Прекрасный герцог

Туман застилал глаза, лошадиное ржание, крики раненых, лязг сшибающихся мечей — все превращалось в один сплошной, неразличимый гул, доносящийся, будто издалека. Юный Жан, герцог Алансонский чувствовал, что теряет сознание… Его верный конь был застрелян болтом из арбалета — дикое ржание, и конь начал заваливаться набок, в глазах потемнело от боли, боевой товарищ понял, что его дни сочтены, и он уже ничем не поможет своему доброму хозяину, — Пегас? Господи, что с тобой?! Они попали в тебя?! — Жан попытался удержать равновесие, но в тяжелых доспехах это было весьма нелегко, ведь он был еще слишком юным и хрупким, его сила была еще недостаточно велика. У Пегаса подкосились ноги, и Жан, не удержавшись, и не успев спрыгнуть с умирающего коня, навзничь рухнул на землю. Почувствовав сильный удар в районе затылка, он понял, что, вероятнее всего, ударился головой о камень, и если бы не бацинет*, то удар наверняка был бы смертельным. Жан попытался встать, но сделать это не удалось, тело не слушалось, доспехи сковывали тяжелым грузом, голова кружилась. Рядом послышался предсмертный хрип издыхающего Пегаса, — Мерзавцы… Они за все заплатят…они заплатят… — Жан очень любил своего коня, и он отвечал ему тем же. Вороной конь Пегас был подарком кузена Шарло — дофина Франции и законного наследника престола. Именно он был законным наследником, а не малолетний Генрих VI, сын умершего от дизентерии (хоть это Жана радовало) Генриха V. Негодяй Бедфорд может сколько угодно надувать щеки, считая себя регентом при «короле Англии и Франции», но Господь все видит, он покарает захватчиков. Рано или поздно, но время придет… Жан невольно прикрыл глаза, сил оставалось все меньше, — «Господи, прости мне мои грехи, если мне суждено умереть, позволь умереть с честью» — он не страшился смерти, умереть на поле боя, защищая свою Родину от ненавистных врагов — разве может быть более почетная смерть для рыцаря? Ведь отец Жана погиб также, сражаясь до последней капли крови. Он скоро встретится с ним, сможет его обнять и сказать, как сильно соскучился. — Папочка… — прошептал Жан, чувствуя как тяжелеют веки. — Что это там? Чей конь? И что за рыцарь лежит рядом? Он живой? Иди и посмотри, шевелись! — прикрикнул Джон Бедфорд на своего оруженосца. Джон Ланкастерский, герцог Бедфорд — военачальник английской армии, регент при короле-мальчике Генрихе VI, сыне покойного Генриха V. Этого тридцатипятилетнего мужчину с большими серыми глазами и правильными, точеными чертами лица можно было бы назвать красивым, если бы его глаза не были холодны, как лед, а выражение лица не было бы таким жестким. Джон Бедфорд редко кого-нибудь жалел, в этом он был похож на своего брата, покойного короля Генриха V. Тот тоже не выбирал средств в достижении своих целей. Но милорд Бедфорд был опытным воином и хорошим стратегом, что позволяло ему одерживать одну победу за другой. Его имя вселяло страх в простых французских солдат, а английские солдаты и рыцари уважали, но также очень боялись своего командира, в английской армии, в отличие от французской, царила железная дисциплина. — Ваша светлость, на попоне коня вышит герб герцога Алансонского… — оруженосец Джона Бедфорда смутился, ведь он знал, что Алансонским герцогством владеет его господин, а юный наследник был лишен родового замка и земель. «Герцог Алансонский…мальчишка, сбежавший с матерью под защиту дофина Карла» — Джон вспомнил разговор с братом, в то время, когда они осматривали Алансонский замок, рисунок на маленьком резном столике…большие зеленые глаза и тонкие черты, как у ангела. Этот рисунок он забрал и хранил у себя. — Что с рыцарем? Он жив? У тебя хватило ума проверить?! — Жив, милорд. Но…кажется он очень слаб. Он совсем молод, Ваша светлость, на вид не больше восемнадцати лет, — оруженосец понял это, подняв забрало шлема Жана. — Я взгляну на него, — Джон пришпорил коня и подъехал к лежавшему на земле Жану. Ловко спрыгнув на