Под сенью разрушенного мира 3: раскол

      Шло время. Ни не знала, что сделал ее новый союзник, но с ней больше никто не спорил. Более того, почтительно кланялись при встрече, приносили по первому требованию все отчеты и выполняли любые поручения. Ни чувствовала подвох, но почему бы и нет, если работает?       Очистка пошла значительно быстрее. Ни сидела за столом и, поддерживая заклинания, воодушевленно водила кистью, пыталась подсчитать, за сколько они опустошат зону Изоляции. Если с такой скоростью, то месяца за полтора успеют!       А, нет, вот тут ошиблась… Ни потерла лоб. Все-таки цифры — точно не самая сильная ее сторона. Два месяца, получается. Ну ничего, тоже неплохо!       Она переписала начисто план очистки. «Надо бы повесить, чтобы все видели. А то здесь дышать невозможно, да и в целом мерзко».       Ни покосилась на мрачного типа, изучающего книги из запретной части библиотеки общины Кона рядом. Будет ли он на ее стороне, когда прочитает все, что у нее есть?       — Что, заскучала уже? — усмехнулся он, поймав на себе взгляд.       — Просто любопытно стало. Ничего о тебе не знаю…       — И не надо ничего знать, спокойнее спать будешь, — пожал плечами тип.       — Имя, может, хотя бы скажешь?       — Тан, — кажется, он улыбался.       «Палач Тан!» Ни вздрогнула и уточнила шепотом:       — Тот самый Тан?       — Конечно, — жутковато рассмеялся он.       — Но почему тогда старейшину не назначили главным здесь? — удивилась Ни.       — Учителя своего спроси, — пожал плечами Тан.       Ни нахмурилась. Но ведь и прошлым старшим Тан не был. Да и стал бы старейшина напоказ надевать запретные вещи… Он водит ее за нос!       — Врешь. Не может быть, чтобы старейшина так выглядел!       — А я и не говорил, что старейшина, — пожал плечами Тан.       — Ты другой Тан, не палач?       — Ясное дело, — хмыкнул он. — Танов в общине Кона как милашек Ни в заповеднике.       — Я не из заповедника!       — Полукровка, ага. Там таких не держат.       Ни стало обидно. Понятно, что действительно не держат, да и ей в заповедник не нужно, но она почувствовала себя неполноценной. «А чем я отличаюсь от чистокровной девы? Разве что ростом и разумом. Или это недостаток?» Ни запереживала.       — А чем я хуже?       — Причем тут хуже? Ты не соответствуешь стандартам и можешь оставить еще более отклоняющееся от него потомство, очевидно же.       — А куда попадают полукровки из заповедника? — заинтересовалась Ни.       — Известно куда. Чистокровных только на содержание отдают, а этих и продать можно. Дешевле, правда, зато насовсем, — хмыкнул Тан.       Ни стало совсем не по себе.       — Но ведь они такие же, как я. А я такая же, как все элькрины. Учусь, сдаю экзамены, работаю…       — Они тоже учатся. Правда, чаще более полезным вещам.       — Это каким? — заинтересовалась Ни.       — Быть удобными, послушными, веселыми. Уметь сделать владельцу хорошо. Не лезть в его дела.       — Как животные, что ли?! — возмутилась Ни.       — Как искусители из общины Эйрола, только лично твои и безопасно глупые. Удобно, востребовано, все счастливы.       Ни сжала кулаки.       — Это… это рабство! Настоящее рабство!       — Это забота о доходах общины и будущем никому не нужных полукровок. Девы не элькрины. Они существуют только по прихоти Эрва, иначе давно бы уже вымерли.       Ни вздохнула. Неужели бы вымерли? Мама была нормальной, читать умела, писать. Пусть великих наук не знала, ну и что?       — Выжили бы, — возразила Ни.       — Ты что, совсем историю не знаешь? Читаешь вроде много… Или ты в своих книжках только картинки смотришь? — озадаченно спросил Тан.       — В смысле?       — Девы сами попросили о покровительстве сильного Эрва вскоре после того, как их Лов уснул. Он их защитил и бережет до сих пор. Постоянный, слово держит.       — Но не о рабстве же просили… — Ни пыталась вспомнить, когда были те времена, когда лесные девы не были под покровительством Эрва, но никак не получалось. Разве так было не всегда?       — Они сами пришли к такой жизни. Им так нравится. Удобно. И думать не надо.       — Что, прямо всем? — скептично спросила Ни. — Мама наставляла меня учиться, чтобы быть самостоятельной и счастливой.       — И ты выросла счастливой без покровительства Эрва? — уточнил Тан.       — Я… — руки задрожали.       — Красивые женщины, как и любые ценные вещи, нуждаются в защите. Они не бывают счастливыми без сильного владельца. Это не только дев касается, — Тан со вздохом прикрыл книгу.       — Эй, не сравнивай элькринов с вещами! Да и я теперь уже… некрасивая, — сдавленно прошептала Ни.       — Твой учитель, конечно, сослал тебя, и правильно сделал — не спорить же с Ловами, в самом-то деле? А Исту все равно, гнилая ты или нет. Ничего, когда умрешь — тоже без разницы станет. Я много нежити видел.       Ни затряслась всем телом и разрыдалась. «И зачем вообще этот разговор начала? Столько гадостей говорит, и возразить-то нечего! Ну же, глупо плакать перед этим… Этим!»       — Эй-эй, ты чего вдруг! Это… Контроль над заклинаниями потеряешь! Прерывать очистку вредно! — растерялся Тан.       — Когда они умрут, им тоже станет без разницы, — насупилась Ни, утирая хлынувшие ручьем серые слезы, но все-таки сосредоточилась, пытаясь больше не всхлипывать. «Переволновался так. Кажется, не хотел обидеть, просто не умеет общаться? Как Иркрин, только еще хуже. И взгляды у него отвратительные».       — Тебе не повезло понравиться Гнилому Лову. Они здесь ни при чем. Не хочешь чистить — оставь мне, за них хорошо платят, — смущенно пробурчал Тан своим замогильным голосом.       «Он что, пытается меня утешить? Или издевается дальше? По тону непохоже, что он хотел обидеть меня… Как же жутко звучит, что с ним такое?» Ни грустно вздохнула.       — Зачем тебе столько денег, когда все рушится?       — Это ведь не навсегда. Мы еще будем жить. Сейчас хорошая возможность заработать на свою лабораторию, и я ее не упущу.       Ни опустила взгляд на план очистки, покрытый пятнами гнили от ее слез. «А у меня какие цели? Выжить бы. Вылечиться. Вот и все, наверное, но получится ли? Может быть, смириться с этим и заняться чем-нибудь другим, пока еще есть время? Сколько я еще проживу? Что останется после… меня?» Ни снова всхлипнула, утирая вновь покатившиеся по щекам слезы.

      ***

      Ни отправила очередной отчет через кристалл и села на кровати, обняв колени. Иркрин не выходил на связь с тех самых пор, как назначил ее старшей в зоне Изоляции, только бумаги принимал и все. «Сильно заболел? Занят? Но неужели хоть немного нельзя поговорить? Или настолько мерзкая, что уже даже Иркрин не хочет видеть? Может быть, действительно поэтому и отправил в зону Изоляции, что не нужна, «сослал», как говорит Тан? Да и Карн больше не появлялся. И слава Ловам, конечно, но уже столько времени прошло, странно…»       Ни коснулась губ, вспоминая нежные прикосновения Иркрина, от которых все внутри разгоралось огнем. «Нет, не может быть. Конечно же я дорога ему. Не может быть, чтобы делал такое без любви! Вот бы снова…»       Ни достала из сумки заветный охряно-красный сборник и открыла на случайной странице.       «Послав слуг за менестрелем отца, передав, что дело срочное, Ириссэ заставила Аклариквета прийти к ней… Когда принимала ванну. Посередине вырубленной в скале комнаты стояла огромная лохань, и в ней плескалась дочь короля и ее служанка. Руки юной рыжеволосой эльфийки ласкали тело Ириссэ, заставляя его напрягаться и томно выгибаться, девушки, ничуть не стесняясь мужчины, продолжали игру».¹       «О, так смутился! Надо попробовать! Правда, у меня нет слуг, послать некого. Ну ничего, можно просто попросить полотенце, например, и погладить себя самой. Но будет ли тот эффект? И для начала нужно вернуться домой, а еще очиститься…»       Ни закусила губу, листая сборник. Как бы показать, что он нравится и дорог, когда так далеко? Взгляд зацепился за историю о приключениях целителя в странном мире.       «…доставили букет алых роз. К букету прилагалась небольшая карточка с поздравлениями с профессиональным праздником, благодарностью и наилучшими пожеланиями. Вместо подписи стояло две буквы, совпадавшие с именем и фамилией Арсения Владимировича Вострикова задумчиво повертела карточку в руках и заметила на обороте номер телефона».²       «О-о-о, это, кажется, их местный способ связи. Может быть, ему тоже отправить цветы? Но с кем? И где их взять в зоне Изоляции?»       Ни пролистала историю до конца.       «Левая рука неловко массировала эрегированный член Сени, а пальцы правой — его простату, попутно потирая и растягивая анальное отверстие. Все было как в самых извращенных фантазиях Светы. Сеня дышал тяжело и постанывал так сладко, что она заводилась все больше».²       Она мечтательно уставилась в потолок, обняв книгу. «Мудреных штук всяких много в том мире! Интересно, а Иркрину тоже так понравится? Рукой можно, наверное, если осторожно. Или лучше энергией? Да, лучше энергией».       Перед глазами само собой появилось счастливое лицо Иркрина, а в ушах — его мелодичные стоны. Волнует!       «Кстати, интересно, почему все-таки в этих историях часто стонут? Может быть, это больно? Но почему тогда пишут, будто это приятно?»       Ни нахмурилась и решила почитать еще, чтобы попробовать разобраться. Нельзя же делать любимому больно, даже если фантазии об этом так волнуют!       «Она уткнулась лбом мне в плечо и ничего не ответила, продолжая неторопливо надрачивать член одной рукой, касаясь и сжимая мой сосок другой. Прижималась ко мне, кажется, со всей силы. Я тихо хныкал сквозь сжатые зубы, хотя, кроме нас, здесь никого не было, и никто бы не услышал».³       «Точно больно, даже заплакал! Но зачем тогда они делают это? Или это такая любовь странная?»       «— Я не знаю, как правильно, — честно признался Сириус, и Рем улыбнулась ему как-то до дрожи беззащитно.       — Я доверяю тебе, — прошептал он».⁴       «О, мой случай! Нет, и здесь стонут. Что ж это такое-то?»       Ни пролистала еще и наткнулась на историю о любви эльфов. «О, а вот это по мне! Так чудесно начинается…»       «Они поцеловались — робко, так осторожно и легко, словно боялись спугнуть друг друга. Клемент притянул Лили ближе к себе, согревая своим теплом, которое разгоралось все сильнее, стоило позволить себе больше, чем обычно. Вся опушка начинала расцветать. Землю покрывал фиалковый ковер, и растения тянулись к паре возлюбленных, желая получить толику того счастья, которое они получали друг от друга».⁵       Губы потеплели, и Ни мягко сжала их, представляя поцелуй любимого. Целоваться здорово! Очень приятно!       Захотелось прикоснуться между ног, и Ни потянула вверх юбку.       Пахнуло тухлой гнилью.       Затошнило. Ни закашлялась и поспешно смыла серые выделения энергией.       «Никогда. Никогда больше не видеть такого!»       На глаза навернулись слезы. Ни достала свежую тряпицу, наскоро написала на ней защитные руны и замотала промежность.       Стало совсем горько.       Отвратительно!       «Может, и вправду стоит смириться? Я мерзкая. Лучше оставить ложные надежды. Помочь Иркрину с очисткой, чтобы выразить благодарность, переписать книги в его библиотеке и сделать вид, что никаких признаний в чувствах не было. Как можно рассчитывать на взаимность с таким телом? Обнимутся, погладят друг друга, он потянет юбку…»       Ни горько заплакала, уткнувшись носом в колени. Почему все так? Она росла, надеялась на будущее. Каждый день смотрела в зеркало, сверяясь с портретами, старательно ела, подшивала платья, строила планы. Для чего? Чтобы в один день потерять все?       Обидно. Грустно. Несправедливо.       «Сколько еще можно обманывать себя, что все в порядке? Нужно только закончить с очисткой, как же! Я навсегда останусь такой… такой…» Ни всхлипнула и зарыдала пуще прежнего.