничтожения. Сейчас у тебя есть совсем крошечный шанс победить, пока он находится в замешательстве о твоем происхождении, но это не продлится долго. Рано или поздно он все поймет, он ведь не глуп. — Я не смогу уже сбежать. Двери дома для меня закрыты. — Сможешь. Я положу на это все силы, но помогу тебе это сделать. — Нет, — качает головой Чонгук. — Я должен помочь тебе, иначе все было зря. — Если клинок не там, где ты думаешь, то ты должен уходить отсюда, пока еще жив, — говорит Делькур. — Он ведь в часах, да? Я думаю, что там. Слишком много нитей ведут именно к ним. — Думаю, что ты прав в своих догадках, — медленно кивает Суон. — Все эти годы клинок был в доме. Это оружие нашел мой отец на случай, если захочет отправить демона обратно, когда перестанет нуждаться в его помощи. Идиот, чем он только думал? Но за это стоит сказать ему спасибо, иначе сейчас было бы все гораздо сложнее. — Допустим, я его нашел. Но что дальше? Я не совсем понимаю, как активировать его ангельскую силу. Как позвать небеса на помощь? Что мне делать, когда я найду его? Как помочь тебе? Я боюсь сделать что-то не так, — вздыхает Чон. — Не бойся, слышишь? — мягко спрашивает парень, гладя его по щеке. — С этим не будет никаких сложностей. Самое главное — пронзи им сердце и не забудь использовать камень. Если ты не сможешь сделать второе, то ничего не выйдет. Высший суд не придет к тебе на помощь, и ты не сможешь один противостоять ему. Все будет зря. Чонгук проводит руками по лицу и глубоко вздыхает. Нельзя допустить, чтобы все эти дни ужаса, которые он пережил, закончились ничем. За что он тогда боролся? За собственную смерть? Ну уж нет. Все это время он искал способы борьбы с ним и собирал информацию по кусочкам для того, чтобы отправить Асмодея в ад и освободить пленника. Это ведь его миссия, значит, он должен ее исполнить. Он будет бороться, насколько это возможно в данной ситуации. — Будь сильным и смелым. У тебя все получится. — Найти клинок, вставить камень и пронзить сердце. Звучит несложно. Но на самом деле это катастрофически трудно, — шепчет Чон. — Да, ты прав. Это будет нелегко. Запомни, как только ты остановишь часы, счет моей жизни пойдет на убыль. Ты разрушишь тем самым ход временной петли, и мое тело начнет стремительно разрушаться. Я не смогу долго выдерживать его силу в себе. Сейчас моя плоть удерживает ее лишь потому, что он отматывает каждый день часы обратно. Оно и так уже слишком изношено. Нескончаемые убийства дают подпитку демону, но в таком количестве губят меня. — Я не дам тебе исчезнуть. — Нет, позволь мне исчезнуть. Но лишь после того, как зло будет наказано. — Я должен пронзить сердце, то есть… то самое? — Да. Клинок должен пронзить мое тело или лимб, итог будет один, если у тебя получится. Запомни еще кое-что, из библиотеки есть еще один тайный ход, который приведет тебя в подвал. Если тебе нужно будет проникнуть туда, но не будет возможности, так ты пройдешь к хранилищу. Он находится прямо между стен поместья. Когда ты окажешься на распутье, выбирай самую страшную дверь, она приведет тебя к спасению. Мягкие лучи солнца, пробивающегося сквозь темное небо, вдруг освещают комнату. Окончательно приходит рассвет. Сейчас стрелка часов пробьет шесть утра, и Асмодей, как всегда, пойдет проверить их. Значит, после этого, когда он убедится, что все пока в порядке, можно начинать действовать. Главное — не попасться ему на глаза раньше времени. Чон наблюдает за тем, как одинокий луч света скользит по коже Суона и любуется им напоследок. Он в очередной раз чувствует, как разрывается сердце, понимая, что сейчас, возможно, последние минуты его жизни. Страх начинает нарастать с большой силой, и он несколько раз глубоко вздыхает. Хочется закрыться в какой-нибудь кокон и не вылезать из него, пока все это дерьмо не закончится. Но без него ничего не сможет завершиться. Он оказался на этой земле не просто так, значит нужно отбросить все свои плохие мысли о неудаче в сторону и сделать то, что он должен. Даже если он погибнет, то может спасти множество других невинных душ и самого Делькура. «Ты способен на жертвы ради других, и это может погубить тебя» — звучит в его голове голос мисс Хаул. Это то, что она сказала в их самую первую встречу в лавке. Кто знает, может быть, это действительно будет стоить ему жизни? Но если ему суждено погибнуть в борьбе с демоном, защищая других, то это будет достойной смертью. — Не своди глаз с неба. Ты увидишь, как все твои старания, храбрость и решительность окупятся сполна, когда я смогу отправиться домой, — шепчет Суон и глубоко вздыхает. — Я постараюсь. — Отпусти меня и не тоскуй обо мне, когда все вокруг озарится светом. Твоя жизнь начнется с чистого листа. — Ты просишь о невозможном, — шепчет Чонгук, чувствуя, как сердце разрывает каждым своим ударом грудь. — Я знаю, — отвечает он, крепко обнимая его. Раздается бой часов, который эхом отдается от стен поместья и разносится в каждый его уголок. Внутри все вдруг холодеет от этого обычного и, казалось бы, привычного звука. В этот момент Чон понимает, что начинаются самые страшные минуты в его жизни. Сейчас или никогда. Суон прав, нет больше времени ждать чего-то. Никакого чуда не случится. Никто кроме него самого не сможет изменить эту ситуацию. Он один на один заперт в этом месте с демоном, который, может, прямо в эту секунду понимает все его секреты и готовится к последней атаке. Значит, нужно победить его.