землю, он наклонился над юношей, вгляделся в его лицо, и увидел знакомые черты — те же тонкие черты, что и на рисунке, будто их изваял скульптор античных времен, еще сохранившие детскую нежность. Неожиданно юноша распахнул прикрытые глаза, и Джон понял, что и эти глаза ему знакомы. Герцоги Алансонские нашли очень умелого живописца, что было большой редкостью, он в точности передал красоту и прелесть их сына. «Ну что ж, мальчик, я все-таки добрался до тебя… Значит, на то была воля Божья. Теперь ты принадлежишь мне» — Джон выпрямился и скрестил руки на груди. Этот юноша был самым ценным его трофеем в прошедшей битве. Семнадцатого августа 1424 года, была одержана блестящая победа англичан над французской армией при Вернее. Милорд Бедфорд мог по праву гордиться ею, и прекрасного герцога Алансонского считать наградой за доблесть и мужество в бою. Он ее заслужил, и брат бы одобрил его поступок. С трудом открыв глаза, Жан понял, что все еще лежит на земле, ему показалось, что шум битвы затих. «Чья победа?» — пронеслось в голове, хотя горький ответ на этот вопрос он уже предчувствовал. Сфокусировав взгляд, Жан увидел, что над ним возвышается какой-то английский рыцарь, он стоял совсем рядом и смотрел на него, скрестив руки на груди, чуть сузив свои холодные серые глаза. «Кто он?» — подумал Жан, он сейчас был не в состоянии разглядеть геральдические знаки. — А вот и ты, прекрасный, юный герцог. Господь послал мне удачу, теперь в моей власти не только земли, бывшие твоими, но и ты сам, — произнес рыцарь насмешливым тоном. — Кто…вы? — Жан второй раз почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, он будто бы падал в бездну. — Я — Джон Ланкастерский, герцог Бедфорд, — представился рыцарь. «Бедфорд…» — Тот, кто присвоил его родной дом, тот, кто лишил его всего, чей брат унижтожил его отца, тот, кого он так ненавидил! — «Погибнуть от его руки, не успев отомстить» — горько подумал Жан, — «Но, если мне суждено сейчас умереть, то я умру достойно!» — Жан почувствовал прилив сил, ему их давали досада и ненависть. — Будь ты проклят, Джон Бедфорд. Пусть будет проклят твой род, твой племянник… Будьте вы все прокляты, все Ланкастеры. Я вас ненавижу… Я не боюсь смерти, я желаю ее…я наконец увижу отца, которого вы лишили меня, — Жану казалось, что эти слова отняли у него последние силы, но он не жалел о сказанном. Теперь можно умереть спокойно. — Ты желашь умереть смертью героя, мой юный друг? — усмехнулся Джон, — Как же ты не похож на своего отца, тот был готов сдаться нам в плен. — Ты лжешь, мерзавец! — нелестное упоминание об отце больно укололо Жана, — Лучше умереть самой мучительной смертью, чем сдаться вам! — Что ж, малыш, это твое право — думать таким образом, но отныне ты будешь держать свое мнение при себе. Ты будешь говорить, только когда тебе позволят. Когда Я тебе позволю. С этой самой минуты, ты принадлежишь мне. Только я буду решать, жить тебе или умереть. И сейчас я хочу чтобы ты жил. Теперь ты мой пленник, — глаза Джона горели странным огнем, как будто пламя разгорелось изо льда. Обычно, серые и холодные, теперь они пылали. Жан не мог понять, что означает этот взгляд, но он пугал, тревожил и…волновал его? Зачем этот негодяй так смотрит на него? Он желает взять его в плен. Нет, только не это! Жан не переживет такого позора, он бы предпочел смерть, но только не неволю. Быть во власти врага? Ничего ужаснее и представить себе нельзя! — Нет, пожалуйста! Убей меня, Бедфорд, казни самой жестокой казнью! — Жан был в отчаянии. Он вновь чувствовал, что силы покидают его, в глазах темнело, тело будто налилось свинцом. — Самой жестокой казнью… Горе ты мое. Знал бы ты, каким казням я предпочитаю подвергать своих врагов, молчал бы уж. Мой храбрый, глупый мальчишка, — голос Джона потеплел. — Пожалуйста… — из последних сил прошептал Жан. — Тише малыш, тише. Успокойся, — последние слова Джона, Жан уже почти не слышал, закрыв глаза, он провалился во тьму